Ненависть

Ты знаешь, как я ненавижу тебя. За все, что ты сделал. За все, что разрушил. Из-за тебя я вынужден носить эту проклятую форму, склонять колени перед ним, скрипя зубами, видеть пустой, лишенный сколько-нибудь осмысленного выражения взгляд Принцессы. И задыхаться в собственном бессилии. Это так удобно — во всем винить тебя. Я осознаю, насколько это глупо. Но продолжаю это делать. А больше всего раздражает твое непробиваемое спокойствие. Тебе нет дела до всего, что происходит вокруг тебя, да? Тебе плевать, что ты мне отвратителен. И как насмешка надо мной — нам поручили совместное задание. Я не боялся, я ждал. Ждал возможности, чтобы разделаться с тобой, отомстить. Но черт возьми, еще слишком рано. Рано. Ненавижу это слово. Если я позволю себе сорваться сейчас, то все, к чему я шел последние годы, никогда не сможет осуществиться. Все будет напрасно, все зря. Ты снова все разрушишь. Я не позволю тебе в этот раз. Поэтому я только убиваю тебя взглядом — медленно, жестоко. А ты даже не смотришь в мою сторону, мразь. Так бы и скрутил твою тонкую бледную шею. Какое же ты ничтожество все-таки. Как ты мог так поступить? Впрочем, бесполезно спрашивать. Ты не ответишь. Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы. Последние несколько лет тебе хорошо удавалось игнорировать меня. Но я есть, что бы ты там себе не думал. И тебе не укрыться от моей ненависти. Каким бы "призрачным" ты не прикидывался. Сейчас мы в опасной близости друг от друга. Находиться в одной машине с тобой, даже если того требует задание, для меня настоящая пытка. — Хм. Я не думаю, что ты обратился ко мне. Скорее всего что-то за окном привлекло твое внимание. Стекла затонированные, но если смотреть из салона, прекрасно видно все, что происходит снаружи. Но на всякий случай я спрашиваю: — Что? После некоторого молчания: — Ничего. Как странно, что ты счел нужным ответить. Ты сегодня потрясающе любезен, Генкиши. Я не знаю, посвятили ли тебя в детали задания, но мне и не нужно этого знать. Не имеет значения. Тебе никогда не было дела — ты просто убивал того, на кого указывали пальцем. И будучи Джиглио Неро. И теперь. И всегда. Бездушная машина для убийства. Как же я ненавижу тебя, сволочь. Кажется, моя ненависть физически ощутима. Она трещит в воздухе небольшими электрическими разрядами. Ты это замечаешь. — Перестань, Гамма. Натянуто усмехаюсь. — Ты разговорчив сегодня. Ты только смотришь на меня без всякого выражения и вновь отворачиваешься к окну. Если бы можно было убивать взглядом, то от тебя бы уже мокрого места не осталось. Мы едем в гостиницу, номер уже готов. Дела предстоит решать завтра. Перед этим есть возможность выспаться. Или задушить тебя подушкой. Какой непростой выбор. Нет, нельзя — одергиваю себя. Еще нельзя. Не могу дождаться времени, когда будет можно. Это выше моих сил. Я уже жил с тобой в одном номере когда-то. Я знаю, как крепко ты спишь — сжимая рукояти мечей под одеялом. Подушка — весьма сомнительное оружие. Но такой соблазн попробовать. Меня нельзя оставлять с тобой наедине. Категорически. Я точно убъю тебя. *** Ты знаешь, как я ненавижу тебя. Ты всегда поступал так, как считал нужным сам, часто игнорируя приказы Босса. Казалось, что ты ни во что ее не ставил, — а ведь она спасла твою жалкую никчемную жизнь. Я всегда говорил ей — такой неблагодарный засранец, как ты, не заслуживает такого. Не заслуживает ее мягкой улыбки и теплого взгляда. Не заслуживает ласковых слов и нежного прикосновения. Один раз я вошел в комнату, когда Босс гладила тебя по волосам. "Генкиши..." Она была добра со всеми. Я знал это, но все же эта сцена вызвала укол ревности. Как ты мог обмануть ее доверие, втоптать в грязь ее заботу и любовь? Ты просто ничтожество, Генкиши. Ненавижу. Чтоб ты провалился, подлая тварь! Шатаюсь по пустынным улицам. В номер возвращаться небезопасно — я прекрасно знаю, как легко ты можешь спровоцировать меня. Только дай мне повод. Пропадаю в грязных ночных барах, заливая свою тоску и ненависть обжигающим горло виски. В этом городе алкоголь просто отвратительный. Рано или поздно мне придется возвращаться в номер. Насколько возможно, оттягиваю этот момент. В голове все перемешалось. Я уже не отдаю себе отчета в своих действиях. Меня нельзя оставлять с тобой наедине. Я точно убъю тебя. *** Ключ щелкает в замке, скрипит дверь, впуская в темноту и прохладу гостиничного номера. Окно распахнуто настежь. Занавеска плавно колышется под порывами ветра. Тихое, едва слышное дыхание заставляет уснувшую было ненависть разгореться с новой силой. Черт возьми, как же близко. Как же желанно. Ты убил мою любовь. Ты лишил мою жизнь света, единственного лучика, который остался после смерти Босса. Ты разрушил нашу семью. Смерть — слишком мягкое наказание для тебя, Генкиши. Бесшумно приближаюсь к постели и медленно склоняюсь над тем, кто в ней лежит. Тут же в горло мне упирается острое лезвие клинка. Твою бдительность не обмануть, верно? Но и я не дурак и что-то еще соображаю. Я помню, что ты все равно спишь — рука двигается рефлекторно. Наверное, она бы продолжала двигаться, даже если бы ее отрубили. К тому же, всегда есть ноги. Не зря тебя называют "лучшим". Моя ненависть слишком сильна. Как бы ты ни старался, тебе не избежать возмездия. Пусть даже я пока не могу тебя убить. Я знаю, как унизить тебя. *** Молния на комбинезоне ползет вниз, открывая молочно-белую кожу. Без одежды ты будто бы становишься беззащитным. Ложное впечатление. Темные ресницы слабо вздрагивают, и ты наконец-то открываешь глаза. Прекрасно. Я хочу, чтобы ты видел все. Я хочу, чтобы ты видел, что я с тобой делаю. Я хочу, чтобы ты знал, насколько я тебя ненавижу. — Гамма. В твоем обычно безжизненно-холодном голосе слышится нотка волнения. Мои прикосновения выбили тебя из колеи? А как же хваленое самообладание? Стареешь, Генкиши. — Перестань. — Почему это? — презрительно кривлю губы в усмешке. Сейчас даже твои мечи не остановят меня. — Я убъю тебя. — Это мои слова. Не ожидал, что способен на такую иронию в голосе, разговаривая с тобой. Парочки умелых движений хватает, чтобы ты возбудился. Даже в темноте видно, как краснеют твои щеки. Что, "Бьякуран-сама" никогда не показывал тебе такие штуки? — Какой ты порочный мальчик, Генкиши. Звук упавшего на пол клинка заставляет меня вздрогнуть, а твое тело выгибается мне навстречу. Ты не издаешь ни звука, только закрываешь глаза. Ты больше не делаешь попыток остановить эту сладкую пытку. Не боишься, что я пойду до конца? Ты ведь, наверное, уже не раз подставлял свою задницу этим крысам. Тебе не привыкать. — Гам... ма... Твой голос едва слышен, он больше напоминает хрип. Его не узнать. — Что?! — злобно восклицаю я, наваливаясь на тебя сверху. — Будешь умолять меня сделать это с тобой? Ты только утыкаешься лицом в подушку, и это злит еще больше. И я врываюсь в тебя без капли жалости, ощущая всепоглощающее желание и жгучую ненависть, разливающуюся по венам. Я хочу, чтобы ты почувствовал ее, захлебнулся в ней, без возможности всплыть на поверхность. Мне необходимо выплеснуть это чувство, которое скапливалось во мне многие годы, отравляя душу и затуманивая разум. Ненависть, — и где-то там, глубоко — необъяснимая обида. Сам не знаю на что. Ты должен ответить за это, Генкиши. На мгновения забываясь, мой мир взрывается на тысячи осколков, и я погружаюсь в такую желанную и спасительную темноту. *** Утром меня настигает нестерпимая мигрень. Дорогие простыни на постели смяты, а тебя нигде не видно. Задание на первом месте, не так ли? А вот я позволил себе в наглую проспать. Сегодня будет новый день и равнодушно-отстраненные взгляды. Но это не имеет значения. Потому что теперь я знаю, как выплеснуть свою ненависть, — поправляя идеально завязанный узел галстука, думаю я.