Готов?

Кастиэль понимал все эти филологические штучки, мягко говоря, плохо, а буквально через неделю у него состоится тест по французскому, а после и по литературе. Нет, у него и сейчас было достаточно предметов, к которым стоило бы подготовиться, но с ними он более-менее мог справиться без посторонней помощи, чего нельзя было сказать о языках. Но, к его счастью, он уже примерно пять месяцев встречается и любит своего умного в этих вещах гуманитария – Натаниэля. Кастиэль совершенно не хотел подготавливаться к этому тупому тесту, который нихрена не даст в его жизни. Натаниэль же всячески пытался заставить своего парня учиться. Причем такими способами, что сюжеты этих ванильных девчачьих пьес, что надо было прочитать для писанины по литературе, тот запомнит на всю жизнь и будет вспоминать во время каждой жаркой фантазии или же просто вида натаниэлиной (такое слово вообще есть?) задницы, ибо этот секс был самым… ээ, информативным. Натаниэль даже при жарких поцелуях не забывал отстраняться от «помидорки», прикусывать его шею, уши, кадык, ключицы и в промежутках шептать чьи-то цитаты, называя авторов, а после некоторых понятий называл цитату снова и спрашивал автора, и наоборот. Таким горячим от возбуждения голосом спрашивал, что Кастиэлю приходилось только рычать, но все же, совершенно не следя за своими мыслями, а следя только за рукой блондинчика, которая так и норовила заставить парня спустить прямо в штаны, отвечать правильно. Он старался как можно более точно отвечать, ибо даже за один неправильный ответ староста отпускал парня, до конца дня оставляя его возбужденным до ужаса. Дрочить было нельзя – игнор на три дня, ибо дольше и сам Натаниэль не протянет. Конечно, можно было ничего не запоминать и отвечать неправильно, потому что ночью парень все равно продолжит свое дело, но ожидание – самое больное. Конечно, можно было дрочить, а потом на вопрос «Готов к игнору?» отвечать: «Оно само спало» - но Натаниэль все равно узнает, в чем дело, на то он и детективнутый на всю голову. Детективнутый и сексуальный. Если он рядом, член не может просто так опасть. Иногда староста готовил завтрак. Нет, не потому что пассив-женушка-кококо-стереотипы, а потому, что сам Кастиэль не напишет кетчупом на хлебе какое-нибудь правило и не отчитает себя за то, что он съел завтрак, не прочитав. И уж точно не накажет. Потому что на такое он пока не согласен. А именно – побыть пару дней пассивом. После этого заявления Кастиэль подумал, что Натаниэль сильно преувеличивает с обучением. *** - О господи Иисусенька, - ладонь Натаниэля с ярым желанием встретилась с его прекрасным лицом в излюбленном жесте, - Я сильно удивлюсь и буду повиноваться тебе неделю, если ты напишешь хотя бы на шестнадцать. До теста оставалось двенадцать часов, а Кастиэль по-прежнему издевался над старостой, не называя ответа на его пиздецки простой вопрос. А именно: «Кто написал «Федру»?» Ответить «Жан Расин» было бы слишком скучно, а вот посмотреть на раздраженного Натаниэля - забавно. - А ты не хочешь повиноваться мне сейчас? – ножкой проведя по внутренней стороне бедра парня, отозвался Кастиэль, который явно наталкивал блондинчика на очередной грех. А что, он уже все знал-запомнил, так зачем зря время тратить? Лучше потратить его на что-нибудь приятное. - Кастиэль. - Да, ми-илый? – промурлыкал тот, довольствуясь реакцией. - Если ответишь, я сделаю то, о чем ты постоянно просишь, гребанный извращенец, - он чуть покраснел и, будто пытаясь скрыть смущение и не потерять свой грозный вид, ущипнул свою красновласку за так и не убранную ногу. Кастиэль заинтересованно и даже удивленно глянул на парня, словно не веря своим ушам. Дело в том, что он уже достаточно давно просил Натаниэля сделать минет, но тот отнекивался, отпинывался, откулачивался и говорил, что это негигиенично. «То есть, в жопу член совать – гигиенично, а взять в рот – нет?» - обиженно спрашивал Кастиэль после очередного отказа. Натаниэль просто зло молчал и уходил в закат, после вымаливая прощения своей задницей. И Кастиэль же прощал. Потому что после того, как они начали встречаться, долго обижаться мог только Натаниэль. Ну, как «долго»… Три дня. - А ты не обманываешь? – За пять месяцев Кастиэль уже насторожился и перенял почти половину детективнутых штучек от своего ненаглядного Натаниэля, поэтому в первые месяцы подозревал почти все и вся, в том числе и самого блондина, а иногда и себя. - Если сейчас же не ответишь, я заберу свои слова обратно. – его голос звучал твердо, и было понятно, что он уже пожалел о своих словах и надеялся, что Кастиэль не ответит. Но как бы не так. - Жан Расин! Расин Жан. Жан. Расин. Во-от, - он покраснел от предвкушения и усмехнулся, потому что Натаниэль тоже. А еще потому, что он любил такого Натаниэля, это лицо. Он сразу становится стеснительным и смущенно огрызается на каждый его пошлый комментарий. - Ты все равно гребанный извращенец, - он отложил листки со своими вопросами и, пуще покраснев, начал потихоньку подходить к Кастиэлю, после опустившись перед ним на колени. – И как ты это делаешь… - Ты… - Скажешь хоть что-то об этом – останешься без пипирки, - недовольно пробурчал Натаниэль, расстегивая ширинку на джинсах парня. Тот прыснул со смеху, услыхав окончание гневной фразы. - Кастиэль! Он, немного успокоившись, взглянул на Натаниэля, который сидел у его расстегнутой ширинки с красными, как волосы парня, щеками и почти обиженным взглядом. - Извини, - От смеха осталась только заботливая улыбка и смешинки в глазах, а рука ни в коем случае не двусмысленно легла на блондинистую голову. – Можешь продолжать. И он продолжил. Стянул джинсы, боксеры (потому что крутые парни носят только боксеры) и в ступоре уставился на опавший член. Одна его половина умоляла: «Только не вставай, пожалуйста, я не хочу этого делать», а другая думала совсем об обратном, крича: «Да встань ты уже наконец! Я не порно-актриса, чтобы сосать вялый хуй. Это неловко!». Именно эта сторона была той грязной, которая проявлялась, когда Натаниэль заставлял Кастиэля прижимать себя к стене, когда пытался учить его иностранным языкам, когда вымаливал прощения или когда садился сверху, обхватывая свой член рукой и тихо матерясь, когда было ну уж очень хорошо. И, пожалуй, обе эти стороны поддерживали только «Это неловко». Поэтому очень скоро рука Натаниэля вовсю дрочила красноволосому, язык, дождавшись, когда парень будет более-менее возбужден, скользил по всей длине и обводил кончиком головку, а сам Натаниэль еще более смущался от тихих стонов и руки Кастиэля на своем затылке, когда половина члена была успешно погружена в глубину рта. Пшш, командир, мы внутри, какие будут приказы? Протолкнуться в горло? Так точно, командир! Натаниэль сразу отстранился и закашлял в кулак. А Кастиэль довел себя до разрядки рукой, кончив на лицо блондинчика, который с пошлым видом слизал сперму с губ и тех мест, до которых смог достать. - Ладно, признаю, это было не так плохо, как я предполагал. Но больше я так делать не буду. Пф, конечно не будет. И заставлять его тоже никто не будет. Кастиэль все еще не мог отойти от увиденного и заворожено смотрел на Натаниэля, после притянув его к себе, грубо поцеловав и слизав все оставшиеся сперматозоиды. - Надо бы тебя поучить. *** Тест написан, результаты узнаны, Кастиэль радуется своей оценке, Натаниэль опять проклинает себя за свои слова. Восемнадцать. Гребанные восемнадцать баллов, за которые он должен будет исполнять все желания не менее гребанного извращенца в течение недели. «Недели, Саша!» - плакался Натаниэль Лизандру и новенькой из России за чашечкой чая и корзиночки круассанов, которые русская поглощала с неистовой скоростью. (Натаниэль не удивится, если в следующем тесте по математике надо будет высчитать эту скорость) И он уж точно никогда не забудет той ухмылки после объявления результатов и этой фразочки: «Готов к недели разврата?» После этих слов он и насторожился. Мало ли, что придумает этот извращенец. Но он был готов.