***
Жаркое и палящее солнце постоянно скрывалось за черными, грозными тучками, уступая место постоянным проливным дождям. Из-за длившегося дождя, который лил в течение нескольких дней, была постоянная слякоть, грязь и лужи на каждом шагу. В такие дни обычно медленно, но верно, словно нехотя выползают из своих квартир, отрываясь от компьютеров все парни, только для того, чтобы набить друг другу морды. Странно, не правда ли? У них это что-то типо своеобразной традиции, который обязан каждый исполнять. Именно в один из таких дней, его мать, психанув и наорав на него за несколько, по его мнению, маленьких синяков, ободранную и мокрую одежду и очередную драку с Драгнилом, в которой он между прочим победил, собрала его чемодан, покидав несколько шмоток туда и отправила в какой-то заграничный лагерь, которым владел его троюродный дядя вместе с теткой. Уткнувшись лбом в мокрое, пыльное стекло автобуса, наполненного орущими школьниками и по совместительством его одноклассниками, создающим, такой шум, что водитель, пытавшийся ранее успокоить этот ор, оставил все свои попытки, посчитав их четными и теперь спокойно ехал, в душе проклиная свою работу, он, закрыв глаза слушал свою любимую музыку в самом конце, где было более или менее тихо. Рядом с ним сидели еще несколько пацанов его возраста, которые постоянно шептались меж собой и пошло улыбались, поглядывая на девушек, сидевших впереди. Если бы тогда один из его наушников не выпал у него из уха по чистой и невинной случайности, когда автобус в очередной раз наехал на какую-то яму или кочку и если бы он не услышал о какой-то девушке с голубыми, словно море волосами, он и она может быть бы никогда и не узнали о существовании друг друга и может быть они бы никогда не полюбили друг друга, всеми своими двумя сердцами. Нежным и Чёрствым. Как только он услышал, что один из парней, сидевших с ним рядом и обсуждающих девушек, утверждал, наверное споря с другим, что девушка с голубыми волосами, подобно морю, намного красивей какой-то блондинки, имя которой он не запомнил, да и ему это и не надо было, он прислушался и окончательно убедился, что в автобусе есть некая девчушка с «морскими» волосами. Сорвавшись с места, он, вцепившись в спинку кресла в старой и подтрёпанной обшивке, сидевшей перед ним девчушки, которая тут же начала верещать, стал оглядывать весь салон автобуса, ища глазами ту девушку с «морскими» волосами. Увидев небольшой локон голубых волос, торчащих из-за спинки сиденья, стоящего возле прохода в самых первых рядах, он, не обращая совершенно никакого внимания на качку и тряску, сопровождающих их с того момента, как только они выехали в этот лагерь и крик водителя, приказывавший ему немедленно сесть на место, двинулся прямо к этому креслу. Схватившись за спинку кресла, буквально впиваясь ногтями в уже и так дырявую кожу сиденья, видневшуюся из такой же дырявой обшивки, которая, как он успел подметить уже давно, была порвана совершенно на всех креслах, он, нагнувшись, впился своими кровавыми глазами в маленькое существо. Маленькая девочка, больше похожая на ученицу средней школы, чем старшеклассницу, сидела перед ним, немного разинув от удивления свои большие глаза, которые теперь казались еще больше, и, кажется даже несколько увеличились в размерах. Эти большие, удивленные глаза цвета шоколада, с легким, так сказать «горчичным» отливом, просто загипнотизировали его. Как по щелчку чьих-то пальцев или по желанию кого-то неизвестного. Такого с ним раньше не случалось, его еще никогда так не затягивали чьи-то глаза, да чего уж говорить, его раньше вообще так сильно ничего не затягивало, кроме как драк с Драгнилом и Дреяром. — Эй, глухарь, ты меня слышишь? — словно из-за пелены сна до него донесся какой-то сладко-приторный девичий голос. Сам того не понимая, он нехотя оторвал взгляд от «малышки», сидевшей перед ним и перевел его в сторону, откуда доносился звук голоса. Рядом с ним и с девчушкой, стояла другая девушка, видимо соседка этой «Мелкой», как уже в мыслях он у себя прозвал незнакомку с большими «горчичными» глазами. Блондинка, с короткими, золотыми волосами, слегка, при особом освещение, такое, к примеру, как в автобусе, отливающие медью. Краткий, суровый и явно чем-то не довольный взгляд нежных карих глаз был направлен на парня. Он ее сразу узнал, это была Люси Хартфилия — очередная пассия Драгнила, которую тот завел буквально неделю назад. — Тебе чего надо? — изогнув одну светлую бровь, спросила девушка. Сложив руки под весьма пышной для её возраста грудью, Люси начала топать одной ногой, выражая свое недовольство и явное возмущение. Он опять перевел взгляд на девчушку. Коротенькие прядки голубого цвета вились и лезли в лицо от легкого ветра, в жаркий и душный автобус из окон, открытых некоторыми школьниками из-за невыносимой, по их словам духоты. Взяв в руку одну из прядей голубых волос, расположенных возле лица, он пропустил их между мозолистых пальцев, как бы щупая. Терпкий и слегка необычный запах хвои, который он чувствовал благодаря своему на удивление острому нюху, исходил от этих мягких волос. — Нет, не морские. Небесные, — словно сам с собой говорил парень. Отпустив прядь, словно разочаровавшись в их цвете, он разомкнул пальцы на спинке сиденья и, развернувшись направился на свое место. Он не успел даже и отойти на метр, как его крепко схватили за руку, чуть ниже локтя, которую он держал в длинном кармане джинс. — Какая встреча, Железный, — Гажил посмотрел на того, кто так беспрестанно схватил его за руку, уже мысленно убив этого человека тысячу раз, ведь он уже знал кто это. Так называют его только три человека — А ты чего это, в лагерь собрался? — с улыбкой от уха до уха, любимой, кстати, улыбкой, прямо перед Гажилом сидел тот самый Драгнил, из-за драки с которым его и отправили в этот лагерь, расположенный, как говорят, у черта на куличиках. — Отвали, Драгнил, — грубо вырвав свою руку, Рексфор уже собирался спокойно дойти до своего места и дослушать трек его любимой группы, как его грубо схватили и посадили на свободное сиденье, рядом с Драгнилом и сзади той девчушки. — Люся, дай водички, пить хочу! — усадив Гажила на сиденье, этот «розоволосый придурок», как называл его иногда Гажил, да и не он один, положил руку на спинку сиденья Хартфилии и нагнул голову к девушке, совершенно не обращая внимания на недовольного и излучающего смертельную аура Гажила. — Держи, — по звуку расстегивающейся молнии и небольшому шуршанию кожи, Рексфор понял, что «Болельщица», как называют Хартфилию многие во дворе и в школе, в которой они все учатся, достала бутылку воды из сумки. — Спасибо, — погладив волосы своей подружки, тем самым испортив две косички, в которые были заплетены густые волосы, Драгнил опустился в свое кресло и, открыв крышку бутылки, быстро приложил горлышко к губам — Какая же жара! — вытерев губы грязной рукой, которую он успел уже где-то испачкать, Драгнил посмотрел на Рексфора. Хоть и недовольный тем, что его так грубо усадили на кресло, он не возмущался, просто сил не было, да и не хотелось просто так устраивать очередную драку, за которую их могли жестоко покарать. Если не водитель автобуса, то Хартфилия уж точно. — Ты бы не игрался с ней, Драгнил. Она хорошая, хоть и с характером, а ты ей разобьешь сердце, — не ожидавший от себя такого высказывания о Хартфилии, Гажил закрыл глаза, уже чувствуя на себе непонимающий взгляд Драгнила. Хоть и не очень нравилась ему эта девушка, но ничего плохого против нее он не имел. Он даже уважал ее за некоторые хорошие качества. Например, за терпение, ведь не каждая девушка может выдержать буйный характер Драгнила, даже сам Гажил еле справляется с этим, выходит правда хреново, но он старается, ведь Драгнил — лучший и незаменимый друг Рексфора, который готов прийти на помощь в любую минуту. — Нет, с Люси у меня все серьезно, как с Лисанной, — Рексфор не видел Драгнила, но мог с точностью сказать, что сейчас Саламандер, как прозвали Нацу в школе, за его крутой нрав, положил правую руку на область возле сердца и сжал красную футболку — Я ее люблю. — Ага, знаю я, как ты любишь ее. Эта тоже от твоей любви выброситься из окна? — попытался подшутить Гажил над Драгнилом и его бывшей любовью всей жизни, которую ту любил с самого детства. Хоть Гажил и знает, что это плохо давить на больные места людей, а особенно на друзей, но ничего не мог с собой поделать. Такая уж он натура. Циничная и подлая. На самом деле, с Лисанной — той самой любовью всей жизни Драгнила случился несчастный случай. Штраус-младшая всегда была истиной чистоплюйкой, постоянно убиралась, что-то мыла, оттирала, чистила, ну и так далее. Хлебом не корми, но дай что-нибудь почистить — это про нее. Вот и в тот роковой для многих день в голову белобрысой девице пришла сумасшедшая идея помыть окна, потому что по её мнению они были грязными. И все бы ничего, если бы младшая сестра Миры не решила бы помыть окна и снаружи. И вот так вот эта девушка вылезла в открытое окно и начала его протирать. Нет, вот скажите, нахрена она туда полезла? Если бы она не начала мыть окна, можешь быть бы и осталась бы жива и сейчас бы вместе с ребятами тоже бы ехала в лагерь. Веселилась, смеялась и Жила. Ну и вот так вот, Лисанна случайно задела ногой ведро, стоявшее на подоконнике, из-за чего вода в железном предмете, которая была кстати до краев, вылилась из ведра и на подоконнике образовались маленькие лужи. И как по закону Смерти, Лисанна поскользнулась босой ногой об одну из этих луж. Не успев схватиться за что-нибудь, Лисанна Штраус выпала из окна. Смерть наступила мгновенно. Слез в тот день было не мерено, все любили Лисанну. Все горевали по этой жизнерадостной и веселой девушке. Гажилу очень нравилась эта девушка, нет, не в смысле как «девушка», хотя она была очень даже симпатичной, а как «человек». Она была хорошей, даже очень, доброй до тошноты и не навязывающей себя всем — именно эта черта и нравилась Железному в девушке, хотя в других он просто ненавидел эти качества. Даже можно сказать, для Гажила, Лисанна была словно вторая младшая сестра, которую он время от времени старался защищать, хотя у белобрысой бестии уже был старший брат и даже сестра, так что волнение и поддержка Гажила иногда была совсем не к месту. Все, кто знал или был знаком с Лисанной, любили эту девушку, просто за то, что та есть и живет на этом свете. Печаль, что охватила в тот день многих — просто не передать словами. Грусть, что посетила людей, когда они узнали о смерти молодой блондинки, еще не узнавшей, что значит словно «Жизнь», просто не рассказать. Все были в шоке, когда узнали о смерти младшей дочери Бруно и Лилит. Ее мать — Лилит, так убивалась, когда узнала о смерти младшей дочери, что по несколько месяцев не выходила из своей комнаты, из-за чего ее кожа, нежная и мягкая побелела и огрубела, а она сама исхудала от горя. Даже Миражанна и Эльфман не могли успокоить свою мать, как бы не старались, хотя им самим было очень грустно и больно, ведь они всё-таки потеряли свою младшую и любимую сестру, которой оба дорожили, как несметным сокровищем и старались оберегать от всех трудностей. Для семьи Штраус настали тогда тяжелые времена. Всем было тяжело. Все горевали. — Как твоя сестра? — решил переменить разговор с больной для него темы Драгнил. Смотря в открытое окно, Нацу явно ничем там не был заинтересован, просто надо было чем-то себя занять, чтобы забыть о Лисанне. Всё-таки эта девушка была ему очень дорога, и принять ее смерть Драгнил так и не смог. — Нормально. Идет на поправку, — открыв глаза, Гажил уже не увидел той бутылки с водой. Либо Драгнил отдал бутылку Хартфилии, либо засунул ее куда-то, либо вообще выкинул в окно, допив все содержимое. Гажил потер нывшую переносицу. Сестра была для него хоть и любимой, но и, с некоторых пор, больной темой. Его младшая сестра — Джувия с самого детства имела слабое здоровье, из-за чего практически всю половину своей сознательной и не очень жизни провела, шатаясь по разным больницам. Личной, да и вообще жизни девушка не имела, да и когда? Некогда ей, надо бы сначала здоровье, висевшее так сказать, «на соплях», поправить, а уж потом заниматься всем остальным, если естественно время будет. Недавно, когда младшей сестренке Рексфора стукнуло 15, а ему самому 16, девушка заболела раком мозга. И все бы ничего, если бы как раз в тот момент девушка без памяти не влюбилась в одного парня. У врача, лечившего ее в одной из больниц, которых Джувия посетила наверное несколько сотен за всю свою жизнь, был сын, примерно одного возраста с Гажилом. Его звали Грей Фуллбастер. Этот мерзавец, как его часто называл Гажил, вскружил доверчивой, невинной и не познавшей еще, что такое зло девушке голову, а потом… Потом, когда Локсар практически выздоровела от рака, он бесследно пропал. Пропал, словно сквозь землю провалился. Рексфор тогда ужасно взбесился и был в прямом смысле этой фразы, готов рвать и метать. Он истратил все силы на поиски этого чертова засранца. Рыскал по всему городу, поднял на уши всех своих знакомых и сам чуть ли не днями и ночами не появляясь дома, самолично ища этого подонка. Но все четно. Его нигде не было. Это происшествие оказалось большим шоком для маленькой сестры Гажила. Все, все, абсолютно все пошло коту под хвост! Из-за разбившегося сердца Локсар стала замкнутой и нелюдимой, не подпуская к себе никого кроме родителей, Гажила, Люси, которая была давней подругой Джувии, Эльзы, являвшейся также давней подругой Джувии, а по совместительству отличным стимулом к жизни, подбадривающий Локсар каждый день и Нацу, которому, так же как и брат, абсолютно и безоговорочно доверяла. Из-за продолжительной депрессии, в которую впала сестра Гажила, болезнь стала прогрессировать и ломать девушку. Но Джувия — не такая слабая, как кажется на первый взгляд, ее скорлупу не просто расколоть! Хоть Гажилу и пришлось самолично и насильственно привинтить этой недотепе пару винтиков в голове, тем самым подействовав на девушку, он был доволен результатом. Девушка решила во чтобы то не стало, выздороветь и самолично высказать пару ласковых слов Грею, а если и представится удобный случай, то еще и вмазать хорошенечко. Эх, как бы Гажил хотел самолично отвинтить шею этому подонку, хорошенько поиздевавшись над его телом и отрезав несколько ненужных органов, а потом как ни в чем не бывало, сбросить в какую-нибудь канаву, где этого подонка никто не найдет. Только одна загвоздка, мешающая Рексфору осуществить свои планы — он не знает, где находиться Фуллбастер, да и не хочется портить все веселье любимой сестренке. — Я нашел его, — как бы невзначай и будто прочитав мысли Рексфора, Саламандр достал из кармана какую-то сложенную в четыре бумажку и протянул ее Железному — Здесь его адрес и номер телефона. — И судя по всему это не все, да? — скептически спросил Гажил, уже зная, что Драгнил еще не выложил ему все карты. Он всегда самое ценное оставляет на потом, как бы играя с собеседником в своеобразные кошки—мышки — Не тяни, ты же знаешь, мне это не нравится, — пытаясь развязать Нацу язык, что, кстати, является легкой задачей, так как этот придурок не умеет держать язык за зубами, Гажил откинулся на спинку, думая, что ничего нового и интересного на счёт Фуллбастера он не услышит. Но всё же он был счастлив, что теперь все его тайные и не очень планы насчет Грея осуществляться. — Мне тут одна белобрысая птичка из Саблезуба, шепнула на ухо, что… — «белобрысой пташкой из Саблезуба» Драгнил называл Стинга Эвклифа, их общего друга, учащегося в школе, по соседству с их. Сделав выжидающую паузу, как он всегда любил это делать, Драгнил продолжил свою речь — Что Грей сейчас находиться в «Холмах феи» Гажил от неожиданности поперхнулся воздухом, поэтому Драгнилу пришлось похлопать друга по спине, из-за чего Гажил только интенсивнее закашлял, так как лапа у Саламандра — похуже кувалды будет. Наконец кое-как откашлявшись и чуть не отхаркнув свое собственное сердце, Гажил недоуменно посмотрел на Драгнила, как бы спрашивая взглядом — правда ли то, что ты только что сказал? — Да, и очень скоро ты сможешь хорошенько набить ему морду, — снова, будто прочитав его мысли, Драгнил грустно улыбнулся. Железный сначала не понял, о чем говорит его друг, но потом, посмотрев в лобовое стекло, Гажил увидел небольшие, видимо недавно покрашенные ворота, с красиво выведенными буквами — «Холмы феи» — Помогать тебе видимо не надо? — кровожадная ухмылка Гажила, не предвещающая ничего хорошего для Грея, говорила о том, что саркастический вопрос Драгнила останется без ответа. Вздохнув, уже видя хорошенькую драку с отпрыском семьи Фуллбастеров, Гажил поплелся в конец автобуса, чтобы забрать свой рюкзак и телефон с так и не до слушанной музыкой, который кстати он уронил, ища ту «Мелкую». Внезапно в память вновь забрался образ этой малышки. Голубые, мягкие, словно шелк волосы, пахнущие свежей хвоей — необычный запах для волос, правда? Вот и Гажил точно так же подумал, усмехаясь у себя в мыслях, дав ей прозвище «Лесной феи» — идеально подходящей для этой малышки. Хотя «Мелкая» тоже ничего, но это больше подходит голубоволосой. Бездонные, если так можно сказать, глаза цвета земли буквально захватили Железного в свои объятья и не желали в ближайшее время отпускать, так как они прочно засели в мыслях у парня и явно не собирались уходить. Кажется, они даже не дадут сегодня ему спокойно поспать и забыться, о чем он мечтал в принципе всю поездку, слушая весь шум и гам, царивший в автобусе. Всё-таки не любит он людные места. — Железный, ты чего там застыл? — донесся голос Драгнила до Гажила, который, кстати, за своими мыслями совсем не заметил, как в автобусе стало ужасно тихо, если не считать чавканье водителя, ведь все школьники мигом опустошили автобус и отправились разбирать свои комнаты, желая сбросить свой тяжелый груз в виде разных чемоданов и поскорее отправиться на пляж, прилагающейся к лагерю — Мы сейчас из-за тебя не успеем занять самые лучшие номера! — Да иду я, иду, — недовольно пробурчал про себя пару ругательств, парень спустился с лестницы и как раз во время, так как водитель автобуса тут же рванул с места и помчался на встречу другим подросткам, которых так ненавидел, ведь их ему приходиться возить каждый Божий день. Автобус то школьный. — Ну, что, идем? — спросила Эльза, взметнув свои алые волосы. Титания, как прозвали все эту бой-бабу, за ее характер, была не только красивой и боевой девушкой, готовой дать всем хороших люлей, но еще, на удивление многих, кто хорошо и близко знал эту девушку и часто с ней общался, старостой класса, прозванного во всей школе самым безбашенным и сумасшедшем. Хотя 11 « А» заслужил эти диагнозы, ведь они действительно были сумасшедшими и на всю голову долбанутыми. Внезапно загорелся кабинет биологии вместе с учителем? Прорвало трубу в мальчишеском туалете и вода теперь хлыщет во все стороны? Кто-то разбил пять окон из рогатки на третьем этаже? Во всем виноваты 11 «А», а в основном одна дружная компашка друзей, в которую входили, входят и кажется будут до конца времен входить: Нацу Драгнил — просто придурок и балбес, Люси Хартфилия — именно Драгнил притащил эту девушку в их компашку, на удивление Эльза Скарлетт — староста и самая умная и хорошая девочка, Гажил Рексфор — самый настоящий садист и разгильдяй и Жерар Фернандес — ленивец. Просто ленивец. Но не смотря на это все, Титания, имеющая просто поразительный нюх на всякие пакости своих одноклассников, который иногда к***
Выдавшуюся свободную минутка далась Гажилу нелегко. Все это время, начиная с распаковки вещей и распихивание этих же вещей по всем углам выделенной ему комнаты, он был ужасно занят, из-за чего познакомиться поближе с «Феей» не было возможности. А все из-за аловолосой бестии, что даже сюда свою руку приложила. Мало ей времени в школе, когда она издевается над ним, заставляя делать всю грязную работу типо чистки полов и собирания мусора, так она еще и здесь решила его подоставать, лишая времени отдохнуть и заняться собственными делами, наподобие вычисления местонахождения Фуллбастера и разыскивание информации про «Феечку». Не будь она девушкой и такой сильной, Гажил бы ее точно уложил, даже не раздумываясь, но в данной ситуации он ничего не мог поделать. Титания какая-никакая, а девушка, хоть и с замашками парня. А бить девушек, увы, не в его репертуаре. Хорошо, что хоть Титания не такая уж пуленепробиваемая баба и в ней есть пара капелек сочувствия. Как только та услышала о Фуллбастере и о том, что этот подонок находиться здесь, то тут же освободила Гажила от всех работ и взяла с него обещание, что после того, как тот поквитается с Греем, он передаст его лично в руке Скарлетт. Но с одной стороны Рексфор был благодарен Титании. Благодаря ее постоянным посылам «иди ту-не-знаю-куда и принеси мне то-не-знаю-что», он смог очень много узнать о своей мелкой знакомой, кое-где подслушивая, а кое-где прямо-таки выбивая информацию. Еще конечно пришлось у Драгнила поспрашивать, но это уже совсем другая история. Как Рексфор узнал, эту «Мелкую» зовут Леви МакГарден. Учиться она в параллельном классе, перевелась туда относительно недавно. С Хартфилией тесно сдружилась, потому что такой же книжный червь, как и блондинка, да и вкусы у них схожие. Обе читают ванильные романы и мечтают о распрекрасном принце на белом коне. Также, помимо всей этой ванильной ереси, которой увлекалась МакГарден, она была отличницей, красавицей и девушкой, пользуется популярностью среди парней. Последнее особенно злило Гажила. Так как он уже в мыслях решил, что добьется этой девушки, то он стал уже мысленно называть ее своей и ему совершенно не нравилось то, что какие-то парни обсуждают то, что фактически принадлежит ему. Еще, практически одинаково, бесил тот факт, что «Мелкая» приглянулась Титании и та решила взять ее под свое крыло опеки и защиты. Каждый раз вспоминая, как доставалась Драгнилу от этой бестии, когда тот обижал Хартфилию, которая, кстати, тоже находится под опекой «заботливой мамочки», у Гажила пересыхало в горле, а зубы уже автоматически требовали пожевать чего-нибудь железного, как Рексфор всегда делал, когда думал о чем-то или волновался. Но сейчас совершенно не хотелось думать ни о какой Титании, проблемах связанных с Фулбастером и прочей ерунде. Сейчас просто хотелось лежать на мягкой траве, размеренно пожевывая очередной ржавый гвоздик и прикрыв глаза тихо наслаждаться легким дуновением ветра. Да, именно так Гажил любил проводить свое свободное время. Просто лежать и ничего не делать, ни о чём не думая. В принципе он сейчас этим и занимался, благо на территории лагеря нашлось одно уединенное местечко с полянкой, хорошо скрытое от чужих глаз. Но к сожалению, кажется в этот раз Гажилу не удастся спокойно отдохнуть и расслабиться. Мысли, что вертелись в голове, словно сознание и подсознание играло ими в футбол, совершенно не хотели уходить из головы и дать своему хозяину заслуженный отдых, из-за чего приходилось разбираться с каждой мыслью. Первая мысль, которую ему удалось отловить в этом неразборчивом тайфуне была о Мелкой. За несколько дней, которые он не видел Леви, Гажил убедился, что окончательно и бесповоротно влюбился. Вот так. С первого взгляда и кажется на всю жизнь. Но! Есть одно маленькое недоразумение, мешающее этим людям быть вместе. Это маленькое, хрупкое, нежное, невинное — Гажил мог еще долго продолжат этот бесконечный список — создание, ну ни как не ставилось рядом с ним — ужасным, кровожадным, циничным, подлым, гадким и черствым. До Гажила только сейчас дошло, что он просто недостоин этого невинного создания и просто глупо было бы мечтать, что Леви возьмет и ни с того ни с сего его полюбит. Он же прямо пропорционален всем ее представлениям о идеальном парне. Хах, верно, такому как он даже и мечтать о ней — уже, по сути, себе грех. И почему он раньше не замечал этой колкой правды? Они слишком разные. Их Миры. Их стереотипы. Их мечты. Их взгляды. Их мысли. Их жизни. Все это кардинально отличается. И на что он надеялся? Что она однажды сможет полюбить такое ужасное существо как он и у них будет все прекрасно? Этому никогда не бывать. По крайней мере, не в этой жизни. И с осознанием всего, пришло и дикое желание, которое Железный был не в силах побороть. Желание умереть. Раствориться и исчезнуть из этого Мира. Как бы это банально и сентиментально не звучало, но это так. Любовь, что одолела железное сердце, была всепоглощающей, ядовитой, смертельной. Без предмета своего воздыхание, человек при такой любви может запросто расстаться с жизнью, даже не задумываясь о последствиях. Это как у лебедей. Без партнера, лебедь умирает. Точно так же и с Гажилом. Он не может жить без Леви. Она — его воздух. Она — его любовь. Она — его смысл жизни. Даже если он еще толком не успел ее узнать, он уже понял, что для него она — единственная и настоящая любовь. Подумать только. Такой как Гажил вдруг ни с того не с сего влюбился. Нет, даже не так. Он полюбил. От всего сердца. Ну, или по крайней мере тем, что от него осталось. И эта любовь погубит и эти крошечные осколки и его самого. Даже не так. Она уже его погубила. Вдруг, кусты, рядом с которыми лежал Гажил, подозрительно зашевелились, прерывая все его мысли. Пару минут прошелестев листьями и что-то неразборчиво пробурчав, из кустов вылезла девушка. Да и ладно бы обычная девушка, Гажил бы просто обвел ее взглядом, удостоверился, что ничего интересного из себя эта особа не представляет и дальше бы улегся спать, но это была Леви — предмет всех его внутренних страданий и угнетающе-подавляющих мыслей. — А… Ой… Прости, я не знала, что тут уже кто-то есть, — как только девушка заметила лежащего буквально у ее ног Гажила, то тут же смутилась и стала что-то неразборчиво бормотать, попутно размахивая руками. Лицо ее тут же мило порозовело, а глаза стали бегать из стороны в сторону, желая поскорее найти укрытие, чтобы скрыться. — Можешь остаться, если хочешь. Я не против, — стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия, Рексфор закрыл глаза, стараясь не пугать маленькую особу своим ужасным взглядом, который приводил всех его знакомых в неописуемый ужас. Кто-то когда-то сказал, что его необыкновенный глаза очень редкого чернично-кровавого цвета в сочетании с ужасно-пугающей внешностью бандита очень пугают окружающих. Тот человек, правда, тогда получил хорошенько, но с тех пор Гажил старается не пугать незнакомых людей, отводя взгляд в сторону и смотря на людей исподтишка. А эту милую особу он тем более не хотел пугать. И он совсем не хотел, чтобы она уходила. Наоборот, он хотел, чтобы она села рядом и начала говорить. Не важно о чем. О погоде, о людях, о чувствах, о так любимых ей книгах. Ему просто хотелось снова услышать этот тонкий и звонкий голос. Ему просто хотелось слушать ее, быть рядом, оберегать и делать еще кучу вещей вместе с ней. Но, к сожалению это все мечты одного парня с железным сердцем, которое вдруг забилось и ни с того, ни с сего влюбилось. Мечты, которые так и останутся всего лишь мечтами. — Ну тогда… Можно, я присяду рядом? — словно прочитав вьющиеся тайфуном в голове у Гажила мысли, маленькая фея лучезарно улыбнулась, словно парень ее совершенно не пугал, а наоборот — притягивал, и не дожидаясь ответа, присела рядом — Меня зовут Леви МакГарден, а тебя? — девушка снова лучезарно улыбнулась. И Гажил кажется, стал любить ее сильнее. Хотя куда уж сильнее. — Гажил. Гажил Рексфор, — понимая, что чем ближе парень будет становиться к этой малышке, то тем больше он будет загонять себя в выстроенный им же капкан, Гажил обреченно вздохнул. Нет, он определенно не достоин этого светлого существа. — У тебя что-то случилось, Гажил? — заметив, как ее новый знакомый издал вздох полностью отчаявшегося человека, Леви внимательно стала вглядываться в будущего, ну она надеялась на это, друга. Этот парень, безусловно, был необычным. Пирсинг, длинные взъерошенный волосы, темная одежда, куча шрамов на оголенных руках, который парень наверняка получил не за чашечкой чая и красиво переливающиеся на свету красные глаза. Парень словно сошел со строк книжки про мафию, бандитов и хулиганов. Но маленькую Леви это вовсе не отпугивало, а наоборот притягивало. Ее притягивал к нему какой-то магнетизм. Природный, совсем не понятный маленькой Леви, которая привыкла рассчитывать лишь только на себя и на научные факты, магнетизм. Это началось с того самого момента, когда Рексфор назвал ее волосы небесными. Тогда то и начал работать этот непонятное притяжение. Гажил посмотрел на Леви, что сложила руки в замке у себя на коленях и уставилась на него своими глазами, явно ждя того момента, когда парень в слезах и соплях кинется ей на шею рассказывать о своих проблемах. При этом девушка забавно сморщила носик и нахмурился бровки, словно все проблемы Гажила — по сути, практически не знакомого ей человека, важнее всего на свете. — Знаешь, твои глаза цвета детской неожиданности, — вместо того, чтобы начать жаловаться на то, какая же у него не легкая судьба первой встречной поперечной, как думала Леви, Гажил решил подшутить над Мелкой. Он хотел увидеть все ее эмоции. От радости до слез. Последнее конечно не очень желательно. Перевернувшись на живот и скрестив руки у себя перед лицом, Гажил положил голову на руку и посмотрел на Леви, ожидая ее реакции. — А? — до Леви медленно доходил смысл сказанных слов ее необычного знакомого — Дурак! — когда же до МакГарден дошел смысл слов, то девушка легонько, чтобы было не слишком больно, ударила Гажила по голове книгой и отвернулась, скрестив руки на груди. Ее маленький носик смешно вздернулся и покраснел, как и надувшиеся от возмущения щечки. А Рексфор тем временем тихо посмеивался. Не гадким смехом, как он обычно смеется, а веселым и беззаботным. Интересно, когда он в последний раз так смеялся? — Знаешь, а ты веселая, Леви МакГарден.***
Непривычно тихая столовая, в которой обычно звучала целая орда голосов голодных детей, вдруг опустела. Стало настолько тихо, что было слышно тиканье больших настенных часов, небольшой шум воды и скрип чистой посуды на кухне. В этой, практически пустой столовой, ну если не считать кухарку, мывшую сейчас посуду, Гажил чувствовал себя как-то странно. Вроде бы за последние несколько дней, когда на него опять навалилось куча дел, отчасти по вине Титании, отчасти из-за него самого, он только и мог делать, что мечтать о свободной минутке, проведенной в тишине. Но с другой стороны, когда парень оставался один на один с собой, его снова и снова одолевали мысли о его нелегкой судьбе, несчастной любви и всей той розовой и ванильной хрени, которая стала слишком часто появляться в голове у Гажила. Блин, с появлением этой Мелкой у него забот стало еще в два раза больше! Кроваво-красный закат, переливаясь во всех оттенках красного, оранжевого и темно-желтого, проходил сквозь многочисленные окна и отражался от поверхности стеклянных столов, безжалостно бив по глазам, из-за чего Гажилу пришлось их закрыть, положить голову на стол, и, к огромному сожалению и прискорбию, уйти полностью в себя, опять отдаваясь на милость мыслям и раздумьям. В последнее время, ну практически одновременно с моментом, как Мелкая появилась в его жизни, он стал слишком много думать, что было совершенно несвойственно его натуре, напрягая этим не привыкший к таким вещам мозг. С того самого разговора с Леви на поляне прошло две недели. Две. Гребанных. Недели! За которые Гажил успел полностью поменять мнение о себе и понять, что он конченный долбаеб. Он по уши влюбился в девушку, которая ему совершенно не подходит, что он, конечно же, отчетливо понимал, и из-за чего хотелось пойти и утопиться. Казалось, что ничего хуже не может быть. Так нет же! Гажил умудрился ухудшить свое положение в два раза и доказать всему Миру, что он однозначно заслуживает первого места в конкурсе «Самый невезучий мудила». Рексфор ухитрился неизвестным даже для него способом втереться в доверие к Леви и стать ее супер-пупер лучшим другом. Та-дам! Просто гениально, ГЕ-НИ-АЛЬ-НО! Теперь хочется еще больше утопиться, ведь если раньше у него были хоть какие-то микроскопические, размером с самую малюсенькую бактерию, шансы, то теперь эти шансы разорвало на маленькие кусочки, ведь Леви видит в нем только друга. Друга, мать вашу! Если честно, то все это похоже на наспех придуманную недо-драму, сценарием которой вообще не занимались, а сделали так, на отъебись. Нет, ну серьезно. Бессердечный, наглый и самоуверенный Гажил влюбляется в милую, невинную и прекрасную Леви, которая теперь даже не посмотрит в его сторону. Какая ирония. Хоть волком вой, хоть спрыгивай с утеса, но это ничего не изменит. Им не суждено быть вместе. — Гажил… Гажил… Эй, Гажил! Ты меня слышишь? — словно сквозь туман, дошедший до Рексфора голос Леви, заставил его снова вернуться в реальность. Манящий, чарующий, звонкий, тонкий и ставший за эти две недели таким родным голос. Он был готов его слушать вечно — Что ты делаешь? — задала уместный вопрос Мелкая. Ведь действительно, что делает Гажил в столовой в такой поздний час. Ведь ужин уже давно закончился, а скоро комендантский час и все обязаны быть в своих домиках. — Жду, когда умру, — и не соврал. Он действительно ждет, когда-де уже все это закончиться, когда он уже сможет сбежать от себя, своих чувств и самое главное — сбежать от нее. — Придурок! — в сердцах кричит Леви. Ее голос становиться в разы громче и свирепо-обиженный. Хоть Гажил и не видел Леви, но он мог с точностью сказать, что сейчас у Мелкой от возмущения и негодования снова покраснели щеки, вздернулся носик и маленькие ручки сжались в такие же маленькие кулачки. Он слишком хорошо ее изучил — Никогда! Слышишь? Никогда не говори больше такое! — он не понимал, почему она так говорит. Ей его жалко? Она переживает за него? Он стал для нее кем-то важным? Да нет, чушь собачья — Да и вообще, почему ты хочешь… — из-за своей суеверной натуры, Леви, убежденная в том, что все мысли и слова материализуется, не могла сказать это слово. Она на минуту осеклась, но тут же продолжила свою речь с таким же энтузиазмом и жаром, как и раньше — Ведь у тебя есть отличные друзья, готовые поддержать тебя, любящая семья, у тебя есть, в конце концов, сестра, о которой ты должен заботиться! — Леви стукнула кулаком по столу, ведь она действительно не понимала, почему он хочет… Уйти! Ведь в его жизни, по ее мнению, все прекрасно и нет ничего настолько плохого, чтобы хотеть такие ужасные вещи. Ладно, сейчас или никогда. Другого шанса у него не будет. Если он не скажет сейчас, то не сможет сказать никогда. — Потому что люблю, — тихо, практически шепотом говорит Гажил. Но и этого хватает, чтобы Леви его услышала и, разжав кулаки непонимающе уставившись на черную макушку Рексфора. Любит? Кого? — Потому что я люблю тебя, Леви МакГарден, — как бы ни было страшно поднимать глаза и взглянуть в ее, он это сделал и поднял голову, которая до этого лежала на столе. В карих глазах он увидел сначала непонимание, потом удивление, а потом снова непонимание — Потому что от этой идиотской любви мне так хреново, что я хочу утопиться, ведь знаю, что ты видишь во мне только друга и ничего больше и то, что у меня нету никаких, даже малейших шансов. Я вообще с самого начала знал, что ты никогда меня не полюбишь, ведь такое чистое и невинное создание как ты никогда не сможет полюбить такого ужасного монстра как я, да и к тому же… Договорить свою, может быть самую большую речь в жизни Гажилу не удалось. Ведь его просто на просто заткнули. И чем? Поцелуем. Мягким, нежным и таким невинным поцелуем. Еще не до конца понимая, что происходит, Гажил Рексфор понял, что это самый счастливый день в его жизни. Ведь его любят. Любят так же сильно, как и он. Ведь Леви его любит. — Гажил, ты такой дурачок у меня, — оторвавшись от Гажила, Леви посмотрела на него и улыбнулась — Ты думаешь, я не замечала тех взглядов, которые ты «в тайне, пока я не вижу», бросал на меня? Ты думаешь, что я просто так в тот день пришла на ту поляну? Если ты — Гажил Рексфор еще не догадался, то я скажу тебе прямо, — чуть приблизив свое лицо к лицу Гажила, Леви смотря прямо в красно-кровавые, практически такие же, как и закат, глаза, сказала заветные слова, которые Гажил только и мечтал услышать — Я тебя люблю, — а потом Леви снова поцеловала Гажила. Наверное в этот день не было человека счастливее, чем Гажила. Ведь его целует девушка его мечты. Ведь его, его, чёрт побери, а не кого-то там другого, любит эта самая девушка мечты. И кажется, это все, что нужно для счастья. Похоже, мысли о самоубийстве отошли на второй план. Далеко и надолго.***
— Эй, Люси, ты это сняла? — положив голову на плечо своей девушке, Драгнил наблюдал, как прямо на его глазах вернуться будущее его лучшего друга. — Да. Крупным планом. Вот Мира то обрадуется, — тихо хихикнула себе в кулачок Хартфилия, представляя радостный блеск в глазах свахи и то, что она получит за такой ценный материал.***
Тишина. Слышно только тиканье старинных напольных часов, шелест переворачиваемых страниц, да мурлыканье Лилейного. — Мелкая, а ты помнишь, как мы познакомились? — вдруг неожиданно спросил Гажил, чем напугал пока еще МакГарден и заставил ее вздрогнуть, ведь она думала, что ее жених спит, уснув на ее коленях. Громко мяукнув, недовольный тем, что его так бесцеремонно спихнули с нагретого места, Лилейный утопал на кухню, решив, что сейчас он тут совсем не к месту. — К чему такие вопросы? Конечно, помню, — Леви обиженно подняла книгу, которую случайно уронила на пол. Надо же, он отвлек ее от чтения из-за такой ерунды — Это произошло пять лет назад, мы тогда ездили в лагерь. Ты ко мне подошел в автобусе из-за того, что спутал мой цвет волос с цветом Джувии… — тут МакГарден осеклась и словно задумалась, а потом ее неожиданно пробило током — Блин, сегодня же к нам должны Джувия с Греем в гости прийти! — Леви подскочила с дивана как ошпаренная и начала быстро бегать по дому, не зная, что делать — Черт, я совершенно забыла об этом! Надо же еще что-то приготовить! ААА! Я ничего не успею! — бегая из стороны в сторону и носясь с кухни в гостиную, Леви кричала на весь дом, чем очень пугала Лилейного, об которого Лесная фея уже успела споткнуться и шмякнуться на пол. — Мелкая, успокойся, — Гажил, которому надоела вся эта бессмысленная беготня по дому, схватил пробегавшую мимо Леви за талию и притянул к себе, заключая в нежные и крепкие объятья — Ничего готовить не надо. Они же сказали, что придут только чай попить. Так что успокойся и иди, поставь чайник. — Точно, у меня все совершенно из головы вылетело, — Леви весело хихикнула и повернула голову назад — Что бы я без тебя делала. — Даже не знаю, — Гажил хитро улыбнулся и потянулся к Леви за еще одним нежным поцелуем.