Еще одно приключение ведьмака.

Горизонт медленно подергивался багровой дымкой, сливающейся в единое целое с черной водой. Солнце погружалось в море медленно, словно нехотя оставляя свой небесный престол. Вдалеке тоскливо прокричала чайка, добавляя и в без того сентиментальный настрой ведьмака нотку грусти. Со вздохом отложив в сторону точило, Геральт придирчиво оглядел клинок — серебряный, с ярко горящими рунами. На полированном металле на секунду мелькнуло отражение желтых кошачьих глаз, и белой точно бумага кожи. Побочный эффект эликсира из аконита и берберка. — Твою ж! Отвлекшись, Геральт неосторожно скользнул ладонью по острию, и теперь серебро клинка покрывали капли крови, та же кровь, неприятно липкая, уже затекла под манжет новой рубахи. Выругавшись, ведьмак достал из-за пазухи платок — Йен заставляла его носить, и, прикрыв порез, надел перчатки. Ночь предстояла долгая. Сначала, зеркальная гладь воды лишь неторопливо перекатывалась барашками волн, ничем не выдавая опасности, таившейся под ней. Именно это кажущееся спокойствие уже стоило жизни трем рыбакам. Их трупы, растерзанные и обглоданные, Геральт нашел на берегу. По уже гниющему мясу ползали крабы, стараясь отбить свой кусок у чаек и бакланов. Но причиной их смерти были отнюдь не птицы, и даже не крабы — осмотрев трупы, ведьмак сразу заметил, следы когтей и укусов, многочисленные переломы. Костный мозг был высосан. Сомнений не было — это была работа утопцев. Заказ по сути, из тех, каким бы он пренебрег в хорошие времена. Староста рыбачьей деревни, не сильно опечалился известием о смерти трех мужчин, и уж совсем не удивился что причиной смерти стали утопцы. — Они всегдась тута есть, — громко шмыгнув носом пробурчал он себе в усы, — Еще деды наши, от них терпели, и внуки наши терпеть будут… А что делать? Жизня такая… — Вот поэтому, я и предлагаю вам свою помощь. — Уже с некоторой усталостью ответил ведьмак, — я истреблю утопцев, и вы сможете без опаски ходить в Топлую заводь. — Так-то оно так, но вы ж ведьмины, ничего даром не делаете. А плату я слыхал, берете детьми, либо душами… Чур меня! Уж лучше утопцы! — С меня хватит и десяти оренов за голову утопца, милсдарь Буйко, — с ухмылкой ответил Геральт, а ваши души приберегите для преподобного, это уже по его части. — Шесть оренов и точка. — Снова шмыгнув, староста Буйко смачно сплюнул, — Могу накинуть еще копченого окуня. К сожалению, гастрономический интерес Геральта, в этот момент был далек от окуня, и предложение не то чтобы не заинтересовало… Но все же, заказ был ему нужен. — По рукам, — ведьмак крепко сжал потную руку старосты. — Но запомните староста, надумаете обмануть — поймете, почему меня зовут мясник из Блавикена. Довольно ухмыляясь, Геральт оставил разом побледневшего и икающего старосту, на попечение его дородной женушки. Первая страховидла выбралась изводы бесшумно, почти незаметно. Глупо вытаращив свои желтые рыбьи глаза, и нелепо загребая перепончатыми лапами, чудовище выплеснулось на берег с очередной волной, и неуклюже в вразвалочку заковыляло к смердящим трупам. Спустя мгновенье, с противным урчаньем, из воды показалось еще три осклизлых, серых головы. Геральта монстры не видели. Бесшумно ступая ведьмак приблизился к пирующим утопцам с подветренной стороны, стараясь не выдать себя раньше времени. Монстры окружившие трупы отвратительно чавкали, с хлюпаньем и хрустом откусывая куски плоти, и прогрызая кости. Они были слишком увлечены, чтобы следить за происходящим вокруг. Подойдя поближе ведьмак сложил пальцы в знак игни. Тотчас округа осветилась неровным светом и наполнилось пронзительным визгом горящих утопцев. Размахивая мечом, Геральт бросился вперед. Несколько точных ударов, и вокруг него на песке осталось лежать четыре медленно догорающих монстра. Со скептическим видом, ведьмак отделил от тел головы, забросив их в мешок, и тихо насвистывая одну из баллад Лютика поплелся в сторону деревни. Сидевший на плетне кот отвлекся от умывания, и с явным неудовольствием осмотрел чужака. Едва ведьмак подошел ближе, шерсть мышелова встала дыбом, и с шипением кот скрылся в зарослях ежевики. Геральт не обращая внимания на кота шел дальше. В конце концов, эта нелюбовь у них была взаимной. Первые петухи уже пропели, и над деревней занималась ранняя летняя заря. Из хат выходили кметы проверить скотину, из корчмы выползали наиболее стойкие посетители, в попытках добраться домой. Привычная для деревни картина, одинаковая во всех частях света. Хата старосты, богато выкрашенная известью, стояла в центре деревни, рядом с лобным местом. Из трубы весело вился дымок, распространяя кругом запах капустной похлебки. Толкнув низенькую дверь, Геральт вошел внутрь, непроизвольно расширив зрачки — в доме было довольно темно, через затянутые пузырем окна, свет почти не проникал. — Милсдарь ведьмак? — староста торопливо счищал с усов капусту, — Уже все? Убили страховидлов? — Уже все, — ответил Геральт, вытряхивая на пол содержимое мешка. Одна из голов подкатилась к ногам жены старосты, женщину обильно вырвало под стол. — Что ж это! Уберите! Милсдарь Геральт! — завизжал староста Буйко, опрокидывая на себя тарелку с похлебкой. — Мы договаривались по восемь оренов за голову кажется? — Геральт улыбался, прекрасно понимая, что «милой» его улыбка не выглядит, -Так может возьмете по десять? Вот эта особь например — Ведьмак поднял одну из голов, — Уникальный экземпляр, Видите сколько отростков на гребне? Двадцать. Уже двадцать лет живет, вернее жил. — Жену старосты вырвало еще раз, сам Буйко, лишь нервно икнул. — М-милсдарь Геральт, п-помилуйте, это-ж грабеж! — Так я и говорю, уникальная особь, в Новиграде, за таких дают по четыре кроны… А что это у него в зубах… — Продолжая мерзко улыбаться, ведьмак вытащил изо рта монстра полусгнивший палец с почерневшим ногтем. – О! Наверное это детский… Теперь вырвало и старосту. Белый точно полотно староста Буйко как ужаленный подскочил со скамьи, вынул из-за печки кошель, бросил его Геральту. — Здесь полсотни оренов! Забирайте, и уберите свою гадость! И катитесь отсюда ко всем чертям! — Не очень то вежливо, — сказал Геральт, ловя увесистый кошель, — Но я уже и так собирался ехать дальше. Если снова буду в ваших краях, не премину заглянуть на тарелочку похлебки. До свидания милсдарь! Собрав головы обратно в мешок, Геральт вылетел из хаты, едва сдерживая смех. Давно ему не приходилось так веселиться. Закинув мешок в навозную кучу, ведьмак неторопливо пошел к корчме. После бессонной ночи хотелось есть и спать, но карман приятно оттягивали пятьдесят оренов, а впереди была встреча с Йен. Уже завтра, чародейка должна прибыть в Новиград, и если все сложится хорошо… — Геральт! Ты обещал разбудить меня! — недовольный голос барда окрикнул его, едва ведьмак пересек порог корчмы. — Ты понимаешь, что я упустил столько материала для баллад! Фестиваль в Новиграде всего через неделю, а я пока срифмовал только несколько строк! Кстати, вот написал вчера вечером… Хочешь послушать? — Нет. — Геральт уселся за широкий, выскобленный стол, махнув рукой трактирщику, — Пива и яичницу! — Так вот слушай, — отказ ведьмака нисколько не смутил Лютика. — В ночи что угля шахтного черней… — Лютик, заткнись, а? — пережевывая яичницу ответил Геральт, — я всю ночь по провел по пояс в воде, отмахиваясь мечом от дюжины утопцев. Мне не хочется слушать про это балладу. — Твой кругозор уже, чем лоб у гориллы Геральт, — ответил бард надув губы. Некоторое время он сидел молча, но все же молчание было выше его сил. — Выторговал что-нибудь у старосты? — А как же, заплатил по десять оренов за голову, — ухмыльнулся ведьмак, — Даже не сильно торгуясь… — Всегда поражался твоему таланту вести дела… — Лютик задумчиво теребил пальцем петушиное перо на шляпе, — Ты не думал заняться торговлей? — Продавать шкуры ослизгов и мантикор? — Ну, нет, зерно там, ткани… Чем обычно торгуют… — Лютик, боюсь что моя внешность послужит хорошей рекламой только для шкур мантикор. Потому я все еще ведьмак. -И то верно. — Лютик залпом допил пиво, — О, а знаешь что? Раз ты теперь богат, может заглянем в Пасифлору? Я слышал что появилась одна эльфка… — Йен будет недовольна. — Она приедет только завтра, а мы сможем там быть уже сегодня. Ну Геральт, решайся! Геральт молча допил пиво, понимая, что его ответ уже ни на что не повлияет. Когда у Лютика в голове возникала навязчивая идея, остановить ее полет можно было лишь катастрофой вселенского масштаба. Обычно такой катастрофой являлась Йенифэр, но сейчас, она увы была далеко, а выражение лица Лютика давало понять, что мысленно поэт уже предается разврату, с эльфкой. — Вот он, мутант хренов! Думает, раз нацепил два меча, то ему дозволено в приличные места ходить! Да пусть он себе хоть два хера отрастит! Гнать их надо взашей, нелюдей поганых! Хриплый, пьяный голос захмелевшего кмета, добавил что-то еще о «сраных трубадурах», после чего утонул в бульканье заливаемого в глотку пива. — Геральт… Не надо. — тихо сказал Лютик, наблюдая как у ведьмака побелели стиснутые костяшки пальцев, а в глазах загорелся нехороший огонек, — Они того не стоят… Швырнув на стол деньги, явно больше, чем требовалось, друзья вышли на улицу. В полном молчании оседлали коней. Геральт — свою гнедую Плотву, Лютик — меттинскую мохноногую лошадку, нежно прозванную им Нирой. Желая побыстрее оставить позади себя негостеприимный край, взяли галоп. Лишь когда дым из крайней хаты стал едва различим на фоне тусклого неба, перешли на шаг, давай коням отдохнуть. — И вот так всегда, — до сих пор молчавший ведьмак опустив поводья, откинулся в седле. — Приходишь в деревню, избавляешь их от монстра, на счету которого жизни их детей и отцов, причем, делаешь это за такие гроши, что даже на прокорм Плотве не хватит, а вместо спасибо тебя назовут «мутантом хреновым», и хорошо если не погонят вилами за околицу. — Люди неблагодарны по своей природе, — Лютик вздохнул, поправляя перо на шляпе, — Никогда не будет так, что человек останется доволен. Помнишь, как в той сказке — сначала корыто, потом терем, а потом владычицей морской… — Это была не сказка, а вполне реальный случай. Причем не без участия ведьмака. Некий король, прослышав что у побережья его земель проживает морской народец, решил обложить их налогом. И нанял ведьмака переводчиком. Сперва, этот ведьмак, не слишком сильный в языке, потребовал от тритонов платить дань корытами. Те шутку оценили, на следующее утро, по берегу нельзя было пройти, от заваливших его даров. Король, же наоборот юмора не понял, и снова явился к морю с ведьмаком. Что он требовал, и как переводил мой коллега, не ведаю, но жители моря тотчас попытались короля притопить, с переводчиком заодно. Некоторые потом шутили, дескать, в гости позвали. А на другой день, король взял себе титул «Владыка морей», и жил счастливо, но недолго — прогуливаясь по пляжу, зацепился ногой за корыто и раскроил себе череп. — Весьма поучительная история, но все же сказка, мне нравилась больше. — Лютик многозначительно пожал плечами. — Сказка не передает весь тот неповторимый колорит, чванства которым обладал король. Незадолго до этого, Владыка морей пытался покорить Брокилон, но потеряв всю дружину, объявил себя «Грозой духобаб». — Стесняюсь спросить, откуда ты это знаешь? — Весемир рассказывал. Ему приходилось работать на этого короля. Некоторое время ехали молча. Солнце припекало, и ведьмака невыносимо клонило в сон. Впереди уже маячили башни Новиграда, а на дороге стали все чаще появляться обозы, одиночные груженые повозки и путники, спешащие попасть на карнавал. Намечалось роскошное празднество. По слухам, иерархи потратили на одни лишь фейерверки больше десяти тысяч новиградских крон, а начальник храмовой стражи Лашарель, временно прекратил тотальный досмотр всех входящих в город, так что, за неполных три дня, население города выросло в несколько раз. Понятное дело, стены Новиграда не могли вместить такое количество гостей, приезжающие разбили лагерь за стенами, к огромной досаде местных фермеров. «Понаехавшие» заняли те знаменитые заливные луга, на которых обычно пасся скот, и кони, разводившиеся преимущественно низушками. Но проблемы низушков никого не интересовали, и потому лагерь стоял, где стоял, опоясывая город, словно еще один квартал. Первым, приезжающих встречал запах. Тяжелая смесь ароматов нужника и тушеной капусты наводили на мысли о чуме, или еще какой-нибудь заразе, для которой подобные условия были бы идеальны. Даже не особо брезгливый Геральт прикрыл нос платком, Лютик скрывал свое позеленевшее лицо за повязкой наспех сооруженной из разорванного на лоскуты старого плаща, пропитанного махакамской водкой. — Нужно будет показаться врачу, — голос поэта звучал приглушенно, — И непременно зайти в баню. Ох, фу! Как ты можешь такое чуять? — Как-то раз, мне пришлось по колено стоя в помоях биться с риггером, — пожал плечами ведьмак, — А вообще, иногда я сочувствую, что в ходе мутаций не лишился нюха. В моей профессии это было бы кстати. — А я скоро лишусь чувств, что будет очень некстати! Геральт, ну давай быстрее! — Быстрее не выйдет. Ведьмак был прав. Несмотря на отмену досмотра личности входящих в Новиград, таможенную проверку никто не отменял. Каждый кто ввозил или вывозил из вольного города товар, обязан был заплатить налог, а потому, стража у ворот с особым усердием старалась не упустить из виду ничего, что могло бы пройти как «груз не заявленный в декларации», иначе контрабанда. Очередь повозок перед воротами тянулась на сотню лиг, не давая проехать обычным путникам, приехавшим в город по делам, или просто поглазеть на карнавал. Когда ведьмак и бард подъехали к воротам, уже начинало смеркаться. Усталый стражник с недоверием покосился на рукояти мечей за спиной ведьмака. — В Новиграде запрещено носить оружие во время праздника. Придется оставить ваши мечи в кордегардии. — Нет. — Геральт скучающе зевнул, — Мечи останутся при мне. Лютик с невыразимой тоской взглянул на ведьмака, понимая что попасть в город затемно и без происшествий уже не выйдет. — Милсдарь, — несколько раздраженно ответил стражник, — Мне велено никого не пускать в город с оружием, так что, если не хотите оставить мечи, то катитесь к едрене фене, и не задерживайте! — У меня есть разрешение. — Геральт вынул из-за пазухи свернутый пергамент скрепленный печатью. — Что это? — стражник с недоверием покосился на застывшие в сургуче языки пламени. — Разрешение оставить оружие. Подписано начальником храмовой стражи Новиграда. -Да… Ладно… — развернув и повертев пергамент для виду, стражник протянул его назад. Очевидно что читать он не умел. — Проезжайте, милсдари! — Геральт, почему ты сразу не показал ему разрешение? И вообще откуда оно у тебя? — спросил Лютик, когда друзья проехали под сводчатой аркой ворот. — Йен прислала… Она написала, что городу потребуются услуги ведьмака на время праздника. — Очередной риггер? Вампир? — в глазах барда загорелся неподдельный интерес. — Пока не знаю. — ведьмак пожал плечами, — заказ был от одного из знакомых Йен, она писала что-то про проклятие… — Похоже на стоящую работу, уж Йен то знает толк в проклятиях, — Лютик игриво подмигнул, — Теперь в Пассифлору? — Едем. Солнце противно светило в глаза, вызывая невероятно сильную головную боль. Хотя возможно, это все же было не солнце, а то огромное количество алкоголя, которое принял ведьмак прошлым вечером. Несмотря на его повышенный по сравнению с обычными людьми метаболизм, похмелье не пощадило Геральта, и всеми доступными способами давало о себе знать. Держась обеими руками за голову, точно боясь ее уронить, ведьмак встал с кровати, и осмотрелся. Комната была незнакомой. Вернее, он знал, что это его комната, и знал, что снял ее вчера в Пассифлоре, но отчего-то, так и не удосужился ее осмотреть намедни. В это время в простынях на кровати что-то зашевелилось, с кровати свесилась очаровательная ножка, очевидно принадлежавшая причине невнимательности ведьмака. Криво улыбнувшись, Геральт припомнил, как вчера, громко рассказывая о особенностях охоты на грифонов поднимался вверх по лестнице с обворожительной шатенкой. Ведьмак игриво потянул на себя простынь, у девушки под ней, волосы были черные. — Хм… — Геральт был весьма удивлен. Раньше память его не подводила. — Проснулся? — из дверей, очевидно уборной, обтираясь полотенцем вышла шатенка. — Отлично провели ночь, милый! — девушка шаловливо хлопнула ведьмака пониже спины. Теперь Геральт удивился еще больше. Очевидно память его действительно подводила. — Лер пришла когда ты уснул, — шатенка верно истолковала взгляд ведьмака, — Она не входит в оплату, можешь быть спокоен. Ведьмака действительно стал спокоен, и не потому что, сохранил довольно приличную сумму, но вновь обретя уверенность в своей памяти. — Как скажешь, — скупо пробормотал Геральт, и начал шарить по комнате в поисках одежды. Сделать это было нелегко, поскольку каждое движение сопровождалось головной болью и нарастающим приступом тошноты. Когда ведьмак спустился к завтраку, солнце уже было в зените. Геральту удалось привести себя в порядок, и он даже смог заставить себя поесть, несмотря на явные протесты желудка. Лютик очевидно решил остаться в своей комнате, и у ведьмака не было причин ему препятствовать. В городе было полно дел, и разбираться с ними намного проще самостоятельно, чем в компании с болтливым бардом, обладающим уникальной способностью попадать в неприятности. На улице было шумно, но оно и понятно — из-за грядущего карнавала суматоха в городе не прекращалась ни на миг. Узенькие мостовые были заполнены телегами и людьми, периодически храмовая стража расталкивала и тех и других в стороны, чтобы дать проехать всадникам, явно благородного происхождения. Чтобы добраться до ратуши, которая находилась буквально в полумиле от борделя, Геральт потратил целый час. Пару раз, приходилось ловить карманников, по глупости попытавшихся его обокрасть, но в целом, Новиград был все тем же городом, каким ведьмака его запомнил — шумным и вонючим. На ступенях ратуши как всегда было много народа, много даже по сравнению с тем, что творилось на улицах. Купцы пришедшие уплатить пошлину, или же взятку, дабы пошлину не уплачивать, челобитчики из окрестных деревень, храмовая стража, писари и просто праздный люд, ошивающийся здесь в надежде узнать что-нибудь интересное. Расталкивая людей, и не обращая внимание на их возмущенные оклики, Геральт не без труда пробился к приемной иерарха Родерика Благочестивого, того самого чиновника, которому требовалась «помощь ведьмака» если верить Йенифер. В приемной было пусто, если не считать двух писарей, играющих в кости. — Господин Родерик занят, — сказал один из них, на время отвлекаясь от игры, — Можете оставить прошение в письменной форме вон там — указательный палец писаря уперся в груду пергаментов у стены.  — Я… — Не знакомы с письмом? — второй писарь оживился, — Так это мы мигом! — в его руках моментально оказались перо и чернильница, — Одно слово — талер, лист пергамента — два… — Я пожалуй изложу в устной форме, — пожал плечами ведьмак и решительно прошел к дверям в кабинет иерарха. Из кабинета раздавались приглушенные стоны. Усмехнувшись Геральт дернул ручку на себя, нисколько не удивляясь представшей его взору картине. — Какого! Я же сказал что не принимаю! — завизжал Родерик торопливо натягивая штаны, — Януш! Рожка! — Мы ничего не могли сделать, он сам! — раздался голос одного из писарей, уцепившегося в руку Геральта и пытавшегося его оттащить. — А! Чтоб вас всех! Пшла отсюда! Девица возлежавшая на столе, одернула юбку и быстро выбежала вон, протиснувшись между ведьмаком и писарем. — Кто ты такой, что посмел вламываться ко мне?! — не на шутку взбешенный Иерарх подскочил к Геральту, потрясая руками. — Я — ведьмак, -спокойно ответил Геральт, слегка растягивая губы в улыбке. Ведьмак прекрасно знал, как выглядело его лицо, когда он так улыбался… — Вот оно что… — ярость и возбуждение мигом слетели с иерарха, невольно отдернувшись, он медленно вернулся у столу, — Ведьмак… Да, Йенифэр говорила, что… Так же медленно, не отрывая глаз от Геральта, Родерик протиснул свое толстое брюхо между резным секретером и столом, и расположился на стуле. — Может расскажете, что у вас за проблема? Я не собираюсь ждать весь день, — слегка надменно проговорил Геральт, прикидывая, сколько он сможет выторговать у этого толстяка. — Да… Конечно, мастер ведьмак. — Родерик открыл ящик стола и выложил на стол свернутый пергамент, — Все здесь. Слегка удивленный подобной манере вести дела, Геральт взял пергамент, и развернул его. В глаза сразу бросились бисеринки крови, уже побуревшей, покрывающей весь пергамент, будто писавшему перерезали горло, или у него обильно шла носом кровь. — «Прошу принять меры незамедлительно…» «Каждый день жителей пропадает все больше…» Что это? Я не могу разобрать и половины. Ведьмак протянул пергамент обратно, иерарх аккуратно убрал его под стол. — Это послание мы получили из деревни Вишенцы, в полудне пути от города. Кмет который привез был одет в окровавленный лохмотья и так заикался, что мы не поняли ни слова. — Может это обычные разбойники? С чего вы решили что там есть работа для меня? — Конечно, я так тоже сразу подумал. Мы отправили туда отряд храмовой стражи. Назад вернулся только один, поседевший и полностью слетевший с катушек! — лицо Родерика передернуло от неприятного воспоминания, — Парень до сих пор не в себе, и все время твердит «Верните мне ее». Это странно не находите? — Нахожу, — согласился Геральт, — Однако, я могу назвать огромное количество монстров, в том числе и двуногих, которые способны вызвать у человека помешательство. — Да хоть и безногих вовсе! Через Вишневцы проходит тракт, по которому в город привозят дерево и пеньку, а теперь, купцы не хотят ехать туда, и ведут груз в объезд, срывая все сроки! Мастер Геральт, уж не знаю, что там, но если вы не хотите браться за эту работу, не тратьте мое время! — Отчего же не хочу, я возьмусь, — пожал плечами ведьмак, — Просто за неустановленный риск, я возьму с вас двойную ставку. Поймите меня правильно, господин иерарх, если я рискую своей шкурой, то хотелось бы знать насколько, и стоит ли оно того. — Сколько вы хотите? — Триста новиградских крон. — Геральт пальнул наугад. — Получите триста пятьдесят. Когда готовы приступать к работе? — Сейчас же, — ведьмак был очень удивлен внезапной щедростью иерарха, сочтя это недобрым знаком. — Сперва мне бы хотелось пообщаться с парнем, который смог вернуться из деревни, и с тем кметом, что привез письмо, это возможно? — Да, оба находятся в лечебнице при храме Вечного Огня, покажите стражникам это, и вас пропустят, — Родерик написал пару слов на клочке пергамента и протянул его Греальту. — И еще, — заговорил ведьмак, спрятав пергамент в карман, — Если выясниться, что это была обычная шайка разбойников, или дезертиров, я не стану выполнять заказ. Кодекс ведьмака запрещает убивать людей. — Однако, вас все же кличут Блавикенским мясником, мастер Геральт, — Родерик с усмешкой покачал головой. — А вас нарекли Благочестивым, — парировал ведьмак, не без удовольствия наблюдая перемены цветов на лице толстяка. — Не вздумай никому сказать о том что видел подлый мутант! Но ведьмак уже не слышал. Выйдя за дверь, он поспешил на улицу, желая побыстрее вырваться из духоты ратуши.