Всё для того, чтобы ты защитила себя

«Да, я помню, это было осенью, поздней осенью, когда был дождь».       В глубине некогда красивого и дорого дома, внезапно раздалось громкое «КАП». Кто-то не затянул до конца кран в грязной, обшарпанной ванной.       «КАП».       И вот новая капля снова начинала навязчиво набухать. Тяжёлая, вязкая…       «КАП».       На кафельном полу, распростершись, лежала Медуза. Словно большой мешок картошки она рухнула, почувствовав резкие толчки внизу живота.       «Проклятье. Вот она, моя плата…»       «КАП».       Это было по-настоящему больно, будто из тебя резкими и грубыми движениями выдавливают всё мясо, делая тело пустым, мокрым чучелом, которое потом лежит в растекающейся лужи чёрной, как смоль, крови.       «КАП».       Снова этот звук, надменный, высокий, будто укоряющий в чём-то.       «Это моя кара», — пробежало в голове у Медузы яркой строкой.       «КАП».       Опять… Даже шум дождя, нещадно стучащего по крыше, не мог заглушить этот ужасный гнетущий звук.       «Это плата за мою цель. Боль и утрата, вот великая плата, великий обмен. Да, именно так», — придя к такому выводу, губы Медузы искривились в жуткой улыбке.       «Да, да, именно так», — она бесперебойно начала повторять это в своей голове. И с каждым разом, её тело всё больше и больше начинало дрожать.       «КАП».       Нет, её больше не пугает звук, разбивающейся о ржавеющую ванную, капли. Боль медленно, но все-таки уходила, оставляя за собой опустошенное, мокрое, потное тело.       «КАП».       И здесь в сумеречной темноте тишину разорвал истошный крик и хохот.       — Ахахахахах, да… Боль, цель! Ахахах… -в этот момент её глаза налились всей полнотой одержимости и безумия, тело начало искривляться в судорогах.       «КАП».       — Да, цель! — Медуза подняла руки вверх, будто загораживаясь от света мутной лампы. С тыльной стороны рук на лицо медузы капнула, как раз на уголок рта, чёрная кровь. Кисти дрожали, кончики пальцев потихоньку начинали неметь.       «КАП».       В этот момент Медуза почувствовала какое-то движение около правой ноги. Кто — то пытался шевелиться, стараясь искренне выжить. Ведьма попыталась подняться: пару раз, чуть не поскользнувшись в чёрной жиже, ей всё-таки удалось прислониться к тумбочке, устроенной под раковиной. Вся нижняя часть домашнего платья была в кровавых пятнах, а на ногах расположились ужасные, уже запёкшиеся подтеки, образовав трескавшуюся плёнку.       «КАП».       Около ноги Медузы лежал маленький чёрный сгусток, который старался выдохнуть, нервно раздувая свои ноздри. Ещё секунда, и существо смогло полноценно выпустить весь накопившийся в лёгких воздух, сопровождая его резким, пронизывающим криком. Это был ребенок.       «КАП».       Медуза сидела и смотрела на своё дитя разбитой куклой. Всё тело ныло и стонало, будто его били несколько часов подряд огромным грузом.       «Ребёнок… Ребёнок… Он… Живой», — промелькнуло в голове Ведьмы быстрым вихрем страха.       «Да, он живой. Живой!» Глаза Медузы моментально наполнились слезами, такими горячими, будто их заменили подожжённой нефтью.       «Живой, живой», -теперь пульсировало в голове у Ведьмы; яркое осознание того, что боль была не напрасной.       «КАП».       Слеза скатилась по щеке, оставляя жгучий след. Пересилив всё ещё не до конца ушедшую боль, Медуза начала ползти к ребёнку, карябая и сдирая кожу об осколки заплесневевшего кафеля.       «КАП».       Маленькое дитя продолжало истошно кричать, и ещё неопытные ручки, сжатые в кулачки, нервно дергались.       «Живой, живой!» Приблизившись так, что ребенок оказался как раз между ног, Медуза попыталась взять его своими онемевшими руками.       «КАП».       Из глаза снова выкатилась обжигающая слеза. Кое — как взяв дитя на руки, Ведьма взглянула новорожденному в фиолетовые, почти чёрные, такие же как и кровь, глаза. Обхватив пальцами маленькую головку, Медуза едва осознавая, что делает, крепко прижала маленький комок к своей груди. Так Ведьма продолжала сидеть в огромной чёрной луже, почти не чувствуя рук. Но зато она смотрела на то, как ее ребенок потихоньку успокоился и быстро засопел, продолжая сжимать в кулачках свои руки.       «Жив, жив, жив…», -продолжала повторять про себя Медуза.       «КАП».        — Я думала, что сильная для нового мира, но нет… Я поняла, насколько слаба. Слаба рядом с тобой. Эта боль — плата… Я не позволю кому — то обидеть свое дитя. Я сделаю себя сильной, тебя сильной. Хрона, я люблю тебя… — шептала эти слова мама, и лишь дождь, стучащий по крыше, слышал это, и лишь тишина была согласна с Медузой.       Прошло много лет, было совершено множество ошибок. Но, даже сидя за последним своим ужином, Медуза была горда собой и своим ребенком: это существо достигло силы. Силы, с помощью которой Хрона бы смогла защитить не только её, но и, самое главное, смогла бы защитить себя.