Сделка

Собрал свои вещи, осматриваю квартиру. Почти ничего не изменилось; практически всё лежит на своих местах. Но всё равно пусто. Без неё пусто. Сердцу больно. Не так как обычно больно от раны — намного сильнее. Стараюсь не обращать на это внимание и ухожу. Это ненадолго. Я знаю. Дорога занимает чуть меньше дня. Не замечаю мелькающего за окном автомобиля пейзажа: перед глазами только серый асфальт, а в голове застыл образ моей любимой Люси, тело которой сейчас лежит в салоне и, наверно, уже начало разлагаться. Веки слипаются, хочется спать, но я продолжаю ехать. Чем быстрее доберусь, тем лучше для Люси. Боюсь опоздать; нажимаю на педаль газа до упора. Закат. Она всегда любила закат больше чем рассвет. Яркий, взрывной, романтичный, загадочный, неожиданный. Люси была такой. И снова будет чуть позже. Только бы успеть. Покосившийся деревянный дом находится глубоко в лесу. Оставшиеся метров сто приходится идти пешком. Беру мёртвое завёрнутое в покрывало тело из салона на руки и иду по узкой тропинке. Она меня будто ждала. Седая дева вышла на крыльцо и едва улыбалась. Свет от зажжённой керосиновой лампы бросал на лицо тени, делая её устрашающей. — Ты всё же пришёл, Грей Фуллбастер, — грубый голос, словно старый мопед. — Оживи её, — больше ничего не важно. Плевать на последствия. Всё равно как она это сделает. Просто знаю, что Мириса это может. Я не верил тогда, но верю сейчас. Мне другого не остаётся. — Ты осведомлён о плате. Готов ли ты пойти на это? — Да, — отвечаю без раздумий. Старуха делает жест, приглашая в дом. Не теряя времени захожу. Свечи дают слабое освещение, но оно позволяет рассмотреть скудную обстановку царившую тут. — Клади девушку сюда, — указывает на тёмную кровать. Светлые волосы Люси и бледная кожа заметно контрастируют с чёрным покрывалом. Мириса протягивает свиток и нож. — Сделай надрез на безымянном пальце левой руки и оставь свой отпечаток. Странно это, но я выполняю. Не читаю, что там написано — мне это не важно. — Хорошо, Грей Фуллбастер. Придётся потерпеть, — старуха положила свиток на пустую полку, а затем подошла к столу с какими-то чашками, котелками, травами и прочей хренью. Окунув руку в самый большой котёл, она вернулась ко мне. Начиная от кончиков пальцев и до локтя, рука была полностью красной, словно в крови. — Ты готов, Грей Фуллбастер? — киваю. Мириса нежно приводит ладонью по груди, а после, пробивает её насквозь острыми когтями, добираясь до сердца, я чувствую это: как с силой сжимают его. Резкая боль. Тягучая. Липкая кровь сочится из раны. Я не могу пошевелиться, словно привязан к столбу. Боль нарастает. Грудная клетка будто в жаркой агонии. Ощущение раскалённой магмы по венам. Смотрю на Люси — это придаёт мне сил. Старуха что-то шепчет на неизвестном языке и пытка увеличивается. Уже не могу нормально думать. Мысли превратились в кашу и в голове эхом раздаются незнакомые слова. Тьма поглотила меня. Ничего не вижу. Реальность смешалась с вымыслом. Схожу с ума. Где-то зазвонили колокола. Голос старухи превратился в тысячу голосов. Они что-то напевают. Звук нарастает. Не могу терпеть, словно лопаются барабанные перепонки. Я кричу? Или это не я? Не понимаю. Потерял себя. Но главное — вернуть её. Очнулся спустя некоторое время. Не чувствую тело. Не чувствую тепла. Мириса улыбается, держа в руках моё сердце. — Дело сделано, Грей Фуллбастер. Ты выдержал. Твоя награда, — она посмотрела на Люси. Я сделал тоже самое. Моя любимая неподвижно лежала справа на кровати. Её пальцы зашевелились; я ждал. Медленно, не торопясь, Люси поднялась, озираясь по сторонам. — Где я? Грей, что происходит? — боится. Прости, любимая, я должен был это сделать. Для тебя. — Я люблю тебя, родная, — тихо говорю, но уверен, она услышит. — Просто знай это. — Грей? — дрожит. Не понимает. Тоже не понимаю, да и пофиг. — Проживи эту жизнь за нас двоих, — старуха щёлкает пальцами и Люси исчезает. — Она очнётся дома и ничего не вспомнит о тебе, — это к лучшему. К лучшему. Без меня ей будет хорошо. — Пришло время платить долг, Грей Фуллбастер, — снова киваю. Вот и всё. Пути назад уже точно не будет. Но не жалею ни о чём. Потому что я её действительно люблю. По-настоящему. Каждой клеточкой тела. Каждой частичкой души. И эта сделка ничто по сравнению с этим.