You're everything

Боль делает нас людьми.

Скотт Маккол (3 сезон 13 серия)

- Стайлз... - Разве я не просил тебя уйти? - стараясь сдерживать себя, спросил парнишка. - Считаешь, что недостаточно нагрубил? - Я... Дерек просто не мог найти нужных слов. Сейчас, видя перед собой Стайлза, ему стало стыдно за сказанные слова. Ему стало страшно за то будущее, которое он мог и не увидеть. Стало холодно от пустого взгляда омеги. Стало тоскливо от мысли, что должно быть переживает сам Стайлз. Он не мог найти подходящих слов, потому что понимал, что каждый произнес или произнесет эти слова для него. «Все образуется». «Все будет хорошо». «Ты справишься». Дерек должен был сказать те слова, которые может сказать только он. Слова, которые может сказать альфа своему омеге. - Уходи, - дрожащим голосом попросил Стилински. - Ты... Я хочу видеть тебя. Хочу слышать твой голос. Ты - мой свет, который вернул меня к жизни. Ты - сила, которая не дает мне упасть. Ты - надежда, что вселяет в меня доверие. Ты - жизнь в моей душе.* Ты - мое все. Когда ты улыбаешься мне становится тепло, и мне безумно холодно без тебя. Стайлз стоял и слушал Дерека. По щекам катились слезы. Он сжимал кулаки, контролируя себя. Эти слова... Почему он слышит их только сейчас? - Когда ты злишься, ты столь же прекрасен, как когда смеешься. Я хочу провожать с тобой каждый закат и встречать каждый рассвет. Я хочу слышать, как ты смеешься. Хочу видеть, как невольно облизываешь губы. Как мило смущаешься, как мягко ухмыляешься. Хочу, чтобы ты был рядом. - Хейл, кончай этот театр. Иди уже домой. Но тут произошло то, чего Стайлз точно не ожидал. Дерек упал на колени. Стилински просто хлопнул глазами на подобную картину. Что с ним такое? - Поднимайся, - настойчиво произнес Стайлз. Однако Дерек и не собирался слушать омегу. Стилински подошел ближе, и схватил за плечи, прося подняться. - Прости, - тихо-тихо произнес Дерек. Руки омеги упали вдоль туловища. Он не ослышался? Хейл на коленях просит прощения? Он считает себя до такой степени виноватым? Внезапно Дерек обнял Стайлза за талию. Стилински однозначно стало неуютно от такого положения. Это было слишком... - Я боюсь представить, что будет со мной, если ты уйдешь. Стайлз, я не хочу тебя терять. Не... уходи, пожалуйста, - произнес Дерек. Стайлз понял, он все знает. Поэтому он такой напуганный. - Поднимись, - все также дрожащим голосом, попросил омега. - Эй, я не смогу жить без тебя. Стайлз, ты же не оставишь меня? Омега просто не мог слышать подобное. Голос Дерека тоже дрожал, он был уверен, что альфа плачет. Стилински вовсе этого не хотел. Он не хотел, чтобы Хейл узнал, чтобы переживал. Стайлз ведь чувствовал, что так и получится. - Ну, пожалуйста, пообещай мне. Прошу... не смей оставлять меня... Ты просто не можешь умереть. Стайлз прикрыл рот ладонью, чтобы скрыть плач. Он не хотел умирать. Только не сейчас. Стилински так хотел дать жизнь малышу, который растет в нем. Дать этому крохе шанс увидеть прекрасный мир. Он имеет право на жизнь. Конечно, Стайлз понимал, что с Дереком будет проще. Ему будет легче все перенести, но разве он имеет право просить его об этом? У них отношения без обязательств... и хотя Стайлз никогда не считал их таковыми, но в такие моменты, выскакивало это словосочетание «без обязательств». - Ты должен уйти, - попросил омега. - Прошу тебя, уйди. Дерек поднялся на ноги, выдохнул. Альфа не мог понять, что происходит. Почему его чертенок так непреклонен. Это ломало его душу. Разрывало изнутри. Он посмотрел на Стайлза, который глотал слезы, сжимая кулаки. За картиной наблюдали Джон и Мелисса. Шериф сначала хотел вышвырнуть Дерека из больницы, но миссис Маккол не позволила ему. Она посоветовала ему просто послушать, что скажет альфа. Ведь в любом случае, шериф может войти в палату и защитить сына. То, что начал говорить альфа, удивило отца Стайлза. Сказанные слова звучали так правдиво, искренне. Шериф им поверил. Только вот... ему было больно смотреть на сына. Однозначно ему было больно, но он пытался скрыть это. Когда Хейл упал на колени, старший Стилински зауважал этого альфу. Мужчина, который готов на все ради любви. Мужчина, который ничего не стесняется. Его слова, словно мольба. Шериф усмехнулся, его сын сделал правильный выбор. Но вот когда Хейл поднялся, отец омеги напрягся. Неужели уйдет? Так просто отпустит? Так легко согласится? - «Дерек, я не обману. Я не предам», - процитировал Хейл. - «Знаешь, я никогда не предам тебя. Я обещаю. И не оставлю тебя». - Прекрати! - Ты ведь обещал, Стайлз. - И что? - Ты так просто откажешься от своих слов? - Стайлз кивнул. Скоро он уйдет. - Ладно. Тогда сейчас глядя мне в глаза, скажи, что не любишь и не хочешь, чтобы я был рядом. Клянусь, я уйду. Стилински застыл. Нет, это просто невозможно. Как можно смотреть в любимые глаза и говорить, что не любишь? Это за гранью реального. Он не сможет. Но... либо он скажет, либо Хейл останется. А он должен уйти. Стайлз перевел дыхание и посмотрел Дереку в глаза. - Я... Я... Я н... - омега просто задыхался. Сердце болело лишь от мысли, что он может солгать о таком. Но иначе нельзя. Он решил - нужно все сказать быстро. - Я тебя не люблю и не хочу видеть тебя рядом с собой, - быстро сказал Стайлз и отвернулся. - Хорошо. Удачи, Стайлз. Омега услышал, как открылась дверь, услышал удаляющиеся шаги. И только спустя минуту дал волю чувствам. Его вновь прорвало как плотину. Сердце снова сжималось от разрывающей боли. Внутри пусто, как и было до него. Внутри темно, как и было до него. Холодно... Хотелось кричать, рушить все... в горло стоял комок и душил, душил... Легкие горели, потому что невозможно дышать. А он лишь повторял себе: «Я смогу. Переживу. Переболею. Не упаду. Не утону... Я его забуду. Я смогу». Его трясло. Не хотелось жить. Он не знал, что можно так сильно полюбить. Так больно ему не было даже, когда Джексон изменил. - Пусть тебя я не увижу, не услышу... Я переживу... главное, чтобы ты не страдал, - тихо прошептал Стайлз. Сердце отца разрывалось за сына. Мелисса посоветовала просто помочь ему выплакаться. «Ему станет легче. Не нужно ему все держать в себе. Это слишком больно». Поэтому шериф просто обнял сына, позволяя ему выплакаться. - Я смогу. Переживу... - Господи, Стайлз, что же ты творишь? - устало произнес шериф. - Почему ты гонишь его? - Отношения без обязательств... - тихо ответил омега. - Я не хочу делать ему больно. Он уже потерял родителей, сестру. Я не хочу... - Почему ты думаешь, что ты умрешь, а? - разозлился отец, обнимая сына еще крепче. - Думаешь, я позволю этому случиться? Ни за что! - Не хочу видеть, как он страдает... - Стайлз, в любви... Любовь настоящая, когда устойчива и в радости, и в горе. Он тебе нужен. Ему нужен ты. Ты слышал, что он говорил? Ему ведь сейчас тоже страшно и больно. - Нет. Он быстро меня забудет. - Глупенький Стайлз, - отец поцеловал сына в макушку. - Давай, ложись. Я побуду с тобой... - Не думай, что я забыл, что у тебя смена, - сказал Стайлз, забираясь на койку. Лично он не находил смысла находиться в больнице. - Так что иди на работу. - Я тебя не оставлю... - Но здесь Мелисса, - напомнил Стайлз. - И тем более Скотт обещал прийти. Со мной все будет хорошо. Джон кивнул и, поцеловав сына в лоб, вышел из палаты. Почему о беременности Стайлза все забыли? Почему сам Стайлз забыл о своей беременности? Неужели он не станет говорить Дереку, что тот станет отцом? Тут старший Стилински не поддерживал сына. Это было крайне неправильно. Возможно, ему самому стоит поговорить с альфой. Шериф вышел из больницы и позвонил Скотту. Тот сказал, что скоро будет в больнице. Он проведет ночь у Стайлза и даже на минуту не оставит его. Старший Стилински поблагодарил друга сына и сев в машину, поехал в полицейский участок. Тем временем Стайлз лежал, забившись в клубочек, и безмолвно плакал. Он вспоминал слова Хейла... Такие красивые слова... Сердце не могло успокоиться. Оно так рвалось к нему. Стайлз понимал, что идиот. Что поступил глупо. Невольно рука опустилась на живот, в желании защитить. - Кроха, я рад, что ты есть. Надеюсь, ты будешь похож на папу. У тебя будут такие же красивые зеленые глаза, такой же волевой подбородок, носик, как у него. А если... если с его внешностью у тебя позже появятся несколько родинок, ты будешь еще красивее. А я... Я расскажу тебе о папочке. Знаешь, он такой милый... Да. Когда я впервые его увидел, то подумал, что он очень красив. Вторая встреча... твой папочка выкинул кофе, который я купил. А еще он велел мне держаться от него подальше. Потом звонил мне, писал... и так быстро отказался от меня. Интересно, что же изменилось? Сейчас твой папочка не хочет меня отпускать... Думаешь, у него есть на то весомые причины? Скотт вошел в больницу. Увидев мать, он поздоровался и спросил, как состояние Стайлза. Она поведала ему о случившемся днем. Маккол знал, что его друг может быть упрямым, но чтобы до такой степени. Прогнать человека, которого любишь. Потом сидеть и реветь в голос. Как это было похоже на Стайлза. Да, именно таким и был Стилински. Он никогда не хотел обременять других своими проблемами, стараясь самому их решать. Но тут не удалось скрыть. Он не может контролировать происходящее. Теперь же он решил, что должен сам все преодолеть. Скотта это злило. Когда же этот упрямец поймет, что порой проблемы лучше решать с кем-то, а не одному. Завернув за угол, Скотт прошел пару палат и оказался перед палатой Стайлза. Стайлз все также поглаживал живот. Он перестал говорить, поймав себя на мысли, что неправильно говорить плохие вещи о его папе. Поэтому Стайлз пытался поймать грань - что следует говорить, а что нет. Потому что он свято верил, что его кроха все слышит. Скрипнула дверь, Стилински не стал оборачиваться. Это мог быть только Скотт. Он не хотел говорить, потому что знал, что мать уже доложила сыну о случившемся. А если Скотт знает, то он ему все мозги проест. Поэтому пусть уж лучше, он завтра пилит мозг, когда у него будут силы стоять на своем. Поскольку сейчас казалось, что он готов сдаться... Слишком велика была тоска. Вдруг Стайлз ощутил прикосновение. Кто-то гладил его по голове. Так в детстве делала мама, когда маленький омега не мог уснуть. Наверно, это отец. Стайлз не придал этому значения. Койка прогнулась. Его все также продолжали гладить по голове... Только вот... прикосновения другие... Запах... запах духов... не отцовский. Просто галлюцинации... Стайлз все списал на болезнь. Это просто невозможно. Или все же?..