Спускайся к звёздам

      Мальчик чувствовал, как падает в темноту. Ему было немного холодно и больно от движений, хотя он был уверен, что не может пошевелить ни одной из частей тела. И было ли оно у него? Может быть, он был духом или какой-то сущностью, застрявшей в Лимбо?       И было ли это Лимбо таким удивительно чёрным, без солнечного света или чего-либо ещё?       Попробовав вдохнуть, он обнаружил, что слышит, как воздух проникает в нос, как он выпускает его из лёгких, как медленно поднимается и опускается грудная клетка. Но почему-то разуверился в том, было ли ему больно, ведь теперь он чувствовал только своё дыхание.       На секунду стало страшно. А если он так пролежит всю жизнь: пытаясь отличить выдох от вдоха, пытаясь чувствовать хоть что-нибудь? Ведь в этот момент так важно было существовать. Если жизнь дана тебе кем-то высшим, если ты можешь мыслить — зачем сдаваться и смиряться с тем, что ты не жив?       А он был жив. Или мёртвые тоже чувствуют, что воздух прохладный? Мальчик был почти уверен, что нет.       Он попробовал плести нить из одной и той же мысли, попытался думать о чём-то одном, чтобы не терять связь с реальностью.       «Живи», — сказал он себе мысленно, потому что не смог открыть рот, чтобы произнести звук. Он будто находился во сне, из которого нет выхода. Этим сном была чёрная бесконечность, в которую он медленно падал, не имея ни смелости, ни сил схватится за что-нибудь, чтобы спастись.       Его голос был таким тихим. Тише других несуществующих голосов. Он словно угасал уже внутри, прежде чем мальчик начинал говорить.       «Живи», — повторил про себя подросток, делая глубокий вдох, чтобы проверить, может ли он управлять своим телом. Да, действительно получалось, что не могло не радовать.       Значит, он всё ещё жив.       «Только не умирай», — подумал он вновь, изо всех сил пытаясь пошевелить пальцами. Воздух под рукой смягчился, словно давая сделать это легче. И он понял, что не находится в воде, а словно парит. В полнейшей темноте, в неизвестности.       «Не смей умирать», — эта самая неизвестность была не только вокруг него, но и внутри. Он не знал и не понимал, кто он и где оказался. Кем был до того момента, как он попал в это странное место.       Чувство полного забытья. Как в первые минуты сна или при начале нового дня, когда ещё не осознаешь, что ты проснулся.       «Живи», — повторил мальчик, резко открывая глаза и вдыхая неожиданно важный для выживания воздух. Он будто задохнулся на секунду, утонул в черной бесконечности.       И в момент, когда он открыл глаза, то, что заставляло его парить в воздухе, исчезло, и мальчик упал на ровный пол, ударившись копчиком.       Боль.       Боль сказала о том, что он жив.       Закашлявшись, мальчик привстал, шипя от неприятных ощущений и держась руками за спину. Рефлексы вновь зажглись, оберегая своего хозяина от смерти.       Он встал на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, пытался прийти в себя. Ноги казались ватными, но мальчик знал, что нужно идти. В голову въелся приказ: «Вперёд», и он просто не мог выбросить эту фразу из головы.       Потерев пальцами виски, подросток посмотрел на свои руки, но их образ расползался в глазах. Наверное, так видят люди с плохим зрением: очертания были размазаны, но цвет выделялся четко из темноты.       Словно на него что-то светило.       Он был единственным цветным пятном среди темноты.       Мальчик потер глаза пальцами, массируя веки. И, моргнув несколько раз, обнаружил, что зрение немного улучшилось. По крайней мере, он теперь точно видел пять пальцев на своей руке.       Сделав шаг, подросток стиснул зубы — все тело болело, словно после долгих занятий, и передвигаться оказалось затруднительно. Но он нашел в себе силы дойти до двери, что стояла посреди неизвестности.       — Эй… — тихо произнёс он в пустоту и впервые за всё время услышал свой собственный голос. Такой писклявый и странный, напуганный, детский. Он был ребенком? — Есть тут кто?       Обернувшись по сторонам, мальчик дождался того момента, как эхо пропадёт и, пожав плечами, не нашёл ничего лучшего, чем дернуть ручку двери.

      ~*~

      Мальчик открыл глаза и тут же его ослепил яркий белый свет. После того, как он довольно долгое время провёл в черной пустоте подсознания, даже обычные дневные солнечные лучи были слишком сильными.       Он поднёс руку к глазам, закрывая их, и попробовал приподняться, отодвигая тёплые одеяла с тела. Присев на подушки, мальчик заметил то, что не чувствовал никакой боли. В теле была обыкновенная усталость, как после тяжёлого сна.       Это почему-то ввело его в ступор, и подросток попытался вспомнить, почему мог не проснуться, или зачем должен был чувствовать себя разбито. Но мысли о прошлом просто ускользали из его пальцев, запираясь в глубине сознания.       — Доброе утро, Сосновое Деревце, — раздался насмешливый голос совсем рядом с ним, и мальчик быстро обернулся на звук, пытаясь сфокусировать глаза на человеке, что сидел в большом сером кресле. Но, успев рассмотреть только ухмылку, вновь зажмурился, морщась от неприятного покалывания в глазах. — Как спалось?       — Кто… Вы? — слабо выдохнул мальчик, проглатывая буквы и говоря невнятно. Но собеседника это не сильно беспокоило. — И почему… Сосновое Деревце? — голос казался таким слабым и беспомощным, что незнакомец не смог сдержать ехидного смеха.       — Я очень нужный тебе человек, — тот поднялся с насиженного места и приблизился к мальчику. Но его ноги не касались пола — шагов слышно не было. — Как жаль, что ты не помнишь меня.       Мальчик попробовал открыть глаза и увидел этого же мужчину перед собой. Последний прикоснулся к его волосам и погладил по затылку, будто что-то проверяя. По крайней мере, его лицо выражало заинтересованность.       — И всё же… — начал мальчик, но на его губы лёг палец в бархатной перчатке, заставив замолчать.       — Тише, Деревце. Сейчас это не важно, — незнакомец расплылся в клыкастой ухмылке, и он поёжился под пронзительным взглядом жёлтых глаз, походивших на кошачьи.       Вся эта ситуация казалась неправильной: он должен был проснуться не здесь, он должен был увидеть не этого человека.       — Теперь тебя зовут Диппер Сайфер, — усмехнулся мужчина, отходя на пару шагов, повернувшись спиной к подростку. Пальцами он играл с тростью, крутя ту в воздухе. Эти жесты казались такими привычными.       — Диппер? — переспросил мальчишка, поудобнее садясь на простынях. Кровать была большая, на ней вполне могли поместиться и три человека. Но, похоже, это была его личная комната, почему-то так казалось.       — Да, именно, — просто сказал мужчина немного раздражённым голосом. — Меня называй Билл, — он вновь вернул на лицо усмешку и выставил трость вперёд в развороте, ткнув её кончиком в грудь мальчишки. — Я — твой близкий родственник, меня не стоит бояться. Я знаю, что ты потерял память во время землетрясения. Понимаешь?       Диппер неуверенно кивнул, слушая рассказ новоиспечённого родственника. Он попытался вспомнить что-либо, но в голову приходила лишь темнота, крики и ярко-голубой свет. А затем запах хлорки и пустота. Он был в больнице некоторое время.       А этот странный человек — его родственник.       — Прости, я… я не помню тебя, — пробурчал мальчишка, виновато опуская глаза. Наверное, это больно, когда близкий человек совершенно тебя не помнит. Наверное…       — Ничего страшного, Сосновое Деревце, — Билл даже просиял, заставив подростка вновь обратить на себя внимание. — Теперь мы вместе и ты, может быть, восстановишь свои воспоминания, — вальяжной походкой блондин прошёл по комнате. Диппер проводил его взглядом, отмечая, что всё вокруг было тускло-серым.       Так и… должно быть?       — А если нет, то это не меняет того, что мы, хе, — он как-то слишком злобно усмехнулся. Взгляд Билла был диким, словно у большого ребёнка, который мог делать что угодно и с кем угодно, словно взгляд сумасшедшего. — Родственники. Ах, какое чудесное слово! — он почему-то рассмеялся, держась за живот.       А потом гордо выпрямился и вытер выступившие слёзы с лица, повернувшись к мальчику.       — В любом случае, ты ещё слаб, так что лучше останься в своей комнате. А потом я покажу тебе дом.       Громкий хлопок двери оповестил Диппера о том, что он остался один в этом странном помещении.       Мальчик поёжился, нервно оглядываясь по сторонам, а затем натянул на себя одеяло, нежась в приятном тепле. По крайней мере, он был в безопасности и знал, кто он.