Банни: Леся!

Мы, конечно, сдружились с Зайкой, отличный парень, блин, он как представился так, как он сказал по привычке, так и приелось. Зайка так вдохновенно рассказывал о своей семье, о том, как сильно любит маму с папой, хоть они и не родные, хорошо, что ему повезло, я рад за парня. О том, что у него есть братья. Но я и подумать не мог, что у Зайца, ёпта, ТАКИЕ родственники. Это же... Вау! Я об них же чуть свои гетерохромные глаза себе не сломал, стоял и заикался, как ненормальный, что-то блеял в морду костюма, пытаясь связать буквы в слова. А эти, ЭТИ наступали, трогали, касались и ласкали, да так, что ноги подгибались и никакой слой синтепона не спасал. Тупо задыхался от напора и этих их пошлых взглядов. Бли-ин, вся моя скромность вылетела в трубу, мои мысли и рациональность скурвились на месте, я даже забыл о том, что у меня тоже есть те люди, которым я не безразличен. И только сейчас, бредя домой и думая о том, как неожиданно-странно прошёл день, я понимаю, осознаю, что, чёрт, я накосячил. Такое ощущение, что я предатель, что я осквернил свои чувства к моей любви, что я замарал сам себя своими, пусть мимолётными, но желаниями. Хотя... С другой стороны, это ведь не я на них вешался (хотя был не прочь, ммм... Этот загорелый чёрт со своей шикарной улыбкой...), а они ко мне приставали, пусть и перепутав меня с Зайкой, но всё же. Интересно, а Заяц со всеми спит или только с кем-то из них конкретно? Глупый вопрос с учётом того, КАК и ЧЕМ об меня тёрлись эти обложки журналов "GQ". Понимаю, что они не родные, да даже если бы и были одной крови - не мне его и их осуждать. Я ведь и сам не без греха. Ага. Поэтому стою сейчас у подъезда своего дома, нервно курю уже третью без перерыва и скромно смотрю на окна своей квартиры, откровенно стремаясь подняться наверх. Я слишком открытый, у меня же на лбу всё, блин, написано. И как мне теперь в глаза смотреть? Ох, от одной мысли об самцах Зайки жар катится по телу липким потом, царапает спину, спускаясь дрожью по ногам, заставляя пальцы на стопах подгибаться. И я знаю, что неправ, как же я чертовски неправ, но парни действительно завели меня с пол оборота своей хрипотцой в откровенных голосах, руками, что касались без стеснения, член предательски встал, пульсируя под толстой шкурой жуткого костюма. Воздух в лёгкие со свистом, ещё пару мгновений, и я потерялся бы в их приставаниях, отдаваясь мимолётному влечению. Что? Ну, что? Я тоже человек, я тоже могу возбудиться так или иначе, и нет ничего такого в том, что мне хотелось, до ломоты в яйцах, хотелось, чтобы парни Зайца продолжили. Хотеть не вредно, мечтать - тем более. Я же не изменил? Нет! Значит, всё отлично. Отлично? Ага, как же! Сам знаю, что чуть не сорвался, и казус вышел бы неимоверный. Финиш, каким виноватым чувствую себя, и самообман слов не помогает. А внутри ширятся, разрастаются - чувство беспомощности, раскаяние, горькая ненависть к себе. Неправильно всё это, но нормально. Нормально по определению! Люди не зацикленные существа, мы стремимся... А к чему стремлюсь я? Я хочу... их. Моих. И в душе слабость липкой паутиной, давит тяжестью восторга, моего персонального счастья. Всё же беру себя в руки (ну и кто тут заяц трусливый?), хотя меня всегда Рыбкой называют, потому что люблю воду и кожа конечностей почти всегда холодная - холодные руки, горячее сердце. Да, это про меня. Игнорирую лифт и иду вверх, зачем-то считая ступеньки. Звяканье ключей (никогда не понимал, на кой мне столько брелков, но кто меня спросит - подарки), щелчок замка, в прихожей темно и неуютно. Только стоило закрыть дверь, как меня к этой самой двери и прижали. - Что, Рыбка, изменяеш-ш-шь? - шипящий шёпот, от которого загривок покрывается испариной и тело бросает в дрожь. Лёгкие сжались, и сердце раскрылось, а руки-то ходуном ходят. Жопой чую злость. Паника давит на гортань, страх мутит рассудок, ужас острым под колени. - Й-а, а-а... - лепечу, теряясь в ответе. Сильные руки - клешнями на теле, с силой дёрнули назад, посылая мою хрупкую тушку в полёт по темноте пространства. Испугался, честно, очень сильно, крамольная мысль, что сейчас носом встречусь со стеной, перехватила горло, заставив всхлипнуть на ходу. Руки, что выставил вперёд, проскользнули мимо цели - пытался зацепиться, и я таки впечатался лицом в преграду. Благо, это была не стена. Меня поймали, прижали и обманчиво-нежно рукой коснулись волос на макушке, как бы лаская, словно успокаивая, располагая к себе. - Понравилос-с-сь? - словно чужой, второй голос ожёг барабанные под вспышку боли, которой опалило затылок из-за дёрнутых назад локонов. - Йа, я... я правда... они...а я... и вот... Зайка... они Зайка... мы ничего... правда-правда! - отчаянно заблеял я, вертя головой во мраке из стороны в сторону, лишь контуры фигур выхватывая краешком зрения в отсвете уличных фонарей - мало, слишком мало света. - Ты. Не. Сопративлялс-с-ся, - вновь просипел первый голос, и я натурально отшатнулся, испытывая животный ужас, словно зверёк перед хищником. - Но я... не было... нич-чего не было... они... я завис... испугался и... я... Сердце под желудком, бьётся, стучит, молит о пощаде, да только губы дрожат, не могут нормально контролировать работу языка, чтобы уже чётко обрисоваться ситуацию. - Мы видели. Вс-с-сё видели, - сильнее сжал меня в своих стальных объятиях обладатель второго голоса. Ноги подкосились, и я бы обязательно рухнул на пол, дрожа осиновым листом на ветру, но тело притеснили к себе сильнее, сзади тоже в меня вжалась потрясающая фигура. Зажат между ними, панически страшно сделать лишний вдох, трясусь поджилками, но, несмотря на всё это, я счастлив, мне хорошо, комфортно, я там, где моё место, я там, где бьётся моё сердце - вот так вот, между ними. - А поч-чему не подошли? - проблеял я, чувствуя, как настойчивые руки с силой стаскивают с меня футболку и шорты, сабо потерялись в полёте, слетели со стоп, пока запинался о ковёр. - Тебе и без нас-с-с было хорош-ш-шо, - отозвался мой мужчина, к которому я был лицом. Укол боли, и хочется рыдать. Они не так всё поняли. Они неправильно приняли ситуацию. Да, меня заинтересовали братья Зайки, но это же просто интерес. Я бы ни за что не лёг под них, не позволил бы себя коснуться в более интимном плане. Не разрешил бы даже рядом стоять. И я не вру, да, немного противоречу, но эмоции, как порыв - это одно, а чёткость и твёрдость убеждений - иное. Я тогда просто растерялся, завис, а они... они всё видели. И да, я идиот. Но не братьев Зайки я люблю. И не потому что они чужие, а потому что уже отдал всего себя другим. - НЕПРАВДА! - всхлипнул я и даже умудрился топнуть ногой. Наступил на ласту Вика, пока тот потирался своим стояком о мои ягодицы сквозь слои своей одежды. Как же она мешает, блин. - Да ш-ш-што ты? - как будто изумился Рам (вообще-то Рома, но он ненавидит своё птичье имя, поэтому Рам). - Докаж-ж-ж-жи, - прожужжал на ухо Вик и дёрнул меня за бёдра на себя, импульсами красок острое возбуждение прошило тело насквозь. - Ах... Выгнулся в четырёх руках, стараясь прижаться к моим мужчинам, обоим одновременно, нагло закинув одну руку на шею Рама, вплетая пальцы в черноту волос за затылке, он тащится от таких ласк. Вторую забросил за голову, хватаясь за белоснежный затылок Вика, чуть сжимая захват, любит жёстче. Притягиваю обоих к себе, ёрзаю между ними, слыша смешанное дыхание парней, их стоны и тихий рык. Ощущаю губы в поцелуе с обеих сторон шеи - кайф! Обнажён, на коже из одежды лишь стайные мурашки - щекоткой по плечам, спине и внутренней стороне бёдер. На Раме и Вике ещё есть вещи, и это бесит, писец, как раздражает. Но меня тоже тянет поиграть, стону громко, манерно, чуть соскальзывая вниз между ними, и резко выпрямляюсь, задевая достоинства парней животом и поясницей. Хоровой мат ласкает слух, возбуждение давит, становясь невыносимым, выступая каплями влаги на висках, там, где колотится жилка. Внизу жмёт, нарастает, распирает и увеличивается, горячо, влажно. Перелив их голосов - сладкой стрелой в член, подрагивает, жажду откровений. Объятия на секунды - такие долгие, длинные и одинокие - исчезают, пока Вик и Рам почти синхронно избавляются от вещей и снова жмутся, теснят, вжимают друг в друга. Нечем дышать, да мне, кажется, и не нужно, дышу ими. Голову кружит аналогичный аромат одеколона обоих, люблю этот запах, вновь трусь, дрожу, шарю вслепую руками и мечтаю добраться до кровати. Но Вик щёлкает чем-то в темноте - тюбик с кремом, вечно он его с собой таскает - ведёт, эйфория через рецепторы в тело, выгибаюсь согласием. Запах морошки примешивается к мускусу парней, и я мычу от удовольствия, в животе скручивается в тугое и нежное, ведёт, распаляет. Без предисловий пальцами в меня, сразу, резко, с рыком - карая. Вскрикиваю, вздрагиваю, ощущая шлепок по ноге в бессловном приказе расставить ноги шире. Подчиняюсь, прогибаюсь, чувствуя, как щупает, растягивает, касается, трогает и ору, натурально вою в голос, потому что сосредоточившись на Вике, не заметил, как Рам сполз вниз, губами обхватывая мой уже сочащийся желанием член. Меня словно разрывает, не знаю, куда двигаться - назад или вперёд. Хочется и насадиться на пальцы, как можно сильнее, и засадить член в горячую влажную глотку, как можно глубже. Ноги дрожат, трясутся, цепляюсь за стену, стеная голосовыми. Жарко, душно, рукой в чёрную гриву, глажу, пропуская волосы сквозь пальцы и еле сдерживаюсь, чтобы не схватить, как можно сильнее. Во мне уже властвуют и раздраконивают две руки - Рам сплёл свои пальцы с пальцами Вика и так же вторгается в меня. Руки скользят по обоям вниз, хватаюсь за плечи Рама, удерживая себя в стоячем положении, и стараюсь не кричать, хотя так хочется, но и их помучить тоже охота, поэтому терзаю губы зубами, запрещая звуку вырываться из меня сиплыми и сорванными нотами. В груди частит, дыхание рваное, перед глазами муть - круги, мушки, восторг в расширившихся зрачках. Язык Рама творит невероятное, скользит по органу, заставляя захлёбываться вдохами, оглаживает влагой яички и снова резко вверх, щекоча уздечку. Зубами прикусывает под головкой - меня подбрасывает, вздыхаю, тащусь, чувствуя их и спереди, и сзади. Анус ноет от резкой растяжки, но комок нервов внутри компенсирует дискомфорт искрами восторга и разрядов возвышенного возбуждения. Двигаюсь с ними в такт, то вперёд, погружаясь в скользкий жар, то назад, позволяя входит в меня игривым фалангам, как можно глубже. Расслабляюсь и ту же зажимаюсь, шалю, всё же стискиваю волосы Рама в руке, мычу, носом с шумом вдыхая. А меня жжёт, внутри откровенный пал, хлещет жаром, струится в теле, звенит стоном. Миг. И телу вновь сиротливо. Но лишь на долю секунды. Я распалён, заведён, желаю и готов молить о продолжении. Вик усмехается в ухо, дразняще поводя бёдрами за моей спиной, касаясь ягодиц, скользя по мне, ляпая каплями смазки. Это божественно. Хочу ещё. Рам тут же потирается членом о член, тыкается головкой в мой бритый лобок, растравливает, касается мошонки и тыкается вновь и вновь. Слабею от их напора, хочу, не могу, скулю, чуть ли не оседаю, но не дают, подхватывают, держат, тихо смеются. Им нравится доводить меня до исступления. М-м-м-м... Рам закидывает мои руки себе на плечи, подхватывая тело под ягодицы, рывок - и я уже оплетаю дрожащими ногами его поясницу. Вик губами чертит рисунки на шее, одновременно вжимаясь в меня со спины. Языком лижет сонную, за ухом, кончиком носа ведёт сверху вниз по шее и обратно. Дрожу, откидываю голову назад, открывая больший доступ для ласки. Парни возятся руками снизу, аккурат под моей мошонкой, фыркают и томно вздыхают - простреливает от их голосов. Рам упирается лбом в мое плечо и жарко выдыхает на влажную кожу ключицы. Вик кусает другое плечо под резкий толчок. Сразу. Оба. В меня. Задыхаюсь, рецепторы орут наслаждением на грани экстаза, автоматически зажимаюсь, шипят оба, и это одуряющее блаженство, тут же расслабляюсь, позволяя им начать двигаться во мне, проникать, задевать точку удовольствия острым наслаждением, сильнее обнимаю конечностями Рама. Вик подхватывает горячими ладонями мои ноги, забирая себе часть моего веса, оглаживает ладонями, стискивает пальцы и проникает, проникает, проникает. Рам входит нежно, но жёстко, подстраиваясь под ритм Вика, синхронно погружаясь в моё нутро. Стону в голос, не думая ни о чём, царапаю спину Рама одной рукой, вторую вновь закидываю за голову, хватаясь за волосы Вика, дёргаю на себя, шипит, кусает в отместку, усмехаюсь и нежно касаюсь вскользь губами шеи Рама. Подставляется, ускоряя темп, рычу, извиваюсь между влажными телами, дышу, задыхаясь, чувствую их, только их обоих, и больше никого не нужно. На языке соль с кожи Рама, вылизываю его горло, чуть прикусывая кадык, нервно сглатывает, открывая рот, чтобы заполнить лёгкие - тоже не слушаются. Толчок. Вбиваются. Выскальзывают и входят вновь. Боль в затылке, голову резко назад, губы ласкает укус - Вик целует почти ревниво, словно на грани, как будто в последний раз - а он всё делает без тормозов. Отвечаю жадно, пылко, сильно, страстно, неудобно выкручивая шею, изгаляясь чуть извернуться назад. Сплетаемся языками, губами по губам шумно и слепо, чувствую, что Рам за нами наблюдает, сгорая от желания тоже меня засосать, совершая толчки почти яро. Я и сам этого хочу - целоваться. Но Вик не пускает, с силой удерживая мою голову на месте, влажно проникая языком в рот, вылизывая нёбо. Рам трахает на грани жестокости - грубо, резко, часто совершая фрикции. Желудок делает кульбит. Рву поцелуй с Виком, тут же освобождаясь от оков. Шея ноет, но это ничто, сразу же набрасываюсь, сам, на Рама, ублажая его уста своим вниманием. Захватываю, покоряю, подчиняя себе, веду в этой ласке, одновременно выгибая спину. Вик стонет за спиной, сходя с ума от ощущений, сам плыву, торжествуя упоением. Тело влажное, дрожит удовольствием и волнами подкатывающего экстаза, соскальзывает с такого же влажного пояса, но Вик и Рам держат - с силой и радостью, не позволяя мне сорваться вниз. Ноги сводит, гнусь, стону в губы Рама, пот дорожками по спине, Вик прижимается сильнее, вновь кусая плечо. Кричу, ору, вою, содрогаюсь в безумной пляске тела в ритме нирваны. Член пульсирует семенем, изливаясь на Рама, ляпая, размазывая влагу по животу и груди. Прижимаюсь, не специально растирая своё исступление по нашей коже, острый аромат секса забивает носоглотку. Вик до боли царапает мои бёдра, догоняя меня, Рам ещё держится, но дыхание, как пульс - частит, он близок. Мстительно свожу мышцы ануса в точку, не позволяя протолкнуться в меня сильнее или вовсе выскользнуть прочь. Вик матерится в мой затылок, отчаянно кусая загривок. Содрогаюсь от удовольствия, член обмякает, запертый между мной и Рамом. Рам же дёргает меня на себя, за талию, с силой проводя рукой по пояснице и вверх, с нажимом, на горячем выдохе, и тут же толкается - резко и остервенело, разливаясь внутри меня своей белесой любовью. Так и стоим-висим клубком разгорячённых тел, пытаемся отдышаться, ловим взглядом мушек - красиво. Рам хлопает ладонью по стене, вспарывая три пары сетчаток ярким светом. Вик стонет не в силах высказать всё, что он думает "хорошего" о Раме на данный момент. Я же просто щиплю его сосок, до боли и шипения в ответ, мстительно скалясь. - Чертовка, - бормочет Рам мне и усмехается. - Ублюдок, - нежно отвечает Вик Раму и тянется через меня за мимолётным поцелуем. Лишь глупый "чмок", не больше. Между собой они не спят, не целуются в засос, лишь посредственно касаются, ласкают друг друга во время совместного секса и всё. Им нужен я, без меня они не будут вместе. Мне всегда было интересно, каково это - трахнуться с ними по отдельности. Но... Не выходит, мы всегда вместе, и порой мне кажется, что эти ревнивцы не позволят мне секс в паре, а не трио. Что ж, посмотрим... Вик и Рам не братья, вообще ни разу, но парни стремятся быть похожими друг на друга, сливаться, при этом разнясь во всём - реальность кривого зеркала. Одинаковые причёски, но, если у Вика волосы белые с чёрной чёлкой, то у Рама чёрные с белой. Если Рам надевает тёмно-синие джинсы, то Вик голубые. Если Вик проколол себе правое ухо и вставил серебряную серьгу-кольцо, то Рам проколол левое и вставил точно такую же, но золотую. Всегда одинаковые и разные одновременно, как бы говоря всем своим видом, что они едины, они вместе (да какая разница в каком смысле?), но при этом, не лишены индивидуальности. Мне это в них безумно нравится. А мне в них всё нравится, такие дикие и необычные, дополняют друг друга и живут лишь мной. Почти мило... Правда, порой, их немая гонка схожести-различности доходит до кретинизма. Не скажу, что меня это пугает, не скажу, что я их не понимаю, просто... порой они слишком зациклены. Год назад Рам порезал руку, когда ремонтировал машину - неудачно саданулся об острую деталь. Почти на сгибе локтя правой остался уродливый шрам. Вик, не долго думая, создал себе ситуацию, в которой у него появился почти такой же, но разумеется на левой. И мне бы хотелось отреагировать на подобное зло и агрессивно, пытаясь вправить парням мозги. Но... Зачем? Это их выбор, их страсть, то, что их роднит и связывает, и я счастлив от того, что они не отталкивают друг друга, а наоборот - стремятся. И думаю, что парни просто сами не осознают, как сильно они хотят не только меня, но и друг друга, но что-то им мешает переступить эту грань. Всё же соскальзываю с рук своих единственных, чувствуя, как по ногам течёт, чёрт, слишком откровенно и шлюховато, но как же классно-то! Стою, я стою. Стою, блять! Не выходит, ноги не держат, и по телу гуляет слепая нега, всё ещё пытаюсь отдышаться, бля. Не люблю материться, избегаю бранных слов, но вот сейчас без нецензурностей никак. - Изверги, - зло бросил я. Вик и Рам переместились вперёд, пока я пристраивал свою жопу к стене, в поисках опоры. Парни потупили глаза и ухнулись вниз. Опять? Хотя, виноваты, бляди! Стоят все из себя несчастные, раскаивающиеся, самобичуются передо мной на коленях, смотрят своими невообразимыми глазами, жаждут вымолить прощение. Ну-ну. - Прости, мы перестарались, - ковыряя пальцем ковёр, пробормотал Вик. А глаза зеленющие, довольные, счастливые, всё ещё осоловелый. Ммм, такой горячий, хоть вали и трахай прямо сейчас. - Мы просто голову потеряли, когда увидели тех, - рык на последнем слове, - вокруг тебя, - почти оправдывался Рам, вперившись в меня своими карими, но мне больше нравится думать "карамельными" глазами. А я люблю сладкое! - Я, конечно, люблю, когда вы меня ревнуете, но это перебор, - хотел сказать строго, даже брови нахмурил, но вышло блаженно, в стоне. Дёрнулись ко мне, как по команде, оба сразу, трогая тело, что принадлежит лишь им. Губы-руки ласкают кожу бёдер, касаются почти неуловимо, распаляя меня вновь. Языками лижут чашечки коленей, посасывают кожу вокруг пупка, оставляя алые следы, руками глажу макушки, с улыбкой наблюдая за их нежностью и несдержанностью. Они не унижаются, нет, просто именно так проявляют свою зависимость от меня, показывают свои чувства и искренность - это их индивидуальность. Пальцами в ложбинку между ягодиц, касаясь, щекоча, возбуждают, суки! Нет! Не хочу, устал, но тело берёт своё, эти заразы знают мои слабые места. Они - моя слабость, моя сладость, моя жизнь. - Прости, - шепчет Вик, широкими мазками языка по запястью слизывает дрожь. - Прости-прости... - щебечет Рам, оглаживая и разминая мои затёкшие икры. - Неделю без секса! - сказал, как отрезал. А я и не утверждал, что я наигрался! - Не-е-ет, - взвыли хором. - Удовольствие только для меня, - почти приказ, расплываюсь в хищной улыбке. Сами усмехаются, понимают, черти, к чему веду, кивают головами, как болванчики, соглашаясь на нечто интересное. Эхх, нужно будет поговорить с Зайкой, познакомить моих мальчиков с его. Думаю, отличная идея. Ага, занимательная компашка подбирается: мои любовники - два диких койота, братья Зайки - львы единого прайда, я - позвоночное хладнокровное (то ли речное, то ли морское) и сам Зайка - пушистое травоядное. Пиздец, зоопарк! Нам ещё нужны макака, пингвин и какой-нить облезлый хорёк, чтоб вообще фартово смотреться. - Согласны, - снова хором и вновь ласкают меня, нежа и касаясь кроткими движениями. Вик касается губами моего подрагивающего в заинтересованности происходящим члена, Рам посасывает мошонку, играясь с кожей - прикусывая, вылизывая, целуя. А я их убить хочу за их наглость, но и продолжить тоже есть желание - острое и неоспоримое. - Отлично! У меня на вас большие планы... - пошло облизывая губы, и я уверен, что глаза мои в этот момент сияли дьявольским блеском. - Да, Рыбка, - хором, покорность и снова безумная ласка на грани потери сознания, так они хороши. Чувствую, за эту неделю мои парни выжмут из меня все соки, зная их усердие-то и неутолимость. А я и не против. Хватаю обоих за волосы и с силой тяну на себя - ещё зол, доминирую, подставляюсь, сильнее раздвигая ноги, прогибаясь в пояснице. - Да, вот так, сильнее! Мммм... Завтра я на работу не пойду! А кто отпустит? Да я и сам не против провести сутки-другие в постели. И все удовольствия лишь для меня.