Выбор за тобой

Со второго сентября началась учеба: уроки, факультативы, домашние задания и, конечно же, дополнительные занятия с Михаилом Мирославовичем. Виктор меня не трогал эти дни. Только иногда получалось так, что ужинали мы вместе. Спрашивал он в основном про успехи в учении и о моих делах. Что на счет последнего, то я и сам не знал, как у меня дела. Марьяна, по сути, своей затеей с тем, что я её парень, не особо напрягала, Лёша тоже не звал никуда, общались с ним только на переменах и в столовке. Видимо все погрузились в учебный процесс, из-за которого времени ни на что другое не оставалось. А напрягать в лицее действительно умели. Чуть бы не на каждом уроке самостоятельные работы, чтобы проверить наш уровень знаний после летних каникул. Естественно у меня этот уровень отсутствовал вообще. Точнее почти что вообще. Результаты дополнительных занятий дали о себе знать и на троечку я решал спокойно, но это не удовлетворяло здешних преподавателей, так что меня частенько оставляли после факультативов. Так что занимался я с Михаилом Мирославовичем теперь с шести до восьми, что означало полное отсутствие свободного времени. И когда наступил вечер пятницы, я поначалу даже обрадовался. — И как тебе первая неделя учебы? — послышался неожиданно голос сзади, так что я аж вздрогнул, смотря телевизор. — Сложно, непривычно, но я стараюсь, — честно признался я, нажимая красную кнопку на пульте. В гостиной на некоторое время повисла тишина. — Никто не говорил, что будет легко, — согласился со мной Виктор, обходя диван и присаживаясь в кресло напротив. На нем был всё тот же черный костюм, белая рубашка и синий в полоску галстук. Волосы аккуратно уложены гелем назад. Даже не смотря на то, что на часах сейчас одиннадцать вечера, он выглядел так как, будто только что собрался на работу, а не вернулся с неё. — Но я уже понемногу привык, — пожал я плечами. — Это хорошо, — кивнул Виктор Андреевич, попутно снимая с себя пиджак. — Тогда мы можем вернуться к вопросу твоего воспитания? Я сглотнул. Чёрт. За всю эту неделю я естественно не забывал о случившемся в понедельник. И естественно я не забывал об обещании Виктора «вернуться к теме моего воспитания». — То, что случилось тогда в клубе, — я вновь сглотнул, ибо во рту резко пересохло, — действительно случайность. Та девушка представила меня своим парнем перед каким-то старшеклассником, который к ней пристает. Для убедительности поцеловала, — я поморщился. — А с алкоголем дурацки вышло. Все произносили тосты за учебу, любовь и здоровье, потакая меня тем, что соком за такое не запивают. Виктор внимательно посмотрел на мою опущенную голову и сложенные на коленях руки. — Сними с себя рубашку, Саш, — внезапно скомандовал мужчина. Я поднял голову и уловил искорку в его глазах. Возражать бесполезно. Пусть делает, что хочет, только не надо мне колоть ту дрянь. Я послушно стянул рубашку через голову, игнорируя пуговицы. — У тебя отличное тело. Выступающие ключицы меня всегда безумно возбуждали, — произнес Виктор, а мне стало неловко, когда я вспомнил, что в доме ещё есть Николай и Анна-Мария. — А теперь, на колени. Я, немного помедлив, опустился на колени у дивана. Нас с мужчиной разделял небольшой журнальный столик. — Твой беззащитный вид просто завораживает. Так и хочется вставить тебе прямо здесь и сейчас, — Виктор Андреевич улыбнулся, а я с испугом посмотрел на него. — Иди сюда, — он подозвал меня пальцем. Я послушно подполз к нему, остановившись прямо у его ног. Он сидит в кресле, раскинув ноги. На нем дорогая рубашка и фирменный галстук, брюки подчеркивают его мускулистые ноги. Властный взгляд, властная улыбка, да и вообще весь его вид показывал, кто здесь хозяин. И я, худенький парнишка в одних джинсах, сидящий на коленях у его ног. По телу от всего это пробежались мурашки. И я подумал, что это всё естественно. Таким как он ещё при рождении суждено стать Господином. А таким как я? Неужели Рабом? Нет. У меня могли быть бы вполне нормальные отношения с Иваном. С человеком, который меня любит, и которого люблю я. Но сейчас передом мной Виктор Андреевич. Рядом с таким, как он, такие как я, занимают подобную позицию. — А теперь повернись спиной ко мне, — всё тот же властный голос. Будто он отдает приказ подчиненному на работе, который не подлежит обсуждению. Так что я покорно исполняю. — Обопрись на столик. Мне становится страшно. Действительно страшно. — Саш, что именно не понятно? — спрашивает Виктор, пока я колеблюсь. В его тоне улавливаю недовольство. Страх становится ещё больше, и я исполняю сказанное им. Поза сейчас у меня явно не двусмысленная. Я, склонившись над столиком, оттопырил вверх свою пятую точку. — Отлично, — похвалил мужчина, поглаживая ягодицу. Я вздрогнул. – Саш, не двигайся. Одно движение, и ты будешь наказан. Понял, не дурак. Вдохнув поглубже, я схватился за края столика, чтобы впредь не осуществить никакого лишнего действия. И лишь когда я почувствовал, как мужчина расстегивает пуговицу на брюках, что есть силы, сжал зубы. Через несколько секунд мужчина спустил с меня джинсы и трусы. Стало как-то холодно, хотя в комнате было достаточно тепло. — Значит, у тебя ещё не было секса с мужчинами, — толи спросил, толи констатировал Виктор Андреевич, раздвигая руками мои ягодицы. Когда мужчина начал поглаживать мою дырочку, я рефлекторно сжался. — Тише, тише. Оближи мои пальцы, — на этих словах Виктор привстал с кресла и, нависая надо мной, приставил к моему рту указательный и средний палец. Я отрыл рот, и они тут же проникли в него. — Работай языком, — вновь приказал Виктор, и я облизнул пальцы языком. Вслед за ними в рот мужчина протолкнул ещё один, а за ним ещё. — Соси, — уже шепотом на ухо произнес мне Виктор Андреевич. — Представь, что делаешь мне минет. Во рту пересохло. Пальцы занимали много места, и я почти что начал ими давиться. — Нет, мне бы не понравилось. Неужели ради меня нельзя постараться? — покачал головой Виктор и глубже просунул руку мне в рот чуть ли не вызывая рвотный рефлекс. Я уже было начал задыхаться, как мужчина вынул пальцы из моего рта. Слюна тянулась от моего языка к ним. Виктор Андреевич улыбнулся. Я не успел отдышаться, как почувствовал, что что-то влажное медленно проталкивают в мою дырочку. Я быстро сообразил, что это один из пальцев. Было не особо больно. Просто дискомфортно. Я прикусил губу. Но когда в меня вошел ещё один палец и Виктор начал ими медленно двигать внутри, я выгнулся. — Господи, неужели я так непонятно изъясняюсь? — выдохнул Виктор, надавливая пальцами на бугорок внутри меня. По телу прошлась волна дрожи. Резко потеплело, а внизу живота приятно заныло. Я снова выгнулся от полученного удовольствия. — Видимо, непонятно. И на этих словах он вогнал в меня сразу три пальца. Это уже было больно. Я проскулил и не в силах удержать себя на ногах, повалился голой грудью на журнальный столик. — Повернись, — скомандовал Виктор, вынув из меня свои пальцы. Я отдышался и повернулся к нему. Он уже преспокойно сидел в кресле, а я боялся подниматься с колен. — Оближи, — вновь приказал он, суя мне в рот те три пальца. Когда они проникли внутрь, стало противно, ведь я сразу вспомнил, где они до этого побывали, но я послушно облизал их и Виктор убрал руку. — Ты очень непослушный, Саш, — сказал он это, и потянул руку к моей макушке. Я хотел было отшатнуться от него, только вот он схватил меня за волосы, а затем погладил по голове. — Если я говорю не двигаться, то это значит, не двигаться. Если я говорю, что пить нельзя, то это значит, что пить нельзя. И тем более в самый последний момент меня интересуют проблемы девочки-подростка, которая тебя целует, чтобы отшить какого-то там парня. Есть грань того что можно, а что нет. И у тебя нет права переходить через неё. Ты мне очень нравишься, — Виктор перевел руку к моему уху, затем провел пальцем по щеке до подбородка и приподнял тот. — Но ты даже не представляешь, как я не могу терпеть непослушание, — мужчина резко сжал подбородок двумя пальцами. — Мне жаль. Затем он склонился ко мне и поцеловал. Ненавязчиво. Без языка. Нежно как-то и по детски. — Мне жаль, что ты так и не понял. Я не шучу. Никогда. Провинился, значит получишь. Пусть мне очень и не хочется этого делать, — Виктор Андреевич внимательно посмотрел мне в глаза. Тело пробрала дрожь. — Натяни джинсы и ко мне в кабинет. Всё. Вот тут-то я и перестал что-либо слышать. Я дрожащими руками натянул джинсы, даже не подумав о том, что их стоит застегнуть, и направился за Виктором Андреевичем в указанное место. Я уже всё понял, так что брошенное в коридоре Виктором управляющему: «Приготовь дозу», не вызвало у меня никаких эмоций. И лишь увидев Николая Ивановича с подносом в двери, я был готов взмолиться перед мужчиной, чтобы тот не делал мне укола. Был готов просить прощение за всё, что только можно и нельзя, но холодное Виктора: — Скажешь хоть слово, я увеличу дозировку, — заставило меня даже забыть о мысли, чтобы попросить сжалиться над собой. Я наблюдал, как игла медленно вошла под кожу, в районе сгиба руки. Как медленно зеленоватая жидкость вливается в мое тело. Да. В прошлый раз вещество было прозрачным. Теперь в нем явно был заметен зеленый цвет. Интересно, это из-за того, что тогда была неполная дозировка? Господи. Я тогда еле пережил те несколько часов, что же будет сейчас? Я оторвал взгляд от шприца только тогда, когда Николай Иванович убрал всё обратно на поднос. Как и прошлый раз, пока что чувствую себя прекрасно. — У тебя есть двадцать минут, чтобы добраться до своей комнаты и лечь в постель, — сказал Виктор, который тоже наблюдал за всем этим. — В чем отличие полной дозы от неполной? — сглотнул я. — Не бойся. Приступы сильнее не будут. Просто увеличит их длительность. От этого легче не стало. — Не теряй времени. Поднимайся к себе. В кровати куда удобней ерзать от боли ежели на ступеньках, — улыбнулся мужчина. Я одарил его злым взглядом и с быстро бьющимся толи от страха, толи от начала действия препарата сердцем, покинул кабинет.