Прошу

Хеймитч стремительно шагал по коридорам поезда, едва ли замечая Порцию, семенящую следом. Эффи тряслась в его руках так сильно, что он опасался, как бы ее не хватил удар или что-то подобное. Он не понял, каким образом все произошло настолько ужасно за какие-то считанные секунды. В зале для приема в доме у мэра Дистрикта Восемь было настолько людно и душно, и Порция с Эффи задыхались в своих тяжелых платьях и макияже, так что они решили выйти на крылечко подышать свежим воздухом под неусыпным присмотром миротворцев. Хеймитч с Цинной составили им компанию, поскольку, в отличии от Китнисс с Питом, они могли себе позволить такую роскошь – пять минут на свежем воздухе. Они мило перебрасывались словечками, даже легонько посмеивались, как вдруг кто-то из Дистрикта кинулся на них с криками «смерть капитолийцам». Мужик был одиночкой и похоже туповат, или настолько отчаялся, что наплевал на собственную жизнь, поскольку ближайший миротворец тут же выстрелил ему в голову, но псих оказался так близко, что его кровь брызнула на Эффи, которая тут же пронзительно завизжала, а после практически рухнула в обморок. Хеймитч подхватил ее на руки и потребовал, чтобы их сопроводили обратно в поезд, Цинну же отправил назад в дом, присмотреть за детьми. Эффи настолько обезумела, что Порция пошла с ним, чтобы ее успокоить. Казалось, прошла вечность, прежде чем он наконец добрался до спальни Эффи. Порция открыла ему дверь, и он на автомате проследовал к кровати, но стилистка остановила его, положив ладонь ему на плечо. - Не туда. У нее случится приступ, если кровь попадет на ее простыни. – Под слоем косметики Порция была бледнее полотна, ее тоже потряхивало, но Хеймитч мог справиться только с одной выбитой из колеи женщиной за раз. - Ладно, - согласился он, поняв, что, если он проигнорирует замечание Порции, это будет лишь означать, что им потом придется менять простыни. – Эффи, ты можешь стоять? – он осторожно опустил ее на ноги, но она не ослабила кольцо своих рук на его шее, так что он обхватил ее за талию, на всякий случай. Она что-то бормотала, он не мог различить ее слов. – Что? Тогда она выпустила его, и за секунду до полнейшей истерики он прочел дичайший ужас в ее взгляде. Видеть смерть человека на экране было совсем не то же самое, что увидеть, как кого-то пристреливают прямо у тебя на глазах. - Сними это с меня! – закричала она. Она потянула перепачканное платье, борясь со шнуровкой, но лишь сильнее ее затянула, когда же Хеймитч попытался ей помочь, она его отпихнула. – Я хочу это снять! Я хочу это снять! – она сорвала с себя парик, по всей комнате разлетелись шпильки, а после она рухнула на пол, зарыдав. Лицо ее скрылось за растрепанными белокурыми локонами. – Хочу это снять. Хеймитч немедленно присел возле нее, заметив, что не только платье покрылось темными пятнами, кровь была и на ее руках, и на груди. - Все хорошо, милая, я тебя понял. Все закончилось. Я все это сниму. Я тебя слышу. - Я могу это сделать, - предложила Порция, выступив вперед. Ее голос слегка дрожал, но Хеймитч не думал, что у нее случится подобная Эффи истерика. - Лучше тебе вернуться в дом мэра. Китнисс с Питом… - Цинна приведет их обратно, - перебил он. – Я ей сейчас нужен больше, чем им. Он боролся со шнурками, сдерживающими платье, они были так туго затянуты, что он удивлялся, как она вообще еще дышит, как бы сильно Хеймитч ни пытался, узел не поддавался. Эффи привалилась на него. - Сними его, - молила она. Порция все еще колебалась, стоя в дверях. - Ты уверен? Она же сама не своя, и… Я не уверена, что она бы посчитала правильным, если ты… - Мне, блин, плевать, что она там считает правильным или нет, я ее не оставлю, - отрезал он, оценив ее беспокойство, которое сейчас было ну совершенно не к месту. Ему нравились Порция с Цинной, но, в то время как они были лишь друзьями, Эффи он знал уже сто лет как, и не собирался оставлять ее с людьми, с которыми они познакомились лишь год назад, когда и сам он мог прекрасно с этим справиться. Она была его сопровождающей, и достаточно часто заботилась о нем, он мог ответить тем же. Особенно когда какой-то псих лишился рассудка и попытался перегрызть ей горло. Хеймитч всеми руками был за революцию, но не за идиотские действия подобно этому. Там мог оказаться кто угодно, начиная с Китнисс и заканчивая невинным прохожим. Подобные жесты были безрассудны, именно этого они и старались избегать всеми силами. - Возвращайся к Цинне. Убедись, что дети ни о чем не подозревают. Она кивнула и закрыла дверь позади себя, она почувствовала некое облегчение, выйдя, и, честно говоря, Хеймитч тоже, поскольку это означало, что теперь он всецело мог заняться рыдающей Эффи, ссутулившейся на полу. Она как будто немного успокоилась, хотя и все еще тряслась. Корсет платья между тем все еще не поддавался его пальцам, а ее вялые попытки стянуть его вниз мало помогали. - Ты и твоя чертова мода, - проворчал он, прежде чем достал перочинный ножик. При других обстоятельствах она бы убила его уже хотя бы за то, что приблизился к ее драгоценной одежде с лезвием, но, прямо сейчас, она просто замерла, пока он разрезал многочисленные шнуровки, сдерживающие платье. Наконец, оно упало, и Эффи, казалось, не могла выскочить из него еще быстрее. Она отпинула платье на другой конец комнаты, следом полетели и ее высоченные шпильки, Эффи практически упала в его руки в процессе. Он очень старался не смотреть на ее черные трусики и лифчик без бретелек, или же на дразнящую сливочно-белую кожу, как правило, скрытую от глаз, потому что уж когда и было неподходящее время для неуместных мыслей о ней, так это сейчас. Она все еще дрожала и частично была покрыта брызгами крови. - Душ, - предложил он. Она посмотрела на него, словно они говорили на разных языках, так что он направил ее в душевую кабинку, встроенную в ее комнату, и включил воду, проверив, не горячая ли. Рыдания Эффи перешли в стадию тихих всхлипов, и это разрывало его сердце. - Идем. Она пребывала в таком шоке, что была не в состоянии справиться с этой задачей самостоятельно, вдруг понял он. Она лишь соскребала кровь со своей руки ногтями, так что он захватил ее руки, скинул обувь и пиджак. У него не было другого выбора, рассудил он, направляя ее под струи воды. Его одежда полностью намокла уже через секунду, но ситуация и так была непростой, чтобы еще и он раздевался. Он аккуратно смыл кровь с ее кожи, хорошенько убедившись, что ничего не осталось, после чего принялся за ее размазанную по лицу косметику. Слоев пудры было так много, что это заняло у него гораздо больше времени, чем он ожидал. Он не мог припомнить, чтобы видел ее без тонн косметики, без парика да, пару раз случалось, но ни разу без пудры и искусственных ресниц, и всего прочего дерьма, чем она обычно штукатурила свое лицо. Без всего этого она стала как будто обнажена, выглядела такой молодой, такой хрупкой… - Прости, - произнесла она, когда он удалил последние остатки пудры с ее шеи. Вода стекала на них, вниз по щекам, ванна стала наполняться под таким напором, стало сложнее дышать. Взглядом Хеймитч проследил за каплей воды, скатившейся с ее лба и задержавшейся у кромки ее лифчика. Хеймитч пришел к заключению, что душ был одной из самых ужасных идей. Пытка. Чистейшая пытка. – Мне не следовало… Не знаю, что на меня нашло. – Она дрожала, несмотря на то, что вода была достаточно теплой, чтобы заставить их кожу порозоветь, поэтому Хеймитч понял - она все еще пребывала в шоковом состоянии. - Парня пристрелили у тебя на глазах, - пожал он плечами. – Ты среагировала. Это нормально. Она закрыла глаза. - Да дело даже не в том, просто эта… Кровь. – Она дернулась и вновь принялась царапать свою руку, Хеймитч схватил ее руку, прежде чем она успела бы поранить кожу своими острыми накладными ногтями. – Ты уверен, что больше ничего не осталось? - Уверен, - заверил он. - Хорошо, - выдохнула она, после чего обхватила его за торс, - хорошо. Спасибо. - Ты в порядке, - он обнял ее в ответ, поцеловав в висок, - в порядке. – Наконец он позволил себе вздохнуть свободней, с того самого момента, как тот псих кинулся на них с криками. Он нацелился прямо на Эффи, очевидную капитолийскую мишень, и Хеймитч стоял слишком далеко, чтобы прикрыть ее собой, как это сделал Цинна для Порции. Если бы миротворец не выстрелил… Хеймитч никогда бы не подумал, что настанет день, когда он будет благодарен миротворцу, но, прости господи, сейчас он был благодарен. – Давай больше подобного не допустим. – Он почувствовал, как Эффи на его плече кивнула. – Тебе лучше? Она вцепилась в его влажную рубашку: - Просто обними меня покрепче. Он с легкостью мог исполнить эту просьбу. Он не был точно уверен, сколько они стояли под струями воды прежде, чем его сердцебиение успокоилось до привычного ритма. Он с радостью простоял бы так вечность, его руки скользили по коже ее плеч, спины, ниже… Он хотел обследовать ее всю, чтобы убедиться, что она цела и невредима. Ему стало интересно, обычное ли это дело для друзей: платонически обниматься в душе, когда один полностью одет, а вторая почти голая. Он задался вопросом, что тот факт, что им нисколько не странно от этого, говорит о них. Что о нем говорит тот факт, что он (на секунду, при нападении того придурка) действительно подумал, что нет никакого смысла в революции без нее. Она была его другом, его семьей, как и Китнисс с Питом, стала частью этого круга близких ему людей, о ком он по-настоящему заботился. Он никогда бы не пожелал вновь оказаться в том положении, когда может потерять близких ему людей, и, тем не менее, вот он, стоит и держит в руках женщину, без которой все больше и больше не может представить своей жизни. В какой-то момент вода полилась холодная, и Хеймитч выключил ее, вздохнув. Время вернуться обратно в реальность. Он помог ей выбраться из душа (поскольку ему сейчас только не хватало, чтоб она поскользнулась и разбила голову) и обернул ее в одно из этих пушистых белых полотенец, которые никогда не оставались белыми подолгу в его собственной ванной. - Ты мокрый, - заметила она, медленно моргнув. Она все еще была немного не в себе, но выглядела лучше, пропала недавняя бледность. - Я когда-нибудь говорил, что ты удивительно наблюдательна? – пошутил он, но не было ничего смешного в том, как она поежилась в полотенце. – Вытирайся, а то схватишь простуду. Я пойду проверю, как там детишки, а после вернусь к тебе. Глаза ее округлились. - Дети! Я должна… - Она шагнула к двери, скинув полотенце возле раковины, но он мягко остановил ее за руку. - Я позабочусь о них, - он подтолкнул ее обратно, - а ты позаботься о себе. – Он задержался на пороге, обернувшись в последний раз, чтобы запечатлеть ее образ в нижнем белье у себя в памяти, потому что он не знал, когда, в самом-то деле, еще представится такой шанс. Сейчас было неподходящее время им что-то начинать, не в то время, когда вокруг начинает творится такой замес. Чем дальше она была от него, тем безопасней. Сперва он зашел в свою комнату. Цинна сидел на его кровати, ожидая его, задумчивый и, очевидно, нерадостный. - Ты долго, - вздохнул он. – Что с тобой произошло? – нахмурился он, рассматривая внешний вид Хеймитча. - Душ, - буркнул тот, игнорируя вопросительный взгляд Цинны. – Дети? - Китнисс и Пита ушли спать. Я сказал им, что Эффи стало нехорошо и ты отвел ее обратно в поезд. Не уверен, что они мне поверили. - Это было пиздец как близко, - прорычал Хеймитч, направляясь прямиком в ванную, чтобы избавиться от грязной одежды. – Именно этого я и опасался. Мы теряем контроль. - Как Эффи? – спросил Цинна из спальни. - Не знаю. Трясется, но она сильная. Она это переживет. – Он быстро вытерся и переоделся в штаны и рубашку, которые надевал перед сном, если уровень алкоголя позволял переодеться. – Как Порция? - Не очень. Я возвращаюсь к ней сейчас, если я больше тебе не нужен. Хеймитч распрощался с Цинной и сам покинул комнату пятью минутами спустя. Он приостановился возле двери Пита, но ничего не слышал, зато из спальни Китнисс доносился приглушенный шепот. Эффи оторвет ему голову, как только прознает, что они спят вместе. На самом деле он даже удивлялся, как это она раньше этого не заметила. Он сделал еще одну остановку в баре прежде, чем вернулся в комнату Эффи. Согласно своим подсчетам он отсутствовал минут двадцать-двадцать пять, не слишком долго, чтобы что-то случилось, как он полагал. Он не утруждался, чтобы постучать. Она сидела в кровати, под одеялом, обнимая колени. - Будь любезен, избавься от этого, - попросила она, как только он закрыл за собой дверь. – Платье. Я не хочу его больше видеть и тем более к нему прикасаться. Избавься от него за меня, пожалуйста. Оно все еще валялось в углу, бесполезная куча красной тафты. Он поставил две чашки, что принес с собой, на прикроватный столик, и поднял тряпицу. Интересно, и что ему с ней делать? Внезапно в голову пришла мысль. Он подошел к окну и распахнул его, приложив некоторые усилия, вероятно, окно не планировалось использовать по назначению. Поезд мчал с большой скоростью, и в комнату хлынул ветер, Хеймитч быстро смял платье и пропихнул его в небольшую щель окна. Платье вырвалось из его рук и тут же пропало из их вида. - Теперь в лесу будет одно очень модное дерево. Она улыбнулась, но ничего не ответила, так что он прислонился к стене и молча осматривал ее, определяя ее состояние. Выглядела она лучше, менее склонная к паническим атакам в ближайшее время. Она взяла одну из кружек и скривилась, как только сделала глоток. - Что это? - Твой травяной чай, - он закатил глаза. Вот и пытайся сделать ей приятное, найдет, к чему придраться. – Я убедился, чтобы они налили мне правильный. - Ты его приправил? – поморщилась она. - А, нет. Приправленный – это мой. - Теперь уже нет, он мой, - она сделала медленный глоток. – Если хочешь его получить, тебе придется сразиться со мной. - Думаешь, у меня рука не поднимется? – усмехнулся он. Просто не мог не поддеть, слишком забавно было ее дразнить. – Сражаться с тобой, пока ты в постели… Одному черту известно, к чему это приведет… Где же твое чувство приличия? - Думаю, я потеряла его в душе со своим достоинством и макияжем, - пошутила она, хотя и думала совсем о другом, он видел. – Спасибо, что… позаботился обо мне. - С удовольствием, милая, - он пожал плечами. – Кроме того, видок был что надо. Она закатила глаза, отставила кружку и забралась под одеяло, легла на бок так, чтобы его видеть. В любом случае ему следовало бы принять это за знак, что пора уходить, в его комнате его ждала бутылка виски, подписанная его именем. Он задержался на месте на пару минут, просто смотря на нее, просто убеждаясь, что с ней все в порядке. - Ты бы остался? – ее волосы все еще были влажными, оставляя мокрый след на подушке. – Если бы я попросила, ты бы остался? Хеймитч был в курсе, что ему следует уйти. Ему правда, правда следует валить отсюда. Он знал, почему это была плохая идея. Было тысячи причин, и самая основная – это было небезопасно для них обоих. - А ты просишь? Она откинула одеяло рядом с собой. Было что-то в ее взгляде… нечто требовательное и безжалостное, и он хотел попросить ее остановиться, не пересекать эту черту, потому что им нужна была эта черта. Так же, как и он, она знала, что им нужна была эта черта. Она не знала всего, но кое-что знала, а что он ей не рассказывал, о том догадывалась сама. Она была сообразительной. Им нужна эта черта. Но вот забавная особенность черт на песке: они имели свойство расплываться. Иногда все, что для этого требовалось, это лишь слово: - Прошу.