Третий вариант

Это утро было не таким, как все предыдущие, и это ощутили многие. Темные тучи над Хогвартсом начали собираться еще с рассветом, грозя разразиться долгосрочным дождем. Холодные порывы ветра заставляли вышедших на прогулку учеников прятаться в стенах замка от непогоды. И сверкающие молнии, разрезая небесную серость изломанными всполохами, рождали в сердцах людей первобытный страх. В воздухе витал запах опасности, и белый туман, опустившийся мутным покрывалом на территорию школы, не придавал никому уверенности в завтрашнем дне. Запретный лес был наполнен шепотом древних деревьев, которые переговаривались между собой о чем-то таинственном и невероятном. Листья шуршали, ветви гнулись, а стволы скрипели под ледяным ветром, что просачивался сквозь туман, оставляя его нетронутым. - Что это еще за погода? – недовольно проворчал в своем кабинете директор. – Молнии и туман. Неужели природа сошла с ума. - Все возможно, – попытался скрыть в уголках губ улыбку профессор зельеварения. - Но сейчас не об этом. Северус, мальчик мой, ты начал уже занятия с Гарри? Не забывай, это очень важно для нашей победы, – продолжил Дамблдор дальше, не дожидаясь ответа на собственный вопрос. На что темноволосый мужчина никак не отреагировал, понимая, что сегодняшний день последний, когда ему придется общаться со своим работодателем. Ведь именно этот день был выбран как решающий в их длительном противостоянии, и этот день должен был стать последним для призрачных идей старого махинатора. Слишком много людей уже пострадало, слишком много было отдано сил и пролито слез в этой несуразной войне. И что делать, когда зло надевает на себя маску добра? Как увидеть тень, которая прячется в лучах палящего солнца? Как пробраться под одеяние святого, чтобы понять, что его уже давно поглотила тьма? Всего лишь положиться на случай и пустить все своим чередом? Или отдать управление ситуацией в руки бестолкового героя, на которого никто бы и не подумал, что он способен сделать хотя бы один шаг самостоятельно. Ручная собачка Дамблдора, которую он полностью контролирует и не дает ступить и лишнего шага. Может ли она укусить руку хозяина? Да так укусить, что и оттяпает по самый локоть, а потом еще и вылакает пару литров крови. Кому придет в голову, что из домашнего щенка получился адский пес. И этот пес уж точно не упустит своего. Вот и директор не думал, что что-то может пойти не так. Не думал и просчитался. Конечно, легко быть уверенным в своих действиях, когда ты контролируешь игру. Но если упустишь хоть самую малость, позволишь какой-то мелочи выпасть из поля твоего зрения, то кто знает, не станет ли эта мелочь, в итоге, причиной твоего падения. - Да, директор, я вас понял. Но парень ленится. Как я должен учить того, кто учиться не хочет? – и может ли маленький винтик, выпавший из общей конструкции потянуть за собой в пропасть так долго строимое и лелеемое создание автора, которое обрушится карточным домиком от малейшего дуновения ветра. - Я поговорю с мальчиком. - Не думаю, что одного разговора будет достаточно. Было бы лучше, если бы вы пришли на занятие и сами понаблюдали за ним. Иначе снова начнет жаловаться, что ему достается от злобного профессора, – и может ли школьный зельевар стать тем самым ветром, что обрушит дом. - Мне не кажется, что это хорошая идея, Северус. Но я поговорю с ним после ужина. А сейчас можешь идти. - Как скажете, директор. * - Что он сказал? Он придет? - Нет. - Зря, – парень не особо обрадовался такой новости. Он хотел все сделать как можно более тихо, но раз директор сам решил… то кто Гарри такой, чтобы перечить ему. - Что ты намерен делать? - Следовать плану, конечно же. Только предупреди Люца, чтобы пригласил министра на ужин. Ему должно понравиться шоу. - Внеплановый визит министра? Дамблдор будет в бешенстве, – ухмыльнулся мужчина. - Это самая малая из всех его проблем, но все равно приятно, – поддержал его настрой парень. – Проследи за всем, а я пока схожу домой. Время игры в прятки закончено. Для финального сражения Гарри решил показаться в своем истинном облике и припомнить директору еще и Габриэля. Оставлять без внимания подобное он был не намерен. Пусть и прошло двадцать лет с того времени, но убийство снежных волков и покушение на их святыню он с рук ему спускать не собирался. Гарри вообще не собирался ничего забывать или упускать. Ведь сегодня день, когда он сделает мечты реальностью. Однажды он доверился человеку без лишних вопросов и следовал его наставлениям как непреложной истине. Сегодня он собирался возместить убытки за собственную слепую веру. Ведь терпение не вечно, и сердце, однажды познавшее предательство, не сможет остаться прежним. Все в мире имеет цену и предел, в этот день предел был достигнут, а цена востребована сполна. * И все-таки сегодняшний день для Дамблдора отличался от предыдущих. Сначала погода, потом Северус со своими жалобами на Поттера, теперь вот министр, явившийся без предупреждения и, самое непонятное, это принаряженная и скалящаяся в улыбке больше обычного Амбридж. Хотя директор и привык уже к ее гадким ухмылкам и розовым кофточкам, но сегодня она была гаже и розовее обычного. Что не могло не наталкивать на мысли определенного рода. Но раз уж их решил посетить сам глава министерства, то этому находилось вполне правдоподобное объяснение. Только вот, если день не задался с самого утра, то пропащим он будет до вечера. Чему, собственно, поспособствовал не кто иной, как сам Гарри Поттер. Звучно разругавшись за ужином со своими однокурсниками, он выбежал из Большого зала и, как позже доложил ему Драко Малфой, парня понесло на улицу. Что при разгулявшейся к вечеру грозе и все еще не схлынувшем тумане было сущим самоубийством. Оставить бы его бродить в темноте пока не потеряется, а потом найти и добить, попутно выдурив из него дар, о котором мальчишка и не догадывается, что владеет. Но нельзя. Совершать ошибки при министре, который ох как печется о судьбе избранного, недопустимо. Поэтому нужно развивать бурную деятельность и самому отправляться на поиски мелкого гаденыша, которому не сидится в замке. Собрав небольшую группу преподавателей и возглавив ее, директор организовал спасательную операцию по возвращению в недра школы непутевого героя. Ветер хлестал его ночным холодом, туман не давал рассмотреть происходящее дальше пары метров. А тяжелые и пугающие скрипы деревьев превращали поиски в ночной кошмар. Грязь липла к ногам, замедляя шаги и норовя утянуть старика под землю. Вода пропитывала мантию насквозь, и даже чары не помогали уберечься от ее соприкосновения с телом. Казалось, сама природа выступала против поисков парня, утаскивая Дамблдора все дальше и дальше в темную глубь неизвестности. Голоса стихали и терялись в белой дымке тумана, тропинка ускользала из-под ног, связь с замком слабела и тревога селилась под кожей холодными щупальцами страха. Остановившись, директор начал звать уже не Гарри, а кого-нибудь из преподавателей. Но никто не откликался. Решив воспользоваться патронусом, потерпел поражение, когда свет из палочки даже не сумев сформироваться, рассеялся, будто натыкаясь на стену. Аппарация не сработала. А слабый свет люмоса не добавлял уверенности в себе. Что-то явно было не так. Директора вели в ловушку. Вот только кто и как, было непонятно. Да и зачем? Кто вообще мог осмелиться бросить ему вызов? Ему! Великому и светлому, который, когда найдет шутника, раздавит, как мошку, выпотрошит и испепелит, что и следа не останется. Ведь он не прощает подобных шуток. И не позволяет насмехаться над собой. Он, в чьих руках сконцентрирована огромная сила, а скоро и власть над стихиями. Он – вершитель судеб, он – творец истории. Он еще покажет себя, осталось совсем чуть-чуть и все узнают, какой он на самом деле. - Директор, – низкий шипящий голос раздался в нескольких метрах от злющего Дамблдора. - Том? Что ты здесь делаешь? – оборачиваясь на голос, седовласый пытался рассмотреть в тумане высокую фигуру, завернутую в черный плащ. - Выполняю ваш приказ, директор, – засмеялся тот жутким смехом, толкая перед собой полуживого героя. - Ну, наконец-то, ты сделал хоть что-то полезное, – ухмыльнулся старец. – Я уже начал волноваться, что ты куда-то пропал. - Директор Дамблдор? – уставился на него Поттер в таком замешательстве и неверии, что хотелось рассмеяться в голос, а потом пояснить мальцу какой он наивный идиот. Но действовать нужно было быстро, пока никого рядом не появилось. - В подземелье его. А дальше я сам. - У меня другие планы, – неожиданно заявил Воландеморт. - Какие еще планы? Ты о чем? - Хотите получить мальчишку? Я бы тоже не отказался от него, тем более что прав у меня куда больше, чем у вас. - Неблагодарное отродье. Я вернул тебе жизнь! Воскресил, а ты еще смеешь торговаться со мной? - Ты заигрался, старик, – рыкнул Воландеморт, – а Поттер мой. И благодари судьбу за то, что ты мне еще нужен. Иначе я бы уже давно от тебя избавился. - Том, Том, ты так и не понял, с кем связался, – хмыкнул повеселевший директор и направил палочку в грудь своего противника, совершенно не понимая, что магией он уже почти не владеет. Пусть он сам Тома и воскресил, но раз уж Поттер в его руках, то Темный Лорд больше не нужен. А если вдруг снова всплывет потребность, так крестражей еще много. И непреложный обет в следующий раз включит в себя больше пунктов, чем этот. А то слишком много вольностей он оставил для своей игрушки. Вон и огрызается теперь. - Убьешь меня прямо здесь? Как объяснять будешь? - Придумаю что-нибудь. Не впервой. - Тогда думай быстрее, – как-то странно хмыкнул Воландеморт, почесывая заулыбавшегося Поттера за ухом, и туман за его спиной начал рассеиваться, будто его вытирали тряпкой. Ветер резко стих, дождь прекратился, и в ярком свете выглянувшей из-за туч луны, показалось два десятка фигур. Снейп, Малфой, Макгонагалл, Амбридж и группа в темных плащах, во главе которой стоял министр. Невыразимцы, как сумел определить Дамблдор. И еще одна смутно знакомая личность, лицо которой и вспомнить было тяжело после стольких лет. Мальчишка с белыми, как снег, волосами и цепким пристальным взглядом. Окинув взглядом директора, он засмеялся. Холодным, злорадным смехом, от которого по телу Дамблдора побежали мурашки. - Мушка жужжала, в сетку попала. Не плачь и не ной. Скоро станешь ТЫ едой*, – продекламировал он строчки неизвестного произведения и заглянул в глаза неподвижного мужчины. – Привет вам от снежных волков. - Забирайте, – скомандовал министр, и специально обученная для этого группа скрутила безвольного старика, который потерялся в глазах мальчишки. Глазах, которые удерживали его внимание, не позволяя вырваться из их тьмы, чтобы дать отпор в реальности. Глазах, которые не предвещали ему ничего хорошего. Глазах, в которых плескалась черная, как ночь, неприкрытая радость. А дальше все как будто и не с ним. Заключение, веритасерум, допросы, суд, камера в Азкабане и соседство дементоров. Дни, наполненные безнадежностью и страхом, ночи – кошмарами и слезами. Безумие, подбирающееся так медленно и тихо, что даже не понимаешь, что поддаешься его влиянию. Смерть, которая стоит за окном, но не забирает к себе. Тянет время. Ждет, пока сам попросишь. Ждет и смеется, скалясь в устрашающей улыбке, подталкивая к верному решению, но исполнять свою работу все равно не спешит. Ее просили подождать, вот она и ждет, играючи и улыбаясь. А он скулит, забивается в угол и проклинает пустыми словами, которые не имеют силы над Госпожой. Забытый всеми, но не Смертью. Оставленный платить по счетам в холодных стенах каземата. И быть ему игрушкой Вечной до последнего вздоха и даже больше. Уж кое-кто да постарался. Не поскупился сил и не побоялся произнести свою просьбу. Ведь для такого дела можно и Смерть попросить об одолжении. * Сковывающее магию зелье Северус добавил Дамблдору аккурат за ужином, когда Гарри разыгрывал сцену с ничего не понимающими сокурсниками. И не сказать, что директор не был готов к разного рода уловкам или не мог вычислить подлитые зелья в собственном бокале. Просто заговорщики выбрали именно то зелье, которое распознавалось магией как допустимое и приемлемое. Так как создано оно было для детей страдающих от магических выбросов еще в младенчестве. Поэтому применялось заботливыми родителями, дабы подобные выбросы не вредили еще совсем крошечным деткам. Из-за чего считалось дозволенным и амулетами не распознавалось, так как числилось медицинским. Дальше наябедничавший Драко, что Поттер покинул пределы школы, и взволнованный министр, подталкивающий директора к соответствующим плану действиям. Немного магии старинного зеркала и чуть-чуть оборотного для все того же Драко и Дориана, и пожалуйста – у нас готовый Темный Лорд с пришибленным героем. Тогда как настоящий Гарри, будучи уже в своем действительном облике, следил за погодой, подстраивая ее полностью под свои желания. Идеальный план, точный расчет, безукоризненное исполнение. Вот и все, что потребовалось для полного и безвозвратного падения самого умного и светлого мага столетия. Ни единой пролитой капли крови, ни одного пущенного проклятия, ни одного лишнего движения. И эпоха царствования директора окончена. А новая жизнь Гарри начата. Теперь он мог жить открыто, не боясь и не таясь. Так же, как и Северус, избавившийся от служения заигравшемуся и зарвавшемуся магу. Так же, как и Габриэль, обретший свободу от старика, жаждущего его силы и смерти. Сейчас все они были вольны жить так, как пожелают. - А министр хотел, чтобы ты стал следующим директором, – улыбался Гарри отражению своего любимого Северуса, расчесывая его длинные волосы в спальне сиятельного лорда. - Его желания меня не заботят, – млел тот под прикосновениями своего мальчика, не открывая глаз. - А как насчет твоих собственных желаний? – появился из ванной Малфой с накинутым на голое тело халатом. - Люци… – чуть ли не облизываясь, Гарри пожирал взглядом идеальное тело мужчины. – У нас был такой тяжелый день, а ты вот так… нечестно. - Я же Малфой. О какой честности может идти речь, – усмехнулся тот и, подойдя ближе к блондину, припал поцелуями к его шее. – Я так давно не видел тебя настоящего. Моего светловолосого Торма. Моего ангела. - Ангел у нас Северус, – улыбнулся парень, откидываясь на грудь мужчины и подставляя шею под его ласки. – Ты эльф, а я просто… - Ты наше чудо, – закончил за него предложение Люциус и, подхватив парня на руки, отнес в постель. Куда незамедлительно отправился и зельевар. И больше слова этой ночью нужны не были. Ведь их тела говорили сами за себя. Нежные прикосновения рук и губ, сладостные стоны, поцелуи и вздохи. Все кричало о чувственной любви, страсти и нужности партнеров. Каждый отдавал себя и принимал даримое ему. Каждый стремился доставить удовольствие и получить кусочек собственного счастья. Раствориться в движении тел и переплетении сил. Стать частью потока неудержимой энергии, что кружила вокруг них, сплетая их судьбы навечно. Ведь удовольствие одного – удовольствие троих, жизнь одного – жизнь на троих, любовь одного – любовь на троих. Они выстрадали, выждали и выплакали свою судьбу. Омыли ее в крови, получили незалечимые шрамы, прошли сквозь время и, наконец, обрели желаемое. Или, может, даже не желаемое, а то прекрасное и неповторимое, о котором даже думать боялись, потому что разочаровываться не хотелось. Но даже судьба иногда бывает благосклонна к своим несмышленым детям. И, получив ее дары, расставаться с ними было предательству подобно. Поэтому, отдавая себя партнерам этой ночью, каждый из них подписывал нерушимый контракт на оставшуюся жизнь. Контракт, по которому отдавал себя навечно своим возлюбленным. Ведь чего еще желать, когда враг сражен, близкие в безопасности, а золота в достатке? Только счастья для себя и своих возлюбленных. А значит, так тому теперь и быть. 5 лет спустя POV. Гарри. Последние пять лет нашей жизни были наполнены событиями не менее бурными, чем все предыдущие. Хвала Мерлину, что события эти были намного приятнее ранее происходящих. Хотя пресса не отставала от нас ни на минуту, заваливая миллионами вопросов о том, как и почему. Суд над Дамблдором всколыхнул все слои населения от аристократов до маглорожденных. И имел огромный резонанс среди магического общества не только в Англии. Нам с Северусом пришлось тогда отсиживаться в замке Мраксов, пока Люци с министром занимались политикой и пытались утихомирить нервных и напуганных граждан. Моя победа над ожившим Воландемортом и пытки в его подвале так же стали известны массам, что породило новый виток обсуждений и сплетен, но сыграло нам на руку. Ведь поданая вовремя и, главное, удачно «слитая» информация была залогом очередного успеха. Так я обзавелся орденом Мерлина и толпой почитателей, от которой было ни холодно, ни жарко, ведь я не так часто и появлялся в обществе. Следующим громким скандалом поразившим страну, стал развод четы Малфоев и последующее объявление Люциуса о намерениях снова вступить в брак. Хаос был неимоверный, который поддерживался со стороны Нарциссы загадочными улыбками и выходами в свет под ручку с бывшим мужем и неизвестным еще пока молодым человеком. Но это были цветочки перед объявлением избранников лорда Малфоя. То, что одним из них стал Северус, было странно, но приемлемо. А то, что вторым оказался я, подняло нешуточную бурю в прессе и общественности. Одни пытались высвободить потерявшегося и запутавшегося в себе героя, другие осуждали, третьи отмалчивались, не желая лезть на рожон. Поддержки ждать не приходилось, что, в общем-то, было и не удивительно. Хотя, никто из нас ничего не ждал и не хотел. У нас и так было все, что нужно для счастья. Свадьба наша была тихой и скромной, никаких сотен гостей и белых платьев с цветами. Красивые костюмы, мантии и ближний круг самых дорогих друзей. Помню, как Дориан утирал слезы, когда мы произносили наши клятвы, и смачно высморкался в кружевной платок, как только я потянулся за поцелуем к Люцу. Должен сказать, поцелуй тогда не очень удался из-за моего хрюканья от еле сдерживаемого смеха. Северус, конечно, не упустил шанса после церемонии и проехался по умственным способностям парня, но я его утихомирил и утащил в спальню для первой брачной ночи. Люц тоже забыл об этом инциденте очень быстро под ласками наших рук и губ, а вот я продолжаю помнить по сей день и вряд ли когда-то забуду. Это ведь мелочь, всего лишь мелочь на фоне всей жизни, но ведь именно мелочи делают нашу жизнь уникальной и неповторимой. Дориан, кстати, сейчас продолжает свои путешествия по миру, к которым иногда присоединяемся и мы с Габриэлем. Все-таки нашему оборотню нужно раздвигать рамки своего мира, а не зацикливаться на правилах установленных старейшинами тысячи лет назад. Однажды мы втроем побывали в городе снежных волков, и я тогда еле сдержался, чтобы не разнести все на куски, так я был возмущен и зол. Ведь оказалось, что те, кто обязывался хранить и оберегать свою святыню всеми возможными способами, даже не знали о произошедшем с ним более двадцати лет назад. За все это время они ни разу не наведались в ту глухомань, где жил Габриэль, и даже не поинтересовались как его самочувствие и не нужно ли чего. Думал, взорвусь от их "правила" и "не положено". В итоге они, конечно, сдались, так как против природы не попрешь, да и Тизы выступили веским аргументом в сторону моих доводов. Так что Габриэлю официально было дозволено покинуть пределы своей темницы и перейти под мою опеку в "большом мире". Я же обязывался охранять сиреневоглазую святыню даже ценой собственной жизни, что, в общем-то, проблемой для меня не являлось. Сами старейшины, вняв некоторым моим доводам, решили пересмотреть свои правила, и создать более подходящий современному миру свод для последующих хранителей. Сам же Габриэль теперь живет себе в удовольствие и наверстывает упущенное за те годы, что просидел в лесу. Его отношения с Нарциссой развиваются как в книжном романе, где есть и стихи, и прогулки под луной, и цветы, и нежные поцелуи у фонтанов. Дориан всему этому так умиляется и радуется, что позволяет своей силе влиять на Нарси. От чего она медленно, но уверенно молодеет, что приводит Драко в священный ужас. Ведь он теперь боится, как бы мать не превратилась в двадцатилетнюю девочку, у которой на уме лишь свидания и платья. Но Дориан клятвенно заверяет, что остановит омоложение Нарциссы на двадцати пяти, чтобы они гармонично смотрелись с Габриэлем. Тем более изменяет он лишь ее внешность, так что сама Нарси никуда свой интеллект не растратит и ничего не потеряет. В то же время бывшая леди Малфой, а ныне леди Блэк, которая просто не может нарадоваться своим отражением в зеркале, взялась за осваивание новой для себя науки – готовки. Ведь Дориан любит вкусно покушать. Так что, когда он возвращается из своих странствий, еду в доме готовит только Нарцисса. От чего бедные домовики приходят в состояние крайнего душевного смятения, и пытаются побиться головой о ближайшую поверхность. И если дома в панике были только домовики, то в обществе царил хаос. Помолодевшая и сверкающая счастливой улыбкой леди занялась совершенно не подходящим для ее статуса делом, но настолько удачно, что высказываться не смел никто. А все потому, что представленный Нарциссой три года назад на суд магического общества новый сорт яблок под названием «Нарси» был принят со всеобщей благосклонностью. Через год «Нарси-2», а еще через год «Нарси–3», которые заинтересовали и селекционеров за пределами страны. Но тайны их создания никто раскрывать не собирался, тем более что рассказывать о подобном в обществе не принято. Люциусу с Северусом тоже немного досталось в подарок от Дориана к свадьбе, и они оба, помолодевшие на десяток лет, в постели теперь так фонтанируют магией, что в скором времени Нарси завалит магический рынок не только гибридами яблок. Душа Воландеморта во мне пока не созрела, и чувствую, что ей для полного перерождения понадобится еще лет пять. Так что папой я стану еще не скоро, что, в общем-то, радует, ведь я еще не готов для подобного. Пока мне хватает мужей и Драко, который как только завидит меня, бросается на мою многострадальную шею с криком «папочка». Что чаще всего происходит в каких-нибудь многолюдных местах, по той причине, что ему нравится шокировать и наблюдать за реакцией окружающих. Интриган, что тут взять при такой наследственности, как у него. И с каждым годом он совершенствуется и становится все изобретательнее, что иногда оборачивается сердечными приступами и заиканиями у слишком заинтересованных в наших скромных персонах. Малфои страшные люди и шутки с ними плохи. Нэвилл все еще спит, а Дамблдор развлекает Госпожу. Моя сила растет и странностей в моей жизни еще хватает. Но это меня не тревожит. Ведь мир продолжает существовать, солнце вставать и садиться, дождь идти, а ветер веять. Северус с Люцем еще ни разу не заставили меня пожалеть о сделанном выборе, и последние пять лет моей жизни самые счастливые из мною прожитых. И если следующие будут хотя бы вполовину так хороши, то желать мне будет нечего. Ведь все, что я когда-либо хотел, у меня уже есть. *Властелин колец. Возвращение короля. Конец;)