Мы с тобой похожи

      Я словно рыба, в припадке бьющаяся о берег. Задыхающаяся, безмолвная, не способная что-либо изменить и спастись.       Словно я выпучиваю глаза, бью хвостом и ударяюсь вновь и вновь. Будто бы мне осталось совсем недолго, ибо дышать нечем. Впереди одни страдания. Как будто хватаю ртом воздух, который спасти меня не в силах. То, что давало жизнь — убивает меня.       О том, что рыбы погибают без воды, я узнала от Слейна. Кажется, тогда он был единственно искренен и правдив со мной.       Я запуталась в своих мыслях и желаниях. Такое чувство, будто бы все воспоминания, все мечты и стремления были погрызаны трупными червями в моей голове. Он говорит, я совсем перестала быть похожей на прежнюю себя. Мысли о зависти, ненависти и любви посещают меня все чаще.       Как же противно ощущать свое бездействие. Как противно глядеть вдаль космоса уже столько лет подряд. Смотреть в бесконечность космоса. Разглядывать свет звезд, живых и уже мертвых. Желать упасть, но точно знать, что падать — некуда. Ведь падать нужно куда-то, любое падение заканчивается, но падение в космосе не закончится никогда. Даже после смерти падение продолжится. И будет продолжаться вечно.       Я помню, в какой позе Слейн обычно сидел на диване. Я повторяю ее, сажусь так сама. Ставлю ноги в правильную позу и сглатываю слезы. Часто мне мерещится, что это — та самая комната, что разлуки и смерти –не было. Но через мгновение я вспоминаю — прошло четыре года, он убит, все наши с ним встречи происходили на Лунной базе.       На этом корабле нет ничего связанного со Слейном.       Я влюбилась в Слейна сама того не заметив. Может, это случилось потому что он был рядом и проявлял хоть толику заботы. А может я переняла чувства Ассейлам или хотела ей досадить. В итоге от этих чувств никому не стало лучше. Может, только сестре, которая избавилась от поклонника. Хотя я понимаю, что иногда нужно жертвовать собой во благо Империи.       А может и вовсе это не любовь. Но тогда я не знаю, что за чувства пожирают мой разум и разрывают сердце. Что заставляет меня рыдать, прижимать руки к груди и пытаться не проронить ни звука.       Я хотела быть счастливой. Да что там, я просто хотела жить.       Наши цели и желания не всегда исполнимы. Говорят, у судьбы на нас свои планы. Интересно, у нее есть планы относительно меня?       Хотя я точно знаю — есть. Скитаться вечно в космосе, экономить ресурсы и выживать. Хорошо хоть у нас есть растения. Как-нибудь выживем. Может быть.       Сама я давно перестала строить планы на будущее. Судьбе просто нечему помешать да и незачем. Есть ли смысл давно потерянному объяснять дорогу? Может и есть, но не для меня.       Мы бороздим просторы космоса бесконечно долго, и будущего у нас нет. Наверное мы сойдем на Землю, когда закончится продовольствие. Или не сойдем вовсе, что более вероятно. Мы просто умрем в этой консервной банке. И когда-нибудь эту посудину найдут и вскроют.       В этом долгом путешествии моим партнером стал Харклайт. Мы часто проводим время наедине. Харклайт хороший мужчина, что в жизни, что в постели.       Каждый раз, когда мы отдаемся друг другу, мы представляем на месте партнера одного и того же человека.       Нас одолевают одни и те же чувства. При иных обстоятельствах мы стали бы соперниками в любви.       Хотя, без скрипа, могу признать — он любит сильнее, чем я.       Но, будь у нас хоть какая-нибудь возможность, что наши чувства, хотя бы одного из нас, не будут отвергнуты.       Все это невозможно. Теперь уж точно. Ведь он мертв.       Иногда я схожу с ума. Взываю к справедливости, миру, да хотя бы к королеве Верса. Чтоб ее! Как тяжело, у нас ничего нет кроме этой ненужной любви.       Харклайт говорит — с годами я стала еще дотошнее, еще невыносимее.       Он говорит это, а затем целует меня.       Мы вцепились друг в друга как в единственную надежду. А так и есть. Мы держимся друг за друга мертвой хваткой. Он мое единственное спасение.       В нашей с Харклайтом комнате много земных цветов. Это единственное, что напоминает нам о былых временах на Лунной базе. Рядом с ним.       Я предала свою любовь и себя, чуть не убила сестру, но не чувствую себя грязной.       Свершив столько зла, я продолжаю жить со своим единственным спасением.       Мы оба погрязли, Харклайт. Все, что у нас сесть, так это мы друг у друга.       Мы словно стали одним существом, которое, по задумке судьбы, не заслуживает избавления.       Неважно, как бросили эти кости, так и должно было быть.       Я не желаю другого для себя.       Вру, конечно же.