<center>***
***
Просто.</center> Он ушел. Он оставил нас одних. Я не знаю, что мне делать.. Что-то кольнуло в животе. Скоро я буду не одна, но и не хочу жить без него. Толчок повторяется. Возможно, я сделаю это сейчас, это было спланировано, когда он ушел. Толчок и сильная боль. Я должна это сделать. Кажется, отошли воды. Я думала, что у меня есть ещё месяц. Я стараюсь добежать до кухни, но получается, что просто ползу, держась за живот с пронзающей болью. Кухня, подползаю к шкафчику с ножами, пытаюсь идти к двери, и открываю её. Надо найти телефон, бумагу, ручку. Надо написать два письма для Дэвида и Рози. Набираю скорую. У меня есть, ещё три-пять минут, до приезда врачей. Из глаз идут слезы, и я выбираю этот выход. Дрожащей рукой пишу письмо и опять дикая боль. Ложусь напротив двери на ледяной пол и смотрю на часы. Они тикают над дверью, и я понимаю, что времени всё меньше, беру нож и подношу к руке, если буду резать поперёк, то быстро умру, надо резать по горизонтали. Провожу ножом по руке, и алая струйка крови начала течь по моему запястью, провожу еще. Смотрю на часы, и они начинают растворяться и тикать всё медленней. Слышу, как резко открывается дверь, и сильные руки трясут моё безжизненное тело. Перед глазами всё растворяется, я шепчу своим охрипшим голосом „спасите мою малышку“ и медленно закрываю глаза. Темнота… Русоволосая девушка бегала по всей больнице в надежде узнать что с её сестрой, где-то пятнадцать минут назад ей позвонили и сказали, что она должна приехать в больницу, из-за того что её сестра находиться в критическом состоянии. Наконец найдя доктора, первым вопросом русоволосой был: что с моей сестрой? девушка была крайне взволнована. -Здравствуете, вы же Рози Хоггарт? — врач был крайне спокоен, тем самым показывал свою профессиональность и частые разговоры с обеспокоенными клиентами. -Да, это я, так что с моей сестрой? — русоволосая не как не могла унять своё волнение. -Давайте присядем, миссис Хоггарт — спокойствие врача и его безразличие придавали ещё больше волнения Рози. -Так, чёрт возьми вы меня скажите, что с моей сестрой? -девушка была просто не в себе, её было страшно за сестру и за её будущего ребёнка. -У меня для вас не очень приятные новости, ваша сестра совершила самоубийство. -на этом доктор замолчал, возможно он чувствовал себя виноватым, что говорит это так без сочувствия, возможно, он просто привык так говорить, за его долгий опыт работы такое часто случалось, может, поэтому он и быстро поседел. -Ккак? Ччто? Аа ребёнок? Она так хотела ребёнка… — из глаз Рози потекли слезы. Перед глазами пробежала воспоминания, где Кессиди покупает детскую одежду, идет на узи и рассказывает, что в их семье будет пополнение. -Она действительно хотела, что бы ребёнок жил, наверно поэтому и вызвала скорую, а последними словами стала просьба о помощи ребенку, и ребёнок жив, ваша племянница сейчас в инкубаторе, где о ней позаботятся. — эти слова действительно приободрили русоволосую, но что делать с ребёнком дальше? — Мы не знаем, как связаться с отцом ребенка, вы нам не поможете? И ещё мы нашли два конвента и не открывали их, как я понял для вас и для Дэвида, это отец ребёнка? — от имени это мерзавца, который бросил её сестру во время беременности без объяснений, у русоволосой на лице появилось отвращение. -Мне кажется, что бессмысленно связываться с Дэвидом, он бросил Кессиди три месяца назад.- Рози всегда был не очень приятен Дэвид, но после его последнего поступка, она стала его просто ненавидеть. -Это ваше дело, просто надо решить с кем теперь будет ребёнок и вот конверты — врач протянул два небольших конверта Рози. -я оставлю вас, вам стоит всё обдумать. -врач удалился. Русоволосая держала в руках два конверты, первый с надписью „Рози“, а второй „Дэвиду“. Девушка пыталась быть спокойной, но её руки выдавали её. Дрожащими руками она аккуратно открыла конверт, предназначенный для неё. Слёз, девушка уже не могла держать, они шли из её глаз рекой. „Дорогая, Рози, возможно ты осуждаешь меня за мой поступок, но я хочу тебе всё объяснить. Я решила, что больше не хочу жить, когда ушёл Дэвид. Я любила его больше жизни и хотела покончить с собой, как только он ушёл, но меня остановила моя малышка, наша малышка. Я не могла убить её, только из-за того что не хотела жить сама. Возможно, ты считаешь, что можно было найти выход, но я нашла только такой. Я прошу тебя, назови мою малышку Летти, так мы хотели назвать её с Дэвидом. Я знаю, что не могу просить тебя об этом, но всё же, пожалуйста, стань опекуном Летти, не отдавай её Дэвиду. Просто мне хочется, что бы моя Летти жила в любви. Извини, что не нашла другого выхода, люблю тебя, твоя сестрёнка Кессиди“ У русоволосой слёзы поплелись ручьём. Ее голова была переполнена информацией, она раздумывала о возможном выходе и о том, почему Кессиди не чего ей не сказала. Возможно, не правильно открывать и читать чужие письма, но Рози было всё равно, она хотела знать, что хотела передать Кессиди своему возлюбленному. «Дэвид, если Рози передала тебе это письмо, то я уже мертва, иначе бы она просто бы не пришла к тебе. Я совершила самоубийство в ясном уме и здравии, и только потому что не нашла другого выхода. Возможно, ты посчитаешь этот поступок глупостью и безрассудством, возможно. Просто я бы не смогла жить по-другому, никак. Ты даже представить не можешь, как я ждала этот день, я хотела умереть, перестать мучится. Я встречала каждый новый день с надеждой, что ты придёшь, скажешь, что любишь и не бросишь, родиться наша малышка, и мы будем жить счастливо. Но, этого не случилось, ты не вернулся. Почти каждую ночь мне снился один и тот же кошмар, то, что ты уходишь, кинув только, что я не нужна тебе, что ты не любишь. Меня мучил вопрос „почему?“, ты не объяснился, ты просто ушёл, как последняя крыса. Я не смогла понять, если тебе не нужна я, тогда зачем ты бросаешь свою дочь? Наша малышка ни в чём не виновата, просто она появилась не в нужный момент. Мне казалось, что ты был счастлив, когда узнал, что у нас будет ребенок, ты тут же захотел пожениться. Мы ждали, а подходящего момента, что бы пожениться, но он так и не настал. Прости, но я не хочу, что бы наша дочь росла с тобой, я хочу, что бы она была нужной и любимой, хочу знать, что её не бросят. Прости, я не нашла другого выхода. Я всегда буду любить тебя, что бы ты ни сделал, люблю, раньше твоя Кессиди.» Девушке стало плохо, её глаза распухали от слёз, а голова разрывалась от боли. От „Извини“ и „Прости“ легче не становиться, становиться хуже. Она не могла поверить, что её сестра, только и мечтала, как о возвращении этого подлеца. Он же причинил ей столько боли. Сначала Кессиди впала в депрессию, но потом, как казалось Рози, ей стало лучше. Но если её сестра просто могла улыбаться при ней, а ночью реветь в подушку. Разговоры по душам не выходили, они сходили на темы „Дэвид“ или „Почему он ушёл“. Возможно, было эгоистично не разговаривать с сестрой о её проблемах только потому, что Рози было неприятно слышать имя „Дэвид“. Вроде бы Кессиди всё объяснила, но на самом деле всё запутала, Рози не могла, понять причину её самоубийства. Многие люди совершают суицид, даже не задумываясь о других, но Кессиди заранее написала письмо с извинениями и вызвала скорую для дочери. Но все, же могло быть иначе. Рози бы помогала Кессиди с ребенком, затем Кессиди могла найти хорошую работу, ну и в конец концов встретить человека, который полюбит её. Но она не смогла найти другого выхода, что могли значить эти слова? Русоволосая вытерла опухшие глаза от слёз и подошла к седому врачу, который и принёс ей эту печальную новость -Извините — девушка говорила спокойным, печальным тоном. Врач повернулся к ней — Могу ли я увидеть свою племянницу? — она смотрела на него своими заплаканными глазами, от этого её просо хотелось обнять, она была похожа на котенка, брошенного под дождём. — Да, конечно, пройдёмте — доктор пытался говорить спокойно, но даже его хладнокровный голос дрогнул. Когда они уже подходили к двери, за которой находилась Летти, он сказал — Поскольку ваша племянница родилась раньше срока она находиться в инкубаторе — перед тем как открыть дверь, врач остановился и посмотрел на русоволосую. — Честно, я не должен вас впускать в инкубатор, но как я понимаю, вы теперь за мать этой девочке, так что прощу — он открыл дверь и впустил Рози. Девушка подошла к стекленному „ящику“, в котором лежала маленькая плоть новорождённого человека. По лицу русоволосой скатилась одинокая слеза. Она смотрела на малышку и понимала, что означали слова „я не нашла другого выхода“. Это маленькая разовая плоть, которая ещё не на кого не должна быть похожа, была точной копией своего отца. Рози просто поняла, что Кессиди не смогла по-другому жить. Она бы не смогла забыть Дэвида, если бы, как только она смотрела на дочь, вспоминала его. Как бы она могла жить, зная, что человек, которого она любит больше жизни, не, когда не будет с ней, будет обнимать и целовать другую. Она бы просто страдала, страдания просто бы разъедали её душу. Она просто ускорила себе смерть, она выбрала быструю смерть, смерть без страданий. Она не извинялась за свою смерть, она извинялась за то, что причиняет им боль и хлопоты. Возможно всё же было не правильно оставлять свою дочь в мире полном опасностей. Но она просто совершила самоубийство. Просто умерла. Просто не нашла другого выхода. В этом мере всё просто, просто мы этого не замечаем. <b></b>