Деление на три

Rammstein - Amour

      Стив Роджерс всегда считал ревность синонимом недоверия. Даже если и были в душе у него какие-то витки этого жалящего растения, он на корню изрубал их, сдабривая пестицидами здравых рассуждений.       «Прежде всего, Баки не мой любовник. Он мой друг».       Даже когда окружающие начали интересоваться Зимним солдатом не как машиной для убийств, а как человеком, приглашая молчаливого Барнса на неофициальные посиделки. Стив старательно мульчировал почву, выбирая из плодородной земли мельчайшие ниточки скверных ростков.       «Ревновать Баки — значит не доверять ему. Я доверяю».       Баки так ничего и не вспомнил. Перед Стивом в памяти ясно вставал тот вечер дома, когда в дверь вломился Зимний солдат в полной экипировке, помнил свое удивление и шок, помнил потерявшую лицо Наташу, но успел среагировать быстрее. Тогда они всю ночь провели в том самом чертовом музее, по крупицам стараясь выстроить хрупкую мозаику в голове Баки, но детальки не крепились, не держались, рассыпаясь в труху.       «Мы даже не прикасаемся друг к другу в лишний раз».       После ночи в музее Баки исчез на месяц, потом снова появился, обосновался в штаб-квартире Щ.И.Т и потихоньку стал приживаться к обществу. Стив не знал, почему Баки стал более спокойным и сдержанным — видимо, результат отмены обнуления или развала Гидры. Зимний солдат применял силу редко, разве что случайно крошил в левой руке граненый стакан или отрывал дверные ручки.       Фьюри отобрал у него оружие и приставил Стива к Баки, назначив ответственным за его поведение. Роджерс отогнал от себя дурацкое сравнение, пришедшее в голову — так хорошего ученика приставляют к плохому, чтобы научил уму-разуму. Но ни Щ.И.Т, ни полиция больше не искали Зимнего солдата, и Стив понимал, что это имело под собой секреты, которые ему, Капитану Америке, раскрывать никто не спешил.       Но все это было каких-то полгода назад.       Сейчас Роджерс идет из магазина с двумя полными пакетами продуктов, разглядывая цветущую майскую улицу.       Лицо Тони Старка тоже расцвело от счастья, когда Баки молчаливо разрешил ему исследовать свою руку два месяца тому назад. Тони поколдовал, пошептал, ткнул пару раз отверткой в контакты, и рука стала более послушной. А позже Стив стал случайным свидетелем их поцелуя. Вот тогда первые колючки ревности больно впились под ребра, лишая дыхания. Стив наблюдал, как Баки послушно принимал чужой язык с немного отстраненным видом, как Старк водил пальцами по бионической руке, и ощущал, как наполняются ядовитым соком крепкие стебли собственничества.       Естественно, он никому этого не рассказал. Само собой, что он продолжал себя вести как обычно, стараясь не задерживать взгляд на губах Старка. Ревность не уходила, просто дремала, как в больном зубе, — пока не ткнешь — терпимо.       «Старая интрижка — это старая интрижка. Баки тогда, в сорок первом, был пьян после очередной попойки, пара поцелуев и объятия не считаются».       Стив достает ключи, стараясь не порвать тонкие ручки пакета, бесшумно открывая входную дверь.       «Ревность — недоверие, а я … »       Мысли застревают и заедают, наталкиваясь друг на дружку, комично слипаясь в кубических сантиметрах мозга. Хлипкие ростки ревности втягивают в себя силу и мощь, расправляют листья и головки цветов, и вот в душе у Стива Роджерса, несмотря на мульчирование и уход, пылают огненно-красные жгучие цветы ревности.       Потому что на полу, в гостиной, Джеймс Бьюкенен Барнс размашисто трахает Тони Старка, непрерывно стонущего куда-то в сторону.       Стиву сначала хочется тут же уйти, не потревожив их. Потом так же мучительно хочется остаться и досмотреть. А ведь есть, на что поглазеть — Баки, в одних брюках, растрепанный, с искусанными губами и мазками румянца на щеках. Тони, лежащий на спине, полностью обнаженный, вскрикиваюший при каждом глубоком толчке. Ноги его, скрещенные на пояснице Баки, мелко дрожат, пальцы до белизны под ногтями цепляются в живое плечо Зимнего солдата.       Наверное, душевное его смятение настолько физически ощутимо, что Баки и Тони одновременно поворачивают к нему головы, замирая на полудвижении. Теперь Стив видит лицо Старка, раскрасневшееся, искаженное страстью и быстрым сорванным дыханием. Стив ощущает, как медленно раскрывается его грудная клетка, как стекаются ревность и боль в один огромный комок, образуя черную дыру.       Он и не замечал, насколько Баки считался своим, принадлежным ему, а теперь от когнитивного диссонанса в мозгу кипят эмоции, не могущие выбраться наружу. Потому что щит, который держит в бою Капитан Америка, давным-давно втек и в его мозги.       Тони шевелится первым, и небольшая квартира Стива враз становится тесной для троих мужчин.       — Ты должен был вернуться на двадцать минут позже, — выдыхает Тони, стараясь придать голосу обычную легкомысленность.       — В Щ.И.Т.е отменили совещание, — связки в горле послушны, хотя колючие цветы оплетают его хрящи. — И я пошел в ближайший магазин.       Он ставит пакеты на пол, чувствуя себя странно уязвимым. Баки — единственный, кто не двигается с самого начала разговора, только серебро в его глазах блестит и переливается. Тони изворачивается, соскакивает с чужого члена и пытается отвернуться, но Баки вдруг отмирает и хватает его обеими руками за бедра.       — Подойди ближе, — произносит Баки, смотря в глаза Стиву, и медленно ведет правой рукой по плоскому смуглому животу Старка. Тони почти испуганно замирает, на лице у него настороженность и недоверие.       Стив не знает, что делать.       Барнс отрывает от Роджерса взгляд, рука скользит ниже, минуя член. С едва слышным щелканьем металлические пальцы погружаются в Старка, растягивая, проникая глубже. Баки едва шевелит пальцами, но Тони тут же вздрагивает, разводит колени шире, изгибаясь в пояснице, а из горла вырывается сладкий стон, от которого Стива мгновенно бросает в жар.       — Да, ты можешь смотреть, Кэп…, но лучше принять … участие, — Старку трудно говорить, но блеск в его глазах озорной и живой, пусть и приправленный дурманом, манящим, обещающим и притягивающим.       Баки грубо двигает пальцами, почти выходя наполовину и тут же проталкивая дальше, Тони вскрикивает, сжимая свой член у основания, затылком ударяя пол, беспомощно всхлипывает. Капля пота невыносимо медленно сползает с его виска на скулы, падает на плечо, а потом Баки наклоняется и целует Тони.       Стив остро чувствует себя лишним. Ревность раздирает внутренности до кровавых ошметков, перемалывает кости, превращаясь из витков и перевязей стеблей в какое-то невиданное дикое животное. Почему они спят вместе? На этот вопрос Стив никогда не сможет ответить. Но это случилось, это происходит, и, вероятно, это будет еще происходить. Чудовище держит в своих когтистых лапах его сердце, и Роджерс не может сдвинуться, рискуя быть раздавленным собственными чувствами.       Но Баки поднимает глаза, и Стив словно угождает лицом в морозное крошево. Тот протягивает руку, и Роджерс механически приближается, подавая свою. Протянутую руку Баки он никогда бы не смог проигнорировать. Даже в такой ситуации. Баки дергает его вниз, и Стив опускается на колени. Теперь он четко видит детали, от которых бросает в дикий озноб и сумасшедший жар — блестящий от смазки член Баки, холеное и загорелое на Мальдивских островах тело Тони, судорожно сжатые пальцы и едва заметная дрожь от возбуждения. Баки медленно опускает его руку на живот Тони, и Стиву кажется странным такое прикосновение. Он на пробу скользит подушечками ниже, к промежности, и Старк дышит чаще, не сводя с него глаз. Тони смущен, сбит с толку и невероятно сильно возбужден, и не было пока понятно, кто из них троих старается контролировать ситуацию. Возможно, что никто.       Баки вдруг прижимает колени Тони к его груди, мучительно медленно входя в его разгоряченное тело, и Стива продирает жгуче-алыми полосами от откровенного движения, так ярко отпечатавшегося на сетчатке. Тони ахает, прогибается, а Баки медленно тянет руку Роджерса к себе, кладет на щеку, ловя взгляд. Его лицо немного сосредоточено, но в глазах колыхается жаркое серебряное море. Баки хорошо, и Баки предлагает Стиву разделить с ним все это.       Стив замирает, но не успевает провалиться внутрь себя, как рука Старка дергает его футболку.       — Много думаешь, кэп, — и Стив позволяет снять с себя одежду, для этого надо отпустить Баки, и руке становится почти холодно. Баки разводит ноги Тони, увеличивая темп и наваливаясь на него сверху. Резкий ритм ускоряет время, и у Роджерса в крови бегут шипящие пузырьки. Тони стонет уже беспрерывно, тянет пальцы Стива к своему члену, и в глазах его сладкая мука, взрывающаяся фонтаном прозрачных слез, когда Стив сжимает в руках его бархатно-нежный член, размазывает сперму по чувствительной головке, ощущая бьющееся в освобождающейся судороге тело. Старк обмякает, продолжая постанывать на выдохе, и чужое возбуждение живыми струйками скользит в промежность Роджерсу. Баки отодвигается, опуская чужие ноги, и неожиданно целует Стива. Поцелуй бьет под дых, Стив чувствует влажный язык и ощущает вкус Баки, примешанный с чужим поцелуем — Тони — но оттолкнуть сейчас его кажется чем-то кощунственным. Чужие руки отрывают его и разворачивают, укладывая спиной на Баки — Старк уже пришел в себя, с деловитым видом стягивает штаны, белье и кроссовки, ложится меж его ног. Стиву неловко, он смущен и возбужден.       — А у тебя большой, кэп, — руки Тони проходят по всей длине, ощупывая уздечку и яички. Стива подбрасывает, и жар в низу живота ударяет куда-то в спину и позвоночник. Лица касается прохладный металл, взгляд у Баки мягкий и улыбчивый. Он молчалив, но за него говорят его руки — водят по скулам, по шее, спускаются ниже и щиплют соски, щекочут под ребрами, а потом Стив ощущает на члене горячий чужой рот и на мгновение выпадает из реальности. Из горла рвется совершенно жалкий звук, руки Баки мгновенно перемещаются на ключицы и кадык. Голова Тони ритмично ходит вверх-вниз, и реальность подстраивается под этот ритм, взбивая дыхание и сердечный ритм. Тони держит его за бедра, контролируя движения, но Стив все равно толкается глубже, окончательно сходя с ума. Свое имя он слышит не сразу.       — … Стив, — голос Баки, а потом чуть шершавые губы прижимаются к шее, втягивают кожу, и этого достаточно, чтобы мир вспыхнул белым туманом. Баки отрывается от него, берет руку Старка и медленно облизывает каждый палец. Тони сбивается с ритма, царапает бедро до красных царапин, пропуская член куда-то глубоко в горло, и Стива стискивает пламенное кольцо, сжимая тело в сладких судорогах. Получается только жалобно застонать и выгнуться, отдаваясь разумом оргазму.       Мир потухает на некоторое время, а когда он приходит в себя, то видит, как Баки и Старк медленно целуются. Тони снова возбужден — по длинному члену тонкой блестящей ниткой стекает на пол капля смазки. Баки прислоняется к стене, позволяя Старку снять брюки. А потом выдыхает, закрывая глаза, язык Тони обводит его член, и у Стива встает стремительно быстро от почти незаметной дрожи в руках и едва слышных стонах на выдохе. Ревность тычет колючками под горло, зверь чуть сжимает когти на сердце, и вот Стив уже сзади Тони. Старк вздрагивает от чужого прикосновения, но поддается назад, льнет к рукам, притираясь и вертя задницей. Испорченности в Тони оказалось столько же, сколько и таланта. Баки поднимает глаза, и Стив медленно толкается в промежность, не проникая, чувствуя, как тело под ним начинает трястись.       С громким неприличным звуком Тони отрывается от члена Баки, оглянувшись на Стива. И в этом его взгляде.. не вызов, нет, подначка?       Старк опускается на член Баки легко, он растянут и податлив. Баки вскидывает голову, руками сжимая ягодицы, разводя их, и показывая Стиву тугие красные края плоти. Они двигаются быстро, но Тони ускоряется, непрерывно выстанывая какие-то неразборчивые слова. Баки его понимает, толкает металлический палец со следующим ударом в анус, и Старк кричит. Стиву кажется, что в комнате темнеет от удушающей волны возбуждения. Он потом объяснит себе, почему это делает, но сейчас приближается, пальцами дотрагиваясь до места, куда проникает Баки, и дикое необузданное желание заставляет его прижаться своим членом к складкам ягодиц. Баки убирает руку, останавливаясь, Тони скулит, пытаясь двинуться, но Баки смотрит в глаза Стиву, словно о чем-то договариваясь. Со следующим толчком Стив проникает внутрь только головкой. Тесно до боли, тело сводит судорогой, и Тони замирает, едва дыша, но Роджерсу и самому сложно оставаться в реальности. Пот заливает лицо, Стив утыкается во влажные волосы Тони, ловя взгляд Баки. И проваливается в необузданный серебристый шторм. У Стива отказывает дыхание от представленной картинки — может, и Баки когда-нибудь разрешит ему так же… Баки едва двигается, выбивая из мозга остатки рассудка. Тони почти кричит, и Стив тянется следом, проникая глубже. Роджерсу кажется, что он ощущает каждую складку члена Баки, его ведет, как пьяного. Он двигается снова, но Баки хватает его за руку, и Роджерс стискивает зубы, удерживая в узде неконтролируемое тело. Считает до десяти, потом обратно, и толкается по-настоящему. Баки впервые громко стонет, а Старк отмирает, почти падая вперед. Стив обнимает Тони так, что слышно как трещат ребра, и снова и снова вскидывает бедра. В какой-то момент реальность трескается, как лед, и Стив кончает, проваливаясь в забытье как в огненную прорубь. Последнее, что он слышит и ощущает — это крик Тони и хватка нагревшегося металла на собственном плече.       Когда Стив приходит в себя, то чувствует сквозняк и чужие ноги на своих бедрах. Перед ним чернеет макушка Тони, он явно спит, приоткрыв рот и обняв Стива. Чуть дальше лежит Баки, обхвативший обоих их левой рукой. Как такое получилось?       Стиву становится холодно, внутри болтается отрезвляющая пустота и что-то очень похожее на сожаление и горечь. Он садится, не отрывая взгляда от Баки, от его закрытых век и сомкнутых зацелованных губ.       Любовь похожа на зверя, которую нельзя приручить, заткнуть и посадить в клетку. Как бы ни старался Стив душить в себе эти чувства, ничего не получится. Результат будет один и тот же. Сначала жарко. Потом холодно. А в конце больно.       Тони вздыхает и потягивается, улыбается, и только потом открывает глаза.       — Кэп, у тебя был лучший секс в твоей жизни, почему ты такой смурной? — голос Тони надсаженный и хриплый, царапает слух, и Стив вдруг чувствует вину.       — Ты его любишь, — не вопрос, а констатация, и Роджерс просто кивает, отводя взгляд.       — Скольким хватит места в твоей любви, Стив? — вдруг тихо спрашивает Старк, и Стив ловит его взгляд, в котором улавливает лишь хвостик непонятного чувства. — Сможешь любить нас двоих сразу?       Стив молчит, переводя взгляд на спящего Баки. Бионическая рука крепко обнимает Тони поперек груди. Если это нужно Баки… Его Баки вдруг оказался загадкой, с испорченным механизмом сознания и памяти. Гидра изменила его, и Стиву нужно было выбирать. То ли пытаться вернуть прежнего Джеймса Барнса, то ли принять Зимнего солдата.       Тони садится, и Баки мгновенно просыпается. Серебро в его глазах остыло, лицо стало расслабленным и открытым. Стив не мог отнять взгляда, а зверь внутри все ревел, протыкая насквозь его сердце стальными когтями. Любовь приручить нельзя, она пожирает тебя с костями. Чужая любовь еще хуже — выталкивает за грань гнезда, медленно убивая голодом и незнанием.       Стив ложится обратно, прижимаясь спиной к груди Тони, а рука Баки нащупывает его ладонь и переплетает пальцы.       Все — потом. Завтра. Послезавтра. Все это решаемо. Наверное.