Want You More Than A

Предложив начать уборку на кухне, Гарри и не предполагал, что всё приведёт к этому. Он и не думал, что у него встанет так, что будет больно, что он станет хвататься за мойку в перчатках для мытья посуды, смеясь так сильно, что слезящиеся глаза невозможно держать открытыми, увидев Луи, что настоял на своём и всё же привязал к ступням огромные мочалки, как видел однажды в мультике. — Это сработает! — сказал Луи с уверенным выражением лица, гордо приподнятым подбородком, полностью поглощённый провальными попытками поёрзать ногами на засыпанном мукой полу. В какой-то момент Гарри перешёл с дикого хохота к всхлипам на ультразвуке, когда Луи бросился на него и, сгребя целую ладошку пены из раковины, опустил ему на макушку. От удивления и неожиданности его рот приоткрылся, вода потекла по лицу. И при этом он всё ещё был возбуждён? Господи. Луи изогнул бровь, проводя мокрой рукой по торсу Гарри, вытираясь, пальцы мазнули и по бугорку в штанах и… ага. А вот и причина его стояка. — Мы, вообще-то, убираться должны, — проговорил Гарри, прикусывая губу, когда Луи провёл пальцами по его длине, ткани спортивок слишком мало, чтобы приглушить ощущения. По сути, стало даже хуже, так что тонкой ткани действительно недостаточно. — А мы это и делаем, — ухмыльнулся Луи. — Смотри, ты прямо-таки девственно чист. Гарри почувствовал себя грязным в самом приятном смысле. Когда Луи снова отстранился, оставляя его здесь одного хвататься за раковину, Гарри стало скорее любопытно, сколько ещё он выдержит, прежде чем коленки начнут подкашиваться. ******* Сорок минут спустя он уже готов умолять. Каким-то образом им всё же удалось отмыть кухню до нормального состояния, несмотря на то, что движения Гарри замедлялись каждый раз, стоило Луи прошептать ему на ухо: «Я тебя люблю» или коснуться кожи; он чувствовал поглаживания каждый раз, когда они пытались разминуться в небольшом пространстве. — У тебя на голове гнездо, — сказал Луи, приобнимая его за поясницу. — Извини, — Гарри показалось, словно он глубоко под толщей воды, в какой-то странной невесомости с замыленным взглядом. Только Луи он видел чётко. Губы парня прижались к основанию шеи, большими пальцами он поглаживал тазовые косточки Гарри, стоило им только начать подниматься на второй этаж. — Давай отмоем тебя? — У тебя тут, — Гарри сглотнул, накрыл руки Луи своими, немного побаиваясь, что его затуманенный мозг всё же подведёт, и он оступится. — ты тоже. Здесь мука. — Ну вот, у тебя тоже есть работа, — Гарри даже не нужно было оборачиваться, чтобы быть уверенным в улыбке парня. — Я тебя люблю. Когда они оказались на втором этаже, Луи обвил его талию руками и прижался сзади, прилипая от груди до самых колен, обнимая слишком сильно, опустив голову Гарри на плечо. — И я люблю тебя, тыковка. — Поэтому ты и дразнишь меня? — В точку, — Луи опустил ладонь ниже, накрывая ею пах Гарри, просто касаясь, без капли давления или чего-либо. Гарри откинул голову назад, на чужое плечо, позволяя Луи вести их в полумраке коридора, потому что собственные мысли разлетелись. — И давно в таком состоянии? — Луи сжал его через брюки, показать, что именно он имеет в виду. Гарри облизал губы и глупо моргнул. — Эм… не знаю. Я был… наполовину возбуждён с того момента, как ты пришёл. А потом, типа, когда ты сказал… сказал, что я милый… — Ты именно такой. Мой милый Гарри, — прошептал Луи, потираясь носом прямо за ухом, в то же время щёлкая выключателем в ванной. Небо за окном из серого уже давно затянуло тучами угольного цвета, и теперь маленькие снежинки опускались на слив. — Чёрт, даже не представляю, как ты себя сейчас чувствуешь. Легко. Словно его кости были пустыми, готовыми улететь, и всё казалось более… ощутимым. Биение сердца было слышно в ушах так громко, кровь быстро бежала по венам, кожа казалась одним огромным оголённым нервом, что не уставал вспыхивать с каждым чужим касанием. — Хорошо, — это всё, что он мог сказать, оборачиваясь, касаясь губ Луи своими. — Едва ли могу думать. — Хочешь, чтобы я помог тебе вымыть голову? Гарри почувствовал, как в такт бьющемуся сердцу и кончики пальцев покалывать стало. — Только не смейся. — Зачем мне смеяться? — Потому что ты хочешь, чтобы я, типа, — он обернулся, чтобы спрятать лицо у Луи на плече. — разделся. А я… я не… Пальцы Луи прочесали прядки волос Гарри мягко и осторожно, так, как ему и хотелось. — Я могу помочь тебе, просто наклонишься над ванной. И тебе ни капельки не придётся… — Нет, — сжал он футболку Луи сзади, в животе заворочались узлы и клубки тепла медленной, стабильной пульсацией. Луи замер, рука скользнула ниже, на заднюю часть шеи Гарри. — Нет? — Мне кажется, мне и под футболку попало, — он прикусил губу, наблюдая за тем, как скользнул взгляд Луи вслед за движением. — И мёд. И всё остальное. Я весь… грязный. Ноздри Луи раздулись, желваки двинулись, словно он хотел что-то сказать, но сдержался. А это последнее, чего Гарри хотелось бы. И, несмотря на тень сомнения, противным голоском напоминающей о том, что ты не сексуальный, ты просто будешь выглядеть глупо, ты опозоришься, он притянул Луи ближе, пока между ними не осталось буквально и сантиметра пространства, и поцеловал за мочкой уха. — Меня всего отмыть нужно. Луи сглотнул, что чувствовалось по двинувшемуся адамову яблоку, пульс в венке под губами Гарри ускорился. — Хочешь, я могу… уйти? — Но что, если я поскользнусь? Я… я тоже, — Гарри приоткрыл рот у основания шеи Луи и засосал участок кожи, провёл языком, слизывая мёд. — Не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу… Я хочу тебя. Со мной. Луи отклонил голову назад, голос был приглушен, когда он спросил: — Ты в этом уверен? С последним поцелуем над расцветающим засосом Гарри отстранился, чтобы заглянуть старшему в глаза, он был напряжён и слишком чувствителен, а Гарри просто хотел. — Да. На секунду им овладели сомнения — что, если Луи попытается его отговорить, скажет, мол, ты не готов, и Гарри придётся упрашивать. Взамен же парень сказал: — Я доверяю тебе, ты лучше знаешь, чего хочешь. Но, Гарри, в любой момент, если ты передумаешь или тебе что-то не понравится, скажи об этом. Гарри кивнул, опуская руки вдоль тела, когда Луи потянул за нижний край его футболки. Он позволил стянуть её с себя через голову, сердце, по ощущениям, поднялось куда-то в глотку, и пришлось собираться с силами, чтобы не попытаться прикрыться, потому что что, если Луи передумал? Что, если, стоило ему увидеть Гарри совершенно обнажённым, он разочаруется настолько, что придумает любую отговорку, лишь бы не касаться его снова? Луи опустился на колени, ухватился пальцами за резинку штанов и нижнего белья, прежде чем стянуть их к самим щиколоткам. От холодного воздуха на коже выступили мурашки, но это ни на градус не сбавило того жара, что засел глубоко под кожей, совсем не помогая стоять на ногах прочнее. В ванной было так тихо, он слышал каждый вдох, каждый скрип деревянных панелей дома из-за ветра. Опустить взгляд было слишком страшно. Было страшно увидеть выражение лица Луи, показать, насколько, наверное, нуждающимся он выглядел, стоя здесь, посреди комнатки, полностью голым, с членом, на головке которого красовалась жемчужная капелька предэякулята. — Красота, — голос Луи приглушен, и Гарри тут же опустил взгляд. Он легко помотал головой, неуверенный, что делать с руками, почему они вообще висели вдоль его тела так бесполезно? — Да, — выдохнул Луи; его длинные ресницы опустились, стоило старшему придвинуться к тазовой косточке Гарри, чтобы оставить лёгкий поцелуй, ладони скользнули по внешней стороне его бедра. — Чёрт, так хорошо выглядишь. Гарри попытался скрыть нервный смешок, что не вышло, его щёки залились румянцем, когда Луи стал подниматься поцелуями по его животу, пока не поднялся на ноги, всё ещё полностью одетый. — Всё равно не сравнюсь с тобой, — тихо ответил младший, отчасти надеясь, что Луи не услышит, пусть они оба и знали, насколько это правда. Луи хорош. Он играл в футбол, постоянно будучи в движении, он наверняка достаточно сильный и мог бы без труда поднять Гарри, подавая себя с простой уверенностью в собственной привлекательности. А Гарри, он… ничего такой. Немного лучше среднего, особенно в моменты появления доброты и когда он тщательно вымыт. Он точно не имел бы ничего против Луи, если бы тот выразил своё разочарование его внешним видом, не таил бы никакой обиды. — Блять, как же ты ошибаешься, — нахмурился Луи, потянув теперь уже собственную футболку, чтобы снять, бросив беззаботно на пол, и руки тут же нашли Гарри, притянули вплотную к себе. — Неужели ты не замечаешь? Ты такой… — его ладони скользнули к запястьям Гарри, пальцы переплелись, и Луи поднял его руки, чтобы чмокнуть костяшки пальцев. — Твои руки просто нечто. Ты можешь держать одной рукой сразу три стакана, и, чёрт, неловко от того, насколько сильно меня заводит эта картина, — он шагал спиной вперёд, ведя Гарри за собой на пушистый коврик у душевой кабинки. — А с такими ногами ты можешь носить самый узкие джинсы на зависть любой девчонке. Гарри тяжело сглотнул, ловя взглядом, как на спортивках Луи осталась капелька его смазки, прежде чем парень отпустил его ладони и наконец-то разделся. — Мне нравится, какой ты мягонький здесь, — проговорил Луи с полной нежности, интимной улыбкой, поглаживая бока Гарри. — Зацелую тебя с головы до ног, как только будет возможность. Гарри зарылся лицом в шею Луи, охая, когда кожа коснулась кожи, когда открылась, а после и закрылась за ними дверка кабинки, замыкая их в небольшом пузыре, в котором не было больше никого, кроме них двоих. И, может, Гарри не хотелось больше прятаться. — Я тебя люблю, — попробовал он снова, чтобы убедиться. — И я тебя люблю, — мягко ответил Луи, возясь у него за спиной, чтобы повернуть кран. Как только их окатило холодной водой, парни оба дёрнулись от неожиданности, тут же хватаясь друг за друга, и засмеялись, словно их кожу не кололо зарядами электричества, стоило только коснуться друг друга. Вода в считанные секунды сменилась горячей, от которой запотели стенки кабинки. — И я любил бы тебя даже лысым и с огромным пузом. Гарри не смог сдержать смешок, потому что Луи всегда вызывал у него такую реакцию. — И я тебя. — Попробовал бы не любить, — дразня, ответил парень, и Гарри закатил глаза от удовольствия, стоило возбуждённому члену Луи коснуться его собственного, когда тот потянулся за гелем для душа. Ни один из них не сделал ничего, чтобы разобраться с их стояками, и пальцы Гарри покалывало от того, как сильно хотелось коснуться. — Поможешь с волосами? — спросил он, склоняя голову немного, чтобы в глаза не попадала вода, и замер, очарованный тем, как красиво струйками она спускалась по телу Луи, какими влажными и яркими вдруг стали его губы. — Помочь тебе с волосами? — Луи налил немного шампуня Гарри прямо на голову, убрал закрытый бутылёк и зарылся пальцами в мокрые кудряшки. — Я покажу тебе особые услуги Томмо. Это будет лучшим, что было в твоей жизни. И, блять, он не преувеличивал. Гарри пришлось ухватиться за чужую талию, чтобы не опуститься на колени, потому что каждый раз, когда Луи оттягивал его прядки, каждый раз, когда он поглаживал кожу его головы, Гарри всё больше превращался в желе. Луи притянул его обратно под струю воды, чтобы смыть шампунь, но не убрал руки, продолжая приятный массаж. — Можно я… можно я тебя коснусь? Ладони Луи замерли, и он коснулся губ Гарри своими, и парень тут же ответил на поцелуй, словно ждал его годами. Горячая вода стекала между ними, из-за чего рты только больше скользили, старший взял его за руку и направил к своей пояснице. — Пожалуйста. Гарри вспенил гель в ладонях и опустил руки на Луи, тая от смешка парня, который тот не смог сдержать, когда Гарри коснулся его подмышек, тщательно намыливая его всего, спускаясь всё ниже по телу, по изгибу спины прямо к округлой заднице, которую Гарри не мог не сжать. Луи простонал ему прямо в губы, впился ногтями в плечи, и эта небольшая вспышка боли возбуждала его только сильнее, доводя до той самой грани, когда терпеть было невыносимо. Гарри никогда не хотел кончить сильнее, никогда не был на грани так долго. Его кожа казалась натянутой струной, готовой порваться от малейшего напряжения, член выделял так много предэякулята, что тут же смывался водой. — Можно я тебе помогу? — спросил Гарри, когда скользкие от мыла руки Луи спустились по его груди и животу. — Блять, да. — А ты сможешь, — прикусив кожу у челюсти Луи, Гарри обернул ладонь вокруг чужого члена, что тут же дёрнулся от малейшей стимуляции. — Ты сможешь возбудиться снова? — Пятнадцать минут — и я снова буду готов, — Луи хватал воздух ртом, зубами задевая кожу на ключицах. — Наверное, даже меньше. Гарри усилил хватку на чужом члене и начал медленные движения вверх-вниз, вверх-вниз, потирая головку ладонью, действуя, возможно, непоследовательно, но возбуждаясь, чувствуя эту медленную пытку, словно те же манипуляции проделывали и с ним. Он придерживался медленного темпа, обожая то, как всем телом опирался о него Луи, как сбивалось его дыхание, когда он хватался за него, словно за якорь. Гарри вздрогнул только когда пальцы Луи стали намыливать его задницу, а после скользнули меж ягодиц, к анусу. — Ещё, пожалуйста, — рот приоткрылся, все нервные окончания вспыхнули одновременно, когда Луи стал настойчивее поглаживать там, где Гарри хотел его больше всего. Он больше не переживал, насколько бесстыдным может показаться. — Здесь нет смазки, — выдохнул Луи, голос сломался на последней гласной, когда Гарри ускорил движения. — Не нужно… мылом. Гарри не смог сходу подобрать слова, поэтому просто открыл рот и высунул язык, дожидаясь, пока Луи поймёт намёк и даст ему свои промытые под струёй воды пальцы. Он обхватил их губами, обвёл языком, чтобы оставить побольше слюны. Гарри выпустил пальцы изо рта с причмокиванием; ресницы Луи украшали крохотные капельки воды, зрачки были расширены, когда он вернул пальцы на место, к сфинктеру Гарри и мягко надавил, пробуя. — Будь хорошим мальчиком и не кончи. Гарри усилил хватку, закрыл глаза, когда первый палец толкнулся ещё глубже, но даже это не успокоило его зуд, кажется, стало только хуже. — Блять, Гарри, я сейчас… Он сосредоточился на головке, надрачивая короткими движениями, обхватив плотным кольцом, из-за чего Луи ввёл палец по третью фалангу, согнул внутри. Они простонали одновременно, сперма Луи запачкала живот Гарри, на чувствительные стенки ануса которого надавили только сильнее. — Пожалуйста, Лу, пожалуйста, — он буквально выдавил последние капли спермы из головки и опустил лоб на плечо парня. — Нам нужно, — Луи пытался восстановить дыхание, не переставая выходить, а после снова толкаться в Гарри пальцем. — выйти отсюда. Они кое-как выбрались из душа, наскоро вытерлись, и даже потом Луи медлил, он усадил его на кровать и настоял на том, чтобы просушить волосы феном. К окончанию самой настоящей пытки Гарри уже хотелось плакать. Что бы он ни делал, это желание не отступало, ему просто нужно было что-то. Ему нужно было, чтобы Луи вжал его в матрас и заполнил собой полностью, чтобы это ощущение было единственным, что он мог чувствовать. — Такой нетерпеливый, — прочёсывая уже сухие волосы Гарри, стоя на коленях на кровати в одном только полотенце, повязанном вокруг бёдер, Луи чмокнул парня в губы. Гарри приоткрыл рот, дыхание спёрло, когда Томлинсон прикусил его нижнюю губу и потянул. Они завалились на кровать, переплетя конечности, осыпая друг друга влажными поцелуями, поглаживая горячую, дрожащую кожу. — Лу, — выдохнул в шею Луи Гарри, когда тот перевернул их на кровати, и младший оказался сверху. Его полотенце развязалось. То, которым был обмотан Луи ещё мгновение назад, уже валялось где-то на полу. — Что, моя любовь? — мягкие руки Луи осторожно наглаживали его спину, волосы были растрёпаны, отчего Гарри захотелось обвернуть Луи всеми одеялами, а затем забраться под них и отсосать. — Мы можем, ну… ты, — он спрятал лицо под челюстью Луи, ладони так и лежали между ними на его грудной клетке. — Что будет дальше? Луи обвил Гарри за талию руками, просто обнимая. И, несмотря на то, что от возбуждения уже кружилась голова, всё же, в этом состоянии он довольно долго, Гарри в этом тоже нуждался. Ему нравился уют и безопасность, которые он ощущал, когда Луи прижимал его к себе, не требуя ничего взамен. — Чего ты сам хочешь? — Поцелуев, — Гарри ткнулся носом в чужую шею, потому что Луи пах домом. — и это. Типа, нас, голых. И может даже… всякого. — Всякого? — спросил Луи своим медовым голосом, оглаживая позвонки Гарри, замирая у затылка. — Какого всякого? — Всякого, связанного с задницей, — уточнил Гарри с горящими щеками, на губах заиграла улыбка, когда Луи пощекотал заднюю часть шеи. — Ага, связанного с задницей, да? Ну и чего, связанного с задницей, ты хочешь? Нужно быть поконкретнее, — его губы ухватили мочку уха Гарри, слова — не громче шёпота, несмотря даже на то, что они одни и никто точно не подслушает. — Хочешь моих пальцев? Поцелуев? Чего-нибудь другого? — Поцелуев? — спросил Гарри и прикусил губу, выдавая сбившееся дыхание. — Ага, поцелуев твоей задницы. Чтобы я вылизывал тебя, пока ты не попросишь меня остановиться. Гарри резко втянул воздух, в голове теперь только мысли о его полотенце — единственном клочке ткани, что отделял их друг от друга. Тем более, когда ладонь Луи снова скользнула по спине и замерла на пояснице, прямо там, где начиналась его обнажённая задница. Это было слишком. Гарри не мог так. Он нуждался в большем. — Нет, нет, я… я хочу… хочу тебя во мне. Мягкие губы трепетно коснулись его собственных, цепкие пальцы вытащили полотенце, что явно было лишним, когда Луи снова перевернул их, устраиваясь между разведённых бёдер Гарри. И, на самом деле, парень ожидал, что Луи без прелюдий перейдёт сразу к делу, но всё, что тот сделал — поднялся, усаживаясь ровно, вверх-вниз поглаживая ногу Гарри, словно наслаждался каждой секундой. Гарри пришлось побороться с желанием схватить подушку, что поближе, закрыть лицо и свернуться в клубок, чтобы не светить так сильно своим обнажённым телом, но выражение лица Луи его переубедило. На его лице читалось ты красивый и я люблю тебя, и Гарри сжал ноги, вжимаясь коленями в бока Луи, в животе завязывался очередной клубок нервного возбуждения. — Я никогда, — Луи прервался нервным смешком, пышные ресницы опустились к щекам, когда он попытался скрыть свой взгляд. — Ты значишь для меня очень много, Гарри. И я хочу сделать это правильно. Ради тебя. И себя тоже, конечно, потому что… потому что я никогда и ни к кому не чувствовал ничего подобного, и я не хочу разочаровать тебя. Потому что это очень важно. Гарри поймал ладонь Луи, когда тот снова провёл ею вверх по бедру, крепко сжал. — Лу, посмотри на меня, — проговорил он с нажимом, пусть и до ужаса смущался сам. — Ты не сможешь меня разочаровать. Я… я боюсь, что всё закончится, как только ты меня коснёшься. Луи закинул ногу Гарри себе на талию, заставляя обвить, губы тёплые, успокаивающие и мягкие, когда они поцеловались. — Хочу, чтобы так и было. — Хочешь? Подушечки пальцев Луи огладили пульсирующую длину члена Гарри, дразнили головку, пока все мысли парня не затянуло пеленой, единственной различимой мыслью осталось только хочухочухочу. — Хочу, чтобы ты кончал столько, чтобы не смог больше. Может, он простонал. Не без этого. Гарри не мог сосредоточиться, не мог думать, потому что Луи лежал на нём, кожа к коже, толкаясь в чужой рот языком, вылизывая, пальцами осторожно убирая со лба Гарри мешающие прядки. Парень чувствовал, насколько возбудился — Луи скользил по его члену своим, медленно двигая бёдрами, размазывая ту вязкую лужицу предэякулята, что накапала на его живот. От этого, словно заряд тока пробежал по спине Гарри и спустился вниз, к кончикам пальцев. Те, что на ногах и вовсе согнулись, когда Луи обхватил губами его язык и засосал. Кожа Луи блестела от пота, что собирался небольшими капельками и стекал вниз по спине, к пояснице, блестя, словно бриллиант, и Гарри не мог насытиться тем, как Луи ощущался в его руках, каким мягким, но уверенным он был, нежным и гладким, рот влажным, когда он выдыхал короткие я тебя люблю в губы Гарри, как сжимал пряди волос в беззвучном мой. — Я, я, — шептал он в рот Луи, напрягаясь так, что переживал, что кончит, как только Луи коснётся его члена своим снова. — Я твой. Луи спустился ниже, обводя губами подбородок парня, потянул его за волосы, заставляя склонить голову и открыть шею, давая больше возможностей. Луи кусал кожу, спускаясь ниже, зубами царапая слишком чувствительную кожу, словно ему нужно было попробовать и оставить метку на каждой частичке его тела. — А я — твой. Гарри сильнее прижал Луи к себе, так, чтобы между ними и миллиметра расстояния не было, потому что его собственное тело казалось слишком лёгким, и жизненно необходим был вес Луи, прижимающего его к кровати. Мышцы челюсти ослабли, из приоткрытого рта доносились едва слышные звуки не подавленных в горле стонов. — Нет, — твёрдо проговорил Луи, впиваясь зубами в шею. — Хочу тебя слышать. Гарри тут же расслабился, отпустив себя, разрешая наслаждаться и озвучивать каждый звук заготовленного пожалуйста, Луи и трахни меня. — Может, тогда перевернёшься для меня на живот, мой милый? Позволишь о себе позаботиться? Гарри кивнул, кожа горела под руками парня, словно Гарри — это фитиль, а Луи зажёг спичку. Двигаться и соображать было сложнее, чем ожидалось, и Гарри огладил спину парня, пытаясь найти, за что бы ухватиться в качестве опоры, конечности казались слишком тяжёлыми. Луи помог ему перевернуться, рука придержала его под живот, пока тот нашёл подушку, чтобы подложить под бёдра. — Растяну тебя, окей? Гарри сжал в ладонях простыни, бросая взгляд назад, через плечо, когда матрас прогнулся под весом Луи, но никаких прикосновений ему не досталось. — Лу. — Чшш, — успокоил он, оставляя поцелуй на плече Гарри. — У тебя есть что-нибудь? Смазка? Резинка? — Эм… да, — Гарри моргнул, пытаясь сосредоточиться, собрать слова в правильном порядке. — Под кроватью. В… эм, коробке? — Той, что от блестящей пробки? — подразнил Луи, тут же склоняясь к полу, скрываясь из затуманенного поля зрения Гарри. Он спрятал горящее лицо в подушке, изо всех сил пытаясь не двигать бёдрами по мягкому хлопку, но не смог перестать ёрзать ради малейшей стимуляции. Он даже не слышал, как Луи перебирал его игрушки, не слышал, как он вернулся на место, только почувствовал твёрдую ладонь, что прижалась к пояснице, останавливая. — Не двигайся. — Пожалуйста. — Нет, — проговорил он чётко, но не без симпатии в голосе. — Хочу, чтобы ты кончил от моих пальцев. Мошонка Гарри была прижата к его телу так плотно, он даже не был уверен, что сможет кончить, и в то же время боялся, что не сможет остановиться, пока не выплеснет всё. — Будешь хорошим мальчиком для меня, не будешь двигаться? — Да, — прохрипел он, прикрывая глаза, когда почувствовал, как Луи развёл его ноги и опустился между них. — Я начну с лосьона для начала, мой милый. Извини, он будет холодноватым, — до Гарри донёсся щелчок открывшейся бутылочки, после чего скользкие руки огладили его спину, размазывая, надавливая на все напряжённые мышцы, стараясь расслабить, оглаживая в правильных местах, словно Луи прекрасно знал, что делает. — Жалко, что у меня с собой нет какого-нибудь крутого масла, — проговорил он тихо, касаясь грудной клеткой спины Гарри, оставляя мягкие поцелуи по задней части шеи. — Растёр бы тебя всего с головы до ног. — Я, — облизал Гарри губы, едва шевеля языком. — Что ещё? Луи отстранился, снова касаясь только руками, разминая его медленными движениями, больше похожими на приятную пытку, заставляя кожу покраснеть и гореть в ожидании новых прикосновений. — Заставил бы тебя расслабиться, сжимать свои маленькие пальчики от удовольствия, — пальцы пробежали по бокам Гарри, и парень дёрнулся, задрожав. — Растёр бы тебя всего, возбудил и хорошенько раскрыл. Знаешь, что ещё я сделал бы с тобой? Гарри помотал головой, грудная клетка расширялась прямо под прикосновениями рук Луи. — Блять, я бы… ты вообще знаешь, как сильно я хотел бы затолкать в тебя пробку и заставить ходить с ней по дому? Чтобы только мы с тобой знали, насколько ты полный. Гарри простонал, член пульсировал, выделяя больше предэякулята от самой мысли о том, какой секрет они могли бы разделить с Луи. — Чёрт, тебе бы это понравилось, да, мой милый? — Луи провёл ногтями по спине парня, царапая, ведя ниже, по заднице, заставляя вздрогнуть, поёрзать. — Очень. — Можно я… можно я растяну тебя языком? — в тоне Луи прекрасно считывалось нетерпение, пока он вжимался пальцами в бёдра прямо под задницей, наглаживая вверх-вниз. Гарри толкнулся тазом в подушку, чувствуя возрастающее от слов возбуждение. Он хотел бы, правда, но… не сейчас. Не в момент, когда он и без этого чувствовал себя слишком открытым и уязвимым, и сама мысль о рте Луи на нём пробуждала настороженность, потому что это в его задницу парень мог сунуть свой язык, что было… пугающе. — Я не, — наконец решился он, бросая взгляд поверх плеча, чтобы посмотреть Луи в глаза. — Ты можешь просто… пальцами? Пока что? — Конечно, малыш, — щёки Луи покраснели, словно это он лежал здесь, выставленный напоказ, залив смазкой подушку, потому что он в жизни не был настолько возбуждён, он даже не знал, что член может выделить столько предэякулята. Гарри закрыл глаза, стоило только Луи развести его ягодицы и простонать. Словно Гарри с этого ракурса был настолько горяч, что тот не смог сдержаться. — Ты замечательный, — проговорил Луи тихо, подушечкой большого пальца оглаживая его сфинктер. Гарри слышал, как Луи открыл бутылёк смазки, затем почувствовал, как она капнула, холодная и мокрая, прямо туда, где Луи вырисовывал круги. Гарри задышал тяжелее, пот собирался капельками на висках, как только Луи стал проталкивать вязкие капли, растягивая, вводя палец. Гарри казалось, кто-то зажёг целый костёр внизу его живота, и языки пламени расходились по венам. — Не дразни, — попросил он, ёрзая на месте. Луи сжал его ягодицы, толкнул коленями ноги Гарри, чтобы тот развёл их шире, лишая возможность упереться достаточно, чтобы двинуться. — Я не дразню. Ещё не начинал, — кружил он пальцами, поглаживая анус, выдавив слишком много смазки, отчего та струйкой потекла по мошонке. — Пожалуйста, — повторял Гарри снова и снова, чувствуя, как в уголках глаз собирается влага. Луи, наконец, ввёл палец дальше первой фаланги, ввёл плавно по самое основание, всего палец, а Гарри уже вспотел и не знал, куда себя деть. — Как думаешь, ты заслуживаешь большего? — спросил Луи, сгибая палец, наглаживая стенки. — Я… я не знаю. Другой рукой Луи провёл по внешней стороне бедра Гарри, голос мягкий, словно топлёный сахар. — Да, мой милый. Ты вёл себя очень хорошо. Второй палец присоединился к первому, растягивая, когда Луи развёл их ножницами, пока Гарри не сдался и не попросил больше. — Такой хороший для меня, — третий палец оказался в нём, по ощущениям, часами позже, и этого было так много, парень стал глотать воздух, сжимая простыни трясущимися руками до боли. Луи вошёл в ритм, толкаясь в него пальцами быстрее и глубже, пока Гарри не начал толкаться в подушку, стимулируя головку, с каждым его движением. Он не осознавал, что прослезился, пока Луи не стёр пальцем влагу со щеки, пальцами другой поддерживая тот же темп. — Хочешь кончить, мой милый? Ты можешь, когда захочешь. На секунду Гарри почти запаниковал, не думая, что сможет, несмотря даже на то, что с каждым толчком Луи попадал по простате. — Не могу, не могу, — задыхался он, дрожа, потому что волны возбуждения становились всё интенсивнее, и это было слишком. — Можешь, — настоял Луи, прочёсывая пальцами влажные от пота волосы. Гарри хотелось покачать головой, умолять, когда Луи впутал пальцы в его волосы и потянул, склонился, чтобы прошептать: — Ты можешь, малыш, ну же, я тебя люблю, — и это стало точкой невозврата, перед глазами всё поплыло. Гарри отчаянно подался назад, сжимаясь вокруг пальцев Луи, приоткрыл рот, из которого не вырвалось и звука, потому что он не мог перестать дрожать, не мог перестать кончать, чувствуя только пульсацию во всём теле, пока на смену ей не пришло ощущение раздражающе влажной подушки на коже, пальцы ног согнулись из-за неосознанного рефлекса. Гарри почувствовал, как губы коснулись местечка за ухом, как быстрые толчки постепенно сменились ленивыми, мягкими, призванными продлить его оргазм, растекающийся по всему телу до самых кончиков пальцев. — Такой хороший, — прошептал Луи, спускаясь поцелуями по чужой спине. Несколько долгих мгновений ушло у Гарри на то, чтобы расслабиться, парень буквально растёкся по матрасу, только потом осознавая, что член так и стоит, а пальцы Луи всё ещё в нём. — Лу, — выдохнул он, пряча лицо в подушке, пока Луи не повернул его голову набок, чмокая в уголок рта. — Жесть, выглядишь таким разбитым, — Луи вытащил пальцы, и Гарри определённо точно не приподнял бёдра, только бы продлить касание, несмотря на в разы увеличившуюся чувствительность. — А я с тобой даже не закончил. — Пожалуйста, — проговорил он, находясь на пределе, чувствуя каждую нитку постельного белья, каждую молекулу воздуха, касающуюся влажной от пота кожи, но всё равно: — Хочу тебя. Хочу тебя внутри. — Ты уверен? Гарри потянулся назад, рукой стараясь уцепиться за какую-нибудь часть Луи и притянуть его ближе. Парень позволил это, накрывая собой его тело так, чтобы не было тяжело дышать. Он нависал, опираясь на локти, потираясь носом за ухом Гарри, словно кот, толкаясь возбуждённым членом между ягодиц, чтобы подразнить даже так. Каждый раз, когда головка касалась сфинктера, мышцы сокращались. Он не мог это контролировать, он вообще не был в состоянии ничего держать под контролем; казалось, кожа сделана из тончайшего стекла, заполненного воздушной ватой. Гарри издал звук, что с натяжкой сошёл бы за «пожалуйста», ресницы взмокли от слёз, стоило чужому весу подняться с его тела. — Секундочку, мой милый. Дай мне только, — рука скользнула по спине Гарри, на анус капнуло ещё немного смазки. — Вот так. Гарри тяжело дышал в подушку, что уже была влажной от слёз, которых он даже не осознавал, следуя чётким инструкциям Луи из «приподнимись немного» почти на автомате. — Только подушку переверну, ладно? Тебе не будет удобно лежать во всём этом. Гарри даже не подумал об этом, мозг не в состоянии обрабатывать такие потоки информации, ничего, в принципе, что не имело отношения к прикосновениям Луи, что жгли огнём, или тому, как пусто было внутри, как сильно хотелось что-то в себе, несмотря даже на гиперчувствительность, когда буквально любое прикосновения было слишком. Луи вжал бёдра Гарри в сухую сторону подушки, головка члена снова коснулась сокращающегося колечка мышц. — Такой хороший для меня, Гарри. Я войду в тебя, ладно? Несколько секунд ушло на осознание и кивок, в голове совсем вата. Переводить мысли в слова оказалось слишком тяжёлой задачкой. Когда Луи начал вводить член, горячий и твёрдый, растягивая Гарри до предела, выводя за него, ему пришлось прикусить подушку, глуша сбившееся дыхание и гортанный стон, на который он даже не знал, что способен. — Блять, — выдохнул Луи, опускаясь, для опоры, на предплечья, налегая на Гарри. — Ты в порядке? — Д-да, — ему казалось, что кожа горела огнём, потому что по ощущениям Луи был больше, чем выглядел, и мышцы ныли, но Гарри нравилось. Ему нравилось быть на грани боли и удовольствия, от такого давления кровь стучала в висках, пульсировала в венах языка. Он попытался выдохнуть «ещё», но мог только задыхаться в подушку, бёдрами едва заметно подаваясь назад. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Луи вошёл в него до упора, но когда парень замер, у Гарри снова стоял, член снова выделял смазку, боясь, что его разорвёт от переполняющего нервные окончания удовольствия. — В тебе, — Луи склонился сильнее, входя, кажется, ещё глубже, растягивая сильнее с каждым движением бёдрами. — Чертовски хорошо. Блять, спасибо, что подрочил, я бы не продержался и секунды. Гарри приподнял таз, без слов умоляя двигаться сильнее, быстрее и глубже. И Луи, кажется, понял, входя грубее, щекоча дыханием влажную шею Гарри. Он провёл языком, пробуя солёную кожу на вкус, бёдрами задавая уверенный ритм. В комнате слышно только их тяжёлые дыхания, треск простыни и пошлый звук шлепков кожи о кожу. — Это… — пробормотал Гарри, сжимая ткань в кулаках до побелевших костяшек. — слишком. — Хочешь, чтобы я… остановился? Гарри тут же помотал головой, едва не сворачивая шею. — Е-ещё. Луи коснулся губами лопатки Гарри, коленями разводя чужие ноги шире, толкаясь глубоко, пока его мошонка не опустилась поверх яиц Гарри. Он не вышел, остался там же, вырисовывая бёдрами восьмёрки, не давая парню перевести дыхание. От постоянного давления на простату слёзы снова потекли по щекам, горло совсем охрипло из-за постоянных стонов. Острые зубы впились в заднюю часть шеи, раздражая и без того слишком чувствительные нервные окончания, прежде чем переключиться на мочку уха, отчего Гарри не мог перестать насаживаться на член, несмотря на то, что прикосновения головкой к подушке кружило голову только больше. — Я тебя… я тебя люблю. Луи накрыл его собой, давя твёрдо, но осторожно. Гарри чувствовал себя в безопасности, словно мог парить, и быть уверенным, что никогда не разобьётся. — Я очень сильно тебя люблю, — шепот Луи защекотал ухо, губы очертили челюсть, чтобы прижаться к уголку губ. Гарри повернул голову, как только смог, чтобы получить больше, втянуть в череду беспорядочных поцелуев, в которых не было ни темпа, ни толку. Ни одному из них не было дела, только бы касаться губами, языком под тяжёлые дыхания и влажные чмоки. — Можешь приподняться немного, мой милый? — с последним поцелуем Луи отстранился, пальцами обхватывая таз, помогая приподнять его с кровати. Гарри не был в состоянии, ноги дрожали, и, не успел он просунуть под себя руки, Луи прижался губами к загривку. — Не так. Только бёдра. Гарри простонал, прижавшись лицом к влажной от слёз подушке, когда Луи отстранился, выходя, оставляя растягивать сфинктер только головку. Придерживая его за бёдра, Луи натянул его обратно на свой член, устанавливая новый темп. От новой стимуляции стенок и простаты на члене снова выступили вязкие капли. — Я н-не могу, — заныл Гарри, чувствуя, как с каждым новым толчком узел внизу живота становился всё ощутимее. — Можешь, — тяжело выдохнул Луи, хрипя, впиваясь пальцами в мягкую кожу так сильно, что на мгновение стало любопытно, оставит ли он хотя бы лёгкие синяки? Луи хотелось бы. Гарри стиснул зубы, кусая подушку, мошонка поджималась всё сильнее с каждым движением Луи. Эти звуки, пошлые и влажные, должны были бы вызвать неловкость или смущение, но взамен только подливали масла в огонь, вынуждая Гарри отпустить себя, встречать каждый новый толчок стоном. — Лу, я… — выдохнул он рвано, вся кровь, кажется, пульсировала в члене, когда Луи развёл его ягодицы и погладил растянутый сфинктер подушечкой пальца. Это стало последней каплей, больше он этого вытерпеть не мог, и обязательно завалился бы без сил, если бы Луи не держал его за бёдра, входя в каком-то беспощадном ритме. — Да, вот так, малыш. Ну же. Всё тело Гарри напряглось при оргазме. Он кончил так, что в глазах потемнело. Луи замедлился, но не вышел, и Гарри разрывался изнутри, не зная, слезть ему с члена Луи или, наоборот, насадиться поглубже. Луи только сильнее впился пальцами в бедро парню, пыхтя, входя и выходя снова, пока Гарри едва ли не ревел в подушку от переизбытка ощущений. — Ты можешь… ещё раз, — Луи медленно вышел, позволяя Гарри обмякнуть на кровати. — Н-нет, не могу. Я не могу, — дыхание сбилось, давя на грудь, и Гарри хотел бы, очень сильно хотел бы, но не был уверен, был ли он с состоянии кончить ещё раз. Луи перевернул его на спину, склонился, чтобы поцеловать, мягко и легко, кончиками пальцев стирая влажные дорожки со щёк. — Попробуй? Ради меня? Щёки Луи раскраснелись, розовые пятна расползлись до самой грудной клетки. Скрытый презервативом член налился кровью, пульсируя так, что, кажется, было больно. Гарри почувствовал, как от такого зрелища дёрнулся собственный полувставший член. — Луи, — простонал он, обнимая парня за плечи. — Хочешь? — Да, — согласился он, несмотря на ноющие и дрожащие мышцы. Луи перехватил лодыжки Гарри и завёл себе за спину, обнимая себя чужими ногами, начал входить настолько медленно, насколько в принципе мог. Дыхание перехватило в груди, вырываясь дрожащими, рваными вздохами. Его словно в воду головой макнули; Гарри не чувствовал ничего, кроме отдающихся током прикосновений и вспышек фейерверков в голове. Он не мог думать, не слышал ничего, кроме собственного шумного дыхания, особенно, когда Луи стал наращивать темп, глубокий и настойчивый. Он видел, как двигались губы Луи, но не различал слов, цепляясь только за простыни, касания парня горели на его коже. Луи стёр с его торса белесые капли спермы, и Гарри открыл рот, клянчаклянчаклянча. Голос Луи можно было разобрать через стучащий в ушах пульс, но Гарри всё равно не мог понять смысла. Это и не было принципиально, потому что я люблю тебя читалось в тоне Луи, а большего Гарри и не было нужно. Вылизывая пальцы Луи, ему казалось, он заполнен сладкой ватой. Времени не существовало. Могли пройти минуты, часы или даже дни. Единственное, что было важно — то, как входил в него Луи, растягивая, заполняя, как его ладони оставляли следы по всей коже, а дыхание щекотало губы Гарри, как Луи целовал его несмотря на то, что отвечал Гарри слишком медленно. Его голос нахваливал его шёпотом на ухо, пальцы дразнили влажную, красную головку члена Гарри. У него снова встал. Кажется. Это неважно. Не в мгновение, когда он попал в бесконечную ловушку переизбытка удовольствия, чувствуя, словно вместо двух рук его ласкают десятки. Луи склонился поцелуями к его шее, и Гарри немалыми усилиями заставил себя поднять к его волосам руку, что весила целую тонну, по ощущениям, в ответной ласке. Луи подхватил его соскальзывающую ногу, закидывая выше, едва не складывая его пополам, толкаясь в него сильно и глубоко, и тут же — мягко и медленно, непредсказуемо и крышесносно. Гарри приоткрыл рот, пытаясь сформулировать что-то словами, но не смог, только зажмурился, отдаваясь ощущениям. Он почувствовал, как сократились мышцы, как он ухватился на волосы Луи, как только тот обхватил его член и пригладил под головкой. Волны удовольствия прокатились по телу с макушки до самых пальцев ног, как на коже шеи, руках и ногах поднялись волоски, когда тонкие капли спермы залили живот и руку Луи. Всё это не прошло в ту же секунду, удовольствие растекалось под его кожей даже после того, как Луи вышел из него и исчез ненадолго, после чего матрас рядом снова прогнулся. Он почувствовал, как Луи вытер его чем-то тёплым и влажным, а после помог перелечь на сухую сторону кровати. Он свернулся на его груди, закрыл глаза, когда пальцы впутались в волосы снова, нежно поглаживая кожу. Гарри уснул, чувствуя прикосновения губ Луи к своему плечу.