Я проснулась от того, что услышала рядом с собой собачий лай. Стоп. Я же в Мордоре! Какие, Мелькор их дери, собаки? Я резко распахнула веки и принялась было радоваться, но вдруг осознала - это конец. Я была на кочелях в своём саду. Рядом вертелся Шарик. Гадкая псина, разбудила меня! Неужели... Неужели это был лишь сон?..
Оказалось, я была на улице всего десять минут. Но спать мне не хотелось. Ожидая пробуждения родичей, успела почитать книгу, полить любимые цветочки, выплакаться бабушкиному попугаю, который смотрел на меня, как на дуру, а потом мне под руку попался карандаш. Я запустила его в стену, но он прикатился обратно. Я покрутила его в пальцах, изображая боевой посох, и мне в голову на скорости башенного бегемота впечаталась идея. А что если нарисовать портрет Майрона? Хотя, один уже есть. Ну, тот не очень похож. Нарисую новый.
Снова зайдя в комнату, я склонилась над столом, вытащив Мелькор знает откуда чистый лист и принялась воевать с пропорциями. Со схемой морока - без схемы - кривобоко. Вот она, безысходность, чтоб её...
Просидела над портретом два часа, но результат меня порадовал. Я - создание довольно криворукое, а тут хорошо вышло. Кажется, я уже скучаю. О, сестра проснулась. Это я определила примерно так: кто-то грохнулся с кровати, прополз три ярда, опёршись на дверной косяк, поднялся и попёрся на первый этаж, дабы набить брюхо первым попавшимся бутербродом. Круче встаю только я: резко вскакиваю по стойке "смирно", переваливаясь через низкое изголовье и ползу на кахню. Там не ем, а досыпаю. А могу до обеда досматривать сны под кроватью, прячась от наглого солнца, как раз в обнимку с пауками. Вот такие вот дела.
Весь день был серым, как моё настроение. К вечеру заморосил дождик. Отец запретил мне идти на улицу. Я затаила обиду на "нин адар" и ушла читать, рисовать, сидеть ВК, смотреть киношку, короче, спать пошла. Где-то в два часа ночи книга была аккуратно поставлена на полку, Сильмарилл полетел под подушку. Я называю так свой светящийся в темноте камень. Что, логично. Когда первый раз увидела портрет Феанора, чуть под стол не упала. Но потом дала себе пощёчину со словами:" Тупое, эмоциональное животное, приди в себя и прими истину, что все эльфы прекрасны." Затем поболтала с попугаем на Барзоге. Вроде прошло. Пятнадцать - возраст странный. Когда у меня болит голова, я включаю записи с Чёрным наречием. Сразу проходит. Но не дай Эру, если Синдарин! Тогда вообще не избавлюсь. Однажды подруга-толкинистка попросила меня сказать "Элберет". Я ржала как орк, при этом катаясь по полу. Подруга уже начала изображать Арагорна, как я, наконец, успокоилась, и совершенно спокойно спела:
А Элберет Гилтониэль,
Силиврен пенна мириэль
О менель оглар эленат.
На-харед палар-дириэль
О галадриммен Эннорат,
Фануилос, ле линнатон
Вэ линдэ ле, ка Валимар
Нэф аер, си нэф аэрон.
Подруга сразу отстала. Дело в том, что мой голос - единственное, что меня в себе радоволо. Порой меня просили петь для всего класса на Квенья. А когда первоклашки не слушались вожатых, я припугивала их, произнося надпись на кольце. Получалось хорошо, ибо они становились как шёлковые. Такие вот чудеса трансформации. Но когда я услышала, как говорит на Барзоге Саурон... Я поняла, что мне есть куда стремиться. Идеальное произношение и, как бы странно это не было, звучало красиво. Ну, опять я думаю о нём... Да что это такое!? Всё, спать.
❇❇❇
Утро было таким же хмурым для меня, как и обычно, хоть и на небе не было ни облачка. Пора наколдовать дождика. Только вряд ли получится. Я чувствую себя опустошённой. Через две недели у меня день рожденья. Но зачем оно мне? Я хочу лишь вернуться в Мордор.
День у меня выдался трудным. Много работы и солнце, от которого плавился мозг и болью раздирало глаза. Когда проклятое светило, наконец, опустилось за край Красного леса, я решила переодеться. Накинула свои любимые чёрные брюки, трикотажную просторную футболку, которую так давно мечтает выкинуть мама, кожаную куртку и любимые кожаные сапоги до колена на шнуровке. Очень удобные, особенно если идти в лес. Шею обвязала широким шарфом цвета индиго, из тонкой шерсти. Взяла сумку, ту самую свою сумку, что попала в мой "сон". Теперь можно побродить во мраке сада, а потом и в лес зайти.
Я шла через сад, когда на меня набросился мой кот Перс. Я сняла с себя трёхкилограммовое существо и, подойдя к качелям, посадила его на них. Кот смотрел на меня неподвижно, и было немного не по себе. Я с этими вещами шутить не люблю. Мистика - часть моей жизни. Одно из другого. Постоянно начеку. В следующее мгновение котяра лёг на спину и принялся извиваться. Я поняла намёк и присела рядом с ним, почёсывая Персу брюшко. Кот довольно щурился, а вскоре наградил меня довольным урчанием. Под его мурлыканье я и задремала.
Я уже рассталась с надеждой на возвращение.
