In the shadow of great wings

[выдержка из личного дела, архивы ордена Кровавых Ангелов] Брат-лексиканий Рамиэль. Год рождения — прбл. 965.М41. Принят в ряды Либрариума и посвящен в полные боевые братья 986.М41. Обладает экстраординарным психическим талантом (прим.: переведен под личное наблюдение лорда Мефистона). Проявлял выдающееся рвение в делах веры; запрос от капеллана Диомена о возведении в ранг новиция (прим.: запрос отклонен). [отчет о боевой операции в системе Карнаш, сектор Скарас, 989.М41] ...были атакованы отрядом эльдар; брат Рамиэль вступил в психический поединок с эльдарской ведьмой и уничтожил ее, но и сам был повержен пси-ударом. Вследствие этого взводу удалось прорвать окружение и перейти в контратаку, отбросив богомерзких ксеносов с территории города. Брат Рамиэль не пришел в сознание и переправлен на корабль, состояние на данный момент неизвестно. сержант Лаэний, 7-й взвод, III рота *** ...Он видел: во мраке безвременья он различал крылатую тень, так похожую на бесчисленные изображения на иконах, витражах и гобеленах... Нет. Не тень. Видение стремительно обретало форму, цвет, плотность — одновременно обретая и утрачивая сходство с образом Ангела. Белые крылья — или нет, черно-алые, цвета пепла и крови. Золотые доспехи — позолота осыпается хлопьями, сменяется ржавчиной. Идеальное, безмятежно прекрасное лицо — но глаза смотрят двумя провалами в бездну, и темно-красные струйки крови текут из них вместо слез... Теперь он заметил и другие глаза, усеявшие поверхность распахнутых крыльев: небесно-голубые и столь прекрасные, что от этой красоты хотелось плакать. Они следили за ним — все до единого, не мигая, не отводя взглядов, и исполнены были бесконечного терпения и понимания. Он видел чашу: священный Алый Грааль, но наполненный не кровью — светом, ярчайшим, чистейшим и смертоносным светом, подобным вспышке ядерного взрыва. Позади — за крыльями, раскрывшимися теперь от горизонта до горизонта — выстраивалась нескончаемая вереница теней: воины Астартес, в расколотых багряных доспехах. Откуда-то он знал — это его братья по ордену, братья по крови Ангела, все погибшие за десять тысяч лет... Каждого из них ждет место там, под Его крылом. И его собственная душа тоже — не упокоится в свете Императора, не растворится в волнах варпа, но ответит на зов и займет свое место в рядах небесного воинства... ...и будет поглощена, как и все другие... Примарх (то, что когда-то было примархом) смотрел на него — в самую сердцевину его сущности, глубже сердца, глубже души. Смотрел, раскинув руки в жесте благословения: в правой — меч, истекающий кровью, в левой — чаша, истекающая светом. Смотрел и улыбался кротко и милосердно, но от этой улыбки ужас охватывал даже больший, чем от бездонных провалов глаз. Хотелось одновременно уйти, отступить, рвануться изо всех сил, сбежать прочь — и упасть в эту пропасть, принять его благословение, стать единым целым с... этой сущностью, чем бы он — оно — ни было... А потом он услышал голос, который не был голосом: Иди. Срок еще не настал. Ты вернешься. Вы все возвращаетесь. Взмах крыла. Пустота. *** ...Рамиэль открыл глаза, судорожно хватая ртом воздух — словно вынырнул из глубоких темных вод. После видений Имматериума реальный мир казался странно непривычным, плоским, но это — он знал — должно скоро пройти. Он приподнялся на жестком ложе, обвел взглядом стены апотекариона — и отшатнулся, наткнувшись на внимательные, холодные глаза лорда Мефистона. — Я... я видел!.. — выдохнул Рамиэль. — Знаю, — оборвал его старший библиарий, предупредительным жестом поднимая руку. — Я — знаю. Молчи, — приказал он. — Но ведь... это же... — Ты ведь понимаешь, сын мой, — добавил Мефистон уже не так сурово, — что варп таит в себе многое из того, о чем не стоит знать неискушенным умам. Ты имеешь дело с силой, и должен осознавать ее природу. Имматериум — плавильная печь, оказавшись в которой, невозможно остаться тем, чем был, но мы — счастливее многих, если не всех. Мы — от крови и плоти Его, Он — наш дух, и Он — это мы все, кто призывает его. И союз сей вечен, ненарушим и нерасторжим. Рамиэль кивнул, завороженный размеренным ритмом речи. — Но во имя сохранения этого союза тайны должны оставаться тайнами. И потому ты поклянешься святой кровью Ангела. Поклянешься молчать. Рамиэль кивнул снова. Он понимал, что на самом деле выбора у него не было. И понимал еще, что долгие годы потом будет вглядываться во мрак варпа, надеясь и страшась различить там крылатую тень — и зная, что никогда не увидит. До срока.