Flower and Knife

Солнце уже поднялось высоко в небо. Теплый ветер окутывал своей свежестью. В воздухе пахло влажной землей. Сырой, еще прохладной землей. Весна набирала обороты. Казалось что жизнью наполняется абсолютно все… Это солнце предательски радовалось. Радовалось жизни в тот момент, когда кто-то с ней прощался… По телу Энеи снова пробежала волна мелкой дрожи. Как только она пыталась взять себя в руки, сознание, будто нарочно, снова напоминало о жестокой реальности. Порыв теплого ветра растрепал распущенные волосы. Девушка тут же собрала их, немного закрутив, дабы они не мешали. Молчание. Только ветер шумел меж ржавых и прогнивших калиток и мраморных надгробий. Семь живых душ сегодня нарушили мертвый покой здешних мест. Семь живых душ собрались здесь, чтобы отдать одного из своих на растерзание времени. Затянувшуюся, давящую паузу решил прервать Джей. Парень, бросив докуренную сигарету в сторону, сделал глубокий вдох. Он даже не знал, что сказать, но понимал, что нужно сказать хоть что-нибудь. Он бы никогда в жизни и не подумал, что начнет такую речь… А жизнь лишь злорадно улыбнулась ему, готовя к новому повороту… - Давайте, в последний раз вспомним нашего верного товарища и лучшего друга. – начал парень, непроизвольно сжимая руки в кулаки. Он не верил в то, что говорит. Не хотел верить. – Он был частью нашей семьи. Но сегодня… - Джей замолк. Комок в горле не давал больше сделать ни слова. Но, быстро и шумно сглотнув, он продолжил. – Но сегодня ему пришлось покинуть нас. Сегодня у нас его отняли. Но, не смотря ни на что, мы будем помнить его всю нашу оставшуюся жизнь. В наших сердцах он всегда будет с нами… - Джорел говорил каждое слово все громче и громче. Будто, боялся тишины. Потому что тишина все больше заставляет верить во все это. Остальные шестеро лишь закивали, смотря под ноги. Ванесса, стоявшая рядом, обессиленная, прислонилась к парню, положив свою голову ему на плечо. Ее колотило. Глаза блестели от подступающих слез. Джорел все понимал. Но он не мог ничего сделать. Не мог сделать так, чтобы всем стало легче. Потому что, легче станет не скоро. Негласная минута молчания затянулась на добрых десять. - Нам всем будет не просто это сделать, но все-таки, мы должны попрощаться. – начал Джордан. – Он был нашим братом, и от этого еще тяжелее осознавать, что его больше нет… Но, я думаю, ему не понравилось бы все эти сопли, которые мы здесь развели. – парень попытался улыбнуться, оглядевшись вокруг, затем снова опустив взгляд в открытый гроб. – Так что, давайте возьмем себя в руки, ребят. Я уверен, он тоже этого хочет… - после, Джордан подошел ближе к покойному другу. Остальные, вскоре, последовали его примеру. Энея, которая все это время рвалась к гробу, постоянно сдерживалась Джорджем. И только после того, как Террелл подал ему знак, Джордж отпустил девушку. Энея, подойдя, буквально вцепилась пальцами в стенки гроба. Слезы, градом хлынули из пронзительных голубых глаз. Дыхание было отрывистым. Она никак не могла взять себя в руки. Может быть хотя бы потому, что сейчас, в этом самом, проклятом гробу лежит любовь всей ее жизни. Тот самый человек, ради которого и умереть было не жалко… Сегодня, она видит его в последний раз. Сегодня она в последний раз видит это милое лицо, которое она успела полюбить за такое недолгое время. И осознания того, что его больше никогда не будет рядом, буквально пожирало ее изнутри. Она была готова лишиться всего: всех наличных, всего своего имущества…жизни, но только не его. Было очень трудно прощаться с ним. - Ты же… Ты же говорил, что всегда будешь со мной. – девушка взяла холодную ладонь парня, сжав ее в своей. Дыхание перехватывало от подступающих слез. – Ты ведь обещал мне… - девушка склонила голову, снова взвыв от горя. – Я не хочу тебя терять! За что же ты так?! Зачем ты оставил меня? Я не выживу здесь. – уже шепотом проговорила темноволосая, убитая горем, девушка – Я так тебя люблю, Мэтти… - она поднялась на ноги, в последний раз целуя свою ушедшую любовь. Он лежал неподвижно. Но лицо было таким беспечным, как будто он просто спит. И всем искренне хотелось бы в это верить. - Прости меня, брат. – появившийся рядом Дилан, заставил девушку обернуться. – Я ведь, никогда не прислушивался к твоим советам. Но ты всегда был прав. – Альварес сделал паузу, не решаясь сказать последнюю фразу. Язык просто не поворачивался сделать это. Дилан понимал, что этого не должно было быть. Это не нормально. Ведь они с этим человеком выросли на одной детской площадке. Все детство и всю юность они были вместе. А сейчас он мертв. И пока все будут жить, он будет лежать под землей. Но, ведь, он не заслужил этого. Уж если кто и заслуживал смерти, то, точно не Мэтт. Он всегда был против смерти. Он всегда боролся за то, чтобы жить. Жить самому и тем, кто был ему дорог. Но он не боялся смерти. Наверное, поэтому, этот чертов засранец даже будучи в гробу, лукаво ухмыляется. Может, ему и было жаль, но он не боялся уйти. И он ушел достойно. – Прощай, брат! – наконец, решился Дилан, прикрыв глаза. Как трудно, оказывается, прощаться с близкими. Ты отрываешь часть себя и кладешь в этот гроб. Что-то внутри так же внезапно обрывается. Что-то, чего потом еще долго будет не хватать. - Когда-то ты мне сказал такую вещь: «Даже, когда тебе кажется, что все двери закрыты и выхода нет. Когда даже Бог тебя больше не хочет слушать… Продолжай верить. Верь в себя и иди вперед. Всем назло. И только тогда, своей верой ты сломишь все свои препятствия». Так вот… Я верю, что мы когда-нибудь все-таки свидимся вновь, дружище. И я буду верить в это до конца. – Дэниэль улыбнулся, на минуту вспомнив, как, совсем по-ребячьи они любили спорить. Мэтт и Дэнни всегда понимали друг друга с полуслова. И ни смотря на все споры и разногласия, они всегда оставались вместе. Дэнни знал много его тайн. Все те секреты, которые он не решался озвучить, Мурильо знал практически все. - Начнем, парни. – окликнул всех Джордан, закрывая крышку гроба. Парни взяли гроб. Не спеша и синхронно они провожали товарища в последний путь. С этим было трудно смириться, но это было так. Мэтью больше нет. И это было колоссальной потерей для всех. Этот гребаный майский день стал для него последним.