Счастье, ведь так близко.

Так хорошо, когда прохладный ветерок дует прямо в лицо, такое дурманящее чувство, что хочется уснуть и не просыпаться вечность. Но дело ведь не в каком-то там ветерке, а в не дающем мне покоя чувства безграничной любви. Честно, единственное, о чём хочется думать, так это только твои глубокие тёмно-синие, как дно океана, глаза, слышать твой не по-детски серьёзный и чуть хрипловатый голос, всё равно, даже если этим самым голосом ты постоянно кричишь и обзываешься. Я ведь знаю, что так ты выражаешь свою симпатию к людям, ты никогда никому не признаешься, что тот или иной человек тебе дорог, будешь отрицать это и приводить немыслимые, но в то же время неоспоримые аргументы в свою правоту. Ты и правда растёшь, Кристиан. — Фабер, чего уставился? – Колкий, проникающий в самую суть человека – душу, голос заставляет меня верить, что ты всё тот же. — А? Нор, да так, ничего. – Улыбаюсь, чтобы ты не заметил смущения, которое появилось, когда я наблюдал за тобой во время сна. Никогда ничего подобного не видел. Ты всегда был холоден и агрессивен со мной, но в ту ночь ты показал себя настоящего, такого, который не скрывает и не боится эмоций. Возможно, такое больше не повторится, но всё же я верю, что где-то в глубине своей души ты признаёшь и любишь меня. Наверное, это всё мой эгоизм, я хочу быть рядом с тобой, чувствовать тебя, не хочу никому другому тебя отдавать, я хочу, чтобы ты принадлежал мне, но это невозможно. Ты человек, требующий вольную и свободную жизнь. Прямо как птица, хотя нет, такое сравнение не для тебя. Ты нечто большее. Даже у птиц есть семья, даже они когда-нибудь найдут своё место обитания, а ты, ты просто не такой, большего я сказать не могу. ~~~ — Очнись, Фабер! – Очередной удар книгой по голове. Я непонимающе смотрю на тебя, глаза, твои глаза, я не могу смотреть в них без улыбки. – Хватит летать в стране розовых слонят и прочей ереси, Дания, у тебя есть обязанности, не забывай это. — Да, Крис. – Улыбаюсь так широко, как только могу, а ты продолжаешь на меня сердито смотреть, как будто я кот, испортивший твои любимые занавески. Хотя даже такой взгляд я люблю, я люблю тебя всего, Норвегия. Жаль, что моё признание для тебя лишь игра слов. Норвегия не выдерживает такой улыбки, резко подходит к датчанину, хватает за ворот плаща и тянет вниз, прямо на себя…? Открываю глаза, медленно, как будто боясь увидеть твоё сердитое лицо, но вместо этого ощущаю приятный холодок на собственных губах, а передо мной ты, нежно и аккуратно обнимающий меня за шею. Норвегия, отойдя на шаг назад, отпускает датчанина. Эрик непонятливо и вопросительно смотрит на него, как будто хочет узнать, зачем он это сделал. В ответ же напряжённое молчание и румянец, проступающий на бледно-фарфоровой коже, как у куклы. Стоп, норвежец вовсе не кукла какая-нибудь там, он самый обычный человек, который не хочет просто-напросто всем подряд показывать свои истинные чувства. Да, он именно такой. Резким толчком Дания прижимает Норвегию к стене, попутно обхватывая его лицо ладонями. Я поражаюсь, как такое чудо может находиться рядом со мной, ведь моему эгоизму нет предела. Но ты сейчас так хорош и ты улыбаешься, незаметно, но улыбаешься, уголками губ. Так приятно знать, что эта улыбка адресована мне, и никто больше такой не получит. Заядлый эгоист. — Крис, я тебя люблю. – Смотрю тебе в глаза своими небесно-голубыми глазами, ожидая услышать ответа, который явно будет не из приятных, но всё же жду и надеюсь. Молчание оно напрягает, но через пару минут ты отвечаешь: — Знаю, кретин. – Минутная пауза и пронзительный взгляд на лицо датчанина. – Ты мне это уже говорил вчера ночью. Неужели ты думаешь, что я повторно отвечу на это? Я же говорил тебе, что ненавижу повторять одну и ту же вещь дважды. Эрик не понимает, что имеет в виду Норвегия, что он пытается ему сказать, но через пару десятков секунд вспоминает вчерашнюю ночь и тихую еле слышную фразу: «Люблю, идиот.» Улыбка, которую не удаётся сдержать, вырывается наружу, и Фабер не в силах больше скрывать, счастливо заливается смехом и прислоняется своим лбом ко лбу Варгеланна. Тот одаряет его суровым и укоризненным взглядом, но всё же ответно смеётся, где-то глубоко в душе, но смеётся. — Да чтоб тебя тролли съели, Фабер. – Лёгкая и такая любимая усмешка на бледных, тонких губах. — Я тоже тебя обожаю, Норуве. — Бывший викинг проводит рукой по светлым волосам юноши и замечает заколку, поблёскивающую на лёгком свету искусственного осветителя. – Ты всё ещё её носишь. – Не вопрос, а радостное подтверждение существующего факта. Кивнув головой, нордический принц положил поверх ладони датчанина свою ладонь и посмотрел на него пристальным и внимательным взглядом. Не теряя времени, Фабер крепко обнимает Варгеланна и целует в светлую макушку. Как бы банально это не звучало, но большего для счастья этим двоим и не надо. Говорят, что противоположности притягиваются? Возможно, так оно и есть, но в этом случае у них есть кое-что общее и это, конечно же, чувства, которые они испытывают по отношению друг к другу. Открытое нараспашку окно и приятный холодящий ветерок, врывающийся в комнату вместе с лучами июньского солнца. А ведь действительно, можно радоваться тому, что у тебя есть, а не ждать чего-то более грандиозного. Счастье ведь так близко, стоит только приглянуться.