Wintertime Love

Белые фигурные коньки скользили по льду легко и непринуждённо. Правая нога отталкивается, левая — катится. Левая отталкивается, правая — катится. Правая-левая. Левая-правая. Брайан быстро и монотонно катился по ледяному полотну, лицо его обвевал свежий морозный воздух, легонько пощипывающий щёки. Он бездумно скользил взглядом по катающимся, которые ещё не совсем твёрдо стояли на ногах. Их ноги разъезжались в разные стороны, и они размахивали руками, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Всё чаще попадались парочки, состоящие преимущественно из усердно потеющих новичков и дошедших до профессионализма продвинутых конькобежцев; до него долетали обрывки фраз: «Смотри, это же так легко.» «Одной ногой отталкиваешься, а другой — скользишь.» «Да не падай ты!» Брайан не слушал их: он с удовольствием слушал музыку, доносящуюся из динамиков, расположенных по всему катку. Фрэнка Синатру сменяла «АББА», затем всем известная песня «We Wish You A Merry Christmas», ей на смену приходили известные новогодние композиции неизвестных ему артистов, хотя с Нового Года прошла уже неделя. Брайан припомнил в уме: сегодня, кажется, 7 января — православное Рождество. Мимо быстро проносились выпендрёжники: они разгонялись до бешеной скорости и затем тормозили на поворотах, эффектно взметая из-под лезвий коньков фонтаны снега. Брайан так не мог — но его вполне устраивал его собственный уровень. Он подкатился к деревянному ограждению, облепленному рыхлым снегом, чтобы немного перевести дух. Какая-то женщина запнулась об его ногу и чуть не упала, но ничего не сказала, а только осуждающе взглянула ему в глаза, поджала губы и продолжила движение. Рядом на живот шлёпнулся маленький мальчик. В широко открытых глазах на секунду застыл испуг, и Брай отметил на его лице гримаску боли. Уголки рта мальчика скривились вниз, и он добродушно наклонился и протянул ему руку, чтобы помочь встать. Мальчуган поднял взгляд: увидев перед собой копну кудрей и миловидное бледное лицо, выглядывавшее из-под неё, он поспешно поднялся на ноги и, бросив осторожный взгляд на Брайана, торопливо покатил дальше, отталкиваясь маленькими ножками от тёмного льда. От боли, видимо, не осталось и следа. «Он испугался меня... — подумал с удивлением Брай. — Я что, правда такой страшный?» С этими мыслями он оттолкнулся от ограждения и влился в поток людей. Один из тысячи. Всего лишь один из тысячи людей, не отличавшихся друг от друга. Левая-правая. Правая-левая. Коньки размеренно скользят по льду. Так и должно быть. Брайан так задумался, что случайно задел боком невысокую блондинку. Она, взмахнув руками, опасно пошатнулась, одна нога скользнула вперёд, и она неуклюже шлёпнулась на зад. Заметив в глазах неподдельную злобу и досаду, он на секунду засомневался в женском поле этой персоны. Девушки так не смотрели. — Извините, пожалуйста, — робко пробормотал он и остановился, чтобы помочь ей встать. Он было дотронулся до её руки, но она яростно выдернула её из его пальцев: — Смотри куда прёшь, баран! — прорычала девчонка хриплым голосом, который, кажется, повидал на своём веку много различного табака, и прищурила глаза. — Извините, — тупо повторил Брайан и разглядел еле проглядывавшую щетину. Ага, значит, всё-таки парень. Он несмело развернулся и покатил дальше, чувствуя спиной его недовольный взгляд. Ему показалось забавным сравнение себя с бараном: такой же кудрявый и такой же неуклюжий. Через пять минут он уже напрочь забыл об этом случае, безмятежно повторяя снова и снова те же движения: правая отталкивается, левая — катится, левая отталкивается, правая — катится. Над головой мерцали созвездия: вечер выдался необычно ясным. Брайан по привычке запрокинул голову и уже почти не задумываясь опознал Пегаса, Льва и Кассиопею. Он тут же одёрнул себя: смотри вперёд, баран, вдруг опять собьёшь кого-нибудь! Заканчивался круг: Брай плавно подъезжал к тому месту, где он сбил этого чудака. Он вдруг опять ясно всплыл в голове: яростный взгляд горящих глаз, неаккуратно подстриженные лохматые волосы и очень подходящая к образу дурацкая шапка-ушанка на лисьем меху. Брайан замедлил ход: ему не очень хотелось встретить его ещё раз, даже издалека увидеть. Он неуверенно огляделся вокруг, стремясь не встретиться с ним взглядом. Убедившись, что парнишки рядом нет, он спокойно двинулся дальше. Левой-правой, правой-левой. Заиграла песня «Let It Snow». Тут он увидел его прямо перед собой, опять чуть не врезавшись. Он еле стоял на ногах и, размахивая руками, громко материл по виду чуть старше его девушку, которая от испуга схватилась одно рукой за свой клетчатый шарфик и буквально выгнула спину от такого напора. Видимо, парня опять сбили с ног. Брайан хотел уехать подальше, пока поток ругательств не направился и на него, но что-то остановило его. Он неуверенно облизнул губы и, не осознавая, что делает, подкатил поближе. — Может, вам помочь? — осторожно спросил он, приблизившись. Грубиян смерил его взглядом. — Опять ты? Брайану стало обидно. Он смущённо кашлянул и повернулся, намереваясь продолжить движение. Правой... — Постой! — услышал он уже не такой грубый оклик. Он обернулся. Тот уже ковылял к нему, а та девчушка в шарфе была уже далеко. Он остался терпеливо стоять на месте, дожидаясь его. — Бля! — одна нога скользнула в сторону, но на этот раз он удержался на ногах. Брайан с удивлением заметил, что коньки у него не фигурные, как у большинства, а хоккейные: причём коньки чистые, новенькие, не поношенные — как говорится, «с иголочки». Многие парни катались на фигурных, а такой женоподобный персонаж уж точно должен был носить фигурные. — Привет, — парень дружелюбно протянул ему руку в шерстяной перчатке, улыбнувшись широкой тёплой улыбкой, достойной одного только солнца. — Как тебя зовут? — Брайан, — представился кудрявый, гадая про себя, была та улыбка настоящей или всего лишь «фирменной». — А тебя? — он сам удивился, как легко они перешли на «ты». — Я Роджер, — ответил парень с той же широкой улыбкой. В голове у Брайана промелькнула запоздалая мысль, что этот странный человек может быть необычным в каком-то смысле. Слишком он был... женственный. Чистой воды баба. Но мысль, испугавшая его, тут же забилась в самую глубину сознания. Ты идиот, Браше, — прошептал в голове навязчивый голос, — не смог парня от девчонки отличить. Ай-ай-ай. Нельзя так. И теперь ещё его за голубого принимаешь. Как не стыдно! Заткнись! — мысленно прикрикнул на него Брайан, постепенно начавший узнавать в нём голос своего старшего кузена Стэнли, который часто подкалывал Брайана и издевался над ним. — Я всего-навсего подумал об этом! У-тю-тю, какой ты у нас правильный, — не унимался Стэнли. — Сам заткнись. Подумай лучше о том, что ты сам выглядишь странно. У тебя огромная копна кудрей, ты такой долговязый, что тобой хоть паутину с потолка снимать, как шваброй. Кстати, если ты забыл, у тебя самого шарф розово-жёлтый, и шапка такая же. Крутые мачо не ходят в розовом цвете. Если тут кто-то и гей, так это... Замолкни! — Брайан даже покраснел от стыда. Хорошо, как скажешь, — равнодушно произнёс Стэнли. — Только ты не обольщайся. Между прочим, очень возможно, что этот мальчик... — ...накручиваешь? — раздался голос, Брайан очнулся, и голос пропал. — Что..? — переспросил он от смущения неестественно высоким, почти детским голосом. — Я спрашиваю, ты на бигуди кудряшки накручиваешь? — повторил Роджер чуть медленнее. От его былой враждебности не осталось и следа, и теперь он чуть ли не светился доброжелательностью. — Н-нет, они настоящие, — поспешно сказал Брай, невзначай скользнув взглядом по длинным лохмам нового знакомого. Роджер, удовлетворённый ответом, просто кивнул. — Ты на меня так не смотри, — нервно сказал он, заметив его взгляд. — Я не... у меня есть друг, но мы никак... Мы не... мы просто дружим... В общем, не парься. — Это как-то связано с твоей внешностью? — невинно поинтересовался Брайан. Роджер было прикусил язык, но было поздно. Кажется поздно, если этот кудряш что-то успел понять. Но мысль сразу вылетела из головы, и он моментально вспомнил, что находится всё ещё на катке и в коньках, потому что предательская нога опять скользнула вперёд, и Роджер растянулся почти в профессиональном шпагате. — Твою мать. — он даже скривился от боли. Брайан поспешил на помощь. Он поднял Роджера на ноги, не дав ему снова рухнуть, отряхнул как следует и неловко улыбнулся. — Не ушибся? — Ты мне мамка, что ли? — бросил Роджер и неуверенно фыркнул. — А ты, как я погляжу, неблагодарный грубиян, — обиженно заметил Брайан, полностью забыв о своих хороших манерах. Всё равно их никто не замечает. Однако Роджер не нашёлся, что ответить. Он и сам не раз задумывался о своей грубости и неотёсанности, но что можно ожидать от человека, который провёл всё детство в Восточной Англии, среди дворовых мальчишек и гаражей? Но виду не подал. — Ты хорошо катаешься? — задал он вопрос, что перевести разговор в другое русло. — Ну не то чтобы очень... — замялся Брайан, покраснев. На самом деле он считал, что катается просто отменно. Ему не нравилась быстрая скорость, но при желании он мог развить её. Он предпочитал кататься медленно, лениво заложив руки за спину и заняв собой половину катка. Почему ты покраснел, лапушка? — снова вмешался кузен. — Ты считаешь себя самым крутым? Или, может, ты стесняешься точно такого же парня, как и ты сам? Что мешает тебе сказать как есть? Может, розово-жёлтый шарфик? Да чего ты привязался? — вскипел Брайан. — Отвали! А, я знаю... — протянул противно голос. — Просто тебе понравился этот мальчик, и ты хочешь тоже ему понравиться. Да-да, знаем, главное достоинство Браши — скромность! Ой, отстань. — А я не умею, — сказал Роджер даже с неким вызовом. Голос пропал. Брайан был вежливым человеком и быстро сориентировался. — Хочешь, научу? В вопросе прозвучали навязчивые нотки снисходительности. — Валяй, — сдержанно произнёс тот. Опять сплоховал. Признал за ним право себя поучать. Ну и ладно. Он робко дошагал до него и вцепился ему в локоть обеими руками. — Поехали. И они поехали. Хотя словом «поехали» это было трудно назвать. Скорее, поковыляли. Брайан не очень понимал, с какой стороны подступиться к новому знакомому, то ли справа, то ли сзади, и в конце концов просто взял его за руку, не заморачиваясь. Перчатка Роджера легла на его варежку, и кудрявый потянул его за собой. — Одной ногой отталкиваешься, другой — скользишь, — не оборачиваясь, объяснил он. Теперь они ничем не отличались от тех самых парочек. На катке их всегда предостаточно, теперь ещё одна. Зачем ты вообще с ним связался? — старый друг Брайана снова припёрся без приглашения. — Катался бы себе спокойно, никто тебя не просил ввязываться. В теперь ты навязал себе бестолкового «ученика». Всё из-за твоей вежливости. А тебя вообще спрашивали? — вскипел Брай. — Он не умеет кататься. А теперь будет уметь. Я его учу. Что плохого в добром деле? Так-то ничего... Вот и молчи. И он не бестолковый. Хороший парень. Пирожок, ты сначала вообще принял этого парня за девушку, — иронично заметил кузен. Это правда, — согласился Брайан. — Слушай, у меня есть к тебе дельное предложение. Какое же? Засунь свою иронию в задницу и заткни пробкой, а затем вали из моей головы. Ты всего лишь моё воображение. — Ну а дальше-то что? — голос Роджера вернул его к действительности. — Дальше... — с отсутствующим видом отозвался Брайан, уставившись на прожектор сощуренными глазами. — Ты какой-то странный, — сообщил Роджер недовольно. — Всё время куда-то смотришь и меня не слышишь. Переспрашиваешь всё. О, слышишь, заиграли Guns N'Roses. И верно, в колонки поставили «Knockin' On Heaven's Door». — Это же Боб Дилан, дружок, — добродушно улыбнулся Брай. — И, кстати, Guns N'Roses спели эту песню далеко не первые. Это его песня. Опять чёртова снисходительность. Иначе так всех друзей растеряешь, не успев их приобрести. — А, ну да, я это и хотел сказать. Просто думал, что это Guns N'Roses первые спели. — Роджер смущённо почесал затылок, и шапка-ушанка лихо сползла набок, аки у мальчишки из Восточной Англии. Он было хотел что-то добавить, но промолчал. Брайан даже остановился послушать: он очень любил эту песню, даже и не в оригинальном исполнении. — Эй, ну ты чего? — воскликнул Роджер, тоже остановившись. — Мы дальше поедем? — он снова растопырил ноги, и концы лезвий его коньков смотрели друг на друга. — Извини. — Брай мотнул головой, прогоняя остатки мыслей. Снежинки, успевшие безнадёжно запутаться в его шевелюре, ссыпались с головы, подобно маленькому снегопаду. Он снова взял его за руку. — Честно говоря, я больше не могу тебе ничего сказать. Ты просто должен понять, как это работает. Это как... как... Ты умеешь кататься на роликах? — Не-а, — честно ответил тот. — Я не умею ни на роликах, ни на коньках, ни на самокате. Вообще не понимаю. Умею только на велике. Ещё у меня есть клёвая тачка, батя на совершеннолетие подарил. — Круто, — отозвался Брай, но зависть в своём голосе он скрыть не смог. — Сколько же тебе лет? — Об этом не спрашивают, — скривился Роджер и снова поскользнулся. — Не спрашивают пожилых людей, — возразил Брайан, поддерживая его под руку. — А ты не старый. — Я очень старый, — с серьёзным видом ответил он. — Мне восемнадцать. Это очень много. Моя жизнь прошла впустую, и я ничего не добился. Брайан фыркнул. — А мне двадцать. Привет, малыш. — Тохда у меня фся шиснь ешо фпефеди, — прошамкал Роджер и сгорбился, схватившись за спину и опираясь на руку Брайана, как на трость. Обычно тот не позволял себе расхлябанности, но сейчас удержаться не смог и громко расхохотался. Роджер выпрямился и улыбнулся добрыми глазами, в уголках его губ появились очаровательные ямочки. Так они и стояли, на катке, среди проносящихся людей, в свете разноцветных прожекторов, с новогодней музыкой. И тут случилось непредвиденное. Всё произошло так быстро, что Брайан сам не понял, как так получилось, что его новый друг только что стоял рядом и смеялся, а теперь его сбил с ног какой-то ублюдок, который уже скрылся в толпе, и он лежит в нескольких футах от него. Он немедленно подкатился к нему и подал руку. Несколько людей уже сгрудились вокруг него и предлагали помощь. — Ты в порядке? — Нет! — рявкнул Роджер и схватился за ногу. — Сука, больно как... Где этот пидор? Я просто мечтаю хорошенько съездить ему по морде. О-о-о... Брайан молча растолкал зевак и, сдвинув брови от усилия, поднял Роджера на ноги. — Пошли отсюда. — Ай! Аккуратней! Больно, ёб твою мать... — Ничего, потерпи, — пробормотал Брай. — Для начала надо стянуть с тебя эти коньки. Можешь идти? — Я попробую. Роджер ступил, лезвие конька не сдвинулось ни на дюйм, но нога безвольно подкосилась, и он снова чуть не упал. — Ничего не выйдет, — выдохнул он. Нога была вывернута под неестественным углом, и на это было не очень-то приятно смотреть. Брайан героически подхватил пострадавшего за подмышки и, замирая от опасности самому поскользнуться, медленно двинулся в сторону раздевалки. Роджер бормотал, что не надо его поддерживать, что он сам справится, но Брайан проигнорировал эти жалкие попытки самовыразиться. Роджер постепенно успокоился, от возражений остались одни охи-вздохи, и Брайан разобрал несколько слов: «позвонить», «больно» и «Фредди».