Больше, чем дружба, меньше, чем любовь

В городе наступила весна. Ручейки талой воды, весело шелестя, разносили эту новость по всем улицам и переулкам этого большого каменного города, немного мрачного, но сдавшегося под натиском молодой весны: шаг за шагом, день за днем зелени на деревьях становилось все больше, солнце грело все теплее, согревая его каменные стены. А за городом, на высоком холме стоял большой особняк с белыми стенами, такой нарядный и красивый, что можно было подумать, что это замок прекрасных принца и принцессы. Там, за его высокими стенами очень часто можно было услышать веселые крики детей, оживленный лай собаки, а еще увидеть красивую молодую женщину, которая подолгу стояла на балконе, всматриваясь в далекое небо. Времена года сменяли друг друга, менялись пейзажи и цвет неба, мелькали года, но прекрасные черты все такой же юной женщины не увядали, роскошный водопад каштановых волос не тронула седина и тёмные глаза её, будто омуты, все также околдовывали какой-то едва уловимой аурой тайны. Вот уже двести с лишним лет, как Юуки замужем за Зеро. Они пришли к этому только спустя сто лет, после того, как Канаме, умирая, благословил их союз. Их семейная жизнь тиха и безмятежна. Их супружеская жизнь размерена и лишена непредсказуемости. Зеро и Юуки никогда не ссорятся, и все знают их как почтенную и крепкую семью, далекую от интриг и закулисных игр. Их дети, – старшая Аи и младший Ичиру, - обожают своих родителей и друг друга. После событий в Гильдии охотников Юуки не пожелала становиться королевой вампиров. Без Канаме у нее не было ни причин, ни желания заниматься этим. Благо, желающих чистокровных на эту роль хватало. Она так вымоталась - и физически, и морально, что казалось, просто валилась с ног. А ей хотелось выносить ребенка Канаме в спокойной обстановке. Этот ребенок, зародившийся в ней незадолго до его гибели, был единственной связующей нитью между ней и её первой и последней безумной любовью. Его последний подарок. Юуки была в ужасе от одной только мысли жить в своем родовом поместье: слишком много горьких воспоминаний впитали его стены, каждый предмет в этом доме напоминал Юуки о её семье, о Канаме. Поэтому, после недолгих размышлений Зеро и Юуки решили приобрести новый особняк, который находился за городом на высоком холме. Оттуда открывался чудесный вид, а сад был уютным и просторным для прогулок с ребенком. На старинные ворота родового поместья Куран был навешен увесистый замок. Зеро же остался в Гильдии, став ее Главой. Он не мог изменить своим убеждениям, даже имея в женах чистокровную Куран. Зеро состарился красиво. С годами он стал уравновешенным и спокойным. Его тело было все такое же худощавое и мускулистое, но уже не наполненное той необузданной молодостью и энергией, как в юности. Серебристо-пепельные волосы, густые и жесткие, сохранили все тот же металлический блеск. Едва заметные морщинки, залегшие в уголках его глаз и губ, придавали его лицу мягкость, которая раньше была ему не свойственна. Раньше он был острый, как тонкая грань разбитого стекла, резкий и вспыльчивый. Однако, после его женитьбы на Юуки, он успокоился: то, чего он желал так страстно, что не давало ему покоя ни днем, ни ночью, теперь в его власти. И неважно, каким путем удалось достичь этого. Он не стал мучить себя еще больше, раздумывая, правильно ли он поступил. Хватит. Все его раздумья и метания остались в стенах его унылой комнаты в Дневном общежитии и в ничуть не менее унылой квартирке, в которую он переехал, после того как поступил на службу в Гильдии. Сейчас он отдавал всего себя семье: воспитывал детей, заботился о любимой жене. Юуки хоть и повзрослела, но довольно часто вела себя как несмышленый ребенок. Поэтому Зеро вплотную сам занялся их воспитанием. Юуки любила эту его черту: ответственность. Зеро никогда не жаловался на усталость. Приходя с работы вымотанным и раздраженным, он находил успокоение в семейных хлопотах: они всегда ужинали все вместе, он с удовольствием купал детей, читал им книжки на ночь, и даже научился заплетать Аи вполне сносные косички. Дети отвечали папе Зеро взаимностью. *** Сердцу не прикажешь. Да, эту горькую правду Юуки познала до дна. Сколько бы она ни пыталась, боль в ее сердце не утихала. Временами, когда она играла с детишками в огромном саду их с Зеро особняка, боль притуплялась, уходя на второй план, но стоило ей остаться наедине с собой, или в тишине супружеской спальни, как все возвращалось на свои места. Канаме…иногда она видела его так отчетливо, что ей казалось, протяни она руку - и дотронется до его холодных пальцев, а он улыбнется в ответ на прикосновение своей печальной улыбкой. Она сходила с ума от тоски, эти дни, недели, месяцы, годы, десятилетия, столетия…как долго еще ей нести этот крест – этот дар вечной жизни и молодости? Она сполна ощутила на себе все то, что, наверное, чувствовал Канаме. И самое ужасное из этого – одиночество. Неумолимое, безмолвное, издевательское… Да, она всегда окружена детьми, друзьями, заботой и вниманием мужа, и она всех по-своему любила, но эта брешь, которую должен был заполнить Канаме своей любовью, кровоточила каждую минуту, напоминая ей о несбывшихся надеждах, о потерянном навсегда абсолютном счастье. Юуки часто стояла на террасе, отрешенно смотря в ночное небо, усыпанное алмазами звезд, на пестрый ковер, сотканный из огней города, который раскинулся у подножия холма, где стоял их дом. Она прижимала ладони к груди, словно стараясь удержать тепло Его рук, чтобы ни одно воспоминание случайно не ускользнуло из ее сердца. Хоть это счастье и было недолгим и каким-то украденным, она все еще отчетливо помнила каждую секунду их близости: его тепло, нежность, его прикосновения, которые заставляли ее тело податливо выгибаться, его шепот, её имя, ласково слетающее с его губ. Всё. Иногда она молила, чтобы Зеро поскорее пришел с работы и обнял ее за плечи, избавил ее хоть на время от этих бесплодных воспоминаний, чтобы просто почувствовать его успокаивающее тепло, оказаться в кольце надежных рук, которые ее никогда не предадут. Но даже Зеро не вечен. И это была еще одна причина для ее печалей. Зачем это бессмертие, если дорогие ей люди покидают ее? Канаме, Йори и Зеро следующий. Этот груз потерь тянет ее вниз своей тяжестью, каждый раз пытаясь сломить ее. Последние слова Канаме как будто бы разбили ей сердце вдребезги: «Я хочу, чтобы вы с Зеро были вместе». «Чёрт побери, что ты несешь?! Я не хочу этого слышать! Может ты и прав, но мне все равно!» - мелькало у нее в голове. С того дня дыра, зияющая в ее груди, не затянулась ни на миллиметр. Как он мог так поступить с ней? Никакого «счастливы вместе» и «умерли в один день». Он не оставил ей выбора. Как всегда поступил эгоистично, думая только о себе… А Зеро… Она любит его… Как брата…Больше, чем дружба, меньше, чем любовь…Юуки и Зеро настолько давно вместе, с самого детства бок о бок, настолько крепко сплелись, что даже сложно определить, что именно она к нему чувствует. Теперь они воспитывают двух прекрасных детей. Юуки старалась, прилагая все усилия, чтобы Зеро не чувствовал себя «третьим лишним», чтобы не ранить его еще больше, чтобы, наконец, хоть чья-то жизнь удалась, чтобы сбылись его надежды. И Зеро, в свою очередь, старался, как мог: окружил ее заботой, любовью, отдавая ей и детям всю свою нерастраченную нежность. Но каждый раз, когда она отдается Зеро, ее сердце сжимается, словно она предает саму себя. Да, она любит Зеро, он единственный, кто понимает и принимает ее боль, ее утрату, ее лицемерие. Зеро любит ее до беспамятства, бережет и лелеет ее, как сокровище, а она каждый день проводит несколько часов у ледяного саркофага Канаме Курана: ее первой и последней любви. «Может я могла что-то сделать? Может, я ошиблась? Может, нам нужно было зачать ребенка раньше? Может, увидев его первые шаги, его первые слова, ты бы передумал так бездумно бросать свое сердце в горн?» - эти вопросы она задавала себе каждый день, не находя на них ответа. Она рыдала, звала его, но он не откликался. Погрузившись в царство безмолвия, он, наверное, обрел тот покой, о котором только грезил. От этого Юуки становилось совсем больно, на сердце скребли кошки, бередя прежние времена, когда она могла запросто поцеловать его, дотронуться до него. А сейчас между ними сантиметры льда, и ничто не сможет сблизить их. Там, где начиналась ее жизнь, жизнь Канаме заканчивалась, и наоборот. От этого хотелось покончить с собой. Закончить эту жизнь, наполненную бесплодным ожиданием. Но и этой привилегии Юуки была лишена. И никто не виноват, что так сложилось… Это были слова Зеро, когда он пытался ободрить ее. Его сложно винить: его враг номер один самолично отдал ее ему в руки. Она ненавидела все это притворство, и вроде Зеро не причем. Но она не могла простить ему ту легкость, с которой он принял ее, запятнанную семенем Курана Канаме. Все знали, что их старшая дочь Аи – дитя Курана Канаме. Она излучала ауру чистокровных, которую невозможно было спутать ни с чьей другой. Аи была очень похожа на своего отца: те же глаза, густые непослушные волосы цвета темного шоколада, та же мимика, тот же вкрадчивый голос. Юуки назвала свою дочь в память о своей единственной любви, плодом которой она являлась. Но уже сейчас было видно: на ней прервется клан чистокровных Куранов. Девочка была бесповоротно влюблена в своего брата Ичиру - ребенка чистокровной и обычного вампира. Юуки, казалось, теперь жила лишь ради того дня, когда она сможет отдать свою вечную жизнь в обмен на обычную человеческую для Канаме. Ей было очень больно от мыслей, что она не увидит его глаза, когда он откроет их, смотря на этот мир по-новому. Не увидит его счастья, когда узнает, что у него есть дочь. Не увидит его горя, когда он узнает, что больше никогда не встретит свою возлюбленную. Но ей не хотелось, чтобы Канаме провел свою, теперь уже мимолетную, в сравнении с вампирской, жизнь, оплакивая ее. Ей хотелось, чтобы Канаме полюбил кого-нибудь всем сердцем, чтобы познал все радости обычных отношений. Чтобы радовался каждому прожитому дню и ни о чем не сожалел. И все же, Юуки боялась, что он забудет её. *** Иногда мне кажется, что я теряю тебя из виду. Настоящую тебя. Ты всегда улыбаешься, но твой взгляд где-то далеко… В эти моменты ты с Ним, да? Правду говорят, что сердцу не прикажешь. Мы оба познали это на себе. Я знаю, что все сложилось как-то неправильно, все с ног на голову. Это не я должен быть рядом с тобой… Это должен быть Он. Я знаю, что у тебя без меня, в общем-то, есть все, но у меня без тебя нет ничего. Я не могу вырезать тебя из своего сердца. Оно и так все в шрамах от этих тщетных попыток. Сколько раз я говорил себе: «Всё. Хватит. Я смогу без тебя». Но в итоге все делалось только хуже. Не видя тебя долгое время, у меня просто начиналась какая-то жуткая ломка. Я сходил с ума, пытаясь заглушить свой голод и казавшееся бесконечным одиночество кровью вампиров, попавших в мой лист охотника. А потом меня рвало где-нибудь в ближайшей подворотне от презрения к себе. Я был жалок и слаб. Зов сердца, жажда твоей и больше ничьей крови. Я ходил по кругу: ты - твоя кровь – вина – одиночество - снова ты. Но твоей крови мне было мало. Это был лишь симптом моей болезни. Я не мог без тебя, твоих тонких, ласковых рук, которые, столько раз спасали меня от себя самого. Эти глаза, полные страдания и сочувствия. Я их любил и ненавидел. Потому что в них не было того, чего я желал: любви. На него ты смотрела иначе: боялась встретиться с ним глазами, опускала в смущении ресницы. В твоем взгляде сквозила какая-то жертвенная любовь, готовая на все. Но когда ты смотрела на меня, то всегда встречала мой взгляд прямо и смело, не отводя глаз, проникая в самую душу. Мне очень больно, что в твоем сердце лишь он. Но я все вынесу, лишь бы ты просыпалась в МОИХ объятиях. «Доверься мне, и я сделаю так, что ты не пожалеешь о том, что выбрала меня», - так я говорил ей много лет назад. Вышло не очень, но я стараюсь, и буду стараться до самого конца. Я никогда не сдамся. Потому что ты, Юуки – единственная в этом мире для меня. Только ты имеешь значение. Пока смерть не разлучит нас, и ветер не развеет мой пепел. Знаю, что никогда не смогу заменить ЕГО, но я единственный, кто будет любить тебя так же сильно. Понимаю, что все это – только иллюзия счастливого брака, но даже так, у нас много общих радостных воспоминаний, схожих интересов, нам всегда есть, о чем поговорить. Быть честным с самим собой, признаться себе в своих чувствах было для меня самым сложным, а теперь, когда мы вместе, я разделю все твои горести и огорчения, твои тяжелые мысли о безысходности. Твоя вечная любовь рядом, отгороженная от тебя лишь слоем льда. Но вам никогда уже не быть вместе. Поверь, мое сердце сжимается в отчаянии от этой несправедливости. То, что вам двоим довелось пережить, не пожелаешь никому. Жизнь другого через самопожертвование, и ни шанса быть вдвоем. Трагедия, достойная пера Шекспира. Что ж, я принимаю все правила игры по собственному желанию, потому что иначе не могу быть с тобой. *** «Я сплю? Видение плачущей Юуки, протягивающей ко мне свои руки, не покидает меня. Это ужасно, невыносимо – видеть ее слезы. Говорят, у вампиров холодная кровь, но Юуки была такая теплая и живая, как никто другой. Одно лишь прикосновение к ее коже согревало мои холодные пальцы и словно окаменевшее за века сердце. Нужно было не сдерживать себя, а познать каждый уголок твоего тела, твоей души, твоего сердца. Но я не жалею о своем поступке, я не мог поступить иначе. В сложившихся обстоятельствах это был лучший выход. Я знаю, Юуки, моя маленькая сильная девочка, простит меня. Я буду любить тебя вечно. Мое пылающее в печи сердце будет оберегать тебя, моя Юуки».