Not Tonight

Журналистка опаздывала. Алан был абсолютно убеждён, что каждый раз, когда журналисты опаздывают на интервью, он имеет право грубить или молчать, и это никак не отразится на его облике в СМИ. Может быть, это было и нечестно в Лос-Анджелесе или любом другом похожем городе, где, видимо, в час пик на переход одной грёбаной улицы нужно потратить сорок пять минут, но ведь журналистка жила здесь и должна была приспособиться. Он вздохнул, снова посмотрел на часы — она опаздывала уже на 10 минут — и моргнул, когда связка ключей звякнула у него перед лицом. Алан, смотря поверх солнечных очков, поднял взгляд на Флетча; тот улыбнулся и снова потряс ключами. — Вот, возьми, — сказал Флетч. — Зачем? Флетч бросил ключи Алану на колени: — Они от кабриолета. — Ты отдаёшь мне кабриолет? — Ага, — ответил Флетч. — Ну, в смысле, он арендован. Помнишь, мы с Мартом его вчера взяли, чтобы проехаться по побережью? Алан нахмурился. Он не помнил. — Вы с Мартом ездили по побережью? — Эм, нет, — возразил Флетч. — Мы добрались только до этой, как её, Санта-Моны? — Санта-Моники. — Точно. Да, Марту надоело ехать, и мы остановились там. Алан взял ключи. — И теперь ты отдаёшь машину мне, чтобы я её тебе же и вернул? Разве не для этого нужен Дэрил? — Я отдаю её тебе, чтобы ездить, идиот, — Флетч театрально вздохнул и наклонился, чтобы шёпотом сказать: — Вытащи его из города, ладно? Просто проедьтесь чуть-чуть. Последние несколько недель было тяжело. Алану не требовалось спрашивать, о ком идёт речь, но он поднял глаза, чтобы посмотреть поверх плеча Флетча. Дэйв стоял в другой стороне фойе отеля с Дэрилом, который что-то говорил и дико жестикулировал. На Дэйве тоже были тёмные очки, и он рассеянно, ритмично кивал — очевидно, не слушал. Очевидно — для всех, кроме Дэрила. Алан сжал ключи в ладони и снова посмотрел на Флетча: — Да. Хорошо. *** Они были в туре больше трёх месяцев — сначала по всей Англии и Королевству, затем по Европе, и, наконец, по Штатам. Каждый был истощён, но Дэйву приходилось хуже всех. Он принимал стероиды почти каждую ночь, и по утрам его голос несколько часов был скрипучим и грубым, и он вёл себя нехарактерно тихо. Каждый раз, когда они садились в автобус, чтобы направиться к следующему месту остановки, Дэйв незамедлительно уходил назад, сворачивался и засыпал. За считанные минуты. Поначалу остальные над этим подшучивали, но теперь было уже не смешно. Вы не могли ничего узнать, глядя на Дэйва на сцене: он был взрывным и полным жизни перед публикой, любой публикой — но Алан понимал, что тот работал на износ. Алан и сам не особо хорошо себя чувствовал. Он серьёзно отравился едой в Хьюстоне две недели тому назад и провёл 24 жутких часа в автобусе по пути в Денвер, блюя каждые 15 минут и чувствуя, что точно скоро сдохнет. Ему понадобилась неделя, чтобы полностью восстановиться, хотя он не пропустил ни одного концерта, и он всё ещё чувствовал себя изнурённым и словно побитым. И хуже всего было то, что у них оставался ещё целый месяц тура, начинающийся через неделю в Японии. Положение дел удручало, и он с нетерпением ждал длительного перелёта через океан, чтобы хоть немного передохнуть. На самолёте хотя бы не нужно было делать остановок для дозаправки или туалета и всегда был небольшой шанс попасть в первый класс. Алан смотрел на ключи в своей руке и размышлял, действительно ли ему стоит взять Дэйва и отправиться в поездку. Март и Флетч улетали в Японию позже в тот же день, но Алан и Дэйв оставались в Лос-Анджелесе ещё на сутки, чтобы дать несколько интервью. На самом деле журналистам был нужен Дэйв, восходящая звезда Depeche Mode, но тот попросил Алана тоже остаться, и он не нашёл повода отказаться. Кроме, пожалуй, того, чтобы иметь дело с журналистами, но все они ненавидели эту работу, и было бы нечестно всё сваливать на Дэйва. Алан отметил, что журналистка опаздывает уже на 20 минут, и, кряхтя, встал с кресла, в котором ожидал её в фойе отеля. Дэрил всё ещё надоедал Дэйву своей болтовнёй. Алан подошёл к консьержу и спросил, куда можно было бы поехать, чтобы просто на несколько часов выбраться из города. Консьерж посоветовал побережье, как того и следовало ожидать, и Алан отмахнулся — он видел калифорнийские пляжи: они были прекрасны, но даже в пасмурные дни там было полно народа, а Алан уже устал от людей. — Вы же понимаете, что находитесь в Северной Калифорнии, сэр, — сказал консьерж. — У нас ведь довольно много людей. Алан потёр пересохшие глаза, в которые будто насыпали песка: — Неважно. Как добраться до побережья? Но когда он поднял взгляд, консьерж с задумчивым видом смотрел куда-то в пространство. Наконец, тот нацарапал несколько строк на листочке и протянул его Алану. — В принципе, думаю, это должно помочь, — сказал он. Алан, прищурившись, взглянул на бумажку. Направления казались достаточно простыми. — Спасибо. Он бросил взгляд на часы — она опаздывала уже на 30 минут. Журналистке не повезло. Алан подошёл к Дэйву и Дэрилу, приобнял Дэйва за плечи и утащил его. — Я позаимствую Гаана на пару минут, — сказал Алан. — Сейчас вернёмся. *** Алан остановился в нескольких кварталах от отеля, чтобы позвонить и сообщить Дэрилу о том, что они на самом деле сейчас не вернутся. Кабриолет — двухместный, вишнёвого цвета, марку и модель которого Алан даже не потрудился запомнить — быстро нашёлся на четвёртом этаже гаража отеля, где, по словам Флетча, он и должен был находиться. Дэйв хотел было запротестовать, но Алан недвусмысленно сказал ему заткнуться, потому что его голос звучал скрипуче и болезненно и, кроме того, они покидали город, а Дэйв просто сопровождал его в поездке. — Я за рулём. — Нет, — отрезал Алан. Они все знали, что лучше не давать Дэйву вести машину. Никогда. — Я серьёзно. Замолчи. Дэйв с ненавистью посмотрел на него и скрестил руки на груди. Но Алан проявил милосердие и позволил ему переключать радиостанции. *** Трасса на выезде из города была страшно загружена, и Алан был готов остановиться, чтобы свернуть на обочину и поднять крышу, потому что воздух был просто ужасен и всё больше накалялся, пока они двигались дальше на восток. Его рубашка прилипла к спине, и даже с включённым кондиционером ногам было неудобно и нестерпимо жарко в джинсах. Ему следовало бы переодеться в шорты, но стоило лишь поместить идею в его голову, как он уже настолько стремился выбраться из города, что уехал, имея при себе только одежду и ключи, полученные от Флетча. Слава богу, у него был кошелёк с большим количеством наличных. Дэйв уже вырубился на пассажирском сиденье. Он бодрствовал некоторое время, и даже дольше, чем того ожидал Алан, пролистывая радиостанции столь быстро, что расслышать можно было только обрывки музыки, иногда лишь ноту-другую. Дэйв смотрел телевизор точно так же, и они не раз дрались из-за пульта, когда находились в одной комнате и случайно натыкались на футбольный матч. Дэйв, к ужасу и отвращению Алана, обычно предпочитал игровые шоу. Алан взглянул в зеркало заднего вида, с большим трудом перестроился и затем внимательно посмотрел на Дэйва. Тот свернулся на сиденье, облокотившись на дверь и вжав голову в плечо. Его лицо было повёрнуто к Алану; даже во сне его губы были напряжены и придавали лицу хмурое выражение. Капли пота усеивали линию роста волос. Он сидел в крайне неудобной позе, и его шея после этого явно должна была болеть, но Алан оставил его как есть. Дэйву определённо нужен был отдых, и вряд ли он мог пропустить шикарный пейзаж. Алан тяжело вздохнул и снова посмотрел в зеркало. Как могло произойти, что полоса, с которой он только что перестроился, теперь продвигалась быстрее? Он вцепился в руль, сопротивляясь желанию перестроиться снова, и переключил внимание на радио. Конечно же, там всегда есть что послушать. *** Алан уже терял надежду и на радио, и на всю поездку, когда свернул с главного шоссе, руководствуясь направлениями консьержа, и следовал по знакам в национальный парк Джошуа-Три. Они были в дороге примерно два часа, и Дэйв всё ещё дремал. Температура установилась на уровне, как сказали по радио, «приятных» 90 градусов. Алан поленился подсчитать, сколько это по Цельсию, но разницы не было — всё равно чертовски жарко. По крайней мере, машин стало меньше. Теперь они ехали по двухполосному шоссе, и дым со смогом остались позади. Безоблачное небо имело тусклый голубоватый цвет, будто его разбавили грязным Лос-анджелесским воздухом. Вдали виднелись невысокие горы, усеивающие множеством пятен ровный горизонт. Дэйв слегка пошевелился, когда Алан снизил скорость, чтобы прочитать знак. Оставалось всего несколько миль. Он остановился возле будки на въезде, внёс небольшую плату и въехал в парк. Они проехали по неровной пыльной дороге; Алан завернул за угол и почти остановился. Казалось, что они внезапно приземлились на другую планету. Пейзаж был бедным и сухим, но не пустынным, хотя именно это слово вертелось на языке. Странные деревья изгибались навстречу небу: некоторые из них скрючились, как старики, другие же тянулись широко и лениво, словно танцуя. Между деревьями росли низкие тернистые кусты и изредка попадались яркие цветы — последние, предполагал Алан, из оставшихся с весны. И повсюду были эти скалы, в пыльных красных и золотистых тонах, кое-где нагромождённые в странные образования, от вида которых он захотел остановиться и залезть на них или хотя бы положить руки на их тёплую поверхность. Алан съехал с дороги в месте, где она немного расширялась, заглушил двигатель и растолкал Дэйва. *** Дэйв застонал и попытался отбиться от руки Алана, но в конце концов сел и проморгался за тёмными стёклами очков. Он застонал снова — на этот раз из-за шеи, подумал Алан — когда потягивался, медленно наклоняя голову из стороны в сторону. — Где мы? — голос Дэйва звучал как шёпот. — Джошуа-Три, — сказал Алан. — Пошли, давай посмотрим. Он вышел из машины, и Дэйв спустя мгновение последовал за ним. Он потянулся снова, когда встал, и с отвращением поправил прилипшую к груди рубашку. — Жара адская. — Я знаю, — сказал Алан. — Вон туда. За мной. Он понятия не имел, куда идёт, только хотел поближе взглянуть на горный массив впереди. Солнце начинало заходить, и деревья со скалами отбрасывали чёткие, острые тени на землю пустыни. Руки чесались это сфотографировать. Они подошли вплотную к скале, которая оказалась вблизи намного выше, чем ожидал Алан. Скалы возвышалась над ним, при этом располагаясь так, что он не смог не забраться самую низкую, чтобы затем вскарабкаться на следующую. Он уже был довольно высоко, когда снизу донёсся возглас Дэйва: — Слезай, блин! Алан услышал болезненное напряжение в его голосе и поморщился. — Залезай и заставь меня, — крикнул он в ответ. *** Они оба запыхались, когда достигли вершины, и пот лил ручьями с их красных лиц. У Дэйва на одной щеке была грязь, а Алан стёр кожу на обеих ладонях, поэтому их теперь щипало от пота. Но он готов был поклясться, что воздух чище здесь, на вершине скалы, и ему открывался вид на мили вокруг. На востоке собирались тучи, но на западе солнце ускользало за горизонт, а небо уже зарделось розовым, оранжевым и жёлтым. Алан сел, скрестив ноги, и стал ждать заката. Секундой позже Дэйв сел рядом с ним, свесив ноги с края скалы. — Красиво, — тихо сказал Дэйв. Его голос был сухим, как воздух пустыни, и Алан пихнул его в плечо: — Замолчи, идиот. Дэйв кивнул, и они в тишине наблюдали заход солнца, пока небо не окрасилось в тысячу оттенков красного и оранжевого, а всё вокруг не стало лишь силуэтом. *** Они спустились до наступления полной темноты, осторожно скользя по склону. Дэйв пошёл первым и поддержал Алана, когда тот спрыгнул с последнего уступа. У Алана отваливались руки и ноги, но его разум был чист, а мышцы приятно гудели от перенапряжения. Он неделями не испытывал физических нагрузок существеннее долгой прогулки. Алан знал, что на следующий день всё будет болеть, и с удивлением обнаружил, что ждёт этого. Алан взглянул на Дэйва, снявшего очки и проводящего рукой по волосам, влажным от пота. Его красные глаза снизу были оттенены кругами. Но признаки напряжения пропали, и, когда он посмотрел на Алана и улыбнулся, он выглядел совершенно расслабленно, казалось, впервые за последние месяцы. Алан просто улыбнулся в ответ. Когда они вернулись к машине, Дэйв остановился и тихонько присвистнул, и Алан повернулся к нему, тоже поднимая взгляд вверх. Солнце уже давно зашло, и небо приобрело глубокий, сочный фиолетовый цвет — существующий в природе, видимо, только в калифорнийских пустынях в середине июля. Но тем, что привлекло внимание Дэйва и заставило Алана остановиться и глазеть вместе с ним, были звёзды. Тысячи их, даже больше, вспыхивали у них на глазах, рассыпаясь по всему небосводу. Алан никогда в жизни не видел так много звёзд; он мог различить знакомые созвездия (названия некоторых он знал, но многих других — нет) и восхитительную широкую полосу Млечного Пути. Далеко на востоке была луна — всего лишь крупный оранжевый серп, повисший над низкими горами. — Просто потрясающе, — чуть слышно сказал Алан. Дэйв, слава богу, только кивнул, продолжая смотреть на небо. *** Первые капли дождя попали на лицо Алана, когда он садился в машину. Это сначала привело его в замешательство, потому что жара никуда не делась, несмотря на давно зашедшее солнце. Он посмотрел вверх — теперь тёмное небо было в дымке, сквозь которую пробивалось лишь несколько самых ярких звёзд. Тучи набежали быстро, и крупная капля упала ему прямо на нос. — Блин, — сказал Алан и заторопился выйти из машины, в то время как капли стали падать всё быстрее и сильнее. — Дождь пошёл, помоги поднять крышу. Но Дэйв проигнорировал его, вернее, посмотрел прямо на него; затем его лицо расплылось в улыбке и он рассмеялся. Это было не более чем гоготанье, от которого уши сворачивались в трубочку, но Дэйв, продолжая смеяться, наклонил голову назад и начал кружиться, раскинув руки в стороны. Он кружился, как будто был на сцене, перед бешеной толпой фанатов, но на самом деле совсем иначе. Дэйв вертелся, пока не закружилась голова, и запнулся об машину; когда он восстановил равновесие и посмотрел на Алана, его лицо было мокрым от дождя. Он улыбался и тяжело дышал, и Алан подумал, что Дэйв никогда не выглядел более счастливым. Более живым. Алан засмеялся над ним — вместе с ним — и покачал головой. Капли дождя падали с его носа и подбородка, стекали по лбу в глаза, и он убрал мокрые волосы с лица. — Залезай в машину, — сказал он, скользнув за руль; крыша всё ещё была опущена. — Пора ехать. Дэйв так и сделал, и они отправились обратно по тому же пути, по какому приехали, и всю дорогу лил дождь.