In my restless dreams, I see that town...

Терять родных тяжело в любом возрасте. Но пережить можно. Не она первая это пережила, не она и последняя. Гермионе тогда было семнадцать, и она только раз пролила слезы по этому поводу — на плече у друга, когда убежала из столовой, сжимая в пальцах номер газеты, первую полосу которого пересекала статья о теракте, и извещение о смерти родителей. С тех пор она не плакала. Она просто похоронила их, переехала к тетке в Америку и продолжила жить. Учиться. Ей так и не удалось стать душой компании. Хотя она и не стремилась к этому. Завела пару знакомств с одноклассниками и успокоилась, углубившись в учебу. Поэтому сейчас, в автобусе по пути на экскурсию вместе со своим выпускным классом старшей школы, она сидела одна, с надетыми наушниками отвернувшись к окну, за которым проплывали довольно однообразные пейзажи, и хотела только одного — спать. Вчера неожиданно пришло письмо от бывшей одноклассницы из Англии. Она писала, что во время последнего нападения погиб почти весь их класс. «…наверное, тебе нужно знать, что Поттер тоже погиб, пытаясь спасти их…» Ее глаза не споткнулись — дочитали письмо до конца, вернулись в начало и прочитали снова. И снова. И снова. «Вот почему от него не пришел ответ на последнее письмо», — немного отстранено подумала девушка, в четвертый раз читая эти строки. — «Гарри…» — последний родной человек умер. И ее не было рядом. Гермиона так и не смогла уснуть ночью, под утро лишь прибавив к книге и сигаретам кофе, поэтому на ее бледном лице вокруг глаз красовались глубокие тени, а в голове было как-то звонко и пусто одновременно. Эту зудящую тишину разбавляли только музыка из наушников, но и она там не задерживалась, просто проходя фоном. Грэйнджер ни о чем не думала, глядя на пейзаж, бегущий за окнами и слушая трек за треком. Но в какой-то момент усталость организма все-таки победила выпитый кофе — и девушка уснула, прислонившись виском к прохладному стеклу. …ее глаза распахнулись, и она села прямо, в недоумении оглядываясь. Ее разбудил голос Гарри, зовущий ее по имени. Но его, конечно же, не было. Недоумение вызвал другой факт — никого не было. Автобус стоял с открытыми дверями абсолютно пустой. — Какого черта?.. — произнесла девушка вслух, вновь поворачиваясь к окну, за которым виднелась стоянка, маленькое строение со знаком wc и, кажется, озеро, по которому стелился туман. И ни души. Гермиона поднялась со своего места, подхватив рюкзак и стащив с головы наушники. Кстати, молчавшие. «Может, плеер сел?» — сознание, все еще немного потерянное после прервавшейся дремы, цеплялось за все проблемы, стараясь оценить общий масштаб катастрофы. Но плеер работал, просто почему-то не играл музыку. Она оставила наушники висеть на шее, вытянув из-под обода волосы, и вышла из передних дверей. Подойдя к парапету, она действительно увидела внизу озеро с растущими вокруг него елями и клубящимся туманом. «Где я? И где все?» — девушка вновь оглянулась на автобус, замечая припаркованный дальше у выезда в туннель белый микроавтобус. Туннелем был явно въезд в какой-то город — на перекрывавших его…воротах из сетки табличками с белыми буквами было выложено «welcome». На закрытых воротах, как узнала Гермиона полминуты спустя, когда подошла к решетке, и обнаружила на ней мощную цепь с замком. Она попыталась рассмотреть что там дальше — но город, находившийся на другой стороне туннеля, скрадывал плотный туман. Микроавтобус тоже оказался пустым. Рядом был проход с тропинкой, уходящей вниз, скорее всего к озеру. Об этом свидетельствовал и указатель в ту сторону с надписью «Озеро Толука». Это название Гермионе о чем-то смутно напоминало. Кажется, она читала что-то про округ Толука… Левый висок начал ныть, и она мотнула головой. «Нужно попробовать найти карту, и проверить, на ходу ли автобус,» - ей, конечно, не приходилось сидеть за рулем автобуса, но машину отец ее научил водить. Он не завелся. Почему-то ожидаемо — просыпалась интуиция. Дальше Гермиона решила проверить туалет. Дверь в женский никак не поддавалась, и на ее стук никто не ответил. Мужской оказался пуст. Три кабинки и грязное зеркало над не менее грязной раковиной. И все так же никого. «Да где же все?» — думала она, выуживая из кармана рюкзака телефон. Нет сети. И опять это «ожидаемо» в голове. — «Так, ладно, нужно дойти до города и найти телефон там». Тут ее осенило — она видела что-то, похожее на карту, в том микроавтобусе. Тот оказался неожиданно открыт и не на сигнализации. Очень странно. Но на пассажирском сидении действительно лежала сложенная карта. «Хммм, Сайлент Хилл?» — девушка внимательно изучала мелкие подписи, стараясь абстрагироваться от боли в виске, возникающей всякий раз, как она пыталась вспомнить, где и что читала об этом городе. — «Да, вот оно — озеро Толука… Вот туннель, а я вот здесь, по-видимому, » — и как раз та самая тропинка вела по берегу озера через кладбище прямиком в город. Карта отправилась в рюкзак, а Гермиона — в указанном направлении. Однако, стоило ей ступить на тропинку и немного углубиться, как туман резко уплотнился. При чем настолько, что стало видно не дальше нескольких метров. Но девушка продолжила идти по петляющей, спускающейся дорожке. Благо та не разделялась, только делала довольно резкие повороты, пока не вывела к более-менее открытому пространству, на котором из тумана проглядывали небольшие приземистые… надгробия. «Кладбище», — девушка, приостановившись, неосознанно поежилась. В джинсах, свитере и ботильонах было не холодно, не смотря на середину не самой теплой осени, и все равно что-то заставило запахнуть полы черной кожаной куртки, обхватив себя руками. Атмосфера на кладбище была не самая приятная. Было неспокойно. Гермиона почти бездумно прошла мимо ряда надгробий, неосознанно вчитываясь в надписи и эпитафии. Далеко не все из них можно было разобрать — на большинстве были видны только имена. Вот какая-то пара, наверное, супруги — Джонатан и Джейн, год смерти 1997. «Покинутые родители». «Покинутые? Странная эпитафия, обычно пишут "любимые"…» — девушка продолжала идти по ряду могил, дальше на которых были видны только имена и годы жизни. — «Почти дети, мои ровесники…» На большинстве стояли годы «1980-1999», были еще «1981», «1982», «1979». И один и тот же год смерти — «1999». «Рон, Ханна, Сьюзен, Падма, Парвати, Грегори, Кети, Джиневра, Колин, Деннис, Алисия, Невилл, Драко, Чжоу, Энтони, Дафна, Теодор, Винсент, Фред, Джордж, Блейз, Джастин, Миллисента, Дин, Симус…» — она шла все быстрее, читая одно имя за другим. Имена ее бывших одноклассников и ребят из старших и младших классов. — «Как такое возможно? Все эти имена и даты… Совпадение?..» Но перед последним надгробием, стоящим почему-то поперек дорожки, она остановилась, как вкопанная. «Гарри… 1980-1999. Тебя с ним не было» — гласила все такая же полусбитая надпись. — Но… как… — Гермиона потеряно смотрела на надгробие. — Ты ведь не можешь быть похоронен здесь… Ни один из вас не… Раздавшееся в наушниках шипение прервало ее, заставив вздрогнуть и автоматически потянуться рукой в карман к плееру. Краем глаза девушка заметила движение в глубине кладбища. Будто пошевелилось одно из надгробий. Приглядевшись, она поняла, что это не надгробие — это выпрямился человек. Он медленно направлялся между рядами, в сторону того, где находилась она, но…его движения…его тело… А секунду спустя, когда его перестали скрывать надгробия и туман, Гермиона поняла, что это совсем не человек. Левой стороны торса не было, как и фактически не было шеи, будто небольшая голова была просто прилеплена к правому плечу, из которого шла длинная острая конечность. Ноги…три костяных шипа, вживленные в три когда-то человеческие ноги чуть ниже коленей, что сейчас представляли собой подобие лап насекомого, уверенно вбивались в землю, не давая правой стороне окончательно перевесить. Все это…эта тварь была будто сшита из разных кусков плоти, а после еще и сплавлена, что явно предало верхнему покрову этого существа лоснящийся блеск, не смотря на мертвенную бледность торса и бурые следы сшивания и деформации конечностей. Гермиона стояла, забыв, как дышать, в ужасе смотря на монстра, застывшего на какое-то мгновение — и повернувшегося в ее сторону. Вместо лица у него оказались какие-то разводы, будто глаза и рот были нарисованы акварелью на мокрой бумаге. Шипение в наушниках на шее девушки все усиливалось по мере того, как оно приближалось, а она неосознанно отходила назад, пока не наткнулась ногой на надгробие с именем ее лучшего друга. Кончики пальцев коснулись холодного камня… И она побежала. Развернулась на сто восемьдесят градусов, обогнула могилу и рванула прочь, краем глаза отмечая, как такие же фигуры выходят из тумана, все так же будто вырастая из-за надгробий. Добежав до решетки ограды кладбища, она на мгновение замерла, думая, куда поворачивать — туман абсолютно лишал возможности рассмотреть, где ворота. По ее прикидкам выход с кладбища должен быть где-то слева, а на раздумья времени не оставалось, — усиливающееся шипение в наушниках и приближающийся звук…этих существ, похожий на какое-то мычание, подгоняли сделать выбор, — поэтому девушка побежала налево, отчаянно пытаясь рассмотреть сквозь туман створки ворот. Но их все не было. И не было. — Черт, да как же… — сквозь зубы выдохнула Гермиона, понимая, что если сейчас не покажется выход — чудовища ее нагонят. Вот оно. Не ворота, но хоть что-то: в решетке между довольно частыми железными прутьями появился зазор — один из прутьев оказался сломан и загнут внутрь территории кладбища. Она сможет здесь протиснуться. Отчаянно стараясь не смотреть в левую сторону, откуда к ней приближались эти монстры, Грэйнджер, налету вспрыгивая на этот прут и хватаясь правой рукой за один из тех, что был цел в решетке, сбросила с левого плеча лямку рюкзака, перехватившись за решетку левой рукой и пропихнув его вперед, выдохнула и начала протискиваться в зазор между прутьями. Правое плечо, голова, грудь, бедро… Она почти выпала из ограды, не особо мягко приземляясь на правое плечо, но тут же перекатилась на спину и, подхватывая лямку рюкзака, вскочила на ноги, чтобы увидеть, как в ограду кладбища врезается десяток монстров. — Да что же это… — растерянно выдыхает девушка, пытаясь восстановить дыхание и успокоить загнанно бьющееся сердце. Однако, разворачивающаяся перед ней картина бьющихся о прутья решетки инфернальных тварей никоим образом этому не способствовало. Гермиона сделала пару неловких шагов назад и, еле заставив себя оторвать взгляд от этой жути, отвернулась, скорым шагом направляясь прочь. Она помнила, что ей нужно найти телефон. Теперь к нему, правда, прибавилась и необходимость в оружии. Но его она нашла быстро — оружейный магазин оказался прямо за углом. Там она обзавелась охотничьим ножом, двумя пистолетами вместе с наплечной и напоясной кобурами, забила обоймами рюкзак, еще несколько заткнула за пояс джинсов. …пустые улицы, пустые машины на обочинах, пустые магазины и дома. Не работающие телефоны. Город был будто всего лишь минуту назад, но покинут. И только на границе тумана, да в темных коридорах бродили жуткие тени и фигуры, но как только наушники начинали шипеть — она меняла курс, поняв, что таким образом те реагируют на приближение монстров. Старалась экономить патроны. Она шла по пустому, черт бы его побрал, городу, наполненному только туманом, тьмой, да тварями в них. И чем-то еще. Чем-то еле уловимым. Оно повисало в воздухе после каждого сделанного ею выстрела, слышалось в предсмертных хрипах и стонах, что издавали монстры, оставалось кровавым следом на ноже, когда очередная тварь имела иное строение, — уже третий вид за те несколько часов, что она бродила по городу, — оказывалась слишком юркой и подбиралась слишком близко. Она не понимала, что ей делать дальше. Однако, в какой-то момент девушка осознала, что вновь оказалась рядом с кладбищем. Перед открытыми решетчатыми воротами. Не совсем улавливая, как, фактически, вернулась назад, если шла вперед, Гермиона, прислушиваясь к тишине в наушниках и сжимая в руке пистолет, развернулась, чтобы пойти прочь. …и резко обернулась на голос, произнесший ее имя. Но никого нет. Только все тот же ряд надгробий с именами ее знакомых. Она сделала шаг вперед. Еще. И еще. Медленно прошла мимо могилы своих родителей. Мимо могил одноклассников. Друзей… Задолго до их рождения в Англии появилась организация террористов, почти культ, возглавляемый талантливым и харизматичным юношей, желавшим силы, власти и подчинения. Он собрал вокруг себя много приспешников и практически поверг страну в хаос, топя ее в крови и страхе. Была и оппозиция. Но многие родители тогда еще только будущих одноклассников Гермионы умерли или сильно пострадали. От рук родителей другой части будущих соучеников. Но из-за явного помешательства и нелепой случайности «Темный Лорд» пал. В ту ночь погибли и родители Гарри. Спустя десять лет они детьми поступили в частную школу. Познакомились. Подружились. Не все, конечно. Было и соперничество, и ссоры, и драки. Но они же были детьми, это же была школа. А потом «Темный Лорд» вернулся. Оказалось, что он тогда по столь же нелепой случайности все-таки выжил. Не добили. И он возродил свою организацию, заставив отвертевшихся от тюрьмы приспешников вернуться к нему. И события двадцатилетней давности начали повторяться. Дети, конечно же, хотели помочь своим родителям в борьбе с «Пожирателями Смерти» — так они себя называли. Другая часть ребят металась, потому что их родители состояли в этой группировке. Но все они неизменно прошли дополнительное обучение: управление с огнестрельным оружием, холодным, тактика, защита, нападение. Родители Гермионы пытались держаться подальше от всего этого. Но не могли и в этот раз уехать, не могли оставить дочь одну, как бы она сама их об этом не просила. А она не могла остаться в стороне. Не могла оставить друзей, не могла оставить эту битву, потому что они помогали правому делу. И Гермиона после очередных каникул просто уехала в школу. А через неделю произошел теракт: ряд взрывов, разнесших три станции метро и несколько жилых кварталов. Конечно же, там жили и Грэйнджеры. И в ней что-то сломалось. Она могла придумать что-нибудь. Она ведь чертовски умная, и могла придумать очень многое, чтобы остаться в Англии и продолжить борьбу. Но она опустила руки и уехала на дальний континент к единственной живой родственнице под опеку. Поддерживала связь только с Гарри — просто не могла не отвечать на его письма. Но его больше нет. Она оставила своих родителей — и они умерли. Она оставила своих друзей — и они умерли. — Гарри… — еле слышный шепот с губ. «Тебя с ним не было». И его больше нет. И все то, что витало в воздухе, в этом проклятом тумане, навалилось на нее, заставляя упасть на колени и вскинуть голову, вырывая из горла не то крик, не то вой. Протяжный, надрывный, полный тоски, боли и вины. Это наказание. Бродить по городу потерянных душ среди монстров, тумана и тьмы. Потому что оставила. Потому что предала. Потому что ее не было рядом, когда Гарри была нужна помощь. Потому что осталась жива. Но это была не жизнь. И вот она здесь. Криком срывает голос на кладбище в городе-призраке над могилами, которых не может здесь быть. Она чувствует влагу на лице. Пальцы левой руки размазывают слезы по левой щеке. Правой же касается внешняя сторона ладони — и металл. Пистолет. Она все так же сжимает пистолет. В наушниках медленно нарастает шипение. Гермиона всхлипывает, немного судорожно вздыхая. Сейчас она ясно понимает, что нужно делать. Она не сможет бесконечно отстреливаться и бегать от этих монстров. В тумане этого города. Беспросветно. Она не хочет этого. Шипение нарастает. Кажется, слышно, как шипы конечностей с силой входят в землю, приближая своих носителей. Гермиона приставляет дуло пистолета к виску. Она не пытается встать. Просто еще мгновение смотрит на имя на надгробии перед собой. Закрывает глаза. И спускает курок. …и открывает их, моргая на мягкий свет камина. Плечи и шея ноют от неудобного положения. На коленях лежит раскрытая книга. Но проснулась она не от этого. — Гермиона, — Гарри еще раз тихо зовет ее по имени, теперь уже трогая за плечо. — Ты опять уснула в Выручай-Комнате, — в его голосе слышится явный укор, пока с ее коленей исчезает очередной фолиант по боевой магии. — Пойдем, я провожу тебя в твою комнату. У нас завтра зачет по Зельям, и Макгонагалл намекала на контрольную, помнишь? Тебе нужно нормально поспать. Она снова моргнула — перед ее глазами появился Гарри, немного обеспокоенный, но старающийся скрыть это за улыбкой. И это вызывает улыбку и у нее: — Я рада тебя видеть, — голос немного хриплый со сна, Гермиона выпрямляется в кресле, пытаясь размять затекшие плечи. — И я тебя. Еле нашел, кстати, — он улыбается чуть увереннее. — Пойдем. Пробежим вдвоем под мантией-невидимкой, благо до башни недалеко. Девушка кивнула, принимая протянутую парнем руку и поднимаясь из кресла. Уже у себя в комнате, переодевшись в пижаму, забравшись в кровать и ноксом погасив свет, она задумалась над своим сном. А был ли это сон? Она же все помнит, все те девятнадцать лет. Хотя и после сна такое возможно. …но сейчас она точно знает, чем беретта отличается от вальтера, и как управляться с охотничьим ножом. И многое, многое другое.