And there is nothing left to take

      Говорят, что у каждого внутри есть маленькое кладбище, где похоронен каждый, кто имел хоть какое-то значение в круговороте событий. И иногда люди заглядывают в самые дальние закоулки своей души, скорбя по тем, кто давно ушёл из их жизни.       А у меня... Всё иначе. У меня нет кладбища. Очередная потеря, предательство – это камень. Когда он один, то, вроде бы, ничего страшного из себя не представляет. Но когда камни везде – их стараются запихнуть тебе даже в глотку, во все карманы, а порой просто бросают на голову. И это медленно разрушает меня, я иду ко дну. Погибала моя душа. И вера во всё хорошее тоже. Они гнили внутри меня. По ночам, во время этой гробовой тишины, я порой вскакиваю, весь в холодном поту. Сердце колотится, как дикий зверь, которого заперли в клетке. «Должно быть, снова приснился кошмар?» – спрашивает меня голос в моей собственной голове, ухмыляясь при этом, как мне тогда казалось. Наверняка этому существу известно, почему я просыпаюсь! — Твою мать, закрой рот... – То и дело слетают слова с моих губ, а я закрываю уши руками и качаюсь из стороны в сторону.       Если бы это был самый обыкновенный страшный сон – какие-то монстры, убийства и прочее, как у многих нормальных людей, то я был бы даже рад. Но нет. Потому что пребывая в царстве Морфея, словно по расписанию, я снова вижу его. Снова и снова. Этот пронзительный взгляд карих глаз, тонкая линия верхней губы, а на нижней красуется пирсинг: "укус змеи", кажется. Даже сквозь сон я ощущаю прикосновение его холодных, как сталь, рук, которые крепко сжимают меня, не позволяя пошевелиться. А мне и не хочется. Я слышу, как он шепчет моё имя. Его охрипший голос внедряется в мой мозг, отчего все прочие мысли разлетаются к чертям. Крис... Я молю, не останавливайся. Не хочу, чтобы это было сновидением. Хочу, чтобы это было реальностью! И сразу, как назло, призрак Кристофера распадается на тысячу маленьких кусочков, я кричу, а потом – ободранные стены этой маленькой комнаты, лунный свет за окном. И моё одиночество.       Мне с самого детства жилось несладко. Не знаю, чем я не угодил Судьбе, что она так привередлива ко мне? Конечно, сначала я пытался бороться, найти этому хоть какое-то оправдание, а потом просто понял, что зря. Это бессмыслица. Я перестал так отчаянно тянуться к лучам солнца – даже это небесное светило теперь источало яд для меня. Куда приятнее было находиться во мраке, где никто не ранит тебя, если ты сам того не захочешь. Я перестал доверять людям – мои приятели или друзья практически не знали обо мне ничего толкового. Ну, разве что.. моё имя. И то, чем я могу заниматься по вечерам на выходных. А вот мне было известно всё: я заранее знал, что может означать тот или иной жест, мог предугадать, что же будет дальше. И когда они уходили, то не было такой яркой боли. Только её тихий отголосок.       Но тут в моей жизни начались внезапные перемены. Они нисколько не пугали – даже радовали. Я мог посвятить себя самому любимому занятию – музыке. Музыка на время поглощала меня, заставляя забыть о ноющих шрамах и проблемах. Легко догадаться, какое счастье окутало меня, когда я стал гитаристом музыкальной группы Motionless in White. У меня появилась настоящая семья, второй дом. Ребята действительно поддерживали в трудные минуты, если это было крайне необходимым. Или просто протягивали тебе бутылку чего-то алкогольного. Я впервые перестал натягивать на лицо жалкое подобие улыбки, а действительно искренне улыбался, смеялся, сходил с ума. Но эта радость ослепила меня. Я совсем не заметил, как приблизился к самому краю того обрыва, которого всегда остерегался. Судьба точно желает убить меня, если она так неустанно разжигает обманчивое пламя. Искры обжигают каждый сантиметр кожи, а я улыбаюсь, как последний идиот, идя в объятия к самой Смерти.       Даже если в этом мире существует какая-то высшая сила – будь то Бог, Ангелы, маги, хранители, то... даже они покинули меня. Я будто чужестранец в этой Вселенной, который пытается отыскать свой родной берег, совсем не замечая того, что приближается буря.       И этой бурей стал Крис. Высокий, сильный, стойкий – он был моей полной противоположностью. Возможно, этим солист и заинтересовал меня, постепенно подбираясь к моей одинокой лодке, находящейся прямо посреди огромного океана. Я понятия не имею, что испытывал у нему: страсть, увлечение, восхищение, влюбленность, привязанность или любовь. Он был недоступен для меня: сам не знаю, почему, но я так решил, вбил это в голову. Просто... Понял, что мои чувства неправильные, что так не должно быть. Сразу вспоминаются обидные слова: педик, гребанный неудачник, гей, урод... Мне остаётся скрипеть зубами, сжимать руку в кулак, контролировать себя и наблюдать за ним издалека.       Нет, я продолжал максимально выкладываться на концертах, активно принимать участие в развитии группы, даже был новатором нескольких идей, которые нам очень помогли. Но Крис, сам того не подозревая, убивал меня своим вмешательством или бездействием, молчанием или красноречием, злостью или готовностью помочь. Но, всё же, убивал. Даже тут Безысходность сумела отыскать меня, приняв прекраснейший облик. И когда я успел стать сентиментальным занудой? Это из-за того, что я понимаю, каков будет исход?       Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я пытаюсь держать себя в руках, но понимаю, что просто не могу, что все мои попытки увенчаются крахом, мать вашу. Осколки слёз больно режут глаза и душат меня, поэтому я прекращаю сопротивляться, позволяя слезам течь по моим щекам, размывая тёмный макияж. Какая, блять, разница, как я выгляжу?! Оседаю на пол, закрывая глаза и содрогаясь от тяжести груза собственной участи. Всегда считал, что моё сердце превратилось в осколок льда, ведь столько времени прошло. А сейчас осознаю, что даже этот лёд начинает таять, оставляя после себя пустоту. На моей шее висит металлический ключ – знак, что никто и никогда не сможет распахнуть дверцы моей души. Точнее.. кхм.. того, что осталось после неё. Жалкие ошмётки. На языке чувствуется солённый привкус крови. Должно быть, прокусил язык. Или губу. Но сколько раз я любовался кровью, когда тонкое лезвие скользит по моему телу, оставляя алые следы... Получаю лишь удовольствие от её вида. Именно этим вечером что-то сломалось во мне. Тонкая ниточка, благодаря которой я держался. Маленькая деталь очень сложного механизма. Пошатываясь, словно выпил несколько бутылок виски, я с трудом встаю, опираясь руками об стену. Несколько прядей упало со лба, прикрывая моё лицо. Издав болезненный хрип, я добираюсь до тумбочки, что стоит около изголовья кровати. Вновь падая, просто не делаю попыток подняться на ноги, а открываю ящик, начиная судорожно что-то искать. Шелест бумаги, какой-то звон, мои тихие проклятия. Наконец, спустя минут пять, я достаю пластмассовую баночку с таблетками. Открывая крышку, высыпаю практически всё содержимое себе на ладонь. Я весь дрожу, сверля взглядом эти маленькие таблетки. Я готов был рассмеяться безумным смехом, как это делают злодеи во всех фильмах, когда получают то, что так неистово желали. Или окончательно это теряют. А я запутался в себе. Захлебнулся в своём омуте, а мои черти лишь усугубляют положение. Приоткрыв рот, я собираюсь раз и навсегда покончить со всем этим, лишив себя жизни. И плевать, что суицид – не выход. У меня другого выбора нет. На секунду замираю, будто сомневаюсь в чём-то. Я совсем не замечаю, что происходит вокруг меня – этого мира теперь не существует. Поборов нерешительность, я едва не проглотил эти таблетки, если бы не чей-то звонкий подзатыльник, который вернул меня в настоящее время. — Хоррор, мать твою, совсем ума лишился?!       Я узнаю этот голос. Маленькие убийцы рассыпаются по полу, а я часто дышу, едва сдерживая крик. Кто-то крепко меня обнимает, прижимая к своей груди. Я снова плачу, ощущая себя маленьким и глупым мальчиком. Крис постоянно говорит: — Сукин сын, ты хоть думал, что творишь?! Какой же ты глупый, Рикки... Только успокойся наконец. Хреново видеть тебя таким.       Он сейчас сердится, но не отходит от меня ни на шаг. Возможно, это дело случая. Но... Если Кристофер просто смог почувствовать то, что мне нужна помощь? — Ты понимал, что я лишусь такого охуенного и лучшего друга, как ты?!       Даже в бочке мёда есть ложка дёгтя. Это она и была. «Скажи ему это сейчас! Скажи!». Я люблю тебя. Три таких простых слова, но они способны изменить всё вокруг. Я собирался это сказать, но потом передумал, замолкая и вдыхая этот приятный запах, что исходил от него... Кофе, сигаретный дым, железо, дуновение свежего ветра, безопасность. Я не хочу становиться уязвимым и подвергать опасности Криса. Вдруг эти слова отпугнут его? Поэтому я молчу.       У меня ничего не осталось, что можно было бы отнять.