What Have You Done?

      Цитадель горела. Повсюду виднелись следы разрушений – печальные последствия вторжения гетов. На стенах, некогда сиявших безукоризненной чистотой, теперь темнели уродливые черные проплешины, оставленные пламенем взрывов.       То тут, то там, на полу, валялись изломанные окровавленные тела оперативников СБЦ. Защитников, отдавших жизни в попытке отстоять Сердце Галактики. Их лица были сведены предсмертной мукой, а остекленевшие глаза невидяще уставились в потолок... но пальцы продолжали сжимать оружие даже после смерти, демонстрируя беспримерную стойкость и отвагу павших воинов. Искореженные, вывернутые наизнанку платформы гетов, превращенные в хаотичное нагромождение металлических пластин и трубок, лежали рядом. Война не делала различий между сторонами, собирая мрачную дань как с нападавших, так и с оборонявшихся.       Кое-где еще шли постепенно затихающие бои, но главное противостояние прямо сейчас разворачивалось в Зале Совета Цитадели. Когда-то это было восхитительное место, украшенное многочисленными фонтанами и зелеными насаждениями, удаленое от шума и суеты деловых кварталов, погруженное в мягкую тишину. Однако, вторжение гетов изменило все. Теперь огромный купольный зал превратился в арену боевых действий. Тишину сменил грохот выстрелов, а на смену приятному для глаз освещению, лившемуся сквозь огромные панорамные окна, пришло тревожное сияние пламени, заливавшее своды багровыми отсветами и пляшущими тенями.       Высокие, раскидистые деревья, высаженные вдоль дорожек и превращавшие зал в некое подобие парка, в причудливый синтез природы и технологии, горели, заполняя воздух удушливым дымом. Пол и стены потрясали мощнейшие взрывы, свидетельствовавшие о том, что два СПЕКТРа вступили в бой. Сарен Артериус, турианец, запятнавший свое имя позором предательства и Джейн Шепард, землянка, своими героическими деяниями уже завоевавшая себе неувядающую славу – они схватились в самом центре зала, окруженные волнами ревущего пламени. Это была схватка титанов, итог которой должен был предрешить дальнейшую судьбу Галактики.       Как и любой турианец, Сарен был высок и отличался очень стройным и гибким сложением: широкие плечи, длинные соразмерные конечности, узкая талия. Изящество его фигуры не могли скрыть даже многочисленные «улучшения», внесенные его зловещим хозяином. Под гибкими, но прочными пластинами темно-серой брони, которые кое-где были напрямую вживлены в плоть, проступала своего рода синтетическая мышечная ткань, буквально нашпигованная имплантами, светившимися холодным синим светом. Множество черных трубок опутывало грудь, плечи и шею Сарена, то показываясь на поверхности, то вновь прячась под броней и плотью.       Его лицо, практически полностью сокрытое жесткой костяной «маской» из кости и хрящей, выглядело жутко. Бледное, смутно напоминающее очертаниями оголенный человеческий череп, окруженное длинными, похожими на маленькие рожки костяными наростами на голове и над ушами... нашпигованное электроникой. В некоторых местах кожные покровы и хрящевые выросты были заменены неорганическими пластинками. Больше всего их было на мандибулах, подсвеченных сотнями крохотных огоньков. Даже его глаза, обладавшие таким красивым синим оттенком, налились изнутри мертвенным светом. Словно лампочки в морге.       И на пути у этого напичканного кибернетическими усилителями и более чем наполовину состоящего из синтетических тканей чудовища встала молодая женщина, Шепард. Прекрасная и грозная, словно спустившаяся с небес валькирия из древних легенд. Ее стройное, подтянутое тело, не лишенное, впрочем, соблазнительных форм, было обтянуто гладкой черной броней, украшенной на правом плече двумя белыми и одной алой полосами. Закругленные пластинки, из которых состояла эта броня, были идеально пригнаны друг к другу и настолько плотно облегали тело, что Шепард казалось ожившей скульптурой, отлитой из металла цвета безлунной ночи.       Ее короткие, едва достававшие до плеч, красновато-рыжие волосы были распущены и развевались на ветру подобно факелу. Хаотичная путаница рваных локонов обрамляла красивое бледное лицо, черты которого сейчас отражали холодную решимость бывалого воина. Тонкие брови были сосредоточено нахмурены, почти сходясь к переносице, полные розовые губы – сжаты в ровную линию, а холодные светлые глаза казались скованными льдом. Зеленовато-прозрачным льдом, что королевской мантией одевает неприступные вершины самых высоких гор.       Они остались вдвоем. Больше в Зале Совета никого не было. Всех спутников Джейн расшвыряло первым же взрывом, а сопровождавшие Сарена геты валялись вокруг разрозненными грудами металла и их головные фоторецепторы, обычно так ярко светящиеся в полумраке, погасли или и вовсе были разбиты вдребезги.       Сделав несколько выстрелов в маячившую за стеной пламени проворную фигуру турианца, землянка лихо откатилась в сторону, уходя от выстрела из импульсного ружья гетов. Укрылась за стволом дерева, до которого еще не добрался огонь. Секунду спустя разряд с синеватых молний ударил в то место, где она только что была. Сарен был полон решимости раз и навсегда покончить с досадным препятствием, вставшим на его пути. Чертыхнувшись сквозь зубы, Шепард присела на корточки и прижалась спиной к шершавому стволу дерева, оценивая ситуацию. Пытаясь разглядеть противника в дыму, стремительно заволакивающему Зал Совета.       И это мгновение промедления едва не стоило ей жизни. Сарен размахнулся и бросил в нее гранату. Джейн лишь в самый последний момент заметила летящий в сторону ее укрытия темно-серый овал, вращающийся в воздухе. Заметила и метнулась к ближайшему укрытию под непрекращающимся огнем. Хрустящие от собственной силы ярко-синие молнии вспарывали воздух вокруг, а она бежала, силясь спастись от неминуемой смерти... грохот раздавшегося за спиной взрыва сменился ударом, отдавшимся по всему телу. Затем пришла невесомость. Все ощущения исчезли. Даже грохот сменился пронзительным, хрустальным звоном в ушах.       Шепард рухнула на плиты одной из парковых дорожек и сжалась в комок, прикрывая рыжеволосую голову руками. Рядом что-то беззвучно рушилось. Несколько осколков упало и на нее. Удары по плечам и спине были жесткими, но, благодаря броне, совершенно безболезненными. Перед глазами закружились фантомные пятна, но Шепард не позволила себя впасть в беспамятство. Упрямо мотнув головой, женщина собрала все, что осталось от ее тела в один комок, и волевым усилием, придала собранному вертикальное положение. Остатков ее сил едва хватило на то, чтобы убраться из-под огня и укрыться за поваленной взрывом каменной колонной.       Зашипев от жестокой боли, постепенно сменявшей онемение, Шепард активировала свой инструментрон и парой кликов по светящейся оранжевым виртуальной клавиатуре отдала команду системам брони применить повышенную порцию панацелина. И, не дожидаясь, пока чудесное средство снимет боль и загерметизирует раны во избежания попадания инфекции, принялась перезаряжать винтовку. Из рассеченной губы текла кровь, в ушах все еще звенело, как при контузии, но женщина все равно услышала голос Сарена, изобилующий металлическими нотками, которые придавал ему голосовой модуль, встроенный в трахею вместо обычных голосовых связок.       — Шепард, я уже боялся, что ты не успеешь, – прорычал СПЕКТР-отступник, спрыгивая с летающей платформы на усыпанный обломками пол. Его фигура возвышалась среди развалин словно воплощение смерти.       — Не успею? К чему? – хрипло отозвалась Джейн, нарочно затягивая время. Ей нужна была передышка.       — К последней схватке! – так, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся ответил Артериус, вскидывая импульсное ружье. – Думаю, мы оба знали, что этим все кончится.       Землянка не ответила ему. Да эти слова и не нуждались ни в каком подтверждении. Все было понятно и так. Едва взглянув друг на друга, они оба поняли, что однажды сойдутся в смертельной схватке. Ей неприятно было это признавать, но она вздрогнула, узнав, что ее наставником станет Сарен. Этот безжалостный, лишенный даже смутного представления о милосердии, не способный ценить чужую жизнь убийца, руки которого были по локоть в крови. Его жестокость давно вошла в легенды, поскольку он не задумываясь шел к поставленной цели по трупам жертв.       Шепард была не склонна доверять слухам, но первая же их встреча подтвердила худшие ее опасения. Она неприятно поразилась той ненависти, что горела в синих глазах молодого СПЕКТРа. Чуть позже она узнала о том, что Сарен ненавидит человечество и воспринимает необходимость совместной работы с ней как тяжкое оскорбление. Но выбора не было. Им пришлось научиться работать вместе, хотя это было непросто.       В личном общении Сарен оказался весьма неприятным субъектом. Будучи убежденным перфекционистом, он высказывался по поводу достижений своей ученицы в весьма не лестной форме, намеренно преуменьшая ее успехи и попрекая каждой незначительной ошибкой. Из его уст даже похвала звучала как самое худшее издевательство и оскорбление. Любая его фраза была пропитана нетерпимостью, даже неприязнью.       Шепард порой едва сдерживалась, чтобы не впечатать кулак в его бледную физиономию, благо ломать челюсти турианцам ее научили еще во время тренировок по программе N7. Но она скрипела зубами, сдерживая порыв. Именно этого и добивался Сарен. Он хотел, чтобы ее кандидатуру сняли с рассмотрения, хотел доказать, что люди не могут быть СПЕКТРами. Джейн намеревалась доказать обратное и потому их противостояние продолжалось, постепенно становясь все более ожесточенным и чуть ли не переходя во вражду. А потому она знала, что однажды все закончится именно так, и они окажутся по разные стороны баррикад.       Артериус продолжал разглагольствовать о том, что Ретранслятор скоро откроется и Жнецы вернутся, но Шепард уже не слушала его. Высунувшись из укрытия, она пару раз пальнула наугад. Даже не целясь особо, но все равно попала. Лишь окружающий турианца биотический щит спас ему жизнь, отразив дерзкую атаку.       — Я смогу их остановить. У меня осталась пара тузов в рукаве, – почти весело крикнула женщина, вновь скрываясь за камнем от града смертоносных импульсов, посланных ей вдогонку Сареном. Тот лишь надменно усмехнулся, поведя мандибулами, и бесстрашно ринулся в бой. Продолжая стрелять на бегу, он легко перемахнул через колонну и приземлился в нескольких метрах от нее. Землянка не успела вовремя отреагировать, и мощным взмахом когтистой лапы выбил винтовку из ее рук. Однако, Шепард как никто другой умела держать удар.       Перекатившись через голову, она пнула противника по руке, задев в локтевой нерв и лишив его пальцы силы и подвижности. Импульсное ружье выскользнуло из рук взвывшего от боли турианца. А рыжеволосая уже была на ногах и активировала на инструментроне функцию ближнего боя, вызвав одноразовый карборундовый клинок. Прозрачное, прочное как алмаз лезвие, удерживаемое полем эффекта массы и подсвеченное золотисто-оранжевыми огнями, возникло над ее правой ладонью, готовое поразить любого противника.       — Тебе удалось пережить нашу встречу на Вермайре, – с каким-то мрачным удовлетворением заметил Сарен, возобновляя попытки убить ее голыми руками. – Выходит, мне все же удалось чему-то тебя научить...       Шепард фыркнула, вспомнив мимоходом о десятках подобных перепалок, которые они вели во время и после тренировок, и атаковала, проведя серию резких прямых взмахов. Она теснила Сарена, не подпуская его к себе и не позволяя контратаковать. Панацелин к тому времени уже достаточно затянул ее раны, чтобы позволить поддерживать столь быстрый темп. Лезвие мелькало в воздухе, оставляя четкие следы инверсии, и казалось, что она размахивала голографической пластиной. Ее противник все время отступал, но в какой-то момент у него просто не осталось возможности уворачиваться. Пылающее, раскаленное лезвие столкнулось с его рукой.       В первую секунду Шепард не поверила тому, что увидели ее глаза: броня на предплечье Сарена выдержала даже этот жестокий удар. Но, приглядевшись, она поняла, что эта рука не принадлежала ему изначально. Ее просто сняли с какого-то гета и имплантировали в тело Сарена в качестве очередного «улучшения». Турианец жестко усмехнулся, с нескрываемым удовольствием наблюдая за удивлением и растерянностью женщины.       — Но и я с тех пор изменился. Стал лучше. Властелин... усовершенствовал меня! – огоньки имплантов в его нижней челюсти, бровях и мандибулах на мгновение загорелись ярче, словно их разожгла гордость владельца.       — Что ты наделал, Сарен? – тихо прошептала Шепард, пытаясь перерезать механизированную руку, которой Артериус парировал ее удар. – Ты позволил этому... Властелину насажать в себя имплантантов?       Она задала этот вопрос так, будто не видела всех этих проводов и трубок, торчавших из его груди, и не замечала голубых огоньков синтетических тканей, вживленных в его плоть. И в ее голосе был гораздо больше беспокойства, чем того можно было бы ожидать. Ведь Джейн действительно... волновалась за Сарена.       Конечно, мало кто поверил бы в это, даже случись ему услышать слова рыжеволосой и ощутить те эмоции, что были сокрыты за ними. Со стороны всегда казалось, что они ненавидят друг друга, но их отношения все же были несколько глубже. Сарен был ее наставником, уже одно это заставляло Шепард по-другому относиться к нему. К тому же этот турианец вызвал у нее целый спектр эмоций. В большинстве – негативных, конечно, но... в то же время он был интересен ей, как соперник. Наверное, так человек разглядывает ядовитую змею, пытаясь понять, чего от нее можно ожидать. Разглядывает с опаской, но и каким-то странным восхищением.       Именно такое восхищение испытывала Джейн, глядя на своего наставника. И даже зная о жестокости его методов, она не могла не восхищаться их результативностью. Сарен всегда добивался поставленных перед ним целей и считался одним из лучших СПЕКТРов за всю историю. Быть может благодаря этой непреклонности и мастерству он и сумел когда-то произвести столь сильное впечатление на свою ученицу. Посеять в ее душе непримиримое соперничество вперемешку с восхищением, в котором она никогда и ни за что не призналась бы.       И вот сейчас, глядя на бывшего наставника, Джейн не могла не ужасаться тому, что машины уже сделали с ним, и не беспокоиться о том, что еще они могли с ним сделать. Женщина злилась на себя за это беспокойство. Убеждала, что Сарен не стоит ее волнений. Он всегда был одной огромной проблемой. Головной болью. Он предал Совет, убил десятки невинных, поставил под удар всю Галактику, он стрелял в тех, о ком она заботилась... и все же Шепард не могла заставить себя прекратить задумываться о судьбе своего Артериуса.       Впрочем, подобная сентиментальность сейчас явно была излишней. Сарен отбросил в сторону горящее оранжевым светом лезвие и попытался дотянуться когтями до горла, вынудив ее отступить на два шага.       — Пожалуй, я должен тебя поблагодарить, – прорычал он, парируя выпад Джейн. – После Вермайра я все думал о твоих словах. О том, что Властелин манипулирует мной. О внушении. Сомнения стали разъедать меня. Властелин почувствовал это и помог избавиться от них. Его имплантанты укрепили мою решимость.       Размахнувшись, тураианец ударил по лезвию, отбросив земную женщину от себя, и сжал пальцы механизированной руки в кулак, словно в попытке продемонстрировать мощь подвергшегося «улучшению» тела.       — Теперь все мои сомнения пропали. Я всецело верю во Властелина! – торжественно заключил Артериус, и глядя в сияющие электрическим огнем ядовито-синие глаза, Джейн поняла, что его она вряд ли сумеет спасти.       Она уже пробовала один раз, на Вермайре, и у нее не получилось. Но она не могла не попытаться еще раз. Иначе просто перестала бы себя уважать. Впрочем, шансы на успех были довольно... призрачными. Слишком много жестокости видели светящиеся глаза бывшего СПЕКТРа. Слишком много потерь было в насыщенной сражениями жизни их обладателя. Слишком много синтетики пульсировало сейчас в его изуродованном теле.       Окинув турианца беглым взглядом, Шепард невольно задумалась о том, какие еще ужасы успел сотворить с ним Властелин. Основные изменения явно были не видны внешне, но множество имплантов пронизывало мозг несчастного. Часть внутренних органов, вероятно, также была замещена, как, впрочем, и скелет. Он, судя по их ожесточенному сражению, был и вовсе полностью пересажен и заменен на жесткий металлический каркас.       — Присоединяйся к нам... – совершенно неожиданно предложил Сарен, глядя на противницу с каким-то странным выражением лица, которого раньше ей видеть не доводилось. – Властелин найдет место и для тебя...       — Ты поддался внушению! Через эти импланты Властелин управляет тобой! – крикнула Джейн, снова и снова бросаясь на Сарена, тщась нанести ему хоть какие-то раны. – Неужели ты не понимаешь этого?!       Сейчас она хотела не столько убить его, сколько ранить, надеясь, что боль прочистит ему мозги. Настоящий Сарен ненавидел людей так сильно, что ни за что на свете не сделал бы такого предложения. Тем более ей.       — Это симбиоз. Органика и техника сплетены воедино. Союз плоти и стали, – при этих словах он ударил себя кулаком в грудь, словно и правда испытывал гордость. – Сильные стороны от обеих, слабые – ни от одной.       Затем они снова сцепились. Предприняв атаку, Артериус принялся наносить жесткие удары. Он был резок, прямолинеен и напорист, как и всегда. Воистину он оправдывает репутацию самого жестокого СПЕКТРа.       — Я – образ будущего, Шепард! – провозгласил турианец, едва не сбивая с ног человеческую женщину. – Я – вершина эволюции органической жизни!       Мертвый захват стальных пальцев сомкнулся на ее предплечье, ломая инструметрон, заставляя карборундовое лезвие рассыпаться сверкающей пылью, истаявшей в мгновение ока.       — Эволюции!? – попятившаяся Шепард задохнулась от возмущения, когда ее взгляд скользнул по трубкам, оплетавшим его грудь, и светившейся под пластинами искусственной ткани. – Посмотри на это! Посмотри на себя! Разве ты прочил об этом?! Ну же, Сарен, ответь, ты сам просил себе пластмассовые кишки, или Жнец предложил их тебе?! Властелин играет твоим разумом, неужели ты не видишь этого?!       На мгновение они застыли, глядя друг на друга. Артериус казался озадаченным, но почти сразу очнулся от своего ступора и снова стукнул кулаком по металлическим пластинам на груди, в который раз повторив.       — Я слияние синтетики и органики. Я – Будущее! – его ядовито-синие глаза горели почти что религиозным фанатизмом и у Шепард возникло ощущение, что она пытается пробиться через кирпичную стену.       — Ты просто еще одна марионетка Властелина. Ничего больше, – она потянулась к висящему на бедре пистолету, но не успела завершить движение. Вторая рука Сарена, снабженная острыми когтями, сжалась на ее горле... совсем как тогда, на Вермайре. Но в этот раз, вместо того, чтобы поднимать ее над землей, турианец сокрушительным ударом опрокинул ее на пол, вышибая воздух из легких. Женщина придушенно вскрикнула. От удара о пол ее череп издал странный глухой звук. Перед глазами снова замелькали призрачные образы.       — Это наша Судьба! – Сарен обрушился на беззащитную землянку всей своей массой, прижал к полу, грозя переломать ей все ребра. Шепард ожидала смертельного удара, который оборвет ее жизнь, но его не последовало. Лишь его когти чуть сжались на горле, распарывая кожу и освобождая первые струйки горячей, алой крови. Он держал пальцы на ее пульсе, он мог убить ее, но почему-то не делал этого... Не факт, но шанс.       Резко выбросив руку, она все же дотянулась до пистолета, но не сумела им воспользоваться. Сарен прижал ее руку к полу, выбив пистолет и оставив глубокие борозды от когтей на металле ее брони и плитках пола. Что же, по крайней мере он больше не сжимал ее горло. Вместо этого он сделал нечто еще более странное. Он навалился сверху, прижался к ней, буквально вдавливая в пол всей массой, заставляя вскрикнуть в изумлении. Рука женщины уперлась в металлический воротник, защищавший шею турианца в тщетной попытке оттолкнуть его. Их лица оказались в опасной близости друг от друга, взгляды скрестились как клинки.       — Тебе следовало присоединиться к нам, когда у тебя был шанс... – как-то совсем тихо сказал Сарен и ткнулся носом в ее шею. Услышав его глухое рычание над ухом, Джейн вздохнула и резко дернулась всем телом. Заизвивалась под ним, в попытке выбраться из под него. Сарен проигнорировал ее попытку сбросить его и скользнул синим языком вдоль ее горла, увлажняя раненную кожу, слизывая катящиеся по ней струйки крови.       — Быть может еще не поздно... присоединяйся... присоединяйся к нам, Шепард, и ты переродишься! – даже сквозь охватившую ее разум панику, вызванную неадекватными действиями противника, землянка не могла не отметить еще большей странности в его поведении. Которую незамедлительно решила озвучить.       — Не пойму... – ее голос звучал хрипло и придушенно. – Почему ты так настойчиво предлагаешь мне присоединиться? Странно слышать это от такого человеконенавистника, как Сарен Артериус.       Она почти сразу пожалела о сказанных словах. Стальные пальцы турианца зарылись в ее рыжие волосы и оттянули назад, заставив запрокинуть голову. Не вынеся резкой, ошеломляющей боли, Шепард скорчилась и глухо застонала.       — Потому что я люблю тебя, Джейн Шепард, – глухо отозвался Сарен, чуть приподнимаясь и снова заглядывая ей в глаза. Его горячее, пахнущее металлом и кровью дыхание оседало на щеках рыжеволосой.       — Что ты сейчас сказал? – опешила Шепард на мгновение даже забыв о боли и удушье. Это было уже нечто из ряда вон выходящее. Если бы бездушный камень заговорил, она, наверное, удивилась бы меньше. На секунду женщина даже подумала, что слишком сильно ударилась головой во время падения и теперь бредит.       — Ты хорошо пахнешь, – тем временем Сарен оставил в покое ее волосы и коснулся рукой подбородка. – Фактически для человека ты пахнешь очень хорошо. У тебя такой мягкий, теплый мускусный аромат...       — Слезь с меня, – Шепард задергалась, не в силах больше выносить этот бред. Ее реальность рассыпалась на осколки. Сарен признался в любви своей ученице, которую ненавидел так долго и теперь собирался... она даже не хотела думать о том, что он там задумал, и дергалась, как ненормальная. Но турианец был слишком силен, чтобы вырваться, и Джейн приходилось продолжать мириться с его прикосновениями.       — А ты довольно забавна, когда сердишься, – голос СПЕКТРа окрасили мурлычущие нотки развлечения, сделавшие его уже не столь холодным и металлическим. Как будто... как будто к нему возвращалась жизнь.       — Ты одурманен, Сарен, – прохрипела землянка, не прекращая попыток выбраться из-под него. Даже в безвыходной ситуации она продолжала бороться, поскольку борьба была ее сутью на протяжении всей жизни.       — Ты действительно так думаешь? – спросил он насмешливо и снова прижался лицом к шее «жертвы», зализывая точечные ранки. Вот только на этот раз ему показалось мало, и он принялся еще и покусывать, медленно протягивая зубы вдоль кожи. Заставляя Джейн вздрагивать от перемешанного с болью удовольствия.       — Послушай... ты же ненавидишь меня. Ты ненавидишь всех людей. Всегда ненавидел. Даже собственных сородичей, которые работали с людьми, ты ненавидишь, считая унизившимися предателями. С чего бы тебе говорить такое человеку!? – закричала Шепард, пытаясь достучаться до его одурманенного разума.       — Это правда... – с абсолютно неуместной радостью промурлыкал Артериус. – Я возненавидел тебя с той самой минуты, когда в твои глаза... – при этих словах он скрежетнул металлизированными челюстями.       — Ну вот... узнаю «старого доброго» Сарена, – язвительно усмехнулась Шепард и вздрогнула, когда его острые зубы прокололи кожу на ее шее, оставив шесть маленьких, но довольно глубоких кровоточащих ранок.       — ...но в моей ненависти всегда было и еще что-то... – продолжил турианец. – Наверное, поначалу это был интерес. Глядя на тебя, я не мог понять, как ты пережила нападение Молотильщика? Ты, мягкая человеческая женщина, с тонкой, лишенной металлизации кожей, смехотворно-короткими ногтями и плоскими зубами. Инцидент на Акузе был непостижим и, прочитав о нем в твоем личном деле, я понял, что ты могла бы стать достойным СПЕКТРом... Но я не хотел, чтобы ты получила эту должность. Более того, я взял тебя учить только потому, что это был приказ Совета. Я не мог позволить себе высказывать свое неудовольствие.       — О, мне ты не стеснялся высказывать своего неудовольствия и... как ты там любил говорить? Ах да, «неодобрения», – огрызнулась Джейн, терпеливо снося прикосновения влажного языка, скользящего по ранкам.       — На самом деле, ты оказалась удивительно способной ученицей, хотя я и не любил признавать этого даже перед самим собой, – поделился Артетриус, отрываясь от привлекавшей его женской шеи. – И я точно не собирался тебе об этом говорить. Но знаешь... со временем я научился даже ценить твое чувство юмора.       — Скажи уж лучше, что тебе нравилось меня травить и смотреть, как я огрызаюсь, – не сдержавшись, Шепард стукнула кулаком по нагрудной пластине, вспомнив все оскорбления и издевательства с его стороны.       — Так и было, – Сарен даже глазом не моргнул. – Я не мог удержаться. Твое лицо так забавно краснело, когда ты отпускала очередное едкое замечание в мой адрес, сверкая суженными глазами. Но больше всего я, конечно, наслаждался нашими горячими спорами относительно проводимых операций. Иногда ты выдвигала действительно... хм, ценные предложения по тактике, но я почти всегда отвергал их. Уж слишком большое удовольствие я получал, заставляя тебя подчиняться, цедя сквозь зубы полагающееся в таких случаях «да, сэр».       — Ублюдок! И после этого ты еще смеешь утверждать, что любишь меня? – искренне возмутилась женщина, на секунду забыв даже о сражении, кипящем снаружи, и страшной угрозе возвращения Жнецов.       — Да, – твердо заявил турианец, глядя на нее с привычной бескомпромиссностью в стальном взгляде.       Джейн открыла рот, но почти сразу закрыла его, обдумывая слова Сарена. Несмотря на откровенное безумие, явно вызванное одурманиванием, в его словах было рациональное зерно. За время их схватки он уже дважды предлагал ей перейти на его сторону. Он не убил ее, хотя у него были все возможности. Это можно было объяснить как прямым вмешательством Властелина, так и тем... что его слова действительно были правдой.       Это была странная мысль, ведь между ними никогда не существовало сексуального напряжения... черт возьми, да им постоянно приходилось сдерживаться, чтобы не поубивать друг друга! Однако, был один момент, когда они почти разделили поцелуй... Адреналин, вырабатывающийся в моменты смертельной опасности, а также темнота и теснота одной на двоих спасательной капсулы, в которую им пришлось втиснуться, чтобы спастись от радиационного удара на одной из лун, сотворил с ними обоими действительно странные вещи...       Они застыли, тесно прижавшись друг к другу и не отводя глаз. Сбившееся во время стремительного бега дыхание оседало на лицах друг друга. Между ними проскочил такой разряд, что Джейн была уверена в том, что они поцелуются, но Сарен все-таки отвернулся. А после того случая он словно бы возненавидел ее еще сильнее. Возненавидел за то, что она стала источником и единственной свидетельницей мгновения его слабости. Шепард естественно не собиралась терпеть подобного к себе отношения и напоминала «несостоявшемуся любовнику» о том эпизоде при каждом удобном и неудобном случае. Вела себя перед ним так развязно, словно на самом деле собиралась соблазнить его.       Не то чтобы ей так уж сильно нравился Сарен, но... Шепард вынуждена была признать, что находит турианцев привлекательными. Ее никогда не тянуло к мужчинам своего вида. Не после одиноких скитаний по трущобам на Земле и нескольких инцидентов, которые ей пришлось пережить по вине человеческих мужчин. Она не была уверена, прогрессирующая ли это ксенофилия или что-то еще, но определенно ценила уникальные особенности внешности турианцев. А их рокочущие голоса обладали странно-успокоительным эффектом.       Сарен же, без сомнения, отличался от любого другого турианца. У него не было клановых татуировок, но зато нижние челюсти были покрыты металлом, а скуловые пластины образовали странные выросты, похожие на рожки по бокам от его лица. Черная броня придавала его внешности некую мрачность. Он определенно был весьма хорош собой, но испытывала ли она к нему что-либо, помимо ненависти?.. Это был сложный вопрос.       — Если это правда, то сосредоточься на ней, Артериус. Сосредоточься, – произнесла Шепард, жестко зафиксировав взгляд на светящихся, синих глазах турианца. – Сопротивляйся, мы сможем их победить.       — Нет! Нет, мы не сможем остановить их! Жнецы слишком сильны! – с болезненным надрывом в голосе ответил Сарен и отдернулся от нее так, словно она ударила. – У тебя же были видения, и ты знаешь, что произошло с протеанами. Они сражались и были уничтожены за это. Сдаться – наш единственный выбор.       — Не поддавайся им! – крикнула Шепард, изо всех сил пытаясь удержать внимание Сарена, – Какой-то частью себя ты еще понимаешь, что так нельзя! Ты все еще можешь бороться! Давай, Артериус, соберись!       — Возможно... это правда... – произнес турианец, опустив взгляд. – Возможно... еще есть шанс, чтобы...       Он не договорил, задохнувшись от боли и сжав голову пальцами, которые перестали удерживать руки Шепард. По телу Сарена прошла судорога, зрачки расширились, а рот скривился в каком-то жутком оскале.       — Импланты... Властелин слишком силен... – он продолжал говорить, но речь его стала нечеткой и невнятной, обозначая, что органическая часть его мозга вступила в конфликт с синтетическими имплантами. Несколько секунд Сарен крутился на месте, завывая от острой боли. – Мне жаль, но... уже слишком поздно...       — Это не правда! Ничего еще не кончено! Ты еще можешь освободиться, – отчаяние придало землянке сил, заставив ее мозг работать на запредельных оборотах. Ища выход из создавшейся ситуации, она неожиданно пришла к простому и изящному решению. Резко подскочив с пола, она прижала губы к колючему рту Сарена. Сделала то, на что они так и не решились в тот раз, в спасательной капсуле.       Это было настолько неожиданно, что турианец издал рычание, которое, впрочем, почти сразу перешло в мурлыканье, когда она скользнула языком внутрь. Это был очень опасный маневр. Зубы Сарена были настолько угрожающими, что она невольно вздрагивала каждый раз, когда он обнажал их в оскале, и задумывалась о том, насколько остры они в действительности. Теперь ей представился отличный шанс проверить это на опыте.       Его язык сместился, осторожно касаясь ее языка, словно в попытке попробовать на вкус. Она ответила ему с долей осторожности, стараясь не пораниться об острые зубы. Положив руку на затылок Сарена, Джейн принялась гладить его гребень. Турианцы, в определенном смысле, были птицами, а если она и знала что-то о птицах, так это то, что им нравится, когда их гладят по голове. Руки Артериуса легли на тонкую талию человеческой женщины, ощутимо сжимая даже сквозь броню. Заставляя ее стонать в его рот. Когда Сарен, наконец, отстранился, его лицо было спокойно, а взгляд синих глаз ясен и полон смертной решимости.       — Прощай, Шепард и... спасибо... – тихо произнес он и прежде, чем она успела отреагировать, сорвал с пояса пистолет, приставил дуло к своему виску и нажал на спуск. Раздался выстрел, и синяя, смешанная с хладагентом кровь брызнула во все стороны, окатив лицо замершей от удивления рыжеволосой женщины.       — Что же ты наделал, Сарен? – тихо повторила Шепард, коснувшись на прощание груди того, кто несмотря на все ошибки сумел остаться собой и уйти с честью. И единственное, что она могла сделать для своего наставника, это сохранить его в своей памяти таким, каков он был в самом начале, со всеми его достоинствами и недостатками. А еще она могла поклясться, что остановит Жнецов. Во что бы то ни стало.