Я хочу быть твоим

Майкрофт Холмс с трудом снимал с себя одежду. Пальцы рук и в двенадцать лет не дрожали так, как сейчас. Сил на борьбу уже не было. Последние пару часов Майкрофту казалось, что он отравлен, ведь ощущения были как при отходняке от убойного коктейля из алкоголя вперемешку с ЛСД, а то и хуже. Он был подавлен. Однако причина этого состояния была намного проще и прозаичнее. Его организм страдал от долгого воздержания и острой нехватки доминанта. А в таком возрасте оставаться незаклеймённым сабом - все равно, что играть в салки со смертью. Майкрофт слишком хорошо помнил тот первый раз, когда отец привел его в центральный Лондонский сабхаус для сдачи анализов. Как правило, симптомы болезни давали о себе знать во время переходного возраста. В двенадцатилетнем возрасте Майкрофт из собранного серьезного подростка в одночасье превратился в рассеянного и легко теряющего контроль над своим телом мальчишку. Именно тогда врачи определили, что он «бракован». Гормональная дисфункция. Взять над ним контроль мог любой доминант, до того времени, пока не появится постоянный партнер. Отныне без ежедневных тренировок и частых посещений сабхауса Майкрофт рисковал сойти с ума, а то и вовсе умереть. По прошествии стольких лет, сказать по правде, он не питал особой любви к сабхаусам, помещения которых напоминали ненавистные больничные палаты с теми же запахами дезинфицирующих средств, но ещё больше он презирал доминантов, что приходили сюда. Первый сексуальный опыт, что Майкрофт получил в стенах этого сабхауса, был ужасным. Книги и обучающие ролики все врали. Ощущения не переполняли его настолько, чтобы разорвать мир на тысячу осколков, не было никаких взрывов, впрочем, как и моря чистого удовольствия после оргазма. Он лишь с отвращением вспоминал об ощущении чужого члена во рту, который давил прямо на корень языка, вызывая ответный рвотный рефлекс. Он отчаянно всхлипывал, сопротивлялся, пытался отстраниться, но доминант лишь сильнее давил на затылок, заставляя глотать глубже. Как выяснилось позже, все доминанты без исключения считали, что сабмиссивы получают удовольствие от того, как некто хорошенько оттрахает их в рот по самые гланды. Майкрофту же казалось, что подобное мнение сложилось из-за дешевого порно, где актеры всегда переигрывали, изображая неистовое наслаждение от процесса. А может, все дело изначально заключалось в том, что его партнерами были молчаливые грубые доминанты с улицы, что считали таких сабмиссивов, как Майкрофт, мусором, двумя влажными горячими дырками, не более. Прошло ещё пару минут, в течение которых Майкрофт пытался успокоить сердцебиение, и ровно двадцать секунд, когда боролся с внутренним отвращением, прежде чем взять в руки черную маску, полностью скрывавшую верхнюю часть лица, не имевшую вырезов ни для глаз, ни для ноздрей. Предполагалось, что только так можно гарантировать конфиденциальность с двух сторон, после специального контракта. Это же просто секс, подчинение и ничего больше. Майкрофт повозился с застежками маски, а после покорно встал на колени, ожидая, когда откроется дверь и в комнату войдет очередной безымянный доминант. Он, как и многие, обойдет обнаженного и покорно ждущего продолжения Майкрофта, прежде чем грубо, без всяких ненужных прелюдий, начать сессию. Возможно, Майкрофт поприветствует его, назовет своим Господином, и, может быть, он придется по вкусу доминанту настолько, что тот будет согласен его заклеймить. Раздался щелчок дверного замка, затем звук тяжелых шагов, а после Майкрофт ощутил чужие пальцы на губах. Доминант заставил Майкрофта открыть рот, а после нетерпеливо впихнул член внутрь. Все было как всегда. Никаких чудес или намеков на что-то большее. Лишь грубый минет, после небольшая порка и быстрый яростный секс. Аналитическая часть подсознания Майкрофта всегда осознавала, насколько глупы его надежды. Сабхаусы были созданы лишь для поддержания жизни таких же дефектных, как он. Ни одному здравомыслящему доминанту не захочется возиться с ним, когда в мире полно полноценных, юных, симпатичных и более смиренных, чем Майкрофт. Губы сжали член доминанта, Майкрофт упрямо повел головой, решив выкинуть из головы лишние мысли. Будь что будет. Он не всхлипнул и не вздохнул, когда доминант вцепился в его плечи так, что наверняка останутся синяки. У него больше не было сил думать о себе, нервы и так были натянуты, как струна, а предательское тело отчаянно жаждало чужих прикосновений. Майкрофт закрыл глаза. Маска на нём или нет, но в животном сексе между незаклеймённым сабмиссивом и домом всегда было нечто грязное и постыдное, как раз под стать таким бракованным, как он.