Двоих слишком мало

Фигуру, прислонившуюся спиной к башне, было видно издалека, но, похоже, никто из богов противников ее не видел слишком давно, оттого и вид у нее был настолько скучающий. Едва касаясь земли, Афродита подлетела к, казалось бы, спящей Беллоне. Одна нога согнута в колене, другая протянута, а рука безвольно сжимает меч, не давая ему упасть, так и просится на картину. Однако, стоило богине любви приблизиться, как Беллона подняла голову, зевая и потягиваясь, сохраняя недовольную мину. - Давно пора. Мне казалось, я уже начинаю понимать, почему этот толстяк с цветком на животе постоянно дрыхнет. Сложно стоять на ногах, когда перед тобой никого нет, только эти снуют,- голос у нее отнюдь не был уставшим, скорее недовольным. - Вот как?- Афродита непонимающе переглянулась с шагающим за ее спиной центурионом, который широко улыбнулся, едва завидел внимание богини на себе.- А как насчет помочь со взятием срединной башни? - Этой маленькой занозе?- показывая рукой рост Сциллы, переспросила Беллона.- Ты сама-то горишь желанием навещать ее? Потом тебя же обвинит, если что-нибудь не получится. - Ну, знаешь,- задумчиво произнесла Афродита, понимая, что в словах богини войны есть смысл.- Все же я решила прийти к тебе. - Да, замечательно,- положив свой огромный меч на плечо, проговорила Беллона.- Тогда пойдем? Я настолько нагляделась на эту штуковину, что сама спущу этого сфинкса на землю, если это будет весело. Многие боги во множестве пантеонов воплощали собой войну. Кто-то ее последствия, а кто-то ее жатву, становясь вечным спутником этих далеко не всегда дружелюбных богов. Разве что Афина была своеобразным исключением из правил, предпочитая всему честность и справедливость, но и за ее спиной была видна коса Танатоса и посох Гадеса. И все же нечто особенное было в этой женщине, а точнее – кого-то она живо напоминала Афродите, но только кого – было сложно понять. Пройдя полпути, Беллона взяла свою спутницу за руку, решив, что стоит наконец скрыться от посторонних глаз. - А как же башня?- не понимала Афродита. - Справятся и без нас,- парировала Беллона.- У меня есть такое невероятное предчувствие, что мы скоро будем нужны в самом центре, но… Остановилась она резко, примерно так же, как и говорила, или что-либо делала вообще. Они стояли рядом с пустым лагерем, где обычно сидели циклопы, приятно пахли цветы, и тихо журчала вода в ручейке. В этот момент, когда абсолютно никто их не видел, Беллона отложила свой меч к стенке и приобняла свою спутницу. - Но знаешь, мне сейчас нужен совершенно не бой в центре вместе с этой маленькой дрянью,- тихо сказала она, впервые попытавшись быть нежнее обычного.- Красота и любовь есть во всем, даже в войне, но когда даже воевать не с кем, то что остается тогда? Афродита, за свою божественную жизнь повидавшая невероятное количество романов и знающая, что обычно движет смертными и какими бывают их чувства, лишь в одном боге видела похожие нотки, но даже ему просто была нужна разрядка. Вестники войны вообще редко когда бывают способны любить, но вот пылающей страсти, горящей, точно серное пламя, им на самом деле обычно не занимать. Беллона тем временем приобняла Афродиту, зарываясь носом в ее волосы и прижимаясь к груди, поглаживая спину. - Что бывает, когда в твоей груди горит пламя, жаркое, точно сердце вулкана, но нет того, на кого его можно обрушить? Нет тех, кто готов показать свое, кто готов подпитывать этот огонь, будто самую раскаленную кузню, что остается тогда?- слово за словом, она говорила, изливая душу с той же страстью, с которой бросалась в бой.- Ты – сама красота, Афродита, ты – тот же самый огонь, пылающий в груди как смертных, так и богов, безжалостно сжигающий изнутри. Скажи мне, что остается тогда? Воительница отступила, глядя ей в лицо, и, что удивительно, стараясь не поранить ее шипастым наколенником. - Тогда остается любовь, разве нет?- отвечала богиня любви на вопрос.- Но она есть всегда, ради любви ведутся войны, ради любви люди убивают и гибнут, любви к богатству, славе, друг к другу, ко многому, но даже когда войны нет, есть любовь. Разве что некоторые замечают ее слишком поздно, чтобы понять всю ценность этого дара. - А кто-то ее даже боится,- кивала Беллона.- Как много живущих пали, подобно сраженным насмерть в бою от несчастной любви? - Такова судьба, таковы смертные, порой неверно истолковывающие этот дар. Быстрым движением воительница приблизилась к своей спутнице, чуть ли не касаясь губ. - Но мы не смертные, Афродита, мы иные и сейчас в моей груди горит пламя, преданное не войне, но чувству высшему, чем упоение кровью, болью и жестокостью. Не давая вставить слова, Беллона поцеловала ее, при этом крепко обнимая. Тонкие одежды Афродиты развевались на легком ветерке рядом с изодранным плащом Беллоны, посох был опущен, а клинок стоял у стенки, сейчас совершенно не нужный. Поцелуй был жарким, крепким и страстным, как и его дарительница, а ее руки, грубоватые и сильные, гладили нежную кожу богини, не пытаясь снять с нее одежду. Наконец, Беллона отпустила ее, возвращаясь к своему клинку. - И этот огонь в моей груди, в моей душе, он никогда не гаснет,- она медленно подходила к Афродите, опустив голову, будто высматривая свое отражение в глади меча.- когда я сплю, когда я скучаю, когда я сражаюсь, абсолютно никогда, но ты способна понять, каков он, выдержать то, чего не смогут ни эти мудрецы с цветами на животах, ни рожденные песком звери, никто бы не выдержал его, как бы ни старался. Но там, где пали дворцы, где обратились в пыль города, выстоял тонкий цветок, выстояла ты, Афродита. Покачав головой, Беллона прошла к небольшому леску, на вид словно погрустнев. - Пойдем, сама красота, как ты говорила, в центре сейчас что-то будет, да и мне интересно, не голос ли деда я услышала только что. - Деда?- не поняла Афродита. – О чем ты? Мне казалось, что это северяне пришли сюда целой семьей, чего стоит один только хитрец Локи, хотя он тот еще затейник. - Скоро ты поймешь, милая,- кивнула Беллона.- Скоро поймешь. Она шла впереди, закованная в броню воительница. Удивительно, как ей одновременно удавалось обращаться с Афродитой и как с богиней, олицетворением любви и красоты и как с тем же нежным цветком, который так легко можно помять, порвать и раздавить. Не считая, правда, того, что этот же цветок порой мог сделать невероятно больно в отместку. Едва они подошли к центральной дороге, как им открылась картина жаркого в прямом смысле боя, Сцилла на самом деле была не одна - Ну же, следуй за мной! – в исступлении кричал Арес, ударяя зазубренным лезвием клинка о свой не гаснущий щит.- И только попытайтесь убежать, трусы! От гнева войны еще никто не укрывался! Водяные волны, которые выпустил Хе Бо в его щит, были бесполезны примерно так же, как и плеть Бастет, уже изрядно потрепанная. Вдовесок оба бога были опутаны странной колючей цепью, которую выпустил в них Арес, Бастет за ногу, Хе Бо же за его водянистый торс. Переглядываясь, они думали отступать от взбешенного бога, не перестававшего орать, но в нужный момент за его спиной будто из-под земли выросла оскаленная собачья голова на толстой змеиной шее, а вслед за ней вылезла и сама хозяйка – Сцилла. - Время играть!- со смехом вскричала она, после чего земля под девочкой затряслась, а сама она изрядно выросла, показывая свой истинный облик. Маленькая смеющаяся девочка со злой улыбкой наверху, но жуткие головы голодных псов внизу – Сцилла даже не скрывала своей отвратительной природы, ибо каждый бог греческого пантеона что-то, да «подарил» этой маленькой дряни от себя. И вид этого детища кого-то восхищал, как Ареса сейчас, а кого-то и несколько опечалил, как Афродиту, не желающую даже думать о том, что она могла породить подобное детище. Вид ее любовника же, целиком и полностью поглощенного боем и даже не заметившего ее приближения, совершенно не удивил богиню. Арес всегда был яростным мужчиной, предпочитающим скорее вкус крови, крики погибающих людей и царящий кошмар на поле боя, чем нежные ласки, убивать просто из удовольствия было ему по нраву. - А вот и он,- услышала Афродита тихий голос Беллоны как раз в тот момент, когда Арес высоко подпрыгнул, сжимая в кулаке цепи.- Мой омерзительный дед. Ни даже длинный прыжок, который совершила богиня кошек, ни водяной облик не спасли богов-противников от того, что им приготовила эта жуткая парочка. Притянутые насильно к Аресу, они подставились под удар голов Сциллы, на что первый и рассчитывал. Движение одной из них – и бог Желтой Реки превратился в гору брызг, оставив на память лишь порванный свиток, растаявший в воздухе, не успев коснуться земли, движение второй – и грудь женщины-кошки пробита насквозь, а сама она отлетает далеко к союзной вышке без признаков жизни. Оба божества в очередной раз были «убиты» в этом бесконечном бою. Однако, Сцилла явно не горела желанием прекращать свое веселье. Третья голова зарычала, выжидательно глядя на свою хозяйку, а сам Арес понял, что за злобный огонек играл в глазах девочки. - Ты не посмеешь, Сцилла!- рявкнул он, ударяя клинком о щит. В ответ девочка лишь рассмеялась, но не так, как обычно, когда она стояла на земле, а иным, безумным смехом. - Серьезно?- с издевкой спросила она, ядовито улыбаясь.- Не посмею? Я, воплощение всего самого мерзкого и отвратительного, что бушует в ваших сердцах, боги Олимпа, и не посмею? Попробуй мне запретить! И третья голова вцепилась в шею Ареса, поднимая его в воздух и выкидывая где-то в джунглях. Тогда как четвертая, принюхавшись, заметила наблюдающих. - Ох, как это мило, вы пришли, чтобы присоединиться к нашей игре, не так ли?- потирая ручки, произнесла Сцилла, приближаясь к ним.- Не откажу вам в вашей просьбе! Афродита, понимая, что девчонка в очередной раз стала неуправляемой в своей жестокости, попыталась оттянуть Беллону подальше в лес от этих отвратительных голов, но резкий толчок руки богини войны не дал ей приблизиться близко, оттолкнув обратно к деревьям. Четвертая голова бросилась в сторону Беллоны, рыча и брызжа слюной, которая с шипением впитывалась в землю. Удар был такой силы, что скрыл в облаке пыли всех троих. Помимо того, чтобы просто ударить, Сцилла еще и околдовала землю, на которой они стояли, заставив ту выпустить заложенную в нее разрушительную энергию такого же ярко-зеленого ядовитого цвета, какими были и намерения этого обманчиво маленького монстра. Стоило пыли рассеяться, как Афродита смогла увидеть, что Беллона приняла абсолютно весь удар на себя, а ее клинок обратился в щит. Ей удалось выдержать удар этой маленькой бестии, пусть теперь щит был помят, рука вывихнута, а из носа шла кровь. Волосы, как всегда, были взлохмачены, но она улыбалась, явно посмеиваясь над спустившимся на землю монстром. - Это нечестно!- ударила по тому, что должно было быть коленями, Сцилла,- вы вдвоем против меня одной, ненавижу! И вновь маленькая рыжая бестия скрылась под землей, точно ее и не было, оставив после себя лишь маленькую ямку и следы крови павших богов. - Тебя не задело?- спросила Беллона, вновь возвращая мечу исходную форму.- Эта маленькая гадина совершенно неуправляема, одно радует, что она и наших соперников абсолютно не щадит. - Нет, совсем,- Афродита была удивлена. Многие боги попадались ей, многих она знала, многих же видела впервые. Арес был ее любовником долгие годы, самым жарким и пылким из всех, далеко не одного ребенка принес их союз, но Беллона, звавшая его своим дедом, была иной. Ее клинок не имел зазубрин, ее щит был лаконичен и крепок, более походящий на тот, что носила Афина, а оружие становилось таким, какое было нужно для случая, будь то защита, нападение или упреждающий удар. Одновременно и жесткая и резкая и в то же время более цивилизованная, нежели безумный Арес, но одно в них было одинаковым. Тот самый огонь в груди, страсть в каждом их действии, но если Арес был страстен лишь во время боя и в постели, то Беллона, казалось, была страстной во всем без исключения. Прошла целая эпоха в мире смертных прежде, чем появилась она. Иные люди, иные пантеоны, но практически та же самая земля и настолько они были различны. - Война никогда не меняется, но вести ее можно по-разному, когда с честью и мудростью, когда собирая кровавую дань с полей брани,- тихо проговорила Беллона тем же голосом, который был у нее парой минут ранее.- но как по мне, то любовь – это та же самая война, только выигрывают ее наши сердца. Мягкое прикосновение руки Афродиты к ее щеке и воркующие голуби над головой говорили сами за себя. Прекраснейшая из прекрасных прильнула к своей защитнице, узнавая в ней те же страстные черты, какие когда-то давно видела в Аресе, в то же время чувствуя в ней нечто большее, особенно тогда, когда она вновь отставила меч в сторону и погладила ее руку, чуть покалывая шипами на броне. - Осторожнее,- предупредила она.- Я не хочу ранить тебя. - Разве война бывает без потерь и ран? - Да, жар сердца моего, бывает, ты видишь ее сейчас перед собой. Совершенно забыв, что они были посреди боя, Беллона взяла ее на руки, и оглянувшись напоследок, чуть прихрамывая, ушла в тот лес, из которого они вышли, к тому самому фонтанчику, где состоялся их первый разговор. - А как же башня?- опомнилась Афродита, забывшаяся в этих романтических мыслях. - Нас двоих слишком мало для нее, но достаточно друг для друга,- улыбнулась Беллона.