Экзорцист: Дубль два

Широко раскинув руки, в чёрном капюшоне, натянутом на глаза, на краю крыши стоял парень. Готов поспорить, он даже дыхание затаил. Я вообще-то немного побаиваюсь высоты. Квартира на последнем этаже не в счёт. А этот явно ловит адреналин от ощущений. Даже глаза закрыл. Смутно знакомый какой-то… — Красиво? — нарушил практически сцену из «Титаника». Парень опасно покачнулся и отступил назад на шаг от края. — Хочешь убедить меня не делать этого? — раздался глухой вопрос, и я даю руку на отсечение, что когда-то его уже слышал. — Чего именно? — откинувшись на пакет со старыми обоями, сделал прохладный глоток. — Ну… — он растерялся. — Чтобы я не прыгал? — и он у меня ещё спрашивает. — А ты собрался прыгать? — недоверчиво переспросил. — Ну… Да. — Как-то неуверенно, — покачал головой. — Так ты прыгаешь или нет? — А ты меня спасаешь или нет? — полуобернулся, но из-за капюшона ему было меня не видно. — А надо? И тишина. — Ну, нет так нет, — у меня и своих проблем навалом. Я смачно потянулся, хрустнув позвонками, и поднялся с мешков. — Уходишь? — раздался потерянный голос в спину. — Угу, подышал свежим воздухом и хватит. — И всё? Я так и замер, зависнув над люком. — А что ещё? — Ну, и ничего не скажешь? — Например? — Ну, что жизнь прекрасна, и надо бороться, чтобы вновь увидеть рассвет… — тихо и неуверенно предположил паренёк. — Да ты философ, ёлки-палки, — не смог удержать рвущийся смех. — Жизнь — дерьмо. Это я тебе, как узкий специалист говорю. Бороться? С кем? С чем? Зачем? Кому это надо? Рассвет? Да я тебя умоляю, одно и то же каждый день. И поверь мне, когда твоё тело будет разлагаться в земле, рассвет останется неизменным. Парень присел на корточки, слегка наклонившись вперёд. — Это как-то не очень помогло, — он обнял собственные колени. — А я не собирался помогать. У меня пиво закончилось. И это настоящая проблема. Всё остальное — фигня, — отмахнулся. — Пока, - и, не оборачиваясь, шагнул в люк. В мире слишком много шизиков. Никаких нервов не хватит всех спасать. Родители погибли? В петлю. Девушка бросила? В петлю. С работы/универа выгнали? В петлю. Петля — вообще универсальный выход для слабаков. Для того, чтобы подняться утром с кровати, нужна железная сила воли. Ну, или отсутствие мозгов. В моем случае, это второй вариант. А вот шагнуть с крыши и почувствовать себя птицей-дебилом на пару секунд, а потом размазаться в лепёшку из крови и кишек, оставив где-то в воздухе свои проблемы, — это просто. Шаг — и нет проблем. И человека нет. Ну, а мозгов там похоже и не было отродясь. В психологи я не нанимался, лезть в чужую судьбу тоже не имею привычки. Ну, хочется человеку постоять на крыше. А мне что, жалко? Нет, крыша общественная. Хочется спрыгнуть? Ну, что ж, это его желание. А вот дворника жалко. Я повернул ключ и услышал: — Я тоже пива хочу. — Поздравляю, — не оборачиваясь, толкнул дверь. — У тебя есть? Обречённо вздохнув, обернулся. Передо мной стоял тот самый парень с крыши и таращился своими огромными глазами. — Ты?! — он ошарашенно оттопырил нижнюю губу. — Я. Ещё вопросы есть? — Это ты! Ты меня… — он замер, не в силах выдавить из себя продолжение. — Я не по мальчикам, — покачал головой. — Поэтому, прости, я не мог тебя… — Да при чём тут это?! — воскликнул он. — Ты меня ножом пырнул, псих! — и задрал толстовку, демонстрируя телесный пластырь на бледной коже живота. Я, пригнувшись, пригляделся. — Узнаю свой почерк, — хихикнул. — Тебя надо в полицию сдать! — парень опустил кофту и сам себя обнял. — А где это было? — кивнул на его живот. — А ты не помнишь? — казалось, его глаза сейчас выпадут из орбит. — Разве ж вас всех упомнишь? — попытался мило улыбнуться, но, судя по тому, как он отступил, получилось не очень. — В-всех… — повторил он. — Пожалуй, я передумал насчёт пива, — торопливо сказал он. — Я надеялся, что ты так скажешь, — довольно кивнул. – Ну, всего хорошего! — и скрылся в квартире. Мне позвонило шесть человек, и вечер прошёл в тягостных раздумьях, в какой же клуб бросить свои бренные кости, или, вернее, какое злачное место мне почтить своим царским присутствием. Выбор предстоял нелёгкий. Самый весомый довод высказал Кай: — Если тебя не будет перед моими глазами, я найду и отхожу ремнём при всех так, что ты неделю сесть не сможешь и месяц — выйти на улицу. В этом я ни грамма не сомневался. Плавали — знаем. — И – нет, Минсока не будет, и сдерживать меня некому, — сказал добрый дядюшка пред тем, как положить трубку. Я успел принять душ, вылить на себя пол флакона духов, перемерять весь свой гардероб и остановиться на кожаных штанах и белой рубашке, когда телефон снова зазвонил. Поднимать не хотелось. Очень не хотелось. С минуту я пялился на экран, но упрямее её был только я, да и то мне до неё расти ещё и расти. — Дитё на проводе, — недовольно проворчал в трубку. — Дитё не хочет навестить свою семью? — Дженнифер всегда была предельно прямая. Говорить правду в лоб меня научила именно она. — Тебе честно ответить? — Нет, потому что это был завуалированный приказ, — ехидно ответила она. — Отвертеться я никак не смогу? — с надеждой поинтересовался. — Ты же знаешь, есть только один вариант, когда ты можешь меня не послушаться. — Знаю-знаю. Только смерть извиняет меня, а, учитывая, что я всё ещё перевожу кислород, должен явиться по первому слову, — скривился. — Ты у меня такой сообразительный, — я прям слышал, как она еле сдерживала смех. — А повод-то какой? — Десять лет, — и голос её теперь гораздо серьёзнее. — И Кай придёт? — Куда он денется? — А кто ещё? — Алекс будет через полчаса. — М-м-м… — И ещё один человек приехал. Он хочет с тобой поговорить. — Мне это заранее не нравится. — Я знаю, — ответила Дженнифер, — но вы оба важны для меня, поэтому ты снимешь эти блядские кожаные штаны, нацепишь джинсы с минимумом дырок и приедешь. — Откуда ты… Как?! Как ты это делаешь? — у меня аж воздух в лёгких от удивления застрял. — Ты — моё дитя. Конечно, я знаю, в чём ты виляешь задом в дешёвых клубах, — фыркнула она. — Ну, не скажи, клуб Кая не из дешёвых, — попытался возразить, но прозвучало жалко. — Ты меня услышал? — переспросила Дженнифер. — Это тот, о ком я думаю? — Скорее всего, — она не стала отрицать. — Он не сможет мне помочь. — Попробовать стоит. — Предлагаешь и мне лечь на алтарь и выпустить кровь? Она мне и самому ещё нужна! — Франческо больше этим не занимается, — процедила Дженнифер. — Я так и знал, что это тот самый пердун, — пробормотал. — Я всё слышу. — А я нарочно. Он — старый чокнутый маразматик! — начал заводиться, прикидывая, сколько мне надо вылакать, чтобы выдержать семейный ужин. — Я жду тебя через полчаса. И не испытывай моё терпение, Бэкхён, — и трубка ответила частыми гудками. — Твою ж…