Come to me

Саундвейв умел и любил петь. А еще он играл на гитаре. Но он стеснялся, а потому первым занимался только по праздникам, а вторым – по вторникам и субботам поздней ночью в дебрях городского парка. Но именно благодаря этой черте своего характера он однажды познакомился с человеком, быть может, одним из самых ярких на всей Земле. Кто-нибудь другой подошел бы, присел рядом и, дождавшись окончания мелодии, заговорил. Но Кнокаут не был «кем-то другим»: он, издалека заслышав знакомый проигрыш, с криком «Я ее знаю!» прибежал к тому месту, где сидел Саундвейв, плюхнулся на скамейку и запел. И то, что этого парня зовут Кнокаут, будущий связист узнал только через час посиделок в парке под звуки гитары, пение рыжеволосого и уже десятое, возможно: - А знаешь..? – и рыжий говорил название очередной песни. На этот раз – одна из любимых песен Саундвейва, поэтому он поёт вместе с Кнокаутом под удивлённый взгляд последнего. Эта песня совсем не была веселой, даже наоборот, из-за чего Саунд был немного удивлен: одного взгляда хватало, чтобы понять, что если парень и не законченный оптимист, то унылым его точно не назовешь. Хотя любой человек имеет право погрустить, верно? Насколько бы парни не отличались внешне, их музыкальные вкусы оказались почти идентичны, что для обоих стало поводом познакомиться поближе. - Только не в постели! – запищал Кнокаут, руками прикрывая грудь, после чего засмеялся. Саундвейв даже немного улыбнулся. Во второй раз они встретились в субботу, но уже не случайно. Ночью, сидя всё на той же скамейке, студенты рассказывали друг другу о тщетности своего бытия. Кнокаут жаловался на одногруппников-идиотов и поведал о героическом спасении дедульки во время практики в больнице неподалеку. Те недоумки чуть не угробили пожилого пациента, а Кнокаут, весь такой сверкающий, летящий, в белом халатике и с лучшим другом за спиной, спас бедного старика. После этого ему прочили карьеру успешного хирурга и Брейкдауна, помогавшего ему при проведении операции, - в ассистенты. Саундвейву на факультете радиотехники спасать было некого, поэтому он рассказывал о всяких глупостях, совершенных им и его одногруппниками, от которых темноволосый отличался хотя бы тем, что глупости эти совершал редко, и то – от скуки. Как только Саундвейв упомянул «от скуки», кареглазый подскочил со скамейки: - Точно! Я знаю, с кем тебя надо познакомить! Он тоже от скуки фигнёй страдает. И много экспериментирует. И с эмоциями у него проблемы почти как у тебя. И он тоже неформал, - Кнокаут потыкал указательными пальцами в поблескивающие в свете фонаря шарики пирсинга возле губ Саундвейва. – Кстати, я до сих пор не видел твоего лица… Рыжий был прав. У техника была очень странная, длинная челка, которая вместе с очками непонятным образом скрывала большую часть лица, будто размывая его черты. Саундвейв окинул скептичным взглядом строящего щенячьи глазки Кнокаута и, вздохнув, всё же сдвинул челку набок. Медик ловким движением снял с него очки. - Ну и как у тебя совести хватает прятать такую милоту? Да за такое расчленять надо! – Кнокаут тыкал теперь уже в серьги в бровях, уставившись в льдисто-голубые глаза. – Я ночью к тебе прокрадусь, подстригу, очки сопру, а вместо них линзы оставлю. - Не надо, - техник порылся в рюкзаке и достал пачку сигарет. - Тогда хотя бы при мне челку убирай. Куришь, значит… - Ну, все мы грешны, - студент пожал плечами. - Верующий? - Ни в коем разе. - Замечательно, - медик откинул голову, с улыбкой смотря на звезды. – В среду после пар встречаемся здесь же. Притащу с собой того парня. И Брейка… Сизый дым приятно наполнял легкие, через пару секунд растворяясь над головами студентов. * * * - Саунд, знакомься! Это Шоквейв, - Кнокаут похлопал по плечу стоявшего рядом с ним детину. Без шуток, всамделишный детина. Связист никогда не считал себя маленьким в плане комплекции – достаточно высокий, широкие плечи, мощные длинные руки и ноги, и всё это нисколько не портила узкая талия. Нет, Саундвейв не был маленьким, но смотря на двухметрового, широкого как шкаф Шоквейва, чувствовал себя таковым. Новый знакомый, как и говорил Кнокаут, был неформалом: пробит септум, три серьги в хряще левого уха, тоннели, симметрия под нижней губой, как и у Саундвейва; виски выбриты, и полоса отросших темно-русых волос зачесана набок. Но внимание техника привлекли глаза, спокойно-безжизненный взгляд которых был так похож на его собственный. Шоквейв будто сканировал взглядом, изучал. Из десятисекундного ступора Саундвейва вывела музыка, раздавшаяся из динамиков мобильного телефона Кнокаута. - О, Брейки. Развлекайтесь, я скоро вернусь, - медик махнул рукой и быстрым шагом направился в сторону главных ворот парка. Саундвейв проводил его взглядом, после чего повернулся к Шоквейву. - Слепота? – брюнет поочередно вглядывался то в жёлто-зелёный, то в серо-белый глаз. - Врождённая. Факультет? – слух ласкал ровный бас. - Радиотехника и кибернетика. Аналогично? - Химия и высокие технологии. Отношение к экспериментам? - Положительное… Роботы? - Замечательно, - легкая улыбка не добавила лицу «одноглазого» и капли эмоциональности. - У вас сейчас лица каменные… Нет. Железобетонные даже, - подошедший шатен положил левую руку на плечо Шоквейву, протянув Саундвейву правую. – Брейкдаун. - Саундвейв. Приятно познакомиться, - студент ответил на рукопожатие. – А где Кнокаут? - Недалеко. Со знакомой встретился. Вон, уже плетется, - Брейкдаун повернулся в сторону фонтана, взгляд его потеплел. Кнокаут шел по дороге, то и дело кивая некоторым прохожим в знак приветствия. - Мне иногда кажется, что у него в знакомых, как минимум, треть города, - Шоквейв убрал упавшую на лицо прядь за ухо, открывая вид на шипастый кафф, напоминающий какое-то устройство. - Просто я восхитителен, - подошедший Кнокаут нахально улыбнулся, после чего получил лёгкий щелбан от химика. – Ну что тебе не нравится? - Сколько раз Брейк тебя из чьих-то лап вытаскивал из-за этой твоей "восхитительности"? Кнокаут только закатил глаза, после чего, хитро улыбаясь, потянул руки к лицу Саундвейва под смешок Брейкдауна и почти заинтересованный взгляд Шоквейва. - Гюльчатай, открой личико. - Позже, - пальцы почти коснулись иссиня-черных прядей, когда Саундвейв прогнулся в спине, откинув голову как можно дальше от загребущих ручек. - Ну ладно, - Кнокаут резко переключился на Брейкдауна, начав рассказывать тому что-то про встреченную знакомую. Шатен периодически кивал, всё с той же теплотой смотря на друга. Саундвейв достал из пачки сигарету, тут же прикуривая. - Курить – здоровью вредить. От реплики Шоквейва, выданной все с тем же «железобетонным» лицом, брюнета пробило на негромкое хи-хи, отчего и химик улыбнулся уже более дружелюбно. Они гуляли до самой ночи, обсуждая жизнь и, в частности, работы друг друга. Периодически к обсуждению присоединялись медики. Общение с этими людьми, к удивлению, ни капли не напрягало, даже наоборот. Обычно немногословный техник с удовольствием поддерживал разговор, в котором темы плавно сменяли одна другую. - Ну вот. Я ведь говорил, что его прибить мало за то, что такое прячет, - когда на пути компании почти перестали появляться люди, Кнокаут все-таки стянул с Саундвейва очки и убрал чёлку. - Согласен, - Брейкдаун с Шоквейвом синхронно кивнули. Кандидат на убиение только вздохнул, смущенно поправив резинку, стягивающую мизерный хвостик на затылке. * * * Прошел месяц с той знаменательной встречи, в течение которого Саундвейва стабильно три-четыре раза в неделю вытаскивали на улицу – то Кнокаут с Брейкдауном, то Шоквейв, то все вместе; бывало, что и сам техник кого-то выгуливал или звал к себе. Как оказалось, тот раз, когда он познакомился с Кнокаутом, был исключительным: впредь брюнет ни разу не видел медиков по одному. Рыжеволосый жаловался, что друг его не отпускает от себя ни на шаг - Брейкдаун говорил «я волнуюсь» и шел дальше. Но было видно, что Кнокаут, возмущаясь, больше показушничает. У Шоквейва нечасто получалось пересечься с медиками, но к брюнету он наведывался ничуть не реже. Как-то раз Кнокаут даже выпятил губу по поводу «вы вдвоем гуляете чаще, чем со мной», на что Саундвейв только выдохнул дым в темноту ночи, закинув руку на плечо Шоквейва, и выдал задумчивое «мда». Кнокаут уткнулся в грудь сдерживающего хохот Брейкдауна, имитируя рыдания. Шоквейв окинул брюнета сонным взглядом, после чего зашел тому за спину, оперся щекой на темную макушку и засопел. Брейкдаун уже ржал, не стесняясь. - Саунд, выходи, – Шоквейв подергал высунутую за решетку балкона ногу друга, снова забивающего легкие смолами. - У нас еще куча времени. Лучше заходи – чаю выпьем, - техник открыл решетку. Сегодня у Кнокаута день рождения. Сегодня все трое, возглавляемые виновником торжества, в добровольно-принудительном порядке идут в клуб. Из всех троих только Брейкдаун был приспособлен к тамошней атмосфере; Шоквейву было просто плевать; Саундвейв надеялся, что имениннику не приспичит спаивать его и знакомить со всеми приятелями. Немного подумав, Шоквейв ухватился за оконную раму и забрался на балкон, сев рядом с брюнетом. - Дался Кнокауту этот клуб? – техник сидел, бездумно уставившись в пустоту слипающимися глазами. Прошло не больше пятнадцати минут с того момента, как его разбудил телефонный звонок от сидящего сейчас рядом парня. - На то он и Кнокаут – чем больше людей, тем веселее. А ты просто не привык к вниманию, - Шоквейв усадил себе на колени Лазербика, начав почесывать того за ухом. Кот заурчал, сворачиваясь клубком и закрывая глаза. – Ты носишь все темное, так что сядешь за мной – тебя никто и не заметит. Саундвейв хмыкнул, снова затягиваясь и поглаживая кота по спине. - Знаешь, обычно он ото всех прячется, шипит иногда. Ты валерьянкой натираешься? - Животные чувствуют настроение человека, его эмоции. - Эмоции? Значит, мы с тобой для них просто мебель, - брюнет привалился боком к источающему непоколебимое спокойствие Шоквейву. - Нет, просто мы можем управлять своим настроением. Котам нравятся спокойные, - химик свободной рукой почесал за ухом Саундвейва, из-за чего тот окончательно расслабился. – И тебе это нравится. Значит, ты тоже кот. Котик. - Значит, корми меня. И отнеси на диван. - Значит, включишь приставку. - …Ладно. Кнокаут сказал быть на месте в восемь часов вечера. Все же отнесший Саундвейва на диван и кашеваривший на кухне Шоквейв приперся в десять утра. * * * В клубе было очень громко и крайне людно. Настолько некомфортно, что Саунд неосознанно все теснее жался к Шоквейву. На пару секунд задержав взгляд на приятеле, химик обхватил его за плечи, окончательно прижимая к себе. Вздрогнувший было техник немного расслабился. Схваченный за локоть и ведомый Брейкдауном Кнокаут снова здоровался с каждым вторым. Саундвейв не хотел пить, напиваться – тем более, но Кнокаут каждый раз подвигал к нему стакан с непонятным коктейлем, строя щенячий взгляд и нежно-нежно растягивал «ну ради меня, Саунд». И Саунд пил. Он уже не вел счет стаканам странного на вкус пойла, что вливал в него рыжеволосый, когда медик схватил не сопротивляющегося брюнета за руку и потащил на танцпол. Саундвейв умел танцевать, но не делал этого по той же причине, по которой почти не пел. Сейчас пьяненькому технику было откровенно наплевать на все и всех, потому он отдался ритму вместе с Кнокаутом, периодически отмечая направленные в его сторону заинтересованные взгляды, которые мозг регистрировал как абсолютно неважные. Именно в этот день Саундвейв открыл для себя такую черту характера Кнокаута как «Рожденный соблазнять». На друга смотрели многие, и техник понял, от чего Брейкдауну приходилось спасать меньшего по комплекции товарища. А потом они с Кнокаутом синхронно выдали «Я ее знаю!», услышав знакомую песню. В тот же момент невысокая девушка потащила обоих на сцену. И они пели. Много, долго; то по одному, то вместе, иногда к ним присоединялся кто-то из зала. За дальним столиком сидели Брейкдаун с Шоквейвом. Первый с резко сменяющими друг друга эмоциями что-то рассказывал. Второй молча слушал, а потом с видимым давлением что-то сказал. Брейкдаун растерянно посмотрел на химика, после чего встал и направился к сцене. - Кнокаут, подь сюда, - когда парни закончили очередную песню, шатен поманил друга пальцем. - Лови, - рыжий подошел к краю невысокой сцены. - Ловлю, - медик расставил руки, словил кинувшегося ему на шею товарища и прижал к себе. – Саунд, мы отойдем ненадолго. Лучше вернись к Шоки, не то тебя тут съедят, - и удалился в сторону лестницы. Саундвейв кинул в толпу микрофон и, пробравшись через толпу людей, то и дело похлопывающих его в одобрении по плечу или пытающихся шлепнуть по пятой точке, подошел к столику, плюхнувшись рядом с одноглазым. - Что ты ему сказал? Редко его растерянным увидишь, - техник уже привычно облокотился спиной на плечо мощного приятеля. - Чтобы он перестал быть тряпкой и поговорил с Кнокаутом. - О чем? - Узнаешь. Они проводили время в безмолвном ожидании, неторопливо потягивая пиво из стакана Шоквейва. Музыка уже не казалась убийственно-громкой, люди - отвратительно-активными, и даже глаза привыкли к мигающему прямо по мозгам стробоскопу. Источающие счастье медики вернулись через пять минут. - Мам, пап, это мой парень. Он теперь будет жить с нами, - Кнокаут отвратительно пищал, хлопая ресницами. - Совет да любовь! Ах, как быстро они растут, - Саундвейв прикрыл лицо рукой, всхлипнув. - Ну, не плачь, дорогая, - слова Шоквейва заставили брюнета вскинуть голову: - А че эт я мать? - Потому что я больше, - лицо химика почти говорило «это же очевидно». Брейкдаун в очередной раз рассмеялся, на этот раз – вместе с Кнокаутом. Чуть позже стоя на улице с сигаретой меж пальцев, техник думал, что здесь оказалось не так уж плохо. Наверное, потому что разум все еще в тумане. А может, благодаря хорошей компании. Но на улице все равно было лучше – прохладно, тихо и почти нет людей. «Наконец-то эти оболтусы вместе», - думал студент, когда к нему подошли два парня и девушка, одетая как типичная обитательница квартала красных фонарей. - Привет! Может, прогуляешься с нами? – говоривший явно был под воздействием чего-то. Возможно, того же алкоголя. Саунд словил себя на мысли, что в этом случае он сейчас вряд ли лучше данного кадра. Но это не было поводом переметнуться из одной компании в другую. Брюнет покачал головой в отрицании. - А у нас кое-что есть, - нет, они такие не из-за алкоголя. Саундвейв продолжал молча курить. - Ну же, красавчик, не ломайся. Будет весело, - девушка подошла ближе и уже хотела взять техника за руку, но кто-то за его спиной перехватил украшенное несколькими позвякивающими браслетами запястье. - Кыш, - во взгляде Шоквейва можно было заметить пренебрежение и, самую малость, злость. Сомнительной адекватности ребята удалились. - Я не Кнокаут, чтобы подобным образом меня опекать, но спасибо. - Я не Брейкдаун, но придется им стать, если такое будет повторяться. Пожалуйста. - Я могу за себя постоять. - Да. В том случае, если к тебе будет приставать пьяный вдрызг мужик, которого не держат ноги. Саундвейв не ответил. Просто взял Шоквейва за руку и потянул обратно в помещение. Желания хвастаться черным поясом по самообороне и кучей грамот с соревнований почему-то не было. Они сидели в клубе еще около часа, общались и пили, после чего вся компания двинулась к дому техника, заранее предложившего остаться на ночь у него. Шоквейв шел за медиками, придерживая за талию пошатывающегося брюнета. - Я же Лазербика не покормил… Ребят, у меня кот голодный! А вдруг он сдохнет? – на удивление, язык почти не заплетался, но вел себя студент так, что сомнений не оставалось – пьян, хоть и не в дрова. - Саунд, я его вечером кормил. - Да? Ну ладно… Шоки, эй, Шоки! - Ну? – химик забрал из подрагивающих рук зажигалку и помог прикурить очередную сигарету. Обернувшийся Кнокаут уловил нотки заботы в освещенных маленьким огоньком глазах. - Покатай меня, большая черепаха, – Саундвейв свободной рукой обнял одноглазого за шею. Шоквейв молча подхватил того на руки и пошел дальше. Минуту техник молча курил, откинув голову и рассматривая затянутое тучами небо, после чего снова подал голос: - Что-то не так, - и после паузы повернулся к химику, сложив губы трубочкой. Шоквейв коротко его чмокнул, стукнувшись металлическими шариками возле губ об такие же напротив. Саунд выглядел более, чем довольным. - Все это, конечно, очень мило, но почему вы больше нас похожи на пару, хотя даже не встречаетесь? – Кнокаут потыкал притихшего брюнета в щеку, на что Шоквейв сгорбился и повернулся к рыжему боком. - Да ты чертов собственник! – медик засмеялся. - Для полноты картины не хватает только подвенечного платья. Саунд, хочешь побыть невестой? На вопрос Брейкдауна почти заснувший Саундвейв выдал что-то нечленораздельное в шею химику. - Говорит, только если платье будет черным. * * * Проснувшись, Саундвейв пытался понять, где он и с кем. Судя по устроившемуся под боком Лазербику – у себя дома. Судя по татуированной руке на талии – с Шокейвом. На полу, зато с подушкой. Подняв голову, техник обнаружил и медиков, в обнимку спящих на диване. На часах около полудня. Лежать, будучи придавленным мощной рукой, было крайне уютно, но сушняк и легкая головная боль вынудили аккуратно, стараясь не разбудить, выбраться из под разрисованной конечности и двинуться на кухню. Оказывается, с него еще и толстовку сняли, и техник всю ночь светил голой спиной. Негоже. Через час, поставив на стол тарелку с горячими блинами и остывающий кофе, брюнет курил возле широко распахнутого окна кухни, давая волю роющимся в голове мыслям, окунаясь во вчерашнюю ночь. За Кнокаута и Брейкдауна стоило порадоваться. Они понимали друг друга с полуслова, заботились друг о друге, хотя забота Кнокаута порой выглядела странно и изредка сопровождалась угрозами. Но Саунду хватило одного случая, чтобы понять, что рыжий действительно дорожит уже-почти-ассистентом: когда Брейк подхватил грипп, – единственный раз, когда он слал Кнокаута от себя подальше – Кнокаут, рискуя подхватить заразу, остался вместе с другом в общаге и разве что с ложечки его не кормил. Саундвейв улыбнулся, вспоминая, как медик по телефону сбивчиво описывал ему ситуацию. Сразу было видно – волнуется. В тот день Шоквейв впервые пришел к спящему технику домой, сказав, что друзьям нужна поддержка, почти насильно одев, и вынес так и не проснувшегося толком брюнета из собственной квартиры. Шоквейв… Их отношения уже через неделю после знакомства можно было назвать странными – Саундвейв мог спокойно забраться на колени одноглазого, когда было прохладнее обычного, а Шоквейв без слов обнимал его, прижимая к широкой груди. Эти отношения напоминали семейные; не хватало только поцелуев и секса. Хотя, Саунд не был бы сильно удивлен, если бы в один из своих визитов Шоквейв недвусмысленно начал его раздевать. Возможно, даже не был бы против. Саундвейву было приятно общество химика – спокойного, умного и сильного молодого человека. Еще он был красивым, но это было скорее приятным дополнением, чем основным пунктом. Самокопания прервал зашедший на кухню зевающий Кнокаут. - Доброе утро. Кофе будешь? - Буду, - рыжий кивнул. – Сейчас уже день. - Не суть, - брюнет всегда считал утром то время, когда просыпался. – А чего вы меня вчера раздели? - Так ты сам разделся. Сказал, что жарко и завалился на пол. Подушку забрал. И Шоки рядом заснул. Кстати, классные татухи. Почему раньше не показал? – Кнокаут принял из рук техника чашку. Саундвейв только пожал плечами. Обычно он носил кофты с длинными рукавами, поэтому разглядеть можно было только маленький кусочек татуировки на запястье левой руки, кожу которой, в действительности, полностью покрывал сегментированный экзоскелет с несколькими крупными проводами и голубыми диодами. На спине красовались механические крылья, выполненные в том же стиле, а центр груди украшал голубой с темными пятнами сгусток энергии, обрамленный металлической рамкой, от которой к бокам тянулись провода, будто уходя под кожу, - стипендия отличника-экспериментатора позволяла не только снимать однокомнатную квартирку. - Может, заставить Брейка набить себе что-нибудь?.. Знаешь, Саунд, на мне теперь висит почти двухметровая обуза, но я счастлив. Остаток дня прошел тихо за просмотром фильмов и опустошением холодильника. * * * - Саунд, детка, ну пойдем с нами! Обещаю, ты не пожалеешь, - кажется, этого парня зовут Джаз. За прошедшие две с половиной недели он приходил семь раз. - Выпивка за наш счет, - этого парня зовут Бластер. За прошедшие две с половиной недели он приходил два раза, потому что ему достаточно приходить на пары, чтобы иметь возможность доставать Саундвейва. - Кыш, животные, - этого парня зовут Шоквейв. Если бы не было Шоквейва, Джаз и Бластер уже были бы закопаны в лесу, поэтому Саундвейв ему очень благодарен. Брюнет уже на автомате открывает створку окна и решетки. - Саунд, ну неужели этот тапок с эмоциональным диапазоном зубочистки лучше меня? – Бластер подошел совсем уж близко и положил руку на коленку по привычке высунутой за борт ноги, от чего техник еле заметно скривился, после чего взял руку парня и вложил потушенный окурок в его ладонь. - Да, лучше. Напрягшийся было Шоквейв снова расслабился. Однокурсник и его друг, не сказав ни слова, ушли. - Сколько еще это будет продолжаться? – Саундвейв поглаживал уже устроившегося на ставших родными коленях химика Лазербика. - Пока все заинтересованные не перестанут быть заинтересованными. Если хочешь, я буду их бить. - Нет, не надо. Кто-то может написать жалобу, и копы тебя у меня заберут. И я повешусь. - Логично. Прошло две с половиной недели со дня рождения Кнокаута. За это время Саундвейв познакомился с немалым количеством людей. Если быть точнее, эти люди пытались познакомиться с брюнетом, пока тот шел по своим делам или находился на территории университета. И все эти люди видели его в клубе в тот злополучный вечер. Уже через четыре дня Саундвейв попросил Шоквейва его ударить, если техник согласится еще раз пойти с Кнокаутом в подобное место. Кнокаут же в это время цвел и благоухал, окруженный любовью и заботой, как и Брейкдаун. Но и о друзьях они не забывали, поэтому встречи проходили по тому же графику «смог-пришел». С Шоквейвом все было по-прежнему, поэтому сформировавшийся уклад омрачали только левые людишки, позарившиеся на «сокровище пирата», как они прозвали Саундвейва, которого одноглазый оберегал как зеницу ока. - Чего тебе не спится? – брюнет глянул на часы. - А как, по-твоему, я буду спать, пока к тебе пристают всякие? Сегодня день рождения Брейкдауна, который попросил всех собраться в баре около семи вечера. Шоквейв снова приперся в самую рань. Кнокаут назвал Шоквейва чертовым собственником, и Саундвейв был рад, что медик не ошибся. * * * Бар, про который говорил Брейкдаун, оказался тихим, уютным местом, где было немало посетителей, но никто из них не повышал голоса, что, по мнению Саундвейва, было странным для подобного заведения; негромко играли песни рок-групп старой школы. Атмосфера располагала к умиротворенности, поставивший стаканы с холодным пивом на стойку бармен с легкой улыбкой сказал «отдыхайте» и брюнет все-таки расслабился, сняв очки, убрав челку и позволяя Кнокауту снова себя спаивать. Шоквейв отошел к барной стойке, поэтому техник, обрадованный отсутствием перспективы через кого-то перелезать, сразу выскочил на улицу. Но и в этот раз Фортуна повернулась к нему жирной задницей: когда оставалось только два-три раза затянуться, из-за угла медленно выплыло явно нетрезвое тело, тут же заметившее студента. - Красавчик, а не хочешь составить компанию мужчине в самом расцвете сил? Саундвейв отрицательно мотнул головой, в последний раз затягиваясь. - А не пожалеешь потом? – обладатель красного припухлого лица потянул руку к талии брюнета. Шоквейв, как и в прошлый раз, схватил бы распустившего руки за запястье и сказал бы «Кыш» с присущим ему в подобные моменты пренебрежением. Но Шоквейва рядом не было, поэтому Саунд потушил сигарету о тянущуюся к нему руку, предусмотрительно зажав мужчине рот и отпустив через три секунды, после с легкостью уворачиваясь от кривых ударов и, наконец, поставив подножку и придавив неизвестного ногой к земле. - Я, кажется, отказался, - в сочетании с, как и всегда, безжизненным взглядом улыбка на лице Саундвейва была достойна звания Дьявольской. Мужчина унесся туда, откуда выплыл, как только с его спины убрали ногу. - Ты хренов садист, но даже так прекрасен. Не жаль тебе ожоги людям ставить? – подошедший Шоквейв поправил выбившуюся из темной челки прядь, скользнув пальцами по скуле техника и поднимая его лицо за подбородок. - Я хотел так сделать каждому, кто ко мне притрагивался за эти две недели, за исключением вас троих. Но мне их было жаль. - Почему же сейчас не пожалел? - Я пьян, - коротко ответил брюнет и повел химика обратно в бар, взяв за руку. Они сидели в баре до часу ночи, после чего отправились к Саундвейву, умудрившемуся выбрать квартиру, которая и на этот раз находилась ближе общежития медиков и дома Шоквейва. - А если мы сейчас придем, а эти типы опять там? – шатающийся Саундвейв снова шел, поддерживаемый Шоквейвом за талию. - Они не настолько ненормальные, чтобы докапываться до тебя еще и ночью. - Да? Ну, ладно… Шоки, эй, Шоки! - Чего тебе? – Шоквейв забрал спички из подрагивающих рук. «Замерз, похоже». - На ручки. Брюнета молча подхватили под лопатки и коленки, после чего он, не раздумывая, аккуратно повернул к себе лицо химика и легко коснулся его губ своими. - Брейк, кажется, у меня дежавю. - Почему у нас до сих пор нет черного свадебного платья? * * * Проснувшись, Саундвейв подумал, что кто-то очень неоригинальный вырезал кусок размером «вчерашняя ночь-сегодняшний день» почти трехнедельной давности и решил посмотреть его еще раз. На часах – полдень, под боком – Лазербик, на талии – рука Шоквейва. И подушка под головой. Зато на этот раз не с голым торсом. Не разбудив Шоквейва, но пнув Лазербика, брюнет поплелся на кухню. Покормил кота, выпил, как ему показалось, полведра воды, наконец поборов сушняк, и, поставив на плиту чайник, сел на подоконник, разглядывая безлюдный двор, усыпанный желтыми и оранжевыми листьями. В голове была приятная пустота; усевшийся рядом на полу кот изредка лениво бил хвостом по касающейся пола ноге, через некоторое время мяукнув. Саундвейв повернул голову и взглядом уперся в грудь Шоквейва, в очередной раз коря себя за недостаточно острый слух, и химика – за привычку бесшумно ходить. - Утра, - Шоквейв всматривался в заспанные, не скрытые линзами очков льдисто-голубые глаза. - Доброго. Несколько минут они рассматривали скудный пейзаж за окном, пока Саундвейв крутил в пальцах сигарету, отчего-то не решаясь закурить. А потом, отложив ее, повернулся, зарылся рукой в русых волосах, притягивая Шоквейва за затылок и аккуратно целуя. Простое, бесстрастное касание губ, пока последний не вернул более уверенный, более глубокий поцелуй. Одноглазый пират обнимал за талию свое сокровище, на ощупь отключая огонь конфорки под закипевшим чайником.