Vampires will never hurt you

      У вечной жизни есть свои плюсы и минусы. Ты волен убивать, когда хочешь и кого хочешь, пить их кровь, потому что это твой единственный источник пищи, и забавляться с их мёртвыми телами. Гулять до тех пор, пока не наступит рассвет и не сожжёт тебя, оставив лишь белоснежные кости. Но в тоже время ты птица в клетке. Не можешь выйти днём из склепа, потому что знаешь, что палящее солнце уничтожит тебя, или найдут люди и вобьют в сердце кол, но худшее, что может случиться — они поймают тебя, свяжут по рукам и ногам, оставив привязанным к деревяшке в земле, и будут наблюдать за тобой, как ты сгораешь под солнечным светом, наслаждаясь твоими воплями и криками о помощи. Вот и вся жизнь вампира.       Лишь когда над деревушкой спускается тьма, полностью окутав её, ты можешь выйти из старого склепа в деревню для ночной охоты. Люди с наступлением ночи попрятались в свои дома, словно грязные крысы, поджав хвосты. Но не все. Ночь — время, когда подростки сбегают из дома, не подозревая об опасности, поджидающей их в тёмных переулках и закоулках деревни. Молодые мальчишки и девчонки, которые думают, что они не боятся вампиров, самая вкусная наша еда.       Сегодняшняя ночь не стала исключением. Три полностью обескровленных тела молодых людей лежали на земле друг на друге, образовывая небольшую кучу. С моих клыков  капала кровь, на губах тоже осталась вкусная алая жидкость. Люди прекрасны, не правда ли? А видели когда-нибудь их лица, когда перед ними появляется вампир? Или когда вампир начинает пить их кровь? На лицах жертвы застывает предсмертная агония, оно искажается в ужасе.       Ночь в самом разгаре, и я уже успела полакомиться кровью нескольких подростков. Люди такие глупые и смешные создания, но такие аппетитные. А ещё с ними весело играть. Например, когда они убегают от тебя, в надежде спасти свою никчёмную грязную душонку, а ты бегаешь за ними, вначале намеренно не торопишься, а потом внезапно появляешься из-за угла и мгновенно убиваешь. Какие же люди всё-таки прекрасные создания, не смотря на свою наивность.       Захожу в новый переулок. Здесь люди особенно боятся вампиров, это видно по заколоченным окнам и всяким крестам, висящих на дверях, а на некоторых есть даже связки чеснока. Вот только это им не поможет, когда для вампира придёт час полакомиться. Сейчас я уже достаточно напилась крови, но будет ещё время перекусить до рассвета, а пока можно поискать себе игрушку, чтобы развлечь себя. Гробовая тишина стоит здесь, не слышно даже мыши, которая обычно копошится в мешке с зерном, наверное, тоже испугалась, почувствовав моё приближение. Страх — эмоция, способная заставить человека делать сумасшедшие вещи, делая его всесильным, и сопровождаемая желанием спастись от того, что пугает до смерти. Чужой страх прекрасен. Он доставляет наслаждение злодею, издевающемуся над своей жертвой, и что наблюдает за её страданиями, а потом, когда жертва совсем обессиливает, жестоко убивает. Этими злодеями являемся мы, вампиры, жертвами — люди, их страх — самая лучшая приправа.       Примерно час бессмысленной ходьбы по деревне, и никого вокруг. Неужели остальных другие пожрали? Заглянув в чуть приоткрытую дверь какого-то склада, и обнаружив труп какого-то мужчины, я не исключаю той возможности, что тут меня опередили, и искать здесь нечего. Вздохнув, медленно поплелась в сторону кладбища, ведь рассвет не за горами, а сейчас лето, рассветает раньше, поэтому лучше не задерживаться в деревушке надолго, иначе можно просто умереть от солнца или людей. Жаль только, что так и не удалось никого найти, с кем можно было бы позабавиться, а потом выпить его крови.       До кладбища оставалось совсем немного, когда я увидела в темноте чью-то фигуру. Что же, похоже, я ещё успею перекусить перед сном. Вытерев кровь с мертвенно-бледных губ, я направилась в сторону фигуры, что просто стояла на месте, будто ждала кого-то или чего-то. Чуть приблизившись, я уже смогла разглядеть очертания этого человека, который стоял ко мне спиной. Это был молодой парень лет 16-ти, явно брюнет. В руке у него была роза ярко-красного цвета, цвета крови. Судя по опущенной голове, взгляд его был устремлён в землю, сам он как-то грустно вздыхал.       Я быстро подошла к парню и, ничего не говоря, просто остановилась чуть поодаль от него, а он всё так же продолжал смотреть куда-то в темноту с опущенной головой. Пока я решила не выдавать себя, слишком уж интересным он мне показался, а таких грех сразу убивать. Через минуту он тяжело вздохнул и всё же повернулся ко мне. Чёрные волосы средней длины, немного спадающие на лицо, образуя что-то слабо похожее на чёлку, почти не скрывали выразительные зелёные глаза, которые сразу приковывают к себе внимание, на лице у парня грустная улыбка. — Здесь мою подругу убил вампир, — Внезапно заговорил он, а потом снова отвернулся. Только сейчас я обратила внимание, куда он смотрит. Он смотрел на небольшой самодельный могильный крест, небрежно воткнутый в землю, находившийся рядом с большим дубом. На дереве и земле остались пятна крови. Значит, убийство было жестоким и совершено максимум  вчера. — Сожалею, — Спокойно ответила я. — Никто не защищён от этих приспешников Сатаны. — Все говорят, что вампиры жестоки и ужасны, что стать их жертвой — самая худшая смерть из всех, которая только может быть. Они и вправду жестоки, — Тяжело вздыхает, глядя на крест, а потом отвернулся от него. — Но они не ужасны, как все в один голос твердят. Есть и красивые вампиры. Точнее вампирши. — Ты видел вампира? — Эти слова заинтересовали меня. Мало кому удаётся выжить после встречи с вампиром, это крайне редкий случай. — Лишь однажды. Тогда я чудом спасся, но погибли другие крестьянские дети. Их убила одна вампирша, взрослая женщина, она была очень красивой, и мне даже показалось, что она загипнотизировала меня тогда своей красотой, и я будто потерял связь с реальностью, ничего вокруг кроме неё не замечал. Я не знаю почему, но она не убила меня тогда, а просто ушла. Через несколько дней её нашли и убили.       Его улыбка уже не была грустной, он даже как-то повеселел, что странно, наверное. Он приблизился ко мне и просто встал рядом, в последний раз взглянув на крест. Больше он его не интересовал. Я посмотрела на парня. Он и вправду больше не выглядел грустным. Будто появилось что-то важнее, чем скорбь по подруге, и он перестал грустить, начав улыбаться. — Возьми, — Сказал он, нарушив царившее молчание и протянув мне розу. Я взяла её и начала любоваться ей. Прекрасна, хотя это всего лишь роза. — Спасибо, но зачем? — Сразу спросила я, перестав любоваться розой. — Просто так. Потому что ты прекрасна, как эта роза, — Ласково ответил он, и на его щеках появился лёгкий румянец. Это было так… Мило? Да, пожалуй. Мне было приятно. Мне никогда ничего не дарили, тем более роз, а тут человек преподносит такой приятный сюрприз. Странное чувство вдруг проснулось во мне. Стало так тепло, и хотелось улыбаться. И я улыбнулась, улыбнулась ему, он тоже улыбнулся.       Не знаю откуда, но в голове появился странный вопрос, который я озвучила, сама того не замечая. — А если бы ты встретил вампира, то есть вампиршу, и она бы тебе понравилась, как та, ты бы убил её? Struck down, before our prime Before, you got off the floor Can you stake my heart? Can you stake my heart? Can you stake my heart? Can you stake my heart? Can you stake my heart? Can you stake my heart? Can you stake me before the sun goes down? — У меня не поднялась бы рука, — Уверенно ответил парень. — А если люди захотят, чтобы ты это сделал? — Нет. — И если они поймают её и заставят тебя убить её? — Нет.       Ответы он давал с серьёзным и уверенным видом. Неужели он и вправду не осмелится убить вампира, если этот вампир ему понравится? Какой странный и интересный парень. И симпатичный, что нельзя не отметить. С чего бы мне считать симпатичным человека? Я ведь просто пью их кровь, чтобы выжить, ровно, как и они убивают нас, чтобы спасти себя. Но сейчас желание выпить его досуха будто отпало. — Наверное, это было бы очень глупо, — Посмеялся он сам над собой. — Но это правда. Я бы не смог. — «И хорошо, » — Пронеслось у меня в голове. — Наверное, мне пора. Мы ведь увидимся ещё? — Всё может быть. — Тогда до встречи. И да, кстати, я Трент, — Улыбнулся он, уже уходя. — Гвен, — Коротко ответила я, чуть улыбнувшись. — Надеюсь, скоро увидимся, Гвен.       Трент помахал мне рукой, а потом скрылся во тьме ночи, оставив меня одну. В руке я продолжала держать розу, подаренную им. Красивая. Роза похожа на вампира — может быть такой же прекрасной, как мы, но и ранить она способна. И она, и я стремимся защитить себя, обнажая кто шипы, кто клыки. Только она не представляет опасности, в отличие от меня. И люди не питают к ней столь большой ненависти. Вампиры тоже хотят жить. Но нам не дана жизнь без чужой ненависти к себе. Поэтому я ничего не могу, кроме как исчезнуть, раствориться в ночи, идя в сторону своего «дома». Ухожу обратно, в бесконечную тьму, в гробу закрывая глаза и засыпая. Без надежды на лучшую жизнь.

***

      Едкий дым от костра поднимался высоко в ночное небо — где-то в деревушке сжигали очередную ведьму. Крики какой-то женщины, чьё тело постепенно сгорало в «священном» огне инквизиции, были слышны даже здесь, на кладбище, что находилось не так уж и близко от места её казни. Святоши снова кого-то обвинили в колдовстве и чёрной магии, хах. Уже не первый раз за несколько дней. Как будто церковь объявила охоту на грешных и порочных, колдунов и ведьм. И на нас, кровопийц, дабы избавить род людской от столь жуткой машины смерти.       Пока народ празднует очередную «победу» над злом, сопровождая это радостными возгласами о кончине ведьмы и не только, я решила всё же покинуть склеп, чтобы  напиться крови какого-нибудь жалкого человечишки, бродящего где-то в одиночестве. Когда костёр, наконец, потушили, а от праха женщины избавились, крестьяне устроили пирушку, на которой поедали мясо недавно забитого скота и запивали это вином. И как назло нет никого, кто остался бы один хоть на секунду, все веселятся. Слишком много людей вокруг, это может быть опасным. — Еретик! Схватить его! — Послышались где-то рядом голоса мужиков. Толпа народу сразу побежала кого-то искать, хватаясь за топоры и вилы. И направлялись они в мою сторону. Пришлось сразу скрыться в лабиринте улиц и домов, дабы не столкнуться с крестьянами, ведь даже при всём желании такую толпу, да ещё и вооружённую, мне не одолеть. Через пару минут мне, кажется, удалось скрыться, и я перешла на спокойный шаг. Ещё немного, и я увидела вдалеке знакомую со вчерашней ночи фигуру Трента, который сидел на старой маленькой лавочке перед домом, он выглядел взволнованным. Догадываюсь почему. Не теряя ни минуты, сразу направилась к нему. И почему так тянет к этому парню? Не знаю. Я просто хочу его видеть, слышать. Просто хочется, чтобы был рядом. Странно всё это. Услышав шаги, он сразу повернулся в мою сторону. — Привет, — Трент улыбнулся, завидев меня. Я тоже чуть улыбнулась в ответ, но это было не так заметно. — Рада видеть тебя в эту кровавую ночь, — Странно было говорить это тому, чью кровь ты ежедневно пьёшь, но я действительно была рада его видеть. — Да, сегодня не самый лучший день. Ведьм жгут почти с самого утра, уже сожгли более 20-ти человек. Не нравится мне это, — Немного печально вздохнул он. — Да, не слишком радует, — Ответила я.       Мы оба заметно помрачнели после этого короткого диалога. Тишина немного напрягала, никто не знал, что сказать. В голове было столько разных запутанных мыслей, что даже крики крестьян, восхищающихся очередным сожжением неверного, не могли их заглушить. Хотелось столько сказать, но что-то мешало, никак не получалось ничего произнести. Я лишь наблюдала за этим парнем, что смущался и отводил свои прекрасные зелёные глаза от меня. Нервничает не меньше меня, но чего смущается? Наверное, он тоже что-то чувствует, но не может словами выразить это, как и я. Мы долго молчали, поглядывая друг на друга, но вдруг Трент начал улыбаться, глядя на меня. — Хочешь посмотреть на рассвет? — Спросил он. Глупый, солнце губительно для нас. Но… — Хочу, — Тихо ответила я, кивнув. Живя во мраке многие годы, не видя дня, мне очень хотелось увидеть рассвет. Я знаю, что умру, зато умру хоть немного счастливой. Трент, продолжая улыбаться, взял меня за руку и повёл за собой, я медленно поплелась за ним. — Холодная рука. Ты, должно быть, замёрзла, — Сказал он. Святая наивность. Или же он уже знает о том, что я монстр, создание ночи, но просто не хочет в это верить. — Да, немного, — Всё также тихо продолжала разговаривать я. Трент покрепче сжал её, вероятно, хотел согреть. Святой мальчишка, словно ангел, спустившийся с небес, желает добра всем и вся, даже мне, тому, кто является смертью для глупых людишек. Но он не такой, нет. Другой, совсем другой. Не похож на этих глупцов. Он особенный, и это мне нравится нём. И может, я тоже нравлюсь ему, кто знает. Но, к сожалению, я лишь яд для него, который может мгновенно убить, и который скоро начнёт действовать.       Парень повёл меня за собой через узкие деревенские улочки. Было темно, только лунный свет освещал нам дорогу, а вслед нам смотрели холодные звёзды. Через несколько минут мы были уже на кладбище. Почему именно тут? Пока не знаю. Мы ушли почти в самую глубь территории,  проходя мимо заросших могил. Ещё пару минут, и мы вышли к старой заброшенной церкви, которая не работала уже лет 30. Здание было довольно большим и массивным, но его годы давали о себе знать, да и вид у церкви был такой, что она вот-вот развалится. Трент повёл меня внутрь. Пусто, очень пусто. Старые, покрывшиеся многолетней пылью и паутиной, а в некоторых местах даже сломанные лавки, где когда-то сидели крестьяне, потёртые иконы, висящие на обшарпанных стенах, и прекрасные, но в основном уже побитые витражи. Перестав любоваться, я пошла за своим спутником, который смог открыть какую-то дверь, что вела наверх, сломав висевший на ней старый замок. Шагая по лестнице, доски которой постоянно скрипели от малейшего твоего шага, мы поднялись на колокольню, только колоколов здесь уже не было, всё давно сняли или разворовали. Но зато вид отсюда был потрясающий. Отсюда хорошо была видна почти вся территория кладбища, а ещё ближайший лес и часть деревни. — Как здорово…— Прошептала я, оглядываясь. Меня мало чем удивишь, но вид, открывающийся с этого места, был по истине захватывающим. — Это только начало, да и рассвет ещё не начался, а ты уже в восторге, — Чуть посмеялся Трент, скрестив руки на груди, пока я продолжала смотреть по сторонам. — Впервые вижу что-то подобное, — Уже с меньшим удивлением ответила я, наконец-то остановившись. — По крайней мере, такой прекрасный вид точно, — На лице появилась лёгкая улыбка. —  С этого места всё смотрится просто великолепно. Даже кладбище не кажется таким жутким и угнетающим местом отсюда. — Ты права, — Кивнул он. — А теперь надо лишь немного потерпеть.       Мы сели и стали ждать, когда спрячутся звёзды и исчезнет в небе тьма, и станет оно переливаться в нежных оттенках красного, жёлтого и огненно-рыжего. Так мне описывал рассвет Трент, хотя на самом деле он описал его даже красочнее. Не могу дождаться, когда, наконец, увижу всё своими глазами. Время летело, а мы всё молчали.  Я просто наблюдала за небом, которое начинало светлеть, и чувствовала на себе взгляд Трента. Боковым зрением заметила, как он смотрит на меня, не отрываясь. Но я спугнула парня, когда резко повернулась в его сторону. — Ты всегда встречал рассветы один? — Решила спросить я, ведь когда он описывал мне их, то ни разу не упомянул кого-то, кроме себя. — Да, — Печальный вздох. — И порой было очень одиноко, потому что не с кем поделиться той красотой, которую видишь. И я мечтал найти того, кто со мной разделит прелесть этих моментов, — А теперь улыбка. — И, похоже, я уже нашёл. — Это ты про меня? — Неожиданно было это услышать, но так приятно. И я снова улыбаюсь, благодаря нему. — Конечно, — Трент взял меня за руку, переплетая наши пальцы. — Ты моя родственная душа, Гвен. Тебя я так давно искал. — Что такое душа? — Ну, знаешь… Душа — это настоящий ты, безо лжи и вранья. Это нечто внутри тебя, что не имеет собственного тела. Она может быть светлой или тёмной, в зависимости от человека, она его настоящая сущность. А вообще, это сложно объяснить, — На последней фразе Трент рассмеялся, смущённо почесав затылок. Честно сказать, я не смогла сдержать улыбки, глядя на него. Someone get me to the doctor, And someone call the nurse. And someone buy me roses, And someone burn the church. We’re hanging out with corpses, And driving in this hearse. And someone save my soul tonight, Please, save my soul. — Здорово… Но, похоже, моя душа уже мертва, как и я, — Грустно усмехаюсь, устремив свой взгляд вниз. — Душа не может умереть, Гвен. Она может лишь погрязнуть во лжи, но не умереть. И если тебе нужна помощь, я спасу тебя, спасу твою душу. — Ты уже спас.       Я, улыбнувшись на мгновение, приблизилась к нему. Мы были довольно близко друг к другу, а расстояние между нашими губами было очень мало. Трент сразу начал краснеть. Он выглядит так забавно сейчас. Но меня, в отличие от него, ничего не смущало. Я приблизилась ещё немного и коснулась его горячих губ своими. Это просто поцелуй, но ощущения непередаваемые. Не могу описать того, что я чувствую сейчас. Но пришло время разорвать поцелуй. Тем не менее, поцелуй был прекрасным, жарким и страстным. Но это было ещё не всё…       Я вонзила свои белоснежные клыки в мягкую кожу его шеи, высасывая из него кровь. Послышался сдавленный стон, явно из-за боли. Мне не было видно лица Трента, но я чувствовала его волнение и страх. Странно, что он даже не пытался вырваться из моих цепких лап, да и не смог бы, вампиры сильнее людей. Я остановилась, чтобы посмотреть на него, на того, у кого уже не было шанса выжить. Трент быстро бледнел из-за недостатка крови, я чувствовала, как он слабеет и умирает буквально на глазах. Его тело постепенно обмякало в моих руках. Трент с сожалением смотрел на меня и пытался что-то сказать мне, но сил у него уже не было, и он просто продолжал смотреть, а его губы лишь что-то беззвучно шептали. Пока он ещё жив, я, держа его на руках, наклонилась к его уху, тихо прошептав: — Спасибо за рассвет.       Вампиры никогда не тронут тебя. Я обещаю. Больше никогда.       Когда его обескровленное тело упало рядом со мной, я лишь грустно улыбнулась, глядя на небо, что становилось всё светлее и светлее. Мой первый и последний рассвет. Что же, надеюсь, он будет красивый. Солнце постепенно появлялось из-за горизонта, освещая кладбище. Оно красивое, очень красивое. Тело моё начало разрушаться, кожа начала быстро сгорать, потом мясо до костей, от которых, скорее всего, тоже скоро ничего не останется, лишь жалкий прах, что потом рассеется по ветру. Но было всё равно, прекрасен был рассвет. Прекрасный и губительный, как смерть. Но это была красивая смерть.