Застрявшая между

Когда тебе десять лет, мир кажется до безумия красочным. Ты еще в том возрасте, когда солнце такое яркое и трава такая зеленая, а радуга после теплого летнего дождя вселяет неописуемую радость в твоем мягком детском сердце. И божья коровка кажется маленьким чудом, спустившимся с небес на твой маленький пальчик. Десять. Так мало, но с другой стороны первый шаг сделан и одна восьмая жизни, в лучшем случае, уже прожита. Десять – это, когда уже не ребенок, но и не подросток. Застывшая между девятью и одиннадцатью. Между игривым прошлым и проблемным будущем. Софи родилась в сложное время. В век перемен и новых изобретений. Люди научились делать фотографии, чуть раньше ее рождения. И в шесть лет она впервые увидела эту часть прогресса. Какое чудо! Софи была не в себе от счастья, увидев, как ее тетя была изображена на маленькой чёрно-белой фотографии, сидя на стуле, в нарядном платье. "Волшебство!" – подумала она тогда. А на глазах ее мамы появились слезы. Софи пристально посмотрела на лицо, на котором застыла слабая ухмылка и отрешенный взгляд. "Наверное, - проговорила тогда себе Софи, - от изумления". У них была большая семья, и к ее десяти годам накопилась масса этих фото родственников. Ее дяди и тети, двоюродные, троюродные братья и сестры. Все те, кого она знала и нет. И каждый раз она была в восторге от того, что умеют делать люди. Иногда, она просто так доставала коробочку с фотографиями и пересматривала их, удивляясь, словно в первый раз тому, что она видит. Застывшие на бумаге люди. Застрявшие между прошлым и будущим. Вот оно - настоящее; ускользающие через пальцы, но все же схваченные моменты реальной жизни. Великие умы. Чудесные изобретения. Человеческая сущность не знает границ. И с каждым разом мы прыгаем все выше, бежим все быстрее. Научились останавливать время. И это не предел. Пока у человечества есть фантазия, пока есть способность придумать что-то новое, мир будет наблюдать все новые и новые творения. Все, что мы когда-либо можем вообразить – реально. Просмотры фотографий стали для Софи единственным развлечением. У нее было двое сестер и четверо братьев. В большой семье легко потеряться. Стать незаметной. Невидимкой. Она привыкла, что на нее не смотрят и не слышат то, о чем она говорит. Лишь в те моменты, когда Софи болела, она становилась объектом всеобщего внимания. Когда ее грудь хрипела от кашля, а щеки горели от температуры, все взгляды были прикованы к ней. Она улыбалась, когда мама держала ее за руку. Мама – человек, с которым мы связаны невидимой нитью. Человек, который любит нас больше жизни, и ее заботы хватило бы на всю планету, но ее она дарит только своему ребенку. Оберегает. Думает. Переживает. В тот вечер с глаз ее мамы скатились тяжелые, наполненные болью слезы. "Как сильно она за меня волнуется!" - удивилась тогда Софи. И улыбнулась. Когда Софи проснулась, у нее было хорошее самочувствие. Ей было легко и спокойно. "Любовь матери творит чудеса!" - прошептала она и кивнула. Она побродила по дому, увидела папу, сидящего у камина со стаканом виски. Софи поздоровалась, но ответа не последовало. Снова серые будни, когда никому до тебя нет дела. Пару минут она посмотрела на пламя, перескакивающее с бревнышка на бревнышко, слабо потрескивая. Потом она открыла комод и достала коробку, хранившую то, что радовало Софи уже долгое время. Фотографии были перемешаны, словно кто-то в спешке их пересматривал, а потом небрежно бросил. Она стала смотреть и аккуратно слаживать их. Красивые платья, нарядные костюмы. Она пересматривала одну фотографию за другой, пока не наткнулась на то, что повергло ее в шок. Стрелки часов стали идти медленнее, а потом и вовсе остановились. В ушах невыносимо звенело. Ее дыхание замедлилось. На пол посыпались десятки черно-белых фотографий. Кроме одной. Той, которую она впервые видела. Той, на которой в новом нарядном платьице неподвижно застыла она.