Zanzarah: Свет и Тьма

Дым. Очень много дыма. Он словно змея заползал в нос и заполнял лёгкие. Было трудно дышать. и темнота. Кромешная темнота. Казалось, под покровом мрака скрывается какая-то неведомая, но ужасная угроза. Огонь. Крики на непонятном, грубом языке. Страх накатывал ледяной волной. Изо рта вырвался крик - но он был беззвучным... От своего же крика Игнис проснулся. весь в холодном поту, голова трещала с похмелья, да и ночные видения ярко стояли перед глазами. В дверь напористо постучали. - Эй ты, бесноватый, чего орёшь? Ты мне всех постояльцев разбудишь. Собирай-ка свои манатки и проваливай. Я уже молчу про твой долг за эль. Убирайся и больше не появляйся в моей таверне, пока не раздобудешь сотню золотых монет. Хозяйка таверны была взрослой эльфийкой, с довольно грубым голосом и сварливым нравом. Под её глазами уже залегли морщины, но её волосы, всегда убранные в тугой пучок, всё ещё сохранили свой пшеничный цвет. Дочка её, Селеста, была довольно симпатичной особью - тонкая, стройная, она ловко подносила кружки клиентам и, можно сказать, была украшением заведения. У неё был приятный звонкий голос, и когда в таверне выступали столичные музыканты, она с радостью исполняла народные песни. Игнис тайно поглядывал на неё, но та лишь смеялась в ответ. Что-то явно было между Селестой и изящным торговцем диковинками Янусом. Весь Тиралин говорил об этом, и всё близилось к их союзу. Игнис вздохнул и взглянул на себя в пыльное зеркало. Неудивительно, что Селеста лишь ухмылялась глядя на него. Белая, почти пепельная кожа, круги под тёмными глазами. Волосы седого цвета были растрёпаны и спутаны. Игнис не утруждал себя визитами к цирюльнику, посему его волосы спускались по плечам, как грязный снег. Да и денег у него особо не было - никакой работы он найти не мог. Одно время он был уборщиком, и на рассвете подметал улицы Тиралина и драил заплесневевший фонтан на главной площади. Платили ему гроши, других вариантов не было. Поэтому проработав так пару месяцев и накопив скудный капитал, Игнис вернулся в крошечную пыльную комнату в таверне, которое выделило ему государство. Там он и коротал свои дни. Единственным его развлечением было выпить кружку чего-то крепкого на первом этаже, или сыграть в карты с соседским гномом Эйриком на монеты или кристаллы. Гном был хитёр и умел, поэтому эльф почти всегда проигрывал свои последние сбережения. У него не было денег даже обновить свой гардероб - каждый день он ходил в бессменной бурого цвета рубахе и потёртых до дыр кожаных штанах, которые снисходительно выдала ему хозяйка таверны. Игнис был высокий и худой, в отличие от более сбитых и пышущих здоровьем эльфов, и его незамысловатая одежда отвратительно сидела на нём - но ни на что лучшее он надеяться не мог. Игнис был подкидышем. Как ему сказали, его нашли завёрнутым в тёмную ткань у главных ворот Тиралина. Усыновить странного младенца никто не захотел - но и оставлять его на произвол судьбы было неправильным. Поэтому его взяло под опеку государство. Ему дали имя и кров. Кто же был его настоящими родителями, кто он? Этот вопрос часто терзал молодого эльфа по ночам. Но его полуночные раздумья постепенно сменились леденящими кровь кошмарами... Он хотел сбежать. Он чувствовал себя чужим в этом городе, но выйти за его пределы он не мог - едва за ним захлопнутся ворота, он будет подвержен атаке опасных диких фей. Феи... Игнис видел их только на картинках в книгах и реже за спиной у местных жителей. За Селестой следовала Лана, молодая фея природы, а Эйрика оберегала Тадана, черепахообразное водное существо. Он хотел бы свою фею, чтобы вырваться из столицы, правда, ему не очень нравились волшебницы природы, молодые веселые девушки в зеленых одеждах. Игнис выглянул из окна - солнце медленно вставало из-за леса, заливая мощённые тротуары золотым светом. Столица ещё спала и улицы были пустынными. Вот солнце уже вовсю освещала город, постепенно открывали ставни домов. он не любил солнце - оно резало его глаза и обжигало бедную кожу. Хотелось скрыться от его палящих лучей... Раздумья эльфа прервал повторный стук в дверь. - Да собираюсь я уже! - грубо гаркнул он. - Парень, остынь. Это Эйрик. Быстро бросай, чем ты там занят, и заходи ко мне. Я жду. Игнис моментально собрал свою сумку - собирать-то, по сути, было нечего: десяток монет и крошечный флакон бальзама, выигранный в карты у подвыпившего эльфа и кусок черствого хлеба - и пулей выбежал из комнаты. Гном ждал его с приоткрытой дверью. Они вошли и погрузились в приятный полумрак. Окна в комнате Эйрика были плотно завешены тёмной тканью. На столе горела свеча, освещая пергамент с непонятными письменами. - Садись. Вижу, несладко тебе после вчерашнего, - заметал гном, доставая из-под стола бутыль из тёмного стекла. Вслед за ней на столе появились две крошечные глиняные рюмки и наполнились тёмно-зеленым, дымящимся напитком. - Да уж... - эльф осушил рюмку залпом. Горькое зелье обожгло рот и по телу постепенно разливалось тепло, заменяя собой ломоту и усталость. Ничего крепче эля Игнис никогда не пробовал. - Что это? - Это настойка из 30 горных трав.