Джексон, скрестив ноги, сидел напротив широкого шкафа, который можно почетно именовать как домашнюю библиотеку, и с приоткрытым ртом изучал содержимое книг. Небрежно ведя пальцем по выпуклым корешкам, парень пытался понять, каково это, прочитать каждую из них. Для него это секундное прикосновение, а для его друга – кстати, которому принадлежит «читательский двор» - это ячейки в его интеллекте. Ступеньки в лестнице на пути к прекрасному, чему-то возвышенному. Вновь восхищенно осмотрев количество полок, Джексон вздохнул. Мироощущение, сознание Джинена построилось на этой многогранной коллекции.
Блондин невольно подсчитывал, сколько времени у него уйдет на достижение таких вершин.
-Джексон! - послышался сзади радостный возглас. – Ты просто молодец!
Парень захлопнул книгу, обернувшись, и увидел золотую улыбку Джинена. Он сидел на полу за неряшливо разбросанными листами бумаги и хлопал по месту рядом с собой, приглашая. Светловолосый мгновенно оживился.
-Ты великолепно справился с тестом! Это удивительно! – восклицал тот, протягивая лист и притрагиваясь ладонью к чужому плечу. – Были мелкие ошибки, но они только из-за контекста. Это даже для нас сложно, что говорить об иностранцах.
Гордость, будто счастье, расплывалось по всему телу с каждой похвалой Джинена. Китаец неотрывно смотрел глаза в глаза, не в силах сдержать свою глупо-смущенную улыбку; очарование честных глаз Пака затягивало, ревностно не давало подумать, о ком-либо ином, кроме как о своем хозяине.
-Отличная работа, - фраза проскользнула во внимание Джексона. – Как ты добился таких результатов?
-Думал о своем «учителе», - честно признался блондин, продолжая сиять улыбкой.
Джинен в удивлении приподнял брови, как-то странно взглянув на своего ровесника, и, увидев в чужих глазах искрящуюся радость, как-то грустно улыбнулся. Пак убрал руку с плеча Джексона, что парень незамедлительно приметил – на лице появилось беспокойство.
-Джексон, почему ты делаешь это?.. – напрямую спросил Джинен.
Сначала Ван молчал, пытаясь выбрать более деликатный, развернутый ответ, не испугавший бы брюнета, потому что Джинен – чувствительная натура; светловолосый всегда боялся спросить у младшего о чем-то личном, о сокрытом под занавеской обобщенной любви и заботы. Парень хотел увидеть то, что бережно прячет Джинен. Он боялся признаться себе, но на самом деле хотел вызывать эмоции у брюнета, чтобы тот плакался в его грудь, бив того кулаками по спине, а не спокойно улыбался, оставляя в своей памяти Джексона как ячейку «очередной друг, не пытающийся понять мое мировоззрение».
-Я тебя не понимаю, - намеренная глупость всегда спасала Вана.
Джинен не отводил взгляда. Глаза его были серьезные, губы озадаченно сомкнуты, а скрещенные пальцы в растерянности подрагивали. Джексон качественно рушил крепкую стену равнодушия и защитного лицемерия, что строил Пак все свои прожитые годы. Сколько прошло месяцев с тех пор как Джексон приехал на практику? Ван за короткое время умудрился перепутать все четко расставленные и систематизированные ячейки в голове, оставляя в некоторых частичку себя, чтобы Джинену было тяжелее все восстанавливать. Иногда ужиная в одиночестве, в пустой квартире, брюнет с неохотой глядел на противоположный стул и невольно вспоминал Джексона, без стеснения берущего еду руками, если он на то захочет, без задней мысли выпивающий сильногазированную колу, закусывая хрустящим, сухим хлебом и в тот же момент давившегося и смешно корчившегося от того, как в носу неприятно пощипывает газ. Это не этично – ячейка выпала, удалилась, ее больше нет, потому что это смешно. Манеры не важны с Джексоном.
Пак не признается, но он часто вспоминал, как в первые дни пребывания блондину забыли выделить комнату в общежитие, поэтому у него не было ночлежки. Ван подремывал в библиотеке университета, когда поздно вечером Джинен зашел взять некоторую литературу. Его сразу привлекла светлая макушка, посапывающая на задних сидениях читального зала.
Как брюнет привел домой китайца. Обоим вербальное общение давалось трудно, поэтому парни обходились жестами и интуицией. Они сходили в магазин, и тогда самая первая ячейка стерлась в труху и выветрилась с удивленным выдохом Джинена – Джексон украл в магазине шоколадку. Воровать плохо – неверно, стерто, потому что дрожащая ладонь Вана, что протягивала блестящую обертку, и признательный, но испуганный взгляд, просящий принять благодарность, перевешали на весах мораль. Есть сладкое на ночь нельзя – неверно, стерто, потому что Джексон кидал многозначительные взгляды на брюнета, но не решался показать свою обеспокоенность. Ему казалось, что признательности мало в одной лишь шоколадке, поэтому после часто пытался увидеться с Джиненом и дарил ему какую-нибудь вещь. Только через какое-то время, когда базовый уровень корейского светловолосым был освоен, парень узнал о любви Пака к книгам.
Молча отводя взгляд, не выдерживая давления сокрушающих круглых глаз китайца, брюнет от безысходности посмотрел на великолепно выполненный тест.
-Иди к преподавателю и скажи, что я проверил твой тест, - Джинен впихнул в руки парня листок. – Я тебя провожу.
Джексон молча пошел за брюнетом, собрав свои вещи и сложив их в рюкзак.
-И знаешь… - Джинен хотел было оправдаться, не подавлять теплых отношений, как перед глазами вытянулась рука, неуверенно держащая в ладони посеребренный замок. Брюнет несколько оторопел, вскинув брови, и сразу же перекинул вопросительный взгляд на Вана. Отчасти парень боялся, что это именно то, о чем он подумал в первую же секунду.
-Я слышал это от своих друзей-корейцев. Они сказали, что это очень популярно здесь… - Джексон говорил, увиливая, собирая на щеках смущение. – Я до сих пор не знаю, какого числа уеду домой, там с документами проблема… Но, в общем, Джинен-а, давай повесим замок на мосту?
Парень в ответ лишь еле слышно выдохнул. Плечи напряженно поднялись, и в какой-то момент дверь, которую он ранее открыл, с тихим щелком захлопнулась.
-Джексон, ты немного не понял, что значит эта… традиция.
-Нет, я не хочу опошлять, не подумай, я ни на что не претендую, - вяло бормотал китаец. - Просто это будет значить скрепление наших отношений. То, что мы хорошие друзья, если ты так хочешь.
Замок был слегка маслянистый и хило переливался при комнатном освящении. Непримечательный металл среднего размера, который с легкостью затеряется в толпе оригинальных, вычурных замков, гордо закрепленных на перилах.
От давления, ударившего в голову, Пак небрежно потер лоб.
-Хорошо.
-Правда?
-Да, конечно, - он посмотрел на блондина. – Только так, чтобы нас никто не увидел.
-No problems (Нет проблем), - в чужих глазах снова засверкала радость, и отчего-то Джинен не стал сожалеть о своих словах. Когда парни неловко попрощались, и за Джексоном захлопнулась дверь, в квартире образовалась давящая тишина. Ладонь холодил металл, и парень с неохотой раскрыл пальцы, снова впиваясь вдумчивым взглядом в подаренную вещь.
-«В принципе в этом нет ничего зазорного… И двусмысленного», - Джинен еще некоторое время тупо глядел на замок, затем, забросив его в тумбочку, ушел складывать книги, которые разбросал его друг. Хотя Паку было сложно назвать Джексона другом, если уж честно.
***
Ноги подрагивали - по щиколоткам сильно дуло, зубы постукивали друг об друга, пальцы цепенели, и Пак Джинен, словно черепаха, кутался в тонкий, бежевый плащ, который он по расторопности накинул и выбежал на улицу, как только завибрировал его телефон. Ван Джексон уже ждал его, присматривая особое место для их замка.
-Ты ведь знаешь, что на замке нужно написать имена? – сонно спросил брюнет, смотря на китайца сверху вниз.
-Конечно, я взял замазку, - Джексон протянул руку, в ответ его ладонь обожгло холодом. – Оу… - неосознанно дернув рукой, парень посмотрел на чужую ладонь. На удивление пальцы Джинена оказались намного холоднее, чем металл. – Настолько сильно замерз?
-Перетерплю, - уголки губ невольно поднялись вверх, но Джинен сразу, как понял, пресек свой сентиментальный порыв.
Светловолосый сидел на корточках и аккуратно вычерчивал белесой жидкостью, которая мгновенно затвердевала и крошилась, их собственные инициалы. По просьбе брюнета – конфиденциальности нет предела.
-Нужно еще что-нибудь написать.
-Тебе этого недостаточно?
-Где определенность? – нахмурил брови Ван. – Где смысл наших отношений?
-Не говори так высокопарно, - прыснув от смешка, сказал Джинен.
-Может, сердце нарисовать?
-Я тебе нарисую, - стал протестовать парень, наклоняясь. – Мы делаем это для прикола, не заморачивайся и вешай уже.
-Нет! – чужой взгляд наполнился обидой, что сильно ударило во внимание брюнета. – Нужно что-то, что нас объединяет… Что мы создаем, когда вместе… Знаешь, почему я решил повесить замок?
Это не просто пустяк, какая-то галочка в наших воспоминаниях, нет! Когда я уеду, ты будешь скучать, это бесспорно. Будешь приходить и смотреть на наш прекрасный замок, думать обо мне, плакать…
Пак бросил раздраженно-саркастический взгляд.
-Тебе же не все равно?
Детские нотки грусти дрогнули в голосе Джексона, и взрослому Джинену стало стыдно за свое искреннее равнодушие к, казалось бы, действительно важной вещи. Такой ребенок – принимает все слишком близко к сердцу, придумывает что-то, забавляет. Ван притягивал к себе интересом, внутренним шармом. Откровенно говоря, Джинену было просто любопытно наблюдать за поведением иностранного юноши, приятно было его учить и поучать, но кажется, это единственное, что скрепляло их отношения со стороны Пака. Мысли о том, что парню по-настоящему жаль, что он не может ответить на чужие чувства, имели место быть.
-Нет, - как можно теплее сказал брюнет, от чего щеки Джексона обдало смущением.
Взгляд к взгляду. Возможно, наигранная симпатия сможет как-то облегчить ситуацию.
-Мы должны обменяться какими-нибудь пожеланиями, прежде чем я поверну ключ, - отозвался Ван.
-Надеюсь, твой корейский будет на уровне профессиональных переводчиков.
-А это круто?
-Ну, я учусь по этой специальности…
-О, тогда очень круто, - засиял Джексон, Джинен признательно кивнул. – А я хочу, чтобы ты поскорее написал книгу об эйфориях человека, которые он бессознательно игнорирует.
Брюнет в удивлении вскинул брови. Джексон попал прямо в точку.
Парень всегда знал, что китаец – прекрасный слушатель, как впитывающая губка, но что память его хранит такие незначительные разговоры, которые изредка мелькали между их уроками, он не догадывался. По дрожащему от ледяного ветра телу растаяло нечто приятное и горячее, легко покалывающее внизу живота.
Парни смотрели на неровно висящий замок, и некоторое время просто молчали, скрежеща зубами и терпя проказы погоды. Каждый в своих мыслях и понимании ситуации.
-А когда пары снимают замок? – проронил вопрос Ван.
-Логично, что когда расстаются. Но обычно они так и остаются висеть, только те, кто серьезно относятся к символизации, снимают замок и выкидывают в озеро.
-Хм… - лишь ответил Джексон.
-Хм, - продолжил Пак.
Тишина.
-Ты мне правда нравишься, Джинен-а.
Джинен посмотрел мягким взглядом на светлую макушку; ведь он точно знал, что они не просто так в пять утра пришли на мост, чтобы повесить злосчастный замок, закрепляя «дружеские отношения». Ван опустил голову и моментами что-то невнятно бормотал, перебирая пальцами. Брюнет ничего не ответил, лишь приобнял того в сентиментальном порыве и от некой нежности уткнулся тому в шею, грея нос на сгибе шеи, где учащенно забилось чужое сердце. Джексон молча стоял.
Через некоторое время Джинен прошептал парню на ухо: «Пошли ко мне». Когда они пришли, Пак только ушел заварить горячий чай, как, вернувшись в гостиную, обнаружил спящего Джексона на диване. Пока китаец, подрагивая и иногда бурча во сне, спал, брюнет аккуратно и несколько любовно гладил того по щеке, хлюпая чаем и перечитывая любимый роман.
***
Прошло четыре года, и Джинен по натуре своей домашней и спокойной стал «переводчиком на дому»: он за достаточно работал на известное издательство и брал работу на дом, переводя в день определенное, порученное количество глав. Его все до боли устраивало. Самодостаточность и смирение были в характеристике Пака.
С Джексоном после того случая они виделись лишь несколько бессмысленных раз, затем с документами Вана все нормализовалось и блондин уехал обратно в Китай. Они прощались очень трогательно, решив закончить странные отношения, которые, скорее всего, ни к чему не приведут, хотя никто и не плакал.
По правде говоря, это лишь официально. Когда дверь закрылась за Джексоном, а натянутая улыбка сошла с лица, Джинен несдержанно тер свои покрасневшие глаза. Для него оставалось в тайне уже какой год – принадлежали ли Джексону шумы, которые он слышал ночью, похожие на шаги, кашель и копошение? Утром ключ от замка мило лежал на коврике. В тот день Пак захандрил.
Это было традицией – идя в магазин за продуктами, проходить по тому мосту, смотреть на невзрачный, но особенный замок и вспоминать, улыбаясь самому себе, но в определенный день от чувства какого-то щемящего дискомфорта в душе брюнет не смог пройти мимо. Он снял замок, принес его домой и спрятал за книгами в своей библиотеке.
Когда Джинен случайно увидел повзрослевшего Джексона, рассказывающего про победу в китайско-корейских соревнованиях по фехтованию, в новостях, Пак выкинул замок в окно, в какой-то прострации оседая на пол и пропуская мимо ушей противные звуки сигнализации, видимо, пострадавшей машины.
Если бы Джексон знал, что тот, кто его учил, сам был «неграмотен» в любви, он бы был чуточку настойчивее и не прекращал бы неправильно заполнять документы, чтобы не уезжать в Китай.
