Что, если когда-нибудь...

- Что, если когда-нибудь тебя покалечат в очередной драке? - обычно такой спокойный, сейчас ты почти кричишь. - Оно не стоит того, Хаято, как ты не поймешь? Всему есть предел, и давно пора бы знать свой! Я лежу на траве в одном из темных безлюдных уголков парка, стараясь не шевелиться, а ты хлопочешь надо мной, осторожно вытирая с разбитого лица кровь и ощупывая тело на предмет повреждений. Несмотря на множество ушибов, мне не только больно, но и хорошо. Приятно от твоих прикосновений, твоей заботы, хотя черта с два я признаюсь в этом. Ты постепенно успокаиваешься, видя, что ничего серьезного со мной не случилось, но на лице все еще тревога и недовольство. - И ведь подгадали момент, когда меня не было рядом... - с ненавистью сжимаешь кулаки. - Пустяки, Рю, - размыкаю губы и морщусь от привкуса собственной крови. - Я не маленький. Да и ты же не сможешь всегда быть рядом... - Значит, смогу. Буду, - упрямо смотришь, а мне вновь хорошо, очень-очень легко и радостно от этих слов. Сам не знаю, когда начал заглядываться на тебя. То ли в конце средней школы, то ли в начале старшей, то ли вообще так было всегда, но в детстве подобные вещи далеки и непонятны, их проще простого списать на дружбу, привязанность, доверие. Я обожал тебя, невзирая на все различия между нами, уважал, несмотря на твою нелюбовь к дракам и прочим диким развлечениям, не мыслил ни дня без твоей компании. А еще думал о том, какой ты красивый. На вид обманчиво хрупкий, с шелковистыми волосами, к которым мне так нравилось как бы ненароком прикасаться, изящными чертами лица, тонкими запястьями и столь грациозной походкой, что я всякий раз любовался, пытаясь делать это осторожно. Позже стал замечать, что не просто любуюсь, а волнуюсь, от твоего взгляда что-то начинает дрожать внутри, а от касаний дыхание и сердце сбиваются с привычного ритма. Ты часто смотрел на меня, но я не мог понять выражения твоих глаз, и оставалось только гадать, видишь ли ты, что творится со мной, и как относишься к этому. Спросить я не решался: как бы мы ни были близки, но еще никогда не говорили на тему любви, разве что шутливо досадуя на девчонок, надоедающих нам обоим своим вниманием. Тот факт, что ты не радовался такой популярности и не спешил выбирать себе подружку, безусловно был мне приятен, но заговорить об этом я не пытался, опасаясь разоблачения, а ты, казалось, вовсе не считал эту тему достойной обсуждения. - Эй, Хаято... Что, если когда-нибудь у тебя появится девушка? - спрашиваешь ты, а я не верю своим ушам, никак не ожидая подобного разговора. Мы сидим в кафе, друзья азартно играют в карты, а наш столик, как обычно, чуть в стороне, рядом, но и отдельно, все уже привыкли. И вот ты задаешь мне вопрос, а сам смотришь куда-то в сторону. - Я просто подумал, что ты тогда, вероятно, отдалишься от нас... - как-то неловко поясняешь. - Будешь проводить с ней больше времени... и так, как сейчас, уже не будет. Борясь с желанием взять за руку и все рассказать, улыбаюсь и фыркаю. - Не беспокойся, Рю. Я пока совершенно не думаю об этом. Да и потом, у меня уже есть ты, - говорю как бы в шутку, но вдруг замечаю, как ты замираешь на миг, бросая на меня быстрый взгляд и усмехаясь, и я готов поклясться чем угодно, что сейчас ты очень счастлив. В какой момент я начал хотеть тебя - тоже не слишком хорошо осознаю. Кажется, это точно было уже в старшей школе, когда я стал не только наслаждаться твоим обществом, но и представлять... Каково это - поцеловать тебя, провести ладонью по твоей обнаженной коже, ощутить ответную ласку... Представлять - и приходить в восторг и ужас, потому что я был почти уверен, что в реальности ты оттолкнул бы. Вряд ли ударил, но дружба, скорее всего, была бы потеряна безвозвратно. Вскоре что-то в тебе в очередной раз изменилось, как неуловимо менялось в течение всех лет, что мы знали друг друга, делая все взрослее и привлекательнее. Скрытая доселе чувственность прорвалась наружу: в жестах, походке, взгляде, в самых разных мелочах, и мои эмоции достигли такой силы, что грозили превратиться в буйное помешательство. По ночам я не мог уснуть, воображая в красках, как запираю нас в пустом кабинете, раскладываю тебя на столе, выглаживаю гибкое тело, послушное и отзывчивое в моих руках, срываю к чертям ненужную одежду и снова глажу, расцеловываю твою кожу, везде и всюду, куда могу дотянуться; жадно ласкаю одной рукой напряженную плоть, а другой - сзади, используя все теоретические познания об этом, которых сумел набраться за все время одержимости тобой. Подолгу пропадал в школьном туалете, фантазируя, как затаскиваю тебя в кабинку, нагибаю, слушая нетерпеливые стоны, сдергиваю штаны и без подготовки вхожу, жмурясь и скуля от наслаждения. Как потом, конечно же, тащу тебя домой в отсутствие отца и брата, и там полностью даю себе волю, с силой вбиваясь в твое тело во всех известных мне позах, до полного изнеможения. Будучи не в состоянии сосредоточиться ни на чем, я окончательно забросил учебу, стал еще более грубым и вспыльчивым, в драки лез пуще прежнего, находя в этом облегчение и выход бушующим эмоциям. Период старшей школы был в самом разгаре, но я отстраненно размышлял, что вряд ли закончу ее, и мне было бы в самом деле плевать, если бы вылет из школы не означал частичную разлуку с тобой. Только поэтому я и ходил туда, вновь и вновь предаваясь развратным мечтам и наблюдая. А ты вел себя странно. Словно стал отдаляться от меня, неуловимо, но я слишком хорошо знал тебя, чтобы не замечать этого. Не садился так близко, как раньше, избегал лишних прикосновений, стал более скрытным и сдержанным, хотя по-прежнему всегда оставался рядом, и порой я ловил на себе твои взгляды, от которых мороз пробегал по коже. Закралось подозрение, что ты откуда-то узнал обо мне, каким-то неведомым образом прочел мои мысли - жаркие, пошлые, преступные по отношению к лучшему другу, умопомрачительно сладкие. Часто отлучался куда-то - мне не раз хотелось пойти следом и выяснить, но я одергивал себя, ясно понимая, что произойдет, столкнись я с тобой где-нибудь в пустом коридоре или туалете. Постоянно витал где-то далеко, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом и невпопад отвечая окружающим, совсем как... я. Эта мысль поразила меня, и я понял, что места себе не найду, пока не узнаю, о чем... или о ком ты думаешь. Скоро, как только установилась теплая погода, мы впятером решили выбраться на пикник с палатками, ты тоже поддержал идею, хотя я боялся отказа. Без зазрения совести прогуляв школу, утром мы забрались подальше в рощу, поставили две палатки, развели костер. Парни веселились вовсю, я нервничал, чувствуя, что ты тоже сидишь как на иголках, теребя палочки для еды и почти не поднимая глаз, - и хорошо, потому что я смотрел на тебя так, что твоя одежда уже могла бы задымиться, и еле сдерживался, чтобы не притянуть к себе и не поцеловать на глазах у друзей, задыхаясь, кусаясь, жестко вцепляясь пальцами в волосы, показывая всему миру, что ты мой. И это действительно так. Я не понимаю, что происходит с тобой, не знаю, что ты чувствуешь ко мне, но обязательно сделаю так, что ты будешь со мной. Едва лишь ночь окончательно вступила в свои права, ты удалился в палатку, сославшись на усталость и желание выспаться. Я еще немного посидел с ребятами у костра, а потом подозвал Такеду. - Слушай, Таке... Вы сможете лечь втроем? Нам с Рю нужно серьезно поговорить, - я ощутил, что вот-вот покраснею, этого только не хватало. - Ничего страшного, просто очень надо решить один вопрос... - поспешно добавил я, видя, как озадаченно нахмурился было друг. - Да без проблем. Влезем, хоть Тсуччи и дылда, - улыбнулся Такеда. - Не помешаем, все равно еще долго будем сидеть, наверное, столько вкусноты принесли. - Спасибо! - я подмигнул ему и отсалютовал ребятам. - Тсуччи, Хьюга, спокойной ночи! Как можно тише я двинулся к палаткам, стоявшим поодаль, в гуще деревьев. Луна хорошо освещала путь, благодаря чему я ухитрился не споткнуться, не упасть и даже не хрустнуть какой-нибудь веткой. Прокравшись наугад к одной, я понял, что не ошибся. И еще я отлично понял, чем ты занимаешься, отчего меня бросило в адский жар, я замер у самой стенки палатки, затаив дыхание и прислушиваясь к доносящимся оттуда звукам. Твои тяжелые вдохи и выдохи, перемежаемые тихими стонами, слишком сладкими, чтобы предположить, будто тебе плохо. Возня по покрывалу, несколько судорожных всхлипов, снова стоны - потрясающие, лучше всех моих фантазий, едва слышный сдавленный шепот - слов не разобрать. Я хотел подползти ближе, но не мог сдвинуться с места, меня трясло от нестерпимого, болезненного возбуждения, перед мысленным взором стояла восхитительная картина, которую я не видел, но мог легко представить... и прикоснуться, только руку протяни, но я слушал, как завороженный, пока до меня не долетело наконец еле различимое: «Хаято...» Я дернулся, словно пораженный током, но ты, очевидно, уже полностью потерял связь с реальностью и не мог уловить шороха и чужого присутствия, лишь все громче дышал, выстанывая сквозь зубы: «Ха-я-то... Хочу... тебя... Люблю... Возьми...» Перед глазами поплыло, и пока разум был оглушен, тело уже действовало. Я ворвался в палатку, услышав твой испуганный вскрик и точно сквозь туман различив стройный силуэт, изогнувшийся на расстеленном пледе и теперь панически пытающийся прикрыться. Но я не медлил ни секунды, сразу же навалившись на тебя и прижав к земле, удерживая руки и крепко обхватывая коленями бедра. Ты весь сжался, зажмурился, отчаянно стискивая зубы, но стоило мне провести языком по твоим губам, как ты застонал - громко, бесстыдно, подавшись навстречу моему телу и моему рту. Я отпустил твои руки и они сразу же вплелись в мои волосы, притягивая еще ближе, наши губы слились в безумном поцелуе, дрожащие от желания тела терлись друг о друга. Когда я рванул вниз твои приспущенные штаны, ты ахнул и через мгновение уже стонал не переставая, толкаясь в мою руку, пока не кончил, хрипло вскрикнув и выгнувшись. Я едва не последовал за тобой от одного лишь зрелища твоего искаженного страстью лица, но вовсе не собирался на этом останавливаться. Только не сейчас, когда в висках сладко стучало «мой, мой», кровь стала горячее огня, и ты был здесь, ты хотел меня, сходил с ума вместе со мной. Разведя в стороны твои ноги и приподняв под ягодицы, я коснулся входа, нетерпеливо вводя пальцы, пользуясь твоей же спермой, так удачно залившей мне ладонь, чувствуя, что ты опять возбуждаешься. Срывающимся шепотом ты звал: «Хаято... Хаято...», и я потянулся всем своим существом к тебе, снова и снова завладевая твоими губами, никогда больше не желая отрываться от них, от твоей кожи, до последнего вздоха любить тебя и только тебя. Беспорядочно мы стаскивали друг с друга оставшуюся одежду, ласкались неумело, но жадно, сталкиваясь руками, смешивая два дыхания в одно, и вскоре я вошел в твое тело, почти рыча от неописуемых ощущений, заставляющих окончательно потерять голову. Ты яростно подавался ко мне, забыв о боли и вообще обо всем - для тебя сейчас существовал лишь я, об этом кричали твои подернутые пеленой удовольствия глаза, а для меня - лишь ты, навсегда, иначе просто не могло быть. «Скажи это еще... Скажи... Рю...» - умоляюще шептал я, прикусывая твое ухо и бешено двигаясь в тебе, слыша в ответ полувсхлипы-полустоны: «Люблю... только тебя... Люблю... Хочу...» Срываясь с твоим именем на устах в пылающую сотнями огней темноту, я чувствовал, что ты достигаешь грани следом, бьешься подо мной, впиваясь зубами в мое плечо, и понемногу затихаешь, продолжая еще тихо постанывать и дрожать, как и я. Осторожно покинув твое тело, я лег, обвивая тебя руками и ногами, зарываясь носом в волосы, шепча всякие нежности, словно стремясь за короткое время поведать обо всех своих чувствах - словами, легкими поцелуями и касаниями, щемяще-сладкими после этой вспышки страсти. И ты отвечал, тихо-тихо и счастливо, прижимаясь ко мне и постепенно засыпая. Прекрасный, единственный, родной. Мой. Когда я начал жить и дышать тобой - даже не берусь и задумываться. Потому что не представляю свой мир без тебя, твоя улыбка всегда была моим солнцем, ты сам - воздухом. А любовь твоя стала живительной водой, влекущей за собой, заставляющей двигаться вперед, сдерживающей и успокаивающей пожары, а также с легкостью вскипающей, становящейся бурным водопадом, тайфуном, цунами, и ничего другого мне не было нужно, ни за что, никогда. - Послушай... Что, если когда-нибудь мы расстанемся? Ну... не знаю, из-за чего. Рассоримся так, что не сможем простить... - негромко говоришь ты, поглаживая мою ладонь. Мы уютно сидим в моей комнате, я - в кресле, ты - у меня на коленях. За окном дождь, а впереди - первый день в третьем классе, последнем классе старшей школы. - Не представляю, - категорично отвечаю я, крепче обнимая тебя. - Такого просто не может быть. - Да мало ли... вдруг... - ты поворачиваешь голову и мягко целуешь меня в висок. - Но хотя знаешь... что бы ни случилось, что бы ты ни натворил, я все равно прощу. Тронутый твоими словами, вглядываюсь в глаза и серьезно киваю. - Я тоже. Даже если однажды покажется, что все плохо... я знаю, что все наладится. Каким-нибудь волшебным образом, но обязательно. Потому что мы не сможем друг без друга.