Раса проклятых

Кохина сильно удивилась количеству людей, обнаруженных в столовой. Поскольку она прибыла на базу, когда уже вечерело, никого из сотрудников, помимо Ричарда Дойла, она не застала. Все они находились в Блоке «А», занимаясь своими делами, из-за чего у японки сложилось ошибочное мнение, что база «Альфа» совершенно безлюдна. На деле же тут работало около сотни человек, три четверти из которых составляла охрана, а остальные — учёные. — Присаживайтесь, — Дойл указал на относительно свободный столик, за которым сидела ещё парочка учёных, а сам пошёл за местными однообразными порциями еды на красных пластиковых подносах. Японка заняла место и вежливо поздоровалась с коллегами, заметно оживившимися при её появлении. — Вы и есть та самая Накамура? Мы о Вас наслышаны! Говорят, вы способны творить настоящие чудеса с Объектами! Легко находите с ними общий язык, уговариваете принять добровольное участие в опытах! — Кохину тут же завалили комплементами, на которые она реагировала весьма холодно, улыбаясь лишь из вежливости. — Вы меня переоцениваете. — Нет, правда, Вы исключительно талантливы в этом деле! Нам здесь не хватает людей, способных заставить Объект сделать что-либо без применения силы! — мужчины продолжали её нахваливать, не замечая, что брюнетке это неприятно. — Парни, а ну, прекращайте! — подоспел Ричард, нёсший пару подносов. Он сел напротив Кохины, отдав один ей. В вечернее меню входили: рисовая каша, ярко-красное яблоко, пластиковый стаканчик с чаем и парочка шоколадных батончиков. Никаких излишеств. — Не видите, вы её стесняете! — Мы, в отличие от тебя, проявляем внимание к людям, Ричард, — учёные как-то странно покосились на Дойла, чётко давая Кохине понять, что их заявление не беспочвенно и у него есть какая-то подоплёка. Зеленоглазый мужчина не обратил на их слова никакого внимания. Его взгляд был сосредоточен на японке, которая занималась поглощением пищи на автомате, а сама о чём-то призадумалась, из-за чего меж её тонких бровей появилась морщинка. — О чём думаете, Кохина-сан? — О Первом Объекте, — ответила Накамура, ковыряясь в каше ложкой. Первые несколько секунд она не замечала, что как только эти слова слетели с её губ, докучавшие ей учёные замерли, забыв о том, что их рты полны пищи, которую пора бы уже проглотить. — Вот как… Понимаю. От мыслей о нём тяжело отделаться, поверьте, я знаю, — японка серьёзно, с решительностью во взгляде посмотрела мужчине в глаза и твёрдо заявила: — Я хочу узнать о нём больше. Прошу, расскажите мне, — Ричард усмехнулся, в отличие от своих коллег, сохраняя абсолютное спокойствие. — Что бы Вы хотели узнать? — Всё! Откуда он взялся? Как его зовут? На что ещё он способен? И почему он сбегает, но позволяет себя поймать? — Боюсь, на все эти вопросы у меня нет ответов… О прошлом S-01 даже сам S-01 ничего не знает. Он утратил память о своей жизни до того, как Организация заполучила его. Хотите знать его имя? Их много. Айн, Прима, Первый, Альфа, Экзекутор, Машина судного дня — всё это его кодовые имена, но настоящего имени у S-01 нет. Он не помнит своего имени, а может быть, у него его никогда и не было. И причина, по которой он раз за разом позволяет себя схватить, мне тоже неизвестна. Я ведь уже говорил, что Первый Объект не идёт со мной на контакт, и шанса расспросить его о таком у меня не было. — Значит, Вам больше нечего о нём поведать… — кажется, Ричард даже немного оскорбился от такого заявления, но Кохина этого и добивалась. Она хотела его спровоцировать, вытянуть из него ещё хотя бы крупицу информации. — Поймите одно: S-01 аномален. Аномален даже для Объекта, а ведь для них аномальность является нормой. О нём и его способностях до сих пор известно столь мало… Даже о чёрных дырах мы знаем больше, чем о нём. А о чём-то столь непознанном можно рассказывать и рассказывать бесконечно долго. В особенности, о его способностях. Помните, я сказал, что его регенерация превосходит самоисцеление Калеба? Скажите, разве из этого не напрашивается логичный вопрос? — …Почему Организация изучает способности к регенерации Калеба, а не S-01? — зелёные глаза Дойла заблестели, словно два изумруда. — Правильный вопрос. А ответ таков: способ, который использует Первый Объект, восстанавливаясь от повреждений, подвластен лишь ему одному. Для того, чтобы в полной мере понять причину этого, нужно иметь представление о человеческой душе. Скажите, Кохина-сан, где находится душа человека? — сидевшие рядом учёные устало вздохнули. Их, похоже, Ричард уже успел достать подобными философскими беседами, но вот Кохине, в отличие от них, было до безумия интересно. — Некоторые заявят, что она заключена в сердце, но это не научно. Если душа — это сознание и разум, то она заключена в мозгу. — Верно! — мужчина даже хлопнул в ладоши. Ему явно не хватало собеседников вроде Накамуры, готовых внимательно его слушать, но в то же время, принимающих активное участие в разговоре. — Если сейчас мне прострелят голову, разве продолжу я эту нашу чудную беседу? Нет! Я буду мёртв, мои жизненные процессы приостановятся. На Калеба это правило тоже распространяется, пусть и не в полной мере. Обширное повреждение его мозга приведёт к временной смерти и он не «оживёт», пока мозг не восстановится. А с Первым Объектом всё не так. В ходе экспериментов и стычек с вооружёнными силами Организации голова S-01 не единожды была уничтожена. Безголовое тело продолжало функционировать, ходить, сражаться и убивать, сохраняя полную дееспособность. И это далеко не всё. Порой, всё его тело было полностью уничтожено, но он незамедлительно начинал восстанавливаться. Другими словами, его сознание существует вне мозга и даже вне тела. Тело — лишь физическая оболочка, которую он способен собирать по частям. В каком-то смысле, это даже нельзя назвать регенерацией. Скорей уж Первый Объект играет в конструктор на молекулярном уровне. Лично я считаю, что с учётом этого, S-01 мог бы с лёгкостью полностью менять свою внешность, становясь совершенно другим человеком, но, по какой-то причине, он этого не делает. Зато, он любит «играться» с мелкими деталями своей внешности. По настроению он удлиняет волосы, меняет рост, вес и внешний возраст. Из-за этого, его крайне сложно охарактеризовать, как юношу, мужчину, старика или ребёнка. Можно лишь сказать, что он — существо мужского пола. Всё остальное крайне неоднозначно. — Разум, существующий вне тела? Это повышает мой интерес до ста двадцати процентов! — Ричард довольно улыбнулся, довольствуясь реакцией японки. — А что насчёт его «разрушительного потенциала»? Ведь одной регенерацией нельзя заслужить шестой уровень опасности. — Верно. Есть и другие способности, причём, не все они нами раскрыты и изучены. Наиболее опасная его сила — это что-то среднее между телекинезом, гравитационной аномалией и воздействием на живые объекты на клеточном уровне. И эту его силу сдерживать сложнее всего. Даже со всем тем препаратом, которым мы его накачиваем, и с «костюмом» и «троном», устройство которых я могу объяснить лишь магией, мы всё ещё не способны полностью его подавить. Помните красную линию, очерченную вокруг S-01? Стоит её переступить, и окажешься в зоне его поражения. Страшная смерть ждёт тех несчастных. Первый Объект никогда не убивает сразу, он мучает своих жертв, переламывает все кости в их телах усилием воли, выворачивает наизнанку и превращает их в молекулы в пыль. То же самое он способен проделывать и с неорганическими объектами. Единственная причина, по которой Первый Объект не обращает в прах всё живое вокруг, едва освободившись, в том, что он не любит, чтобы еда пропадала даром. — Вы говорите о нём с такой страстью. Должно быть, Вы всей душой ненавидите S-01? — вдруг учённые и охранники, не только за этим, но и за соседними столиками, начали прыскать в кулачки, а некоторые и вовсе засмеялись в голос. Лишь один Ричард, наоборот, слегка помрачнел. — Я что-то не то сказала? — Нет, Кохина-сан. Просто Вы себе даже не представляете, насколько ошибочно Ваше предположение, — мужчина снял очки, протёр их рукавом в своей излюбленной манере и, надев обратно, сильно изменился в лице, улыбнувшись, как-то даже воинственно, наперекор усмешкам. – Я? Ненавижу S-01?! Да я в него безнадёжно влюблён! Он прекрасен в своей ненависти ко всему и вся и обворожителен в своей тёмной, аморальной сущности! Само его существование — это трагедия, но, в то же время, комедия! Он силён и он слаб! Счастлив и печален! Несокрушим и хрупок! Безумен и рационален! Он — сплошное противоречие, и всё это в нём мне нравится… Жаль только, что это безответная любовь. К концу этой пламенной речи все, кто смеялся над мужчиной, посерьезнели и теперь покачивали головами, неодобрительно перешёптывались и даже крутили пальцем у виска. Один из охранников буркнул: — Вот из-за таких заявлений тебя все и считают безумным учёным… — Думайте, что хотите, но все мы прекрасно знаем, что для Организации я важен, и потому, все мои странности мне прощаются. А о себе вы можете сказать то же самое? — на Дойла все махнули рукой, по большей части, потому что ответить, в общем-то, было нечего. Всё-таки он являлся учёным с высочайшим уровнем допуска, а значит, для Организации был ценнее всех местных сотрудников вместе взятых. Ричард же, заметив, что Накамура закончила трапезу, улыбнулся ей: — Пойдёмте, я покажу Вам апартаменты, в которых Вам предстоит жить. В самом конце Блока «А» находилась жилая часть, напоминавшая чем-то гостиницу с несколькими десятками съёмных номеров. — Вооружённые силы у нас работают по сменам, они здесь не ночуют, так что комнаты выделяются только учёным, — пояснил Ричард, открывая ключом-картой одну из дверей, выглядевших даже слишком просто и обыденно, учитывая, что в этом комплексе хранятся и изучаются Объекты. Учёный пропустил даму вперёд и проследовал за ней вслед. Жилище, которое ей предоставила Организация, никак нельзя было назвать президентским люксом. На самом деле, это всего лишь две комнаты: спальня и уборная. Оно и понятно, ведь расчет идёт на то, что сотрудники большую часть своего времени будут проводить за работой, а в свои комнаты приходить лишь затем, чтобы поспать и воспользоваться средствами гигиены. Мебели тут тоже немного: двуспальная кровать с хлопковым бельём, шкаф для одежды и стол с компьютером в углу комнаты, и тот здесь не для развлечений, а для работы. В ванной же находилась душевая кабинка, туалет и раковина, всё в идеально чистом состоянии, за что уже можно сказать спасибо. — Вы уж извините за то, как скудно у нас тут всё обустроено, — учёный виновато почесал затылок, оглядываясь, ища в комнате хоть что-то ещё, что можно было бы назвать удобством. — Не знаю, как с этим дела в Японии, но у нас удобство персонала не на первом месте. Хотя, конечно, здесь всё ещё лучше, чем в любой из камер для Объектов. — Всё в порядке, я к такому привыкла, — женщина немного подозрительно взглянула на учёного. Было что-то странное в его фразе про камеры для Объектов, казалось, что здесь есть какой-то намёк. Или японке просто показалось? В конце концов, нервы у неё были на взводе. — В таком случае, разрешите откланяться, — Дойл вручил Кохине теперь уже её ключ-карту, и хотел было уйти, но Накамура его окликнула: — Профессор Дойл, — мужчина вопросительно поднял бровь, хотя было видно, что он знает, о чём японка его попросит. — Я хочу работать с Первым Объектом. Вы же сами признали, что он обратил на меня внимание. Вдруг, у меня есть шанс разговорить его? Только представьте, что мы могли бы о нём узнать… — Одно дело — спуститься в Коцит на пару минут, и совсем другое — проводить там много времени в попытках наладить контакт с S-01. Будет нелегко уговорить нашего надзирателя позволить Вам этим заняться… — брюнетка с надеждой и мольбой взглянула мужчине в глаза, и тот хитро улыбнулся, давая надежду. — Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах. И, я же говорил, можно просто Ричард. — Огромное спасибо… Ричард, — учёный одобрительно кивнул, пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты. Кохина быстро избавилась от лишней одежды, убрав белый халат и деловой костюм в шкаф, приняла душ, смывая с себя усталость, накопившуюся в дороге, но, вместо того, чтобы лечь спать, японка села за компьютер, ввела в базу данных Организации «S-01» и принялась читать сотни и тысячи докладов об исследованиях и инцидентах, просматривать всевозможные видеоматериалы. Накамура здесь только ради него, она вступила в Организацию из-за него, и все эти годы она работала так усердно, лишь затем, чтобы её допустили к Первому Объекту. Она попросту не могла теперь успокоиться, не завладев каждой крупицей информации о нём. В особенности, если данные были засекречены и требовали более высокого уровня допуска. Её ждала бессонная ночь…

***

— В это время суток нашего надзирателя обычно можно найти здесь, — пояснил Дойл, ведя японку вглубь Блока «Б». Он, как и Кохина, был занят с утра, и смог заняться вопросом о работе с Первым Объектом только ближе к полудню. — Предупреждаю сразу, едва услышав о Вашем желании, он рассвирепеет, но Вы продолжайте настаивать, и он прогнётся. — Кажется, Вы хорошо знаете его, — Ричард загадочно ухмыльнулся. — Мы с ним начинали работать на Организацию вместе. Только он выбрал должность руководящего, а я пошёл по пути учёного. Забавно, что он тогда говорил мне, что моя должность слишком опасна, и именно поэтому он хочет стать надзирателем. А в итоге всё так трагично для него обернулось… — неожиданно, учёный остановился, повернулся к одной из камер и указал на неё взглядом. — Он здесь. Кохина взглянула в указанном направлении и обомлела… Камера для Объекта под номером 536 была вовсе не похожа на те угнетающие клетки, коими полнился исследовательский комплекс. Это была… комната ребёнка. Самая настоящая комната, в которой жило бы обычное дитя. Девочка, если точнее. Стены здесь были обклеены яркими обоями с картинками, имелась небольшая кровать, на постельном бельё которой было изображено тёмно-синее небо с карикатурными, улыбчивыми звёздами, месяцем и луной. Был тут даже сундук с игрушками, куклами, плюшевыми мишками и прочим. А за детским столиком сидела девочка, что-то рисовавшая восковыми мелками, рядом с которой стоял мужчина. Девочке, на вид, было лет десять, не больше. Белокурые, расчёсанные локоны, большие глаза небесно-голубого цвета, непривычно здоровый для Объекта, не истощённый и счастливый вид. Она даже была одета в нормальную детскую одежду, а не в серую униформу для ей подобных. Кажется, она была немой, поскольку общалась исключительно жестами. Девочка рисовала радугу, а мужчина стоял, нагнувшись, и внимательно наблюдал за её творчеством. Это был брюнет с приглаженными на бок смольными волосами, в лакированных туфлях, тёмных брюках и пиджаке, поверх белоснежной рубашки. Сразу можно было догадаться, что это и есть надзиратель. Он был примерно того же возраста, что и Ричард, но, в отличие от переполненного энергией и энтузиазмом учёного, мужчина казался безжизненным, измученным и смертельно уставшим. Впрочем, сейчас, находясь в камере S-536, он улыбался и, кажется, был счастлив. Ни Объект, ни надзиратель, не замечали, что за ними наблюдают. — Этот Объект… дочь надзирателя? — Накамура озвучила своё самое смелое предположение, но Дойл вдруг рассмеялся: — Нет, что Вы! Хотя, он относится к ней, как к дочери. Это S-536, Сара Браун, кодовое имя «Ищейка». Она телепат с нулевым уровнем опасности, но при других обстоятельствах она бы заслужила четвёртый уровень, а то и выше. В теории, силой мысли она может всем нам мозги расплавить, но S-536 никогда не проявляла агрессии, а свои способности она использует исключительно во благо Организации. Она находит Объекты по всему миру, не покидая при этом свою камеру. — Она добровольно помогает Организации? Как вам удалось добиться этого от Объекта? — Всё благодаря надзирателю, это он её убедил. Скажем так, они были друг другу жизненно необходимы. Сиротка и отец, лишившийся своего дитя… У надзирателя и Первого Объекта ненависть друг к другу возникла с первой встречи. Он позволял проводить над S-01 крайне изуверские опыты, оскорблял его и провоцировал, но Первый Объект никак на это не реагировал, до поры до времени. А потом, произошёл один инцидент. Помните, я говорил, что сотрудникам запрещено разговаривать друг с другом в Коците? Это правило возникло после того, как пара учёных, подвергая Первый Объект новому эксперименту, беспечно болтала между собой о том, что жена надзирателя, жившая всего в паре сотен миль от базы «Альфа», вот-вот родит дитя. В тот же день S-01 сбежал и, наконец, отомстил надзирателю сполна. — …Ужасно, — учёный лишь хмыкнул в ответ. — Поэтому, я и сказал, что добиться разрешения для работы с Первым Объектом будет нелегко. Что ж, попытка — не пытка, — Ричард подошёл к пуленепробиваемому стеклу и постучал по нему кулаком. S-536 проигнорировала звук, продолжив рисовать, а вот надзиратель, увидев учёного, помрачнел. После ввода кода, на стекле буквально нарисовалась дверь, открыв которую, мужчина в костюме вышел из камеры. Как только дверь закрылась, она вновь исчезла. — Чем обязан? — с нотками раздражения в голосе спросил мужчина. — Да вот, Господин-надзиратель, хотел познакомить Вас с Кохиной-сан, — про себя японка уже не в первый раз подметила, какой забавной, фиглярствующей была манера речи Дойла. — Хм… — пробормотав что-то, мужчина перевёл взгляд на женщину и тут же постарался сделать более приветливое выражение лица. — Я Эрик Якобсен, надзиратель базы «Альфа». Рад нашей встрече. — Приятно познакомиться, — повисло неловкое молчание. Кохина не знала, с чего начать разговор о S-01, она ожидала, что Ричард ей в этом поможет, но учёный, похоже, решил предоставить женщине инициативу. — Вам что-то от меня нужно? — спросил Якобсен, видя, что японка отчего-то замялась. — В общем, да… Это касается S-01… — вмиг лицо надзирателя исказила гримаса злобы, он метнул испепеляющий взгляд, но, почему-то, не в Накамуру, а в Дойла. Однако, японка осмелилась продолжить. — Я хочу с ним поработать. Возможно, мне удастся наладить контакт. — Вы с ума сошли? Вам же известно, что он за чудовище! О каком контакте вообще может идти речь! — подобные слова показались Кохине лицемерными, поскольку Эрик сам питает привязанность к Объекту, а их в большей или меньшей степени можно назвать монстрами. — S-01 при первой же встрече заговорил с Кохиной-сан, — вмешался Ричард. — У неё есть шанс… — Ах, заговорил, да?! Профессор Накамура, а Вам известно, что за судьба постигает всех, с кем S-01 разговаривает? Они все, как один, рано или поздно переступают красную линию на полу, тянутся к Первому Объекту, словно мотыльки, летящие на огонь, и сгорают! Да и чего Вы добьётесь, разговорив его?! — S-01 людоед, но он не нуждается в пище. Значит, эта его наклонность является следствием чего-то иного, нежели физической потребности в человеческой плоти. Он может стать ответом на вопрос, почему все Объекты имеют предрасположенность к людоедству. Ведь даже та девочка превратиться в кровожадного монстра, после первой же «кормёжки», — Кохина сказала это без каких-либо эмоций, констатируя факт, указав на S-536. Надзирателя буквально распирало от злобы, но в глубине души он знал, что это правда. — Сара бы никогда не стала… — пробормотал он, уведя взгляд в пол.  — Стала бы. Она в этом не виновата, такова природа Объектов. Природа, которую нам необходимо в полной мере познать и понять, и я убеждена, что S-01 — ключ ко всему, — брюнетка заметила, что надзиратель засомневался. Она вопросительно взглянула на Дойла, а тот подмигнул ей, давая понять, что ещё немного, и она достигнет желаемого. — Слушайте, я могу связаться с отделом, изучающим людоедские наклонности Объектов, и получить разрешение на работу с S-01 от глав нашей Организации, а не от Вас. Разница лишь в том, что это займёт больше времени и может обернуться для Вас выговором за отказ в сотрудничестве. Мне бы хотелось уладить всё мирным путём. — …Ладно! Чёрт бы вас всех, учёных, побрал! Вас же так и тянет на тот свет побыстрее отправиться, вот вы и играете с S-01 в русскую рулетку! Учтите, с этого момента ответственность за Вашу скорую смерть от руки Первого Объекта я не несу! — Спасибо! — японка по привычке сложила ладони пирамидкой возле груди и поклонилась, прикрыв глаза. Разгневанный Якобсон быстрым шагом удалился, а Ричард, ухмыляясь, похлопал Накамуре. — Поздравляю! Я немедленно раздобуду для Вас личную карту доступа в Коцит!

***

Кохина вновь спустилась на самый нижний уровень. Снова, уже знакомая волна страха, оцепенение, которое приходится перебороть, и холодный воздух, только на этот раз она здесь одна. Женщина шагнула в зловещую тьму Коцита, чувствуя, как кровь пульсирует в висках от волнения. Как только лампы осветили это место, Накамура остановилась, вновь внимательно осмотрев обмотанный чёрными бинтами Первый Объект. Ей необходимо было начать разговор, но в горле встал ком, твёрдый, как камень, во рту у японки пересохло. Чтобы выдавить из себя первое слово, ей пришлось вдавить ноготь большого пальца в ладонь до боли, выводящей из ступора: — З-здравствуй… — тут же ей захотелось треснуть себя по лбу с такой силой, что удар бы прорвал пространственно-временной континуум. Все, абсолютно все слова, с которых обычно начинают беседу, казались ей неуместными и глупыми в данной ситуации… недостойными Первого Объекта. — Меня зовут Кохина. Мы вчера виделись… Хотя, не уверена, что «виделись» — это подходящее слово, всё-таки у тебя глаза завя… — Я тебя вижу, — Боже, как же жутко это прозвучало. Учёная не ожидала, что Объект заговорит столь скоро, думала, что ей придётся потратить часы, пытаясь вытянуть из него хоть словечко. Неожиданно услышав этот скрежещущий, нечеловеческий голос, увидев снова, как забинтованная голова поднимается, японка вся покрылась холодным потом. Одно её радовало: теперь тот факт, что S-01 на неё реагирует, очевиден, видеокамеры это засняли, запись всё подтвердит, если надо будет. — Признаться честно, не ожидала, что ты заговоришь столь скоро… — брюнетка помолчала ещё несколько секунд, собираясь с мыслями. — Могу я задать тебе несколько вопросов? — Задать можешь, — «А отвечать ли, ты сам решишь, да?», — усмехнулась женщина. Начинать сходу о людоедстве было нельзя, поскольку Кохина толком ничего не знала о характере S-01. Это, конечно, похоже на бред, но, мало ли, вдруг он застесняется об этом говорить и снова замкнётся? Нужно было начать с чего-то другого. — …Ты редко проявляешь активность. Большую часть времени ты спишь? — ей захотелось проверить одну свою теорию. Положение тела Первого Объекта, когда он не разговаривал, выглядело так, словно человек задремал в кресле. — Я никогда не сплю, — ответ вызвал новую волну мурашек, прошедшихся по спине Накамуры. — Но из-за этих тряпок, обвивающих моё тело, я постоянно чувствую усталость. Говорить и двигаться… тяжело. В силу старых привычек, Кохине захотелось достать свой специальный блокнот и сделать несколько записей относительно полученной информации, но, к несчастью, она забыла его в старом комплексе, где раньше работала. — Ты знаешь, где ты сейчас находишься? — Дома, — это единственное слово показалось японке таким грустным. Любой другой объект бы ответил, что это место — тюрьма, а S-01, несомненно, ненавидящий комплексы, вроде этого, больше всех, назвал нижний уровень базы «Альфа» своим домом. Это казалось очень странным. — Ты считаешь это место своим домом? — Кохина даже огляделась по сторонам, пытаясь найти в огромном «тронном зале» хоть что-то хорошее, что могло бы Первому Объекту здесь нравиться. — Это и другие, ему подобные. Дом — это место, где ты проводишь свою жизнь. Место, куда ты раз за разом возвращаешься. Значит, здесь мой дом. — Это не совсем так… Дом там, где тебе хорошо. Тебе здесь хорошо? — Объект не ответил. Как Кохина и предположила, он сам решает, на какие вопросы стоит отвечать. — Извини, если тебе неудобно об этом говорить, но, скажи, пожалуйста, зачем ты поедаешь людей? Ты ведь не нуждаешься в пище, так? — Верно. Но я всё равно голоден. Я всегда голоден… — по спине японки уже в который раз пробежал холодок, поскольку на мгновение она услышала в голосе S-01 вчерашнюю жажду убийства. — Это словно шёпот на ухо, повторяющий снова и снова одни и те же слова: «Пожри их всех». Лишь когда я ем, шёпот затихает. Из этого невозможно было делать какие-либо выводы. Является ли его жажда плоти психологическим отклонением, как и говорил Дойл, или «шёпот» это всё тот же присущий всем Объектам инстинкт людоеда? Или это вовсе что-то иное? Голова Кохины пухла от вопросов. Что ж, для первого полноценного разговора, неплохо. Теперь, можно было перейти к тому, ради чего она на самом деле пришла сюда. — Почему ты заговорил со мной? — как только вопрос прозвучал, можно было увидеть, как губы Первого Объекта под бинтами вытягиваются в ухмылке. — Ты знаешь, почему, — Кохина изменилась в лице, сделалась совершенно серьёзной, решительной. На мгновение, она прикрыла глаза, и свет в комнате моргнул, после чего, заработал, как прежде, без перебоев. — Я только что отключила систему видеонаблюдения. Если есть что-то такое, что ты хотел бы сказать мне с глазу на глаз, говори сейчас. У нас не так много времени наедине. — Ха-ха-ха… — S-01 тихо рассмеялся, откинув голову назад и уставившись в потолок. — Ну, и как так вышло, что Объект устроился в Организацию, да ещё и дослужился до высокой должности? — Нанимая сотрудников, Организация подвергает всех множеству тестов, чтобы убедиться, что на них будут работать только люди. Мне повезло, у меня нет никаких внешних проявлений того, кто я, но на этот случай есть один прибор, который по единственной капле крови отличает Объект от человека. Я могу силой мысли управлять любыми устройствами, использующими электричество, для меня обмануть тот прибор было несложно, — Кохина ответила совершенно спокойно, в отчитывающейся манере, словно Первый Объект был её начальством. Секунд тридцать они оба молчали, и японка терпеливо ждала, хоть и знала, что время у них на исходе. — Зачем тебе это? — сколько раз Накамура прокручивала в голове этот момент, сколько раз она продумывала ответ на этот вопрос? Сколько усилий, и, наконец, она достигла желаемого. Сейчас она больше всего боялась напортачить, чем-то оттолкнуть или оскорбить S-01. — Мой отец был Объектом. С детства он рассказывал мне историю об одном существе. О нашем Боге. Прекрасном Асуре*, которого люди пленили и держат взаперти. Он говорил, что лишь освободив его, мы сами освободимся от гнёта. Я считала всё это сказками… А потом, за ним пришли люди из Организации. Они схватили его и увезли, неизвестно, куда, но прежде, чем это случилось, он успел меня от них спрятать. С того момента, я жила лишь затем, чтобы спасти отца, а попасть в исследовательский комплекс не в качестве Объекта можно было лишь став сотрудником. Я так старалась привлечь к себе внимание нужных людей… Разумеется, к моменту, когда я вступила в Организацию и узнала, куда тогда увезли моего отца, он был уже давно мёртв. Смысл моей жизни исчез. А потом, я узнала, что сказка об Асуре была правдой. И появилась новая цель — освободить его, во что бы то ни стало. И вот, я здесь, — (Прим. Асура — название богов в древнейшей санскритской литературе, в позднейшей же боги назывались Суры, а Асуры были враждебные им демоны). — …И как? Тот ли я «прекрасный Асура», о котором говорил твой отец, женщина? — Первый Объект насмехался, но Кохину это ничуть не задевало. Она всё ещё была полна решимости. — Ты даже лучше. Только вот, как выяснилось, тебя вовсе не нужно освобождать. Ты и сам в состоянии это сделать. Так… Почему?! Почему ты сидишь здесь, гниёшь во тьме?! Почему позволяешь этим ублюдкам удерживать себя?! — на глаза тайному Объекту навернулись слёзы. Эти вопросы разрывали её сердце с того самого момента, как она узнала, что S-01 позволял ловить себя и никогда по-настоящему не пытался оставаться на свободе. — Что здесь, что на свободе, для меня — одно и тоже, — эта фраза поразила Кохину сильнее всех умопомрачительных способностей Объектов, вместе взятых, а S-01, в отличие от неё, был совершенно спокоен и даже безразличен к её словам. — Я выхожу отсюда лишь затем, чтобы утолять голод или развлекаться. Но у меня нет никакой цели, а без неё снаружи быстро становится скучно. Я всегда жил в комплексах вроде этого, и я не представляю, как жить за их пределами. — Но это не твой дом! У тебя был свой дом! Своя семья! Своя жизнь!!! А потом всё это у тебя отняли!!! Ты просто забыл об этом! — Первый Объект опустил голову и вцепился пальцами в подлокотники своего трона. Он злился, а это грозило Кохине смертью, но сейчас, ей было всё равно. Она готова умереть здесь и сейчас, лишь бы заставить S-01 выйти на свободу по-настоящему. — И что с того? Это было так давно… Все, кто был со мной связан, кто знал меня прежнего, уже давно мертвы. И некому рассказать мне о том, кто я, кем я был, и кем я должен быть. До тех пор, пока это так, я не вижу причин что-либо менять, — Накамуре казалось, что ещё немного и она взорвётся от злости. Но тут, на ум ей пришла одна идея и, неожиданно для самой себя, женщина успокоилась. — Если я найду для тебя причину покинуть это место, ты сделаешь это? Покинуть по-настоящему. Навсегда, — Кохина физически ощутила, как взгляд Первого Объекта, прикованный к ней, загорелся интересом. — Возможно, — всего одно слово, но сколь много оно значило для японки. Она довольно улыбнулась и кивнула сама себе. — Тогда, я найду для тебя эту причину… Обязательно найду. Вдруг, дверцы лифта позади брюнетки открылись, отчего та подпрыгнула на месте. В комнату влетел Ричард, весь запыхавшийся, взбалмошный, перепуганный. Увидев Кохину в целости и сохранности, он вздохнул с облегчением. — Ха… Хах… Вы живы… Слава Богу, — сказал он, восстанавливая дыхание. — Все видеокамеры в комплексе вдруг перестали работать. Я испугался, что случилось худшее… Но, вижу, у вас тут всё в порядке. Не обижайтесь, но я даже удивлён, что Вы живы и руки и ноги у Вас на месте, Кохина-сан! — Д-да… — японка быстро смахнула с глаз слёзы и улыбнулась. — На самом деле, мы даже неплохо пообщались. Так ведь? — Кохина вновь взглянула на Первый Объект, но тот вернулся в своё исходное положение и теперь вновь всё игнорировал. — Правда? — глаза Дойла засияли в предвкушении. — Вы просто обязаны мне обо всём рассказать! — Конечно. Только, чуть позже. Я немного устала, — учёный понимающе кивнул. Они зашли в лифт вместе, и, прежде, чем его массивные двери закрылись, женщина бросила на S-01 последний взгляд. — До завтра, Асура. Лишь, когда лифт поднялся на самый верх, вновь оставшись наедине с собою, во тьме, Первый Объект тихо ответил: — До завтра, женщина.