Дети

Под ее ногами шелестят листья; тянется тонким шлейфом настоящие истории, сотни и тысячи – Нэн появляется в этом замке зимним днем, но так давно, что никто уже и не помнит. Из-под ее рук растут Старки, поколениями, растут, словно зимние розы, прекрасными и благородными, и Нэн гордится – Нэн не может не гордится. У Нэн сожалений почти нет. Да и зачем они ей на закате так долго тянущихся лет – ее дети становятся родителями, как и их дети потом, и время течет сквозь ее пальцы, как песок, как пряжа, из которой она вяжет; время напоминает ей, что у всего есть срок, лимит, но насмехается, не забирая ее, мол, «Посмотрим, сколько смертей ты еще вытерпишь!» И Нэн терпит. Нэн терпит, когда дети, которых она вырастила, печаль и радость которых разделила, исчезают в склепе, горят в огне; она придумывает сотни и тысячи сказок, рассказывает их, и боится признаться, что герои их – мертвы. Что герои их – ее дети. У ее сказок нет счастливого конца, и она никогда не заканчивает их, позволяя воображению дорисовать все остальное; бои, турниры, войны, драконы, принцы и прекрасные леди – важен ли конец, когда у тебя есть раздолье для продолжения истории? Она смотрит в окно, где играют будущие лорды и леди, короли и королевы; Винтерфелл почти так же стар, как и она, и видел он даже больше: у Богов воображение гораздо лучше ее, и истории их не повторяются. Для каждого у них свой сюжет, своя загвоздка, и справятся ли они, зависит только от смекалки и храбрости персонажей – старуха хочет верить, что справятся. Нэн опускает руки с пряжей, и печально улыбается. А вечером шесть пар глаз смотрят на нее с большим вниманием, представляя себе свои бои, свои пиры; шесть детей перед ней стоят в самом начале своего большого пути, и Нэн искренне надеется, что героями ее сказок они не станут никогда.