Сонгфик 1: Полет

Он, было, подумал, что ослышался. Но нет, где-то далеко... Не так. Где-то далеко-далеко, словно на грани фантазии, послышались отголоски малой терции, перекатами сообщая о своем прибытии. Спустя несколько томительных, по его мнению, секунд, к ним прибавилась большая квинта октавой ниже, подкрепляя малышку-терцию своим тихим, но уверенным звучанием. А затем легкая октава, словно кто-то невпопад ударил по клавишам фортепиано, и мелодия соскочила на быстрое звучание. Влад удивленно огляделся. Носы одноклассников упорно были направлены перпендикулярно партам. Учительница оживленно что-то вещала, но парень как-будто перестал слушать ее... Нет, не слушать. Слышать. Весь его разум, от начала и до конца, был захвачен легкой и ненавязчивой мелодией. Вот только оставалось непонятным, почему ее никто, кроме него не слышит... "В прочем, это неважно", - изрек голос разума, и ученик блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь музыкой. Темп ее был легок и невесом, он словно звал за собой, отвлекая от всего и сосредотачивая лишь на едва уловимом соприкосновении звуков друг с другом. Влад почти что видел, как пальцы пианиста быстро перемещаются все выше и выше по нотной лестнице, достигая новых высот. - У кого не выключен мобильный? - вдруг раздался издалека голос учительницы, и Влад неохотно распахнул глаза. Ученики притихли, вжимая головы в плечи, а носы их теперь почти что приклеились к тетрадкам. - У кого музыка играет, я вас спрашиваю?! - повысила голос женщина, сверкая глазами из-под стекол аккуратных очков. - Да ведь это из актового зала звук идет, - подала голос одна из девушек, заставляя Влада удивленно приоткрыть рот. А ведь она права! То есть музыка, которой он наслаждался последнюю минуту явно производилась кем-то из учеников или учителей данной школы. Кем же? Кем? - Ох, сколько можно со своими репетициями? - бурно начала громыхать преподавательница, и Влад, не зная чем руководствуется в данный момент, неловко поднялся со своего места. - Что случилось? - Нет, ничего, - пробубнил парень, закрывая тетрадь. - С Вашего позволения, я пойду и посмотрю, что там происходит. И попрошу быть потише, урок все-таки. - И давно пора, - закивала в ответ на его предложение учительница, кивая в сторону двери. - Давай, иди. Только быстро. Он не понимал, что им движет. Присутствовало ощущение, что ноги сами несут его в сторону актового зала. А звуки музыки становились все громче и громче. Громче и громче. Они оглушали его. Октавы снизу и легкие перекаты сверху. Почти трели. Почти. Они были так близко, что, казалось, он сейчас зритель, скромно приникший к двери концертного зала. Но на деле этот зал был не концертным, а актовым. Дверь скрипнула под его напором, сразу поддаваясь. У Влада перехватило дыхание от той картины, которая предстала перед его глазами. Стройный корпус пианиста склонился над нотной клавиатурой, чуть ли не сливаясь с ней. Мерные взмахи левой руки и легкое подрагивание правой говорило лишь об одном - вот он, тот самый исполнитель, музыка которого не дает Владу покоя уже последние полторы минуты. Хоть музыкант и располагался к Владу спиной, тот отчетливо видел, как сквозь тело незнакомца словно проходили волны, пианист просто не мог не находиться в движении, то поддаваясь вперед, то отклоняясь назад. На то, что творят пальцы его левой руки, человек даже не смотрел, отдавая все свое внимание фрикциям правой. Легкие удары по одной и той же клавише и невесомые перекаты, обходящие ее со стороны - вот, что было единственно важным в тот момент. Недлинные, мышастого цвета волосы растрепались по спине неизвестного музыканта, и Влад запоздало подумал, что где-то он уже видел эту ученицу. Кажется, она была младше его на год или два... А это действительно важно? Влад не был в этом уверен. А затем мелодия вновь вошла в какую-то спокойную, "привычную" колею, и внимание парня начала привлекать не сама музыка, а положение тела той, кто ее исполняет. Туловище девочки как-то странно накренилось, оно все ближе и ближе склонялось к клавиатуре, голова упала на грудь, так что ее совсем не стало видно за плечами... Плечами, которые мелко задрожали. Сглатывая и смачивая враз пересохшее горло, парень неловко двинулся с места, силясь припомнить, зачем он вообще сюда пришел. Ему послышалось, или пальцы девушки и впрямь пошли на репризу? Ступая осторожно и стараясь лишний раз не шуметь, ученик приближался к фортепиано. Плечи пианистки, неявно подрагивавшие секунду назад, теперь, казалось, зашлись в каком-то диком танце, настолько сильно их трепыхало в разные стороны. Исполнительница выстрадывала каждую четверть, каждую восьмую, каждую шестнадцатую... Каждый аккорд, который слетал из-под пальцев, был произведением ее беззвучных рыданий. Звук становился все громче и громче, октавы внизу словно бушевали, а верхние терции вторили им, недовольно перекликаясь между собой. Влад приблизился почти вплотную. На черную юбку-карандаш капали соленые капли, а девушка, похоже, старалась из последних сил совладать с непослушными руками, боясь испортить мелодию. У парня даже возникло ощущение, что ее корпус сотрясается не от рыданий, а от панического страха, что руки ее не послушаются. А стоило начать указательному и среднему пальцу на полутоне вверху замедляться, вторя нижним октавам, форте которых потихоньку начало уступать нежному пиано, как Влад, сам не понимая, зачем он это делает, легко наклонился к девушке, и, обвив руки вокруг ее талии, легко прижал к себе, зарываясь носом в мягкие волосы и стараясь не думать о том, как его поступок выглядит со стороны. Здравый смысл ушел на второй план. Первый план целиком и полностью заняли эмоции.