Предназначение

Аксе было без 5 минут восемь лет, когда она неудачно чихнула на свой большой торт, предназначенный ей на день рождения. Улыбка тощего дяди, который ждал, пока Акселина задует восемь свечек на торте, мгновенно сползла куда-то за шиворот вместе с куском торта, который разлетелся от чиха Аксы. Пока дядя Уоллен пытался вернуть улыбку на место, Акса нырнула под огромный стол. Еще бы! Сотни гостей – родичей, явившихся со всего света и со всей тьмы, укоризненно смотрели на бедолагу Аксу. Казалось, что их взгляд проникал даже под стол. — Акса! Немедленно вылезай оттуда! – запричитала тетя Полайна. — Нетушки! Я опозорена. – Акса из озорства связывала под столом шнурки ботинок дядюшек. — Ну не звать же мне подкроватного монстра! – пригрозила тетя. И добавила, чуть тише, — я расскажу тебе про твоих родителей! — Ой, Полайна, не надо его звать! – сказала Акселина, поспешно вылезая из-под стола, — а ты честно про них расскажешь? — Конечно! Тебя ждет рассказ о них через .. 7 минут 14 секунд. Акса с нетерпением вылезла из-под стола, окончательно убедившись, что шнурки крепко связаны. Приглушив смешок, она села на свое место. Но она чуть не упала со своего стула, когда ровно в 13 часов все гости дружно поднялись, хором сказали: «с восьмилетием! Чмок-чмок» и исчезли. Даже тетя и дядя куда-то подевались. Акселина осталась одна в опустевшем за один миг зале дома дяди Уоллена. Акса грустно спросила саму себя: — А подарки? – и уныло поплелась в свою комнату. Когда она еле-еле открыла дверь (она была забаррикадирована чем-то тяжелым изнутри), ее снесло потоком всевозможных подарков в ярких броских упаковках. Акса выплюнула изо рта какую-то маленькую коробочку. Она сразу распаковала ее. Там был медальон на красивой цепочке. Акса немного потрудилась и открыла медальон. В нем находилось какое-то желе. Оно было полупрозрачным. — Вау!.. – у Аксы перехватило дыхание, когда это желе начало светиться нежным голубоватым светом. — Мне оч-чень приятно, моя хоз-зяйка! — Кто это сказал? Дядя, ты? Или ты, тетя? – от неожиданности Акса выронила медальон из рук. Он упал, захлопнулся и глухо покатился под кровать. — Больно же, хоз-зяйка! А-апчхи!!! Как тут пыльно. Акса чуть в обморок не хлопнулась. До нее дошло, что это говорит ее медальон. Она подползла на четвереньках к кровати в своем шикарном красном бархатном платье с отделкой из черного бархата и подобрала медальончик. Вдруг ниоткуда появились тетя Полайна и дядя Уоллен. Он сказал: — Рассмотри его повнимательней. Дядя исчез, а тетя подсела рядышком. Акселина взяла лупу и стала следовать совету дяди. Она обнаружила, что на передней верхней крышке медальона есть непонятный значок: в ладошке зажат… м-м… кактус без иголочек. У него толстый ствол, три ветки. Самая низкая ветка – справа, она более «толстая», чем остальные веточки. На ней восседает старушка в длинном черном балахоне до земли (ну, то есть, свешивается ниже ствола кактуса). Вторая ветка, повыше – слева, не такая «толстая». На ней сидит величественная женщина, одетая в обтягивающее длинное элегантное платье. Аксе она показалась знакомой. Третья ветка – справа, она выше остальных двух. Эта веточка такая маленькая и худенькая, что на ней еле-еле удерживалась личность, которую невозможно не узнать. Это была АКСА! Причем, все фигурки непрерывно движутся. Акселина чуть в кому не впала. Она открыла медальон и на одной стороне увидела уже знакомое желе, а на второй мелкий шрифт: «Да будет проклят тот, кто не восхищается подвигом и мучениями Родена!». Эти буквы пульсировали и расплывались. Акса захлопнула свое сокровище и посмотрела на заднюю нижнюю сторону: там был какой-то непонятный рисунок: множество линий, пересекающихся между собой и петлявших в разные стороны. На одном конце были нарисованы какие-то незамысловатые треугольники, подписанные «Альпами», а на другом конце был нарисован квадрат с дырочкой посередине. По всем его углам были нарисованы по одной точке, а в середине, в дырочке, самая значительная точка. Этот квадрат был подписан «Залом воскрешения». — Тетя Полайна, вы объясните мне, что это такое? — Конечно, Аксонька, конечно, милая! Когда твои мама и папа были маленькие (совсем как ты!), то им подарили точно такие же амулетики на 8-милетие. У твоей мамы оно было почти таким же изящным, как и у тебя! Цвет эктоплазмы (ну это то желе) у Мартиши был темно-черным, как ее прекрасные глаза. Это означало, что она черный маг и у нее спокойный, уравновешенный характер. А у Родена цвет эктоплазмы был сочно-зеленым. Это означало, что и он черный маг, но он обожает яркую жизнь: приключения, авантюры и развлечения. Твой цвет эктоплазмы – прозрачно-белый. Это очень редкий цвет. Он означает, что ты чиста и невинна, что у тебя еще нет серьезных увлечений и сильных сторон характера. С изменениями он может поменять цвет. Как жаль, что станет меньше такого прекрасного цвета! — Мою маму звали Мартиша, а папу – Роден? – Акса впервые слышала, чтобы Полайна сказала их имена. До той поры тетя и дядя тщательно скрывали их настоящие имена. А когда их племянница интересовалась их жизнью или вообще какими-нибудь подробностями, то ей деликатно давали знать, что она слишком любопытна. Именно поэтому Акселина никогда не пыталась заговорить с ними на эту тему. Но теперь дочь Родена видела, что они ничего от нее не скрывают. Она поняла, что наступил именно такой момент, когда можно «запустить пробный шар»: — Расскажите мне о них поподробнее? — Несомненно, дорогая! У них была такая романтичная история! Мартиша и Роден встретились на тусовке в честь перехода из школьных магов во взрослые маги (ну это что-то наподобие выпускного вечера). Они разговорились, оказалось, что у них много общего. Мартиша была особенно элегантной и самой прекрасной в тот вечер. Роден считался одним из тех, чьи волосы были божественны… Они долго говорили. Акса зачарованно уставилась на Полайну и внимательно прислушалась. Ей показалось, будто она сама слышит своих родителей. — Вы самая прекрасная из тех, кого я встречал раньше! – шептал восхищенный бархатный голос Родена. — Взаимно. Вы не находите этот вечер скучным? – голос Мартиши был приятный, но прохладный. Он звучал, как будто тоненький колокольчик чуть слышно звенит около успокаюващего, тихо звучащего ручейка. — Вы изумительны! Я могу развеять ваши скучные мысли. Вы любите танцевать вальс? – оживился звучащий только для Мартиши голос. — Да. Однако где музыка, подходящая для этого? – раздался едва слышный щелчок и полилась изумительная, чарующая музыка. — Вы божественны. Вы знали это? Вам все еще скучно? – интонация голоса Родена изменилась от любопытной до нежной. — Нет, — пьянящий голос Мартиши стал таким ласковым, что даже Акса закрыла глаза и увидела этот вечер как наяву. На мгновение она увидела улыбку тети, которая догадалась в чем дело и тихонько вышла, чтобы не смущать племянницу, которую растила с 8 месяцев… Глаза Аксы увидели по-старинному обустроенную большую залу, где танцевало множество пар и в уголке, попивая портвейн, секунду назад стояла очаровательная черноволосая девушка лет 18, с черными глазами. Она была одета в длинное черное платье. С ее плеч каскадом свергалась черная прозрачная ткань с вышитыми на ней маленькими звездочками. Нижнюю часть лица Мартиши загадочно прикрывала та же материя, что и плащ, но без звездочек. Подле нее стоял красавец-юноша лет 19, с (как бы сказала Акса) обалденными волосами. Он был одет в черный фрак, черные брюки, блузку сияющей белизны с расклешенными длинными черными рукавами. Туфли Родена – черные турецкие с вышитыми белыми узорами. Все это напоминало Восток, что неуловимо притягивало к Родену. Папа с мамой Аксы не спеша встали в круг танцев и закружились в вальсе. Музыка играла будто для них одних. Рука Родена мягко прикоснулась к лицу Мартиши около маленького ушка. Ткань отлетела. Роден крепко, но осторожно прижал к себе Мартишу и нежно поцеловал. Он прошептал, переходя на «ты»: — Ты согласна стать мо… — Да! – поняла Мартиша с полуслова. Они вальсировали часами, время было для них бесконечным. Они не замечали никого, кроме друг друга. Тетя Полайна сидела, не спеша попивая кофе из чашки и, ухмыляясь, смотрела на Аксу: — Просмотр закончен? Боже, какое у тебя перекошенное выражение лица! Улыбнись! Это твоя способность – видеть невидимое, видеть сквозь время и сквозь предметы... У твоей мамы была похожая способность – она была магом, который видел во времени. Если около нее происходило действие, то при желании она могла увидеть это действие во времени, когда оно происходило. Понятно? Я думаю, что нет. Ну да ладно, потом поймешь! У Родена была похожая способность (недаром они во время вечеринки обнаружили много общего между собой!) – он мог представлять себе любое действие в любом месте в любое время, затем мог перемещаться туда и своими силами изменять это действие. Ему неподвластны были только «смерть» и «рождение», хотя он был сильным магом. Недаром надпись на твоем медальоне гласит: «Да будет проклят тот, кто не восхищается подвигом и мучениями Родена!» — Тетя, мне непонятны две вещи: почему мама так быстро согласилась выйти замуж за папу, и что было дальше. — Ну слушай. Твоя мама, Мартиша, знала свое предназначение еще до тусовки. Ее роль в жизни рассказывала Мартише ее тетя накануне этого мероприятия. Это же предназначалось и маме Мартиши, и маме мамы Мартиши, твоей прапра. Но у тебя оно будет с небольшим отклонением. Это судьба. Что было дальше, я расскажу тебе вкратце: после полутора лет совместной, яркой жизни твоя мама загадочно погибла в Альпах, когда искала тело своего папы, а у твоего папы… Не плачь, Аксонька! Я не буду больше рассказывать! Ты так впечатлительна… — Нет, нет! Продолжай, пожалуйста! – вытирая слезы рукавами платья и не замечая этого, хрипло прошептала Акса. Она обдумывала смысл знака на своем медальоне. — Ну хорошо. Я не могу смотреть на тебя. Ты так… несчастна и бледна. Я продолжаю: твоя мама погибла, я у твоего папы развился страшный недуг после ее смерти: у него начались видения насчет ее воскрешения, и на этой почве он сошел с ума. Но его душа была неспокойна даже после того, как он выжил. Такого еще никто до него не делал. А он сумел это выполнить ради дочурки. — Ради меня?! – Акса так обрадовалась за папу, что перестала плакать о маме. — Да, пупсик, ради тебя! Но он долго месяцев что-то вычислял и проверял. Затем он сообщил мне, как опекунше, что у тебя на медальоне есть ключ к нему и тот, кто владеет им, может оживить его. Когда до него доберешься, то нужно сказать слова, которые он специально для этого написал. А сам он отправился на бой со смертью в «Зал воскрешения». А слова звучат так: «Родерикус ожива…» Внезапно голова тети Полайны неестественно наклонилась и сама тетя побледнела. Чашка с кофе выпала у нее из рук и облила праздничную кофточку. Было видно, что что-то сковало ее и начало мучительно, но быстро убивать. Полайна холоднела и бледнела, по всему ее телу пробежала судорога, и тело покрылось корочкой льда. При этом тетя Аксы отчаянно мотала головой. Вид у нее был жалкий, предсмертный, но взгляд мог убить. В ее голове как будто шла борьба не на жизнь, а не смерть. Акселина от ужаса широко раскрыла глаза. Она увидела, что медальон Полайны держит ее в сетях – паутинке красного цвета, но что есть сил противится этому. Видимо, над ним взяла верх другая, мощная сила. Акса посмотрела на голову тети и открыла от удивления рот: в голове Полайны была маленькая фигурка ее самой и большой черный сгусток энергии, который брал верх над фигуркой. «Сгусток» угрожал: «говори!». Причем, таким образом, что его голос – не голос раздавался в голове. У Аксы по телу прошлась дрожь. Тетя Полайна не хотела сдаваться, но слабела на глазах. Она отвечала: «Убирайся, ничего не дождешься!» Полайна на последнем издыхании подползла ближе к Аксе. Племянница подсела к тете на коленки и взяла ее голову в свои руки. Всмотревшись в ее голову, Акса увидела, что фигурка Полайны без сил упала, а черный шар энергии исчез. Сеть, окутывавшая тело Полайны, сразу ослабла, и даже частично исчезла. На предсмертном «взрыве» сил Полайна села, посмотрела невидящим взором на Акселину и проговорила четко и ясно остаток фразы: «…альп». И испустила дух прямо на руках у племянницы. «Прямо как в кино!» — подумала Акса. Она закрыла глаза тете и осторожно вышла в коридор из своей комнаты, когда на зов «дядя Уоллен, иди немедленно сюда!!!» никто не отозвался. Акса в ужасе зажала рот рукой, сдерживая крик. Перед ней предстала страшная картина: дядя, весь в крови, распростертый лежал на обеденном большом столе. Он крепко сжимал в своих руках свой медальон, будто кто-то хотел его либо раскрыть, либо забрать. А прямо в груди, где находится сердце, торчала окровавленная хрустальная люстра. Девочка, теряя сознание, посмотрела наверх, где должна была крепиться люстра. Акса мельком увидела, что крепление расплавлено. На глаза накатила пелена, все закружилось в калейдоскопе страшных монстров, окровавленных дядюшек, убитых тетушек, призрачных папочек и погибших мамочек… Когда соседи увидели разгром в особняке Уоллена, то немедленно вызвали полицию. Аксу отвезли в больницу с тяжелым обмороком, частичной потерей памяти и бедной сиротой. Следующие 10 лет Акса прожила, как в тумане. Она не жила, она выживала. То она мельком видела призрак папы, то ей даже удавалось перекинуться с ним парой фраз, типа: «Как дела? Хорошо. Все нормально? Вроде, да!», на расстоянии. Акселина жила то среди людей, которые пытались научить ее бессмысленной игре слов (заклинания), то среди людей, которые не пытались ее этому научить (их бы кто научил). На выпускном бале Акса была вылитая мать. Какое-то смутное детское воспоминание заставило сделать платье в точности, как у Мартиши. Акселина попивала ликер в уголке и чувствовала на себе чей-то взгляд. Он шел… из ниоткуда, как бы со всех сторон. Не злой, не добрый, а восхищенно-любопытный. По-детски любопытный. И тут она вспомнила. Через 10 лет она вспомнила маму, папу, Полайну, Уоллена… К ней подошел юноша с отпадной шевелюрой. В белом фраке и в белых брюках, он посмотрел на Аксу и улыбнулся. Казалось, что его зубы были такой же белизны, что и блузка. Прозрачные рукава обнажали его мускулы. — Как вас зовут, о прекраснейшая из всех? – шутливо осведомился Мелон. — Акселионора с планеты Плутон…— вяло отшутилась Акса. — О, цветок райского сада, вы грустны? Я смогу ободрить вас? Вы любите вальс? — Да! – на все вопросы ответила девушка. Она как во сне танцевала с Мелоном. Она поняла, что он – ее судьба. Все движения были в точности, как у Мартиши с Роденом. — Ты согласна ст… — Да! Через 10 месяцев Акселина и Мелон приняли в свою семью маленькую Габиэль. Это был очаровательный пупсик с плотно сжатыми кулачками и черными глазами. Когда ей было 8 месяцев, то у Аксы было видение: она серьезно поссорилась с мужем и уехала к дальним родственникам в Вену. Их особняк находился на живописном месте. Акса захватила с собой Габиэль. В конце этого видения возник призрак Родена, который заговорщицки подмигнул Акселине, своей дочери. После этого видения Акса стала подозрительной, ведь она знала, что это должно было сбыться. Через несколько дней после видения Акселины Мелон начал всерьез задумываться над тем, что беспокоит Аксу. Она что-то тщательно скрывала. Мелон безумно любил мать Габиэль, но не могло же ничего измениться. Они прожили 1,5 года вместе, они были счастливы. Они как будто знали друг о друге все, и как будто были незнакомцами. Мелон против своей воли пошел к жене и чья-то ощутимая сила древнего происхождения заставила сказать его: «У тебя нет никого, кроме меня?» — Нет, что ты…— дрожащим голосом ответила супруга. Она поняла, что это и есть начало конца ее счастья. Она хотела храбро посмотреть в его глаза, но очи не подчинялись хозяйке. — Посмотри мне в глаза и скажи правду! – услышал свой голос Мелон. — не могу…— прошептала Акселионора. Губы тоже не слушались ее. Она хотела рассказать ему свое видение, но каждый раз это сопровождалось приступами ужасной боли. — Ах ты лгунья! Ты все время мне врала? Позор, позор! Немедленно убирайся из моего дома! Сейчас же! Я не потерплю ТВОЮ дочь у себя в жилище!!! – Мелон от ужаса широко раскрыл глаза – это говорил не он, а кто-то другой! Мелон совсем не хотел ссориться! Акса посмотрела на глаза Мелона – они были широко раскрыты. Акселина никогда еще не видела мужа таким устрашающим. Она хотела рассказать ему, что он у нее единственный, но чья-то железная воля не хотела этого: — Да, ты у меня не один! Жить с тобой – сущий ад! Ты холеный, ничтожный, эгоистичный сын истерички, который во всем подражает матери! Я обманывала тебя, а ты верил мне, тупой баран! У меня и в мыслях не было оставлять СВОЮ дочь на растерзание такому тирану, как ты! Сама не знаю, как смогла вынести полтора года с таким олухом как ты! Нет, не ты выгоняешь меня, я сама ухожу!!! Акса чуть не заплакала: она навсегда поссорилась с любимым человеком против своей воли! Сбылось видение – она уезжает в Альпы. Родня приняла ее довольно-таки холодно, но всем необходимым они ее с дочерью обеспечили. У матери Габиэль снова было видение: она отправляется на поиски тела папы по детским воспоминаниям и по карте на ее медальоне. Габиэль она оставила у родни. В конце видения снова возник призрак папы. Он с довольной улыбкой схватился за то место, где находится сердце. Потом его глаза в упор уставились на дочь Родена, и в них Акса прочла фразу, которая чуть не свела ее с ума: «РОДЕРИКУС ОЖИВАЛЬП!!!» Акселионора проснулась среди ночи вся в поту. Она написала записку: «Я, Акселионора, дочь Родена, оставляю вам на попечительство, родственники Родена, дочь Акселионоры и Мелона Габиэль. Позаботтесь о ней. Мать Габиэль.» Акса положила эту записку на тумбочку рядом с кроваткой Габиэль, а сама отправилась искать способ оживить папу. Одевшись во все теплое и захватив свой медальон-карту, она долго плутала по тайным лабиринтам в самом центре гор. Дочь Родена вышла наконец-то в небольшой квадратный зал. — Это и есть «Зал воскрешения»… В одном углу лежал балдахон черного цвета, в другом – медальон того же цвета, в третьем углу – коса смерти, а в четвертом, последнем углу – скелет. — Это все принадлежит смерти? А-апчхи! Точно! Посреди этого зала было небольшое углубление. В нем лежал пепел. Акса подумала, что это был бой со смертью, и оба соперника умерли. Она встала поодаль и телепатически призвала дух отца. Призрак явился и несказанно обрадовался дочери. Она произнесла: «РОДЕРИКУС ОЖИВАЛЬП…» Дух Родена втянуло в «его» пепел, пепел начал… оживать. Но вдруг оно опять «умерло». Громовой голос оглушил Акселионору: — НИКТО не сможет сломить ход событий! Тот, кто ослушается СУДЬБУ, будет уничтожен!!! Зал в глубине Альп приобрел нового «жителя». Произошло небольшое изменение: Габиэль стала «серым» магом. Это смесь древних черных магов с древними белыми магами. Теперь, когда Габи будет 8 лет, ее заберут маги и будут обучать и черной, и белой магии. «НИКТО НЕ ИЗБЕЖИТ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ», — будет написано на ее медальоне.