Спасибо, папочка

Итак, представьте: большой, огромный дом. Прилегающий к нему сад и прочие приятности. Разве что бассейна нет. Далее: в этом доме живут пятеро взрослых (... или почти) мужчин. Где-то иногда мимо пробегает купленный мальчишка - в каком смысле купленный, вам решать. Сразу предупреждаю, на чердак лучше не заходить - во-первых, там живёт какая-то чёрно-белая вредная птица, во-вторых, там попросту слишком много хлама, неизвестно откуда взявшегося. Начать, что ли, с секиры... А закончить - стеллажом с коллекцией дилдо. Думаю, из вышесказанного будет ясно, что во всякие тёмные и загадочные места здесь лучше не соваться. А то мало ли дух Симо Хуяхуи (... или у него всё же была не матерная фамилия?) встретите. Вечер пятницы. Сначала всё начиналось довольно невинно - впрочем, потом всё так же и продолжалось, что привело в шок моего финского друга с невыговариваемой фамилией, который настолько привык к пятничным погромам, что уже приготовил ружье и водку; ружье - для самозащиты, водку - для возмещения морального ущерба. Дома было просто невероятно тихо. За окном мирно жужжали пчёлки, пели птички и иногда загрязняли выхлопными газами воздух мимо проезжающие машины. Я мирно сидел в своей комнате, своей крепости и своем бомбоубежище, пытаясь в который раз доказать своему другу-эстонцу в скайпе, что доту нельзя просто так взять и пройти, и что вообще, задротство - стиль жизни и искусство. Эдуард под кодовым именем Эдик, правда, уже давно перерос тот возраст, когда играми интересуются и их боготворят, посему лишь пожимал плечами и молчал в ответ. Откуда-то снизу на момент послышался хеви-метал, кажется, чуть не порвавший барабанные перепонки там присутствующим. Затем снова тишина. Спустя полчаса Эдик отключился, сказав, что ему пора спасать южного соседа, и я остался один. Не то, чтобы это меня удручало... О боженьки, а потом я вспомнил, что у меня есть холодильник. Любовь моя. Тогда-то всё и началось. Стоило мне только спуститься вниз, так на кухню сразу ворвался Дания, только что вернувшийся и пропахший спизженной травой. - О, Ёйвя, - мне с трудом удалось увернуться от датской ладони, желавшей меня погладить. - Папка дома, всем радоваться! Наверное, единственное, что меня когда-либо раздражало в Микаэле - то, как он, не задумываясь, лез обниматься, гладиться и дарить прочие радости жизни. Со временем, я привык к этому, но странное ощущение всё же осталось. Совершив тактическое отступление к холодильнику, увешанному магнитиками, я чуть не запрыгнул в него, когда "папочка" внезапно меня обнял. Подавив в себе некоторый неопределённый звук, я смущённо отвел взгляд на стену, из-за которой доносились не то крики о пощаде, не то развратные стоны. Люблю свою семью. Растрепав мои светлые волосы, Дан отлип от меня и тоже потянулся к холодильнику. В этот момент я ошалел. Он что, ебанутый? Он что там делает? Через несколько секунд я почувствовал на себе вопросительный взгляд Микке. Кажется, с дуру я решил защищать холодильник. Вот дерьмо. Спойлер: Микке всё же получил своё холодное пиво. Ну и лалдно! Самое интересное, что наверняка ошеломит любого, кто внезапно с помощью английской магии тут появится - количество бутылок в холодильнике. И ладно бы ещё пива! Тино тоже внёс сюда свой неоценимый вклад, превратив половину холодильника в рай для алкоголика. Остальную половину занимала ядерная смесь: кастрюля с противным на вид желе, тухлая шведская селёдка, пульт от телевизора, пустая коробка от амазона и куча моих йогуртов, за которыми я собственно и пришёл. - Ёйвя, не буянь, - не сдерживая торжествующей улыбки на всю рожу лица, отчитывал меня датчанин. За его спиной загадочно промелькнул тролль Кетиля, а затем скрылся под крышкой в одной из сковородок, поблескивая оттуда белым глазом без зрачка. Жуткое зрелище... Увидишь такое ночью, Китайскую стену построишь. ...О боже, что это, дыра в сюжете? Тино всё-таки психанул и ушёл после того, как не смог доказать существование грабителей, чуть не обокравших их вчера. Его главным аргументом стала незапертая дверь - впрочем, она была почти всегда незаперта. Питер тихо сидел в картонной коробке в углу, молясь Ктулху, чтобы его не заметили. Его молитвы были напрасны: взяв прямо в коробке, его утащил Бервальд. Мальчишка попрощался с нами предсмертным хрипом и закатил глаза. Мимо пробежала Ханатомаго и врезалась в стену. - Эх, хороший сегодня вечер будет! - развалившись (на части) на диване с бутылкой пива, сказал Дания, пытаясь пикапнуть завитушку Норвегии. Кетиль уже даже не пытался что-то сделать - происходящее было даже не баяном, а просто классикой. Из соседней комнаты раздался крик на весь дом, и все мысленно посочувствовали... Кому бы там плохо ни было. Ах да, а что делал я? Я сидел на коленях у Дана в обнимку с подушкой, пытаясь спастись при помощи капюшона. - Что, Ёйвя? Кетиль порнуху на ноуте нашёл? - датчанин громко и заливисто рассмеялся, похлопав меня по спине. - Да ладно тебе, не веди себя так по-детски. - Ты. Отнял. У меня. Йогурт. Я всё сказал, - я уткнулся лицом в оранжевую ткань подушки. - Мне нужно было для пирожков. - Да каких к чёрту пирожков? Это не пирожки, это дилдак апокалипсиса! Причем подгоревший! - на глазах появились слёзы, которые я уже не смог сдержать. Шумно всхлипнув и злобно посмотрев на создание непонятной формы на тарелке, претендовавшее быть пирожком, я сполз с колен Микаэля и убежал жаловаться плюшевому пуффину в своей комнате. За моей спиной холодный, как айсберг в океане, Кетиль выебал датчанина зелёной жижей из сковородки. Суббота. На телефоне всё ещё показывало час ночи. Укутавшись с головой в плед и одеяло, я пытался уснуть, отвернувшись к стенке и стараясь игнорировать всякий шум снизу. Периодически меня пугал монстр под моей кроватью, что делало мою миссию "сон" ещё сложнее. Но, к счастью или сожалению, вскоре явился и сам агент 007. На деревянной скрипучей лестнице послышались тяжёлые шаги, а затем датский мат, после чего громко распахнулась дверь в мою комнату, ударившись о шкаф. Моя кровать стояла дальше, ближе к окну, что и подвело Бонда - бухой и пьяный вдрызг, Микке свалился на пол, заливая ковер пивом и своей жирненькой тушкой. Прошло несколько минут, и чья-то рука показалась возле кровати, напоминая опенинг какого-нибудь аниме про зомби. Мыча под нос мелодию из Марио, Микке залез ко мне на кровать и обнял меня, обдав ароматом пива и курева. Так мы лежали ещё минут десять. Кровать тихо скрипнула, тапочки с розочками шлёпнулись о пол, а затем Дан обвил меня ещё и ногами. Не самое удобное положение, скажу я вам. Устроившись как король, Дания начал что-то бормотать мне в ухо, иногда шутя и смеясь над своими шутками. Рассказывал, как на днях встретил прелестную норвежку, которая позже его отшила, рассказывал, как фанился с Холлом, приспособив русскую шапку-ушанку и плюшевого медведя, рассказывал, как снова наебал Бервальда, спрятав его очки в финский тапок после пьянки. Если датчанин бухой, то это значит, что его не заткнуть, но я даже не был против. Съехав немного вбок, Дан начал опалять дыханием мою шею, отчего я поморщился и попытался спрятаться под одеялом, но Микке стащил его с меня и через момент укутал нас обоих. - Папочка любит тебя, мелкий, - Микаэль поцеловал меня в лоб, вызвав когнитивный диссонанс и аннигиляцию всех моих мыслей, а затем с чувством выполненного долга мирно засопел на моем плече, щекоча волосами мой нос. Я почувствовал, как горят щеки. "Папочке" же всё было не почем - он вообще Бервальда как-то в щечку поцеловал, чтобы позлить. И ведь позлил же, швед тут же ретировался с чувством ущемлённой гордости и кирпичом на лице. Вот бы мне тоже кирпич. Утром я тихо выбрался из объятий Микке и тут же вышел из комнаты, прикрыв дверь. Этажом ниже стоял полнейший хаос - мебель в туалетке, конфетти и бутылках, в ванной в обнимку с ружьем спал финн без штанов. В спальне уже возился в поиске очков Швеция, не желая выпускать из объятий Силенда. Норвегия на кухне распивал кофе в одиночестве, не заметив меня. Я начал со вздохом убираться. Спойлер: позже пришёл Дания, пообещал помочь, не помог. Через чёрный вход убежал с Ханатомаго Питер. Воскресенье. - Эй, Ёй... - Ёйвя! Смысл сказанного мне буквально в лицо дошёл не сразу. - Ёйвя, ты что, спишь там что ли? Кетиль смерил Данию взглядом, так и говорящим "что за нахуй тут происходит?". Телевизор плевался какими-то танцевальными мелодиями. Дания теребил меня за плечи. - Да не сплю я... - тихо сказал я. Вокруг стояло какое-то оживление, но это я заметил только сейчас, более получаса назад погрузившись в свой PSP. Оказалось, что тут же сидел и Швеция с унылым выражением лица и протирал свои хипстерские очки. - Давай, Ёйвя! Сейчас зажжём, - он с трудом выудил меня из кресла и поставил перед экраном, заставив мой головной компьютер загрузиться и осознать ситуацию. Это была какая-то игра для аутистов со стрелочками, показывавшими, куда и как надо было танцевать. - Не... Нет-нет-нет, - тут же сделал я шаг назад, сдержав свой комментарий по поводу адекватности датчанина. - Да-да-да! - Микке притянул меня рукой за талию, а другой сжал мою ладонь. - Хоп-хэй-лалалэй! - Ты ещё его трахни, - хмыкнул с задних рядом "кинотеатра" Оксеншерна, задумавший, небось, там всё потом на ютуб слить. - Иди к папочке, шалунишка! - Дания в голос рассмеялся, отпустив меня и закинув голову. - Ахахах, боже, где там финн, а, Бервальд? Страдает в ванной? Швед снова надел свой лицевой кирпич. Признаться честно, Дании всегда удавалось как-то меня смущать. Как бы я не старался, лицо всегда в итоге краснело, как помидор, а датчанин смеялся надо мной, празднуя победу. Вечером я вспомнил, как раньше в детстве спал, прижавшись к Микаэлю. Хотя и он иногда что-то протестующе говорил, но я - маленький милый засранец по его словам - всегда оставался под бочком, корча рожицы монстрам, которые не осмеливались подходить ближе к кровати. А потом я просыпался в обнимку с ним с утра, и никто ничего не говорил. Какая-то зависть к маленькому себе кольнула аж, что за бред я вообще вспомнил. Взрослые люди уже, что за глупость. А под бочок к папочке всё же хочется. Внезапно я осознал, что всё ещё сижу в гостиной, а на меня пялится пара голубых любопытных глаз. - В чём дело, Ёйвя...? - в следующий же миг я срываюсь с места и уношусь в свою комнату с пылающими щеками. Вслед мне раздается оклик датчанина, но я его уже не слышу, захлопывая за собой дверь своей комнаты. Я бросаюсь на кровать и зарываюсь под одеяло, которое ещё пахнет пивом и марихуаной из-за датчанина. Впрочем, своей дури и без этого допинга мне уже хватает. Я принимаюсь тихо дрочить, закусив край подушки. - Иди к папочке, шалунишка.