Танцы с Арлекином

Внимание, пока не бечено! Шаманка стояла возле берёзы и ждала. После разговора с Родионычем она так и не смогла заставить себя вернуться в подвал, в относительное тепло и безопасность. Запоздало накатило осознание: если бы Макс не просёк, что доброжелательный Рома совсем не так доброжелателен… если бы не сумел подать ей знак – что было бы сейчас? Макс им нужен, поэтому он будет жить… по крайней мере – пока. А вот её просто пристрелили бы как лишнего свидетеля и, скорее всего, завернув в мешок для отходов, оттащили бы в то же болото. У тех, кто спокойно убивает беременную девушку и ставит опыты над детьми, нет излишков совести. И это был не страх – бояться такой мрази Шаманка считала ниже своего достоинства. Это была ярость, боевая ярость берсерка, которая медленно, по каплям, копилась в её душе, грозя вылиться в нечто мощное и впечатляющее. Родионыч и его орлы имели честь пару раз наблюдать подобные вспышки - в то незабываемое время, когда Шаманка сама была «орлицей» - и все они дружно клялись, что в таком состоянии встать на пути у женщины мог только самоубийца. Но при всей кажущейся ярости, Шаманка всегда сохраняла завидное хладнокровие – такой вот странный момент. Родионыч на это только хмыкал и замечал: «А вы думаете, почему у некоторых правителей в телохранительницах были женщины? В Дагомее,* например… или у японских сёгунов? Женщина, конечно, слабее физически, кто спорит, как бы ни тренировалась, ей в этом плане до мужчины далеко… Только вот в определённый момент ей становится плевать на это, и ни один мужик с этим справиться не в состоянии. Страшное зрелище, да…» Орлы на это только кивали, поскольку уже имели честь видеть Шаманку в деле. И вот сейчас женщина была близка, как никогда, к тому, чтобы пойти и штурмовать проклятый «Холодок» в одиночку. Нельзя. Стопроцентную гарантию освобождения пленников дадут только орлы. Значит, нужно ждать. И она ждала. К счастью, Гарик, которому она передала трубку, сумел ясно изложить, где находится то самое болото и свалка, теперь осталось только ждать. За спиной хрустнула пластиковая упаковка и Шаманка оглянулась, а пистолет тут же оказался у неё в руке. - Это я… - раздался тихий голос Гарика. – Я чаю принёс. Тё… Галя, ты замёрзла, наверное. - Ничего, скоро согреюсь, - хмыкнула Шаманка и приняла из рук Гарика алюминиевую кружку с почти горячим чаем. - Слушай, а как вы воду греете-то? – спросила она. - Неужели костёр в подвале разводите? - Нее… - ответил Гарик. – В подвале нельзя – мы один раз попробовали – до сих пор копоть не отстаёт. Это мы с Тимкой на свалке таблетки нашли – сухой спирт. Уж не знаю, кто их выкинул и зачем, но таблетки вполне годные. Горят ровно, не дымят совсем. Одна таблетка котелок воды запросто греет. А нам хватает по кружке чая… или «бомжики» там залить. На свалке вообще всё, что угодно найти можно. Но там противно долго находиться – запах… И чайки… жирные такие, вонючие. Хотя с виду вроде беленькие. Шаманка поперхнулась чаем и с чувством пообещала, что когда они повяжут всю компашку, то ни Гарик, ни кто-то из его друзей никогда больше не подойдёт к свалке ближе, чем на километр. - Это хорошо… - как-то не по-детски вздохнул Гарик, - а то я так устал. Поспать хочу на кровати… помыться… Каши хочу. Любой. В детдоме каша на завтрак была – так я нос воротил, а сейчас вспоминаю и слюнки текут… Глупо, правда? - Нисколько не глупо, - отрезала Шаманка. – Любой человек имеет право и на постель, и на душ, и на тарелку какой хочешь каши. Тем более, если это ребёнок. Ты потерпи ещё чуть-чуть, ладно? И всё будет хорошо. Гарик кивнул, а в это время в кармане Шаманкиной куртки завибрировал телефон. - Они? – спросил Гарик. - Они, - кивнула Шаманка, поднесла трубку к уху, послушала, сказала несколько фраз и отключила мобильник. - Я пошла, - сказала она Гарику. – Жди меня. Не думаю, что это затянется. Мальчик кивнул, а женщина осторожно провела рукой по бритой макушке и решительным шагом направилась по тропинке на краю болота – туда, где уже выступали из сумрака мощные фигуры Родионычевых орлов. *** Степан глянул на экран и сказал: - О, а вот и Олег. Ну, всё, мент, можешь помолиться. Олег у нас юноша с выдумкой, куда мне до него. Ладно, ты пока отдыхай, о житье-бытье своём грешном подумай… А я пойду чуток с братцем покалякаю. Макс ничего не ответил, молча глядя в потолок. Желание общаться с этим исчадием рода человеческого пропало начисто. Степан ещё раз гнусно хихикнул и вышел. Макс же, оставшись в одиночестве, решил ещё раз попробовать свои путы на прочность. Сдаваться просто так он не собирался. Макс взглянул на капельницу. Бутылка уже опустела почти наполовину. Что там сказал Степан? Ещё одна? Для очищения организма? А вот хренушки вам, а не очищение… если бы удалось двинуть плечом, чтобы игла выскользнула… Мелкий, конечно, но саботаж, да и время оттянет. Макс задвигал руками и ногами и попытался понять, как он вообще зафиксирован. Так… Ноги, кажется привязаны к железной раме кровати, причём узлы затянуты хорошо, на совесть… А если попробовать ослабить? И хоть не освободиться – так пяткой в нос дать милейшему Стёпушке? Что ж, можно попробовать… А вот руки… Левая рука была так же привязана к раме кровати – и достаточно туго, пальцы уже начали неметь. А вот правая, в которой капельница, вроде бы чуть послабее… и если непрерывно двигать плечом… хотя вся амплитуда движения укладывается в какие-то жалкие миллиметры… то постепенно можно ослабить узел и вырвать иглу из руки, а потом и вообще освободиться. Хотя, вряд ли Степан будет отсутствовать так долго. Но почему бы не попробовать? Терять ему, в принципе, нечего, а серьёзный вред его драгоценному телу любящие сынки вряд ли решатся нанести. И Макс начал очень осторожно, медленно, двигать рукой. Еле-еле, с трудом, но фирменное упрямство семейства Траубе, которое в своё время превратило его отца – провинциального парнишку из семьи бывших немцев Поволжья - в преуспевающего питерского адвоката, он унаследовал в полной мере. И тут дверь скрипнула вновь. *** Родионыч, завидев Шаманку, тут же распахнул свои медвежьи объятия и пробормотал: - Живая… Во что вы опять вляпались, идиота куски? Шаманка только покаянно покачала головой, нисколько не обижаясь – вляпались, ничего не скажешь, и коротко обрисовала диспозицию. Дорогу до бетонной стены, окружавшей бывший «Холодок» она запомнила неплохо, поэтому вся дружная компания очень скоро оказалась у знакомого пролома в бетонной стене. Но тут их ждал сюрприз. Нет, пролом заделан не был – просто неизвестный умник опутал его тонким проводком-сигналкой, и любая попытка незаконного проникновения должна была поставить на уши негостеприимных хозяев. А по просторному двору бродили две собаки – одна московская сторожевая – не иначе, как уцелевший «ейный братец» покойной Альмы, другая здоровенная восточносибирская овчарка. Обе собаки быстро почуяли неладное и замерли у пролома – лай они не поднимали – истинные сторожа не брехливы, но оскаленные клыки давали яснее ясного понять, что любого, кто сунется на охраняемую территорию попросту разорвут. Однако орлов Родионыча это не остановило. - Ну, честное слово, как дети… - огорчённо пробормотал Жук, поднося ко рту духовую трубку. Два раза дунул, и вот уже обе собаки завалились на бок и неподвижно замерли. А потом через стену, минуя сигналку, бесшумно взлетели несколько силуэтов. Так быстро, что это показалось обманом зрения. Шаманка, которой со стены протянул руку Котяра, уцепилась за неё, оттолкнулась от земли… и уже через мгновение оказалась по другую сторону стены. «Камеры?» - знаком показал Родионыч. «Возможно», - так же знаком ответила Шаманка, и орлы рассыпались, растворившись в тенях и туманном сумраке. Были – и нету. Никакая камера не уследит. Джоник и Рысь отправились по периметру здания, надеясь проникнуть в него незаметно и уже потом наделать шума. Котяра же материализовался рядом с закрытой дверью, потом вновь оказался рядом с Родионычем и прошептал: - Хороший замок. Только болгаркой взять можно. Отмычками ковыряться – дохлый номер. Родионыч кивнул и отправил Котяру и Жука в другую сторону – может быть, им удастся найти удобный для проникновения участок. Спустя минуту вернулся Джоник, издали показывая большой палец . Он сказал только одно слово: - Вытяжка. Оставшиеся орлы закивали и зловеще заулыбались – начиналось настоящее веселье. *** И тут дверь скрипнула вновь. Макс мысленно выругался – ну что за день… И напакостить-то спокойно не дают. Однако, на этот раз в дверь вошёл не Степан и не его отец. Шаги были лёгкими, юношескими. Неужели Олег так молод? Макс взглянул на вошедшего… и обмер. Перед ним стоял обнажённый молодой парень – и практически каждый сантиметр его тела покрывали порезы, синяки, ожоги, шрамы… Смотрелось это жутковато, в сочетании с чистым красивым смуглым лицом, на котором словно светились яркие синие глаза. Чёрные вьющиеся волосы парня доросли практически до плеч, и видно было, что ему периодически давали возможность и помыться, и причесаться, потому что волосы струились шелковистой тёмной волной, словно перечёркнутой несколькими белыми прядями. - Кто ты? – спросил парень. – ОН захотел новую игрушку? Это так больно, быть ЕГО игрушкой… Кто ты? «Ах, бедняга, - подумал Макс, - да у него совсем крыша поехала, что неудивительно в этом дурдоме… Что ж, попробуем…» - Кто ты? – тем временем повторил парень и неожиданно тоскливо добавил: - Кто я? Не хочу быть игрушкой… - Меня зовут Макс, - быстро сказал пленник, - и я тоже не хочу быть игрушкой. И я знаю, кто ты. - Знаешь? – в глазах парня загорелась надежда. – Правда? Кто я? - Тебя зовут Матвей, - ответил Макс. – У тебя есть прадедушка по имени Рикардо. Он живёт в Италии… Мы искали тебя… и вот… нашли. - Матвей? - с сомнением спросил парень. – Матвей? Точно! Я больше не игрушка! Я Матвей! Спасибо! Я – Матвей! У меня есть Рикардо! - Нам нужно выбираться отсюда. Помоги мне, - быстро сказал Макс. – Попробуй меня развязать. Матвей с энтузиазмом бросился помогать, и Макс заметил, как его движения становятся всё более скоординированными и чёткими. Похоже, имя послужило спусковым крючком, и личность парня, которую здесь пытались стереть с помощью мерзкой дрессировки, оказалась куда сильнее, чем думали похитители. - Надо спешить, - быстро сказал Матвей, распутав правую ногу Макса, - а то придёт ОН и будет плохо. Очень плохо. Глаза его лихорадочно блестели, он торопливо бормотал: - Я вспомнил, я вспомнил… я уже вспоминал… уже пытался бежать… Но меня ловили, а ОН заставлял меня пить что-то… и делал очень больно… Нельзя, чтобы ОН нас поймал. - ОН? – переспросил Макс – Кто такой ОН? Макс уже догадывался, что услышит в ответ, части пазла в какой-то момент идеально сошлись у него в голове… но ответ прозвучал одновременно ожидаемо и неожиданно: - Чёрный… Тот, кто вселился в моего отца… ОН – это Дьявол… *Дагомея – средневековое и достаточно развитое африканское государство. Так вот, в нём в охрану правителя набирали молодых девушек, которых обучали соответствующим образом. Это было весьма почётно, девушки несли службу несколько лет, затем выходили замуж, что характерно – девственницами, так что иной характер отношений между охраной и правителем исключался. И насчёт Японии Родионыч абсолютно прав. В эпоху сёгуната (конец XVI - середина XVII вв) охрану во внутренних покоях сёгуна несли именно дамы, вооруженные алебардами. Они «прекрасно умели обращаться с оружием и в случае необходимости могли постоять и за своего господина и за себя…» (с)