ВасИлья

      Утро началось резко и в семь часов: по перилам их террасы важно прогуливался петух и кукарекал, будто его уже на рагу кромсают. На Васину попытку прогнать наглеца, птица обиженно спряталась в кустах и там принялась орать с утроенной силой. Пришлось вставать и идти на завтрак — отпаиваться кофе.       И наконец-то на море!       Щаззз!       Вася, услышав объявление про йогу, решил, что для восстановления организма после вчерашнего восточная гимнастика — самое верное средство. Пришлось сидеть на траве в саду, глубоко дышать и пытаться заложить себе ногу за ухо. Илье почти удалось, но с правильного настроя его сбил Василий, который слишком усердно принимал позу собаки мордой вниз. Мелькающие перед глазами упругие ягодицы в кельвинкляйновских новых плавках увели мысли Берсенева от похмелья в эротические голубые дали — Вася был экстренно эвакуирован с травы и эскортирован в номер, где свежие познания в йоге были отработаны в уединенной обстановке.       — Теперь на море! — удовлетворенно заявил Илья, выходя на террасу и потягиваясь.       — …через десять минут всех желающих сыграть в водное поло ждут в большом бассейне, — донеслось из динамиков.       — Водное поло! Ура! — выскочил из номера натягивающий на ходу плавки Калюжный. — Идем!       — Ну е-мае… — простонал Берсенев.       И, в общем, не зря стонал.       На воде развернулись настоящие баталии: под игру подписались реальные такие мужики, которые с азартом лупили мячом по воротам, с наскоку напрыгивали и притапливали с победным кличем противника, активно работали локтями и ногами. Илья с первой же минуты, по досадной случайности поймав мяч, получил под дых, был впечатан лицом в широкую волосатую грудь какого-то качка, тут же утоплен его корешем… Оглушенный напором Берсенев, тем не менее, от испуга крепко держал трофей и, быстро перебирая ногами в воде, несся куда глаза глядят. Лишь бы не пришибли.       Среагировал на истерический вопль: «Кидай, мать твою, кидай!» Илья сморгнул и со всей дури отбросил от себя мяч, попав им точнехонько в ворота. Сам от себя не ожидая, Берсенев забил первый гол, за что, теперь уже на радостях, снова был придавлен к чьей-то брутальной груди и притоплен в воде.       Через двадцать минут Илюша вообще потерялся на местности, глаза разъедало от хлорки, а суть происходящего ускользала (кто все эти люди?), но ему было по фигу. Он, как ошпаренный, метался по бассейну, че-то орал, кого-то пинал и даже кусал — здесь правилами не запрещалось… Время от времени слышал Васино изумленное: «Ну ты даешь!»       В финале игры Берсенев получил мячом в лоб, насчитал пятнадцать звездочек перед глазами и потерял сознание.       Очнулся на лежаке со льдом на голове, заботливо обмахиваемый полотенцами все теми же дядьками-качками. Над ним маячило озабоченное Васино лицо.       — Кто… выиграл? — задал Илья самый важный вопрос.       — Ты, — бросил аниматор Серега из Беларуси. — Всех сделал! Один! Вот тебе приз! — и вручил апельсин.       — А… ну ладно, — выдохнул Берсенев, встал и, пошатываясь, пошел.       — Ты куда? — всполошился Василий.       — На пляж, — отозвался Илья. — Купаться…       Но вместо моря его увели в номер — полежать до обеда. Калюжный чистил ему призовой апельсин и все повторял: «Люша, а ты, оказывается, страшный человек!»       После обеда Берсенев, не дав Васе вымолвить ни слова, потопал на пляж. Завидев долгожданные просторы Средиземного моря, разбежался и с восторгом занырнул в соленые волны. Вода, приняв в свои мягкие объятия, мгновенно ласково выбросила его на поверхность. Илюша раскинул звездочкой руки и ноги в стороны и замер.       — Класс, да? — раздался над ухом Васин голос.       — Да… — протянул Берсенев, приоткрыв один глаз. Над ним нависла довольная веснушчатая физиономия. — Покатай меня, большая черепаха, — со смешком попросил он возлюбленного.       — Скорее, большая каракатица, — фыркнул Калюжный, подхватил Илью под мышки и плавно поплыл, утягивая его за собой.       — Я отсюда не вылезу. Просолюсь насквозь, как огурчик… — пробормотал Берсенев.       — Мммм, огурчик, — Вася огляделся и, пока никто не видит, мазнул Илюшу по губам. — Солененький!       — А то…       Илья снова прикрыл глаза, наслаждаясь волнением морской воды. И в этот момент почувствовал себя бесконечно счастливым человеком, наконец-то достигшим дзена и полного единения с природой.       Дни полетели с сумасшедшей скоростью, радуя и впечатляя каждой минутой. Благодаря врожденной Васиной общительности с людьми получалось сходиться легко и непринужденно, и вечерами компания разрасталась до нескольких больших столов. Продавцы всех ближайших магазинов издалека здоровались с забавными русскими парнями, наперебой приглашая заглянуть на чай-кофе. От души продегустировали местные фрукты, посетили рыбный ресторан.       Василий, красный от загара, отчаянно запестрел веснушками и смешно блестел кончиком носа, чем необыкновенно умилял Берсенева. У Ильи же волосы выгорели на солнце до светло-русого, кожа приобрела красивый бронзовый оттенок, глаза засияли, от чего Калюжный млел и ревниво боялся отпускать его от себя на пару шагов. Ему все чудилось, что Илюшу кто-нибудь обязательно уведет из-под носа. Какой-нибудь страстный турок. Даже на массаж пошел, проигнорировав бассейн с горками, лишь бы только не оставлять Берсенева одного в руках подозрительно широко улыбающегося рослого массажиста.       Илье льстило такое внимание второй половины, его участившиеся восторженные комплименты и зоркие, блюдущие его честь взгляды. Берсенев, хоть и разглядывал с удовольствием отдельных симпатичных представителей своего пола (чего греха таить?), но только с точки зрения эстетики. На эротические эксперименты его могла сподвигнуть исключительно долговязая жирафа, щеголяющая в белой панамке, коротких шортиках и турецкой майке.       Выбранные развлечения тоже оправдали себя по полной программе.       В дино-парке Василий перефотографировался со всеми экспонатами, вписавшись среди динозавров, как родной. Илья бы его там и потерял случайно, так как жутко умаялся таскаться с фотиком наперевес по жаре. Но Калюжный упорно находился, вытаскивая Берсенева из спасительного тенька.       В аквапарке Илье пришлось и того хуже: Васе недостаточно было факта, что они прокатились и не по разу на всех горках — заставил-таки съехать с самой высокой под названием «Камикадзе». Берсенев, глядя на отвесную, стремительно уходящую вниз горку, мысленно попрощался с мамой и полетел, закрыв глаза от ужаса. Выброс адреналина произошел бешеный — вечером Илья отпаивался пивом и даже танцевал. Снова с Леночкой. Причем, смело пригласил сам.       На пиратском корабле Илья сразу самоустранился, пристроившись на верхней палубе — занял кожаный диванчик со столиком под навесом и почти все путешествие слушал музыку, ловил на себе улыбчивые взгляды известного в Анталье ди-джея, невысокого черноволосого парня с модной бородой и в кепке со стразами, время от времени подмигивающего ему, потягивал холодную сангрию и любовался горными пейзажами.       Вася же… оторвался! Принял участие во всех конкурсах, чем привел в неописуемый восторг аниматора Дениса из Ростова-на- Дону, изображавшего пирата Джонса. Дети висли на Василии, как гроздья винограда на лозе, явно приняв его за своего, пускай и ростом под два метра. Во время квеста Калюжный, обрядившись в бандану с черепами и вооружившись детской саблей, собрал свою пиратскую команду из малышни и увлеченно лазил по камням и пещерам в бухте, наперегонки с Джонсом. Илья качался на волнах в лазурной воде, наблюдал за ним одним глазом и балдел.       Потом обедали, потом плавали в открытом море…       На пенной дискотеке, Вася, напялив узкие солнечные очки, подаренные ему пацаном по имени Жорик, скакал среди детей в мыле по пояс и улюлюкал. Илья смеялся, прикрыв лицо руками.       Васины танцы закончились в тот момент, когда ди-джей, оставив свое место за пультом, вдруг подошел к Илье знакомиться. Берсенев немного удивился, но пожал протянутую руку… Разговорились. Карим плохо говорил по-русски, но отлично — на английском. Подарил диск со своими сетами и пригласил как-нибудь приехать к нему в гости, в Стамбул, откуда он родом.       — Ты очень красивый, Илья, — произнес Карим, распахнув томные, с поволокой, темно-карие глаза. — Это от чистого сердца, — он приложил руку к груди. — У тебя много девушек на родине?       — Ну… — замялся Берсенев, выискивая взглядом Васю.       — У него много девушек, на каждой улице по одной живет, — выдал Калюжный, возникший, как по мановению волшебной палочки, за их спинами. — А вы с какой целью интересуетесь, уважаемый?       Карим обернулся, окинул ревниво поджавшего губы Васю нечитаемым взглядом и протянул руку с улыбкой. Тот крепко ее пожал, не сводя сурового взора с турка.       — Ай-ай-ай, — покачал головой ди-джей. — Значит, я угадал. Ну, конечно… Такой красивый парень не может быть один. А я так хотел тебя со своей сестрой познакомить. Зульфия очень любит русских парней. Они такие страстные… — и снова обласкал глазами смутившегося Илью.       — Не судьба, — процедил зло Калюжный, дергая Берсенева за собой. — Приятно было познакомиться. До свидания.       Корабль заходил уже в порт — путешествие подходило к концу.       Вася сдавливал Илюшину ладонь, косясь на по-прежнему безмятежно улыбающегося Берсеневу Карима, и пыхтел себе под нос: «Как же… с сестрой… так я и поверил… русские парни ему нравятся… вот в репу бы дать этому козлу бородатому… и не стыдно же… извращенец…».       — Вась, ну хорош уже, — взмолился Илья в автобусе. Калюжный сидел, сложив руки на груди, и, надувшись, как индюк, смотрел в окно с обиженным видом.       — Тебя на пять минут одного оставить нельзя… Даже вон… мусульмане на глазах меняют ориентацию… — бухтел Вася. — А им вообще нельзя. По религии.       — Никому нельзя… по религии, — философски заметил Илья, пожав плечами.       На какое-то время Калюжный успокоился, но в номере снова воспылал шекспировскими страстями.       — И ты с ним флиртовал! Вот! — привел еще один аргумент Калюжный.       — Я? — Берсенев округлил глаза. — Я с ним просто разговаривал.       — Не знаю, не знаю… Если бы я опоздал хотя бы на минуту, тебя бы уже, как бычка на поводе, увезли в Стамбул. С сестрой знакомиться. Бородатой такой…       — Отелло мой, — улыбнулся Илья, прижимаясь к Васиному плечу.       — Не подлизывайся!       — Буду!       — Не обнимай меня — я сержусь.       — Буду!       — Не целуй меня…       — Буду…       — Ты не туда целуешь…       — А куда надо?       Мысленно Илья сказал тому ди-джею «спасибо»: распаленный ревностью Вася часа два доказывал, что он фору даст любым пылким иностранцам.       — Скажи… скажи… — требовал Василий, вдавливая всем телом возлюбленного в кровать и вглядываясь затуманенным, невменяемым взором в его глаза.       — Люблю тебя… — отвечал покорно Илюша, выгибаясь под напором нетерпеливых толчков.       — Еще скажи… — изменившийся в лице Вася, какой-то новый, незнакомый — немного грубоватый, властный, неконтролирующий себя — интриговал.       — Люблю… — бормотал Берсенев, любуясь проснувшимся в Калюжном зверем — берущим то, что принадлежит только ему.       — Люша…       А вот вечером произошло нечто, что заставило понервничать Василия еще раз… Да и сам Илья не ожидал от себя такого… чрезмерного интереса к одному невероятному персонажу, обозначившемуся на танцполе около полуночи.       Они с Васей собирались на боковую — оставалось всего пару дней отпуска, поэтому планировали встать пораньше, чтобы как следует, вволю накупаться и в море, в бассейне. Внезапно ди-джей резко свернул поднадоевшую попсу, причем не первой свежести, и врубил странную, густым басом напирающую, ритмичную, обволакивающую откровенно призывным женским вокалом вещь. Васькин «шезам» на смартфоне выдал, что это Banks «Before I Met You». Гости растерялись, не зная, как под это танцевать…       А между тем в центр танцпола, не обращая на окружающих внимания, глядя отсутствующим взглядом прямо перед собой, вышел невысокий, худой, но подтянутый парень в примечательном наряде: старой бейсболке с буквами NY, повернутой козырьком назад, растянутой тельняшке с нашивками, обнажающей загорелое плечо, драных джинсах, обрезанных по колено, с болтающимися по бокам цветными подтяжками, пестрых кедах. Прищелкивая пальцами, бренча огромным количеством стальных браслетов на тощих запястьях, он как будто задал ритм самому себе и, продолжая смотреть вниз, в одно движение телом слился с музыкой.       Илья открыл рот что-то сказать Васе и замер. Незнакомец пленял красивым лицом с правильными чертами, темными глазами в обрамлении густых ресниц и ямочкой на подбородке. Не имея сил оторвать от него взора, Берсенев заметил выдающуюся деталь — маленькую родинку справа, у уголка глаза. Парень танцевал, и пространство вокруг него пустело… Рядом с ним любые потуги на точные и верные телодвижения выглядели нелепыми.       — Потрясающе… — выдохнул Илья. — Кто это? Я не видел его среди отдыхающих.       — Подумаешь, — нахмурился Вася, пытаясь переключить внимание Берсенева на себя. — Ну вышел выпендриться мажор, ну и что?       — Нет, нет… Он не… он потрясающий… — не осознавая, что говорит, произнес Илья.       — Ну и флаг тебе в руки! — вдруг разозлился Василий, подрываясь из-за стола. Но тут же опустился на место, хмыкнув. — Похоже, не ты один его пасешь… — и кивнул куда-то в сторону бара.       — Что? — опомнился Берсенев. — Я не пасу его. Я просто… Ну классно же танцует, правда, — заволновался он, переводя взгляд на Калюжного. — Вась, я честно… я ничего такого… просто…       — Понятно, — кивнул Вася. — Просто запал с первого взгляда.       — Да нет же! — воскликнул Илья.       — А тебе ничего и не светит! — мстительно бросил Калюжный. — Он здесь явно не один. Или скоро будет не один.       Илья обернулся и заметил у стойки бара расслабленно подпирающего колонну статного зеленоглазого блондина в светлой обтягивающей футболке и легких льняных брюках, с вьющимися волосами, небрежно собранными в хвост. Этакого голливудского красавчика, сошедшего с обложки журнала. Он, вроде как, с рассеянным видом наблюдал за танцующим парнем, но в его глазах читались слишком сильные эмоции, чтобы не заметить их. А если теперь иначе посмотреть на темноволосого незнакомца и его танец тела, то открывалась еще одна деталь: из всех зрителей его волновал только зеленоглазый блондин.       — Я его знаю, — упавшим голосом пробормотал Илья. — Мужчину. У стойки.       — Ну-ну, — пробурчал Вася. — Когда только успел?       — Нет, правда. Он из нашего города, — пояснил Берсенев. — Черт, да ты его тоже должен помнить! Это же Вик. Вик Терентьев, владелец того классного бара «Black&White». Помнишь, мы ходили на закрытый концерт Алекса Новикова по пригласительным? Это Вик тогда нашей конторе презентовал. Он у нас иногда заказывает рекламу для своих заведений.       — Эмм… — вдруг успокоился Вася, вглядываясь в мужчину. – Да. Точно он. Только он тогда был шатеном. А этот Терентьев… он же тоже, да? Кажется, ты мне говорил, что он живет с каким-то знаменитым дизайнером.       — Н-да… Дмитрием Меркуловым. Черт! Это он. На танцполе, — добавил Илья, возвращаясь взглядом к темноволосому.       — Облом, — фыркнул Вася.       — Да ладно тебе… Ну признай, ты сам на него засмотрелся! — парировал Берсенев.       — Может быть, — согласился Калюжный миролюбиво, явно почувствовав облегчение. – Эй! Так давай позовем их за стол! — предложил Вася.       — Не-не, ты что? — замахал руками Илья. — Люди же на отдыхе. Зачем приставать?       — Именно на отдыхе и можно поприставать. Здесь никто никому ничего не должен, - произнес Вася, весомо подняв палец вверх. Встал и решительно направился к бару.       — Ну пипец, — вздохнул Берсенев, тем не менее, с надеждой глянув в сторону Васи и разулыбавшегося Вика, махнувшего ему приветственно рукой. Все-таки… люди в родном городе видные и очень интересные.       — Меркулов! Комон, май дарлинг! — вдруг раздался окрик и громкий свист в исполнении Терентьева, уже направляющегося в компании довольного Василия к столику.       Танцующий парень вскинул голову, проследил взглядом передвижения блондина, заметил засмущавшегося Илью и весело ему подмигнул. Ловко перепрыгнул через преграду в виде нагромождения пустых стульев, плюхнулся рядом и протянул руку:       — Привет! Я Дима. Меркулов. А ты кто, ангелок?       — Илья. Берсенев, — робко ответил на пожатие Илюша, жадно разглядывая именитого дизайнера, известного в городе не только талантом, но и своими эпатажными выходками. — А это мой друг, Вася Калюжный.       — Приятственно, — кивнул Меркулов, привстав и поздоровавшись с Василием.       — Привет, Илюха! — поздоровался радушно Терентьев, словно они сто лет знакомы и не раз тусили вместе. Берсеневу это неимоверно польстило. — Как ваше агентство? Как Макс? — он опустился рядом с Димой на стул.       — Нормально. Работаем, — ответил Илья. — Обращайтесь.       — Обязательно. Мне как раз к осени ваши услуги понадобятся, — бросил Терентьев.       — Я так понимаю, моего мужа вы уже знаете? — спросил Меркулов и хитро глянул на Вика, который лишь хмыкнул и качнул головой, но ничего не сказал.       — М-мужа? — изумленно переспросил Илья.       — Ну, в некоторых странах, признающих гей-браки, да, мужа, — согласился спокойно Терентьев. — Это же не проблема? — он выгнул выразительную бровь.       — Н-нет, — улыбнулся широко Вася. — Вообще не проблема. А даже большой плюс, — и хохотнул, толкнув в бок покрасневшего Илью.       — О, понятно! — усмехнулся мягко Вик. — Меркулов уже успел покорить вас своими танцами.       — Смотреть можно, трогать нельзя, ангелок, — тут же выдал Дима и подмигнул Берсеневу. — Да ладно, не смущайся ты так! Все норм. Естественная реакция. Я же красавчик, да, Викуся?       — П…здобол ты, — лениво отреагировал Терентьев и щелкнул пальцами, подзывая официанта.       — А вы тоже здесь отдыхаете? — тихо спросил Берсенев, все еще теряясь в новом, практически звездном обществе.       — Ага, — ответил Меркулов. — Сегодня утром прилетели. Буквально на выходные.       — Димча никогда не был в Турции, — хмыкнул Терентьев. — Везде был, а здесь нет. Сказал, что любой уважающий себя русский алкоголик обязан побывать в турецком «олл инклюзиве». Пришлось бросать дела и лететь. А то ж такое упущение! — он прикусил губу, глянув на дизайнера. Тот с независимым видом пожал плечами, стянул кепку с головы и засунул ее в карман обрезанных джинсов. И незаметно показал средний палец мужу.       Илья с восхищением следил за общением этой пары: они, похоже, понимали друг друга на уровне взглядов и могли себе позволить вслух обмениваться любыми подколками. Без обид.       — Ну что? Пьем? За встречу? — поинтересовался Вик, окинув взглядом компанию.       — Пьем! — бодро отозвался Вася.       — Но сначала один вопрос… — встрял Меркулов. — Вы готовы к тому, что последующие два дня пройдут в угаре, на вас буду косо смотреть и, возможно, в этом отеле вам уже больше не отдыхать?       — Да! — с жаром ответил Калюжный, потирая в предвкушении ладони.       — Товарищ, нам, пожалуйста, рашн водка и соленых огурцов, — попросил Терентьев у официанта.       — У нас нет соленых огурцов, — растерялся парнишка.       — Так найди! — хохотнул Димча и вложил в ладонь официанта зелененькую купюру приличного номинала.       — Один момент! Сейчас все будет! — оживился парнишка и вихрем сорвался с места.       — Ну что, ангелок, — Меркулов наклонился к Илье, — потанцуем? М?       — Ага… — пробормотал Берсенев, предчувствуя пятой точкой, что все приключения — еще впереди.