Просто стёб

Он был пристёгнут тонкими кожаными ремешками к крюкам, закрепленным на большой русской печи. Лапы затекли и уже почти отваливались. Сколько он провисел тут? Час? Шарик потерял счёт времени, но терпел до последнего. Из сеней донёсся шорох. Сердце Шарика радостно забилось, и он гавкнул в знак приветствия: его любимый хозяин вернулся. Не заставив себя ждать, дверь в избу приоткрылась и грациозно помахивая пушистым хвостом, в горницу зашёл кот Матроскин. На нём были новые латексные трусики, обтягивающие пушистый, мягкий зад, в лапах он зажимал мягкие наручники нежно-розового цвета. При виде сего зрелища, Шарик бессознательно заскулил и попытался скрыть ноющую между ног эрекцию. Матроскин окинул барбоса снисходительным взглядом и плавными шагами приблизился вплотную к своему Сабу. — Что нужно сказать, сучка? — грубо и презрительно глянув на Шарика, мяукнул кот. — Кошки правят миром! Собаки — отрыжка цивилизации. — понурив голову, скромно проскулил в ответ Шарик. — То-то же! — мурлыкнул Матроскин, щекоча пах Шарика кончиком своего хвоста. Затем кот опустил когтистые лапки на грудь и живот Шарика и начал аккуратно массировать,немного впиваясь в плоть коготками. Шарик взвизгнул, но терпел: ему это нравилось. Мурча, Матроскин слизнул висящую на кончике Шариковой плоти,манящую капельку. Барбос сладострастно вздохнул, гулко сглатывая слюну. — Давай, проси меня тварь, умоляй чтобы я дотрагивался до тебя, блохастый паршивец. — томно, но властно велел кот. — Пожалуйста, господин... - забормотал Шарик.- Я ведь специально зимой кеды купил, вместо валенок тогда, чтобы Вы меня наказали как следует. — Сейчас я отстегну тебя, — предупредил Матроскин.- но с условием что ты будешь паинькой... Кот ослабил кожаные ремешки на лапах Шарика и пёс безвольно рухнул на пол, словно марионетка. Шарик попытался встать на лапы, но они были затёкшие от долгого висения на ремнях и у него получалось только неуклюже ползти по полу. Этот момент больше всего доставлял Матроскину удовольствие истинного садиста. — Ты такой жалкий! — фыркнул кот, глядя на ёрзающего у своих лап пса. — Так и будешь пол обтирать? — Я люблю Вас хозяин! — ответил Шарик, прежде чем встать в унизительную позу на четвереньки, задрав зад кверху. — Перестань махать своим хвостом, бестолочь! — заурчал Матроскин. — Иначе я когда-нибудь отрежу его,ясно? Шарик испуганно поджал хвост, сгорая от стыда и желания, чтобы господин ещё больше унизил его. Тогда Матроскин достал розгу, которую заранее приготовил для сегодняшней сессии. Рассекая воздух прут полоснул Шарика по выставленному заду. Это был словно удар по оголённым нервам. Шарик резко втянул воздух сквозь сомкнутые клыки и тихонечко заскулил. Прикрываясь и ёрзая, пёс надеялся что розга не попадёт прямо по дырочке под его хвостом, иначе это будет слишком сильной болью и уже не доставит удовольствия. Последовало ещё несколько ударов, отчего Шарик почувствовал сильное головокружение и крикнул стоп-слово. Матроскин тут же остановился и с тревогой бросился к псу, обнимая того лапкой за шею. — Тебе так больно? — виновато спросил кот, заглядывая в преданные глаза Шарика. — Может тогда переместимся уже на кровать? Шарик пошатываясь встал и побрёл к кровати. Кот двинулся следом, забираясь между лап Шарика и припечатывая пса к матрасу. Матроскин пристегнул передние лапы барбосика мягкими наручниками к изголовью. На задние лапы пса, он натянул сексуальные белые гольфы с бантами. На член Шарика, Матроскин поместил специальный мини-бандаж, закрепив его не слишком туго. Бедный пёс тяжело дышал от возбуждения и поёрзывал пушистым, многострадальным задом по простыне от нетерпения. — Сейчас, сейчас, моя сучка... — мурлыкнул кот на ушко Шарику. — Я заставлю тебя скулить и умолять! С этими словами Матроскин достал из сумки вибромассажёр и облив его лубрикантом, принялся массировать попку Шарика. Кот стискивал пса коготками, вылизывал то страстно, то нежно язычком его шерстку. Вибромассажёр тем временем, проникал всё дальше, раздвигая тугие мышцы пёсьей дырочки. Шарик скулил и извивался, не в силах произнести ничего членораздельного. Матроскину быстро надоело это и он резко выдернул вибратор из Шарика. Пёс приглушенно охнул и закрыл глаза. Кот шлёпнул его лапкой по морде и принялся одевать на свой небольшой кошачий пенис увеличивающую размеры насадку. Шарик тут же послушно перевернулся на живот и подставил господину трепещущую, пылающую желанием попку. Кот деловито смазал себя и начал неумолимое проникновение в дырочку Шарика. Большая и толстая насадка распирала Шарика изнутри, заставляя его тело прогибаться от страстных волн дрожи. Его господин врубался в податливое тело грубо, насаживая пса будто дворовую суку. Саднящее чувство давно исчезло и теперь Шарик мог только подвывать от нарастающего блаженства. Его член затвердел словно кол, сочась смазкой и уже был готов брызнуть спермой, но бондажик тесно сжимал его, не давая кончить. — Получай то, что заслуживаешь, похотливая подстилка. — проурчал страстным шепотком Матроскин,засаживая как можно поглубже. — Прочувствуй весь до конца. Шарик выгнулся дугой, протяжно завыв. В тот же момент Кот освободил твёрдый,влажный член своего раба от плена и обессиленно скуля, пёс распластался на кровати, разбрызгивая семя. Освободившись от насадки, Матроскин резко ткнул Шарика носом в свой пах. Пёс принялся послушно вылизывать член Матроскина и вскоре кот кончил на его язычок. Убрав все секс-игрушки, они лежали расслабленные и довольные , свернувшись клубочком, бок о бок. Неожиданно в окно постучали. — Кто там? — заорала глупая птица из шифоньера, куда её запихнул Матроскин на время сессии. — Это я, Печкин, почту принёс. — любопытный, маразматичный почтальон оказывается всё это время торчал под окном и вслушивался. — У вашего Шарика снова блохи завелись? — Нет, с чего вы взяли? — охрипшим, сорванным голосом поинтересовался Шарик. — Да просто вы, товарищ пёс, так визжали, скулили и выли, что перебудили полдеревни! Время то уже два часа ночи. — А вам что не спится, а Печкин? — съехидничал Матроскин, который терпеть не мог этого полоумного дедульку. — Да я просто так... мимо проходил... — отозвался почтальон. — Ну вот и иди мимо... — тем же тоном продолжил Матроскин и погасив свет, улёгся к своему любимому пёсику, лизнув его на ночь за ушком.