poor little fox

В ней никогда не видели угрозу. Она всегда выглядела слишком беззащитной и трусливой. Ее не воспринимали всерьез. Честно, в ней никого и ничего не видели. Никто, даже друзья, коих и так было мало, не смотрели на нее. Нет, их взгляды словно были устремлены сквозь девушку, будто бы ее и вовсе не существовало. А порой ей казалось, что они видят вместо нее кого-то другого. Ее – Марил – они видеть либо не могли, либо не желали. В ней никогда не видели угрозу. В ней и девушку-то разглядеть не могли, слишком непримечательная, слишком «серая». Ситуация на миг сдвинулась, когда, три года назад, она попала в аварию. Шрамы спрятать можно было, а вот поврежденный глаз приходилось закрывать сначала бинтами, потом повязкой. На нее вроде бы обратили внимание. Но как Марил вскоре поняла, оное было опять направлено не на нее. Они не видели девушку, которая пережила аварию и нашла в себе силы, не смотря на все свое нынешнее уродство, выходить на улицу, учиться, искать работу. Они видели несчастную жертву, над которой надо причитать и «ненавязчиво» вызнавать детали той злосчастной ситуации. «Раз они не хотят видеть меня, то я буду рисовать им маски. Посмотрим, смогут ли они прозреть. В любом случае, мне будет забавно за ними наблюдать» Марил, которая после аварии получила неприятное прозвище «Мангл», не была злой, не была жестокой, не была сумасшедшей. Она считала себя нормальной. Простой девушкой, которую окружают ненормальные личности, бездушные куклы. Она бы закричала, но знала, что ее не услышат. Куклы глухи. Тогда она решила устроить маленький переполох в кукольном театре. Она решила сломать парочку наиболее симпатичных куколок и посмотреть, что будет дальше. В ней никогда не видели угрозу. Потому, когда сначала пропал ее братец, а потом и его девушка, подозрение на нее не пало. Ее успокаивали, убеждали, что их найдут. Они открывали рты, выталкивали из глоток заученные фразы, и не замечали, что слез в глазах Марил не было. Они списывали это на шок и апатию? Глупцы. Марил знала, что ни рыжеволосый патлатый братец, ни его простодушная блондиночка никогда не вернутся. Если уж разрушать этот мерзкий театр, то лучше начать с тех кукол, что лежат слишком близко. Она обрывала держащие их ниточки, заставляла распадаться на кусочки и обретать свое настоящее лицо. Брат и его «курочка» были первыми, но не последними. *** Пасмурный день, небо затянуто грязными облаками, ни малейшего движения воздуха – слишком душно, скоро будет гроза. По улице идет непримечательная девушка-лисица. Острая мордочка, под веянием современной моды, покрашена в светло-розовый. Короткие волосы неровными прядями обрамляют лицо. Взгляд единственного зрячего глаза пуст и холоден. Может показаться, что эта лисичка-подросток чем-то расстроена. Но это не так. Марил окончательно стала Мангл. Ей все равно, что о ней думают. Но ее очень интересует, какими красками раскрасят новость об очередном исчезновении жителя этого тухлого городка. Мангл, а точнее неизвестный убийца, коего в новостях называли «Увечье» (за привычку четвертовать свои жертвы), нагнал страху на жителей. Горожане боялись ходить по улицам в одиночку, не отпускали детей от себя и боялись… Боялись-боялись-боялись, что их идеальный мирок рухнет. А Мангл уже знала, как все закончится. Она никогда не трогала детей, оберегала их, веря, что они вырастут не в глупых кукол, но в живых созданий, верила, что они будут личностями. Она знала, что у тех глаза открыты и рано или поздно, но именно дети станут причиной ее гибели. Или ее освобождения от этого глупого мирка?