"Смерть и Дева"

В жизни так много всего, связанного со смертью, рассеянно думала Айонви. Выйти замуж – надеть белое погребальное платье и умереть для семьи. Лечь спать, чтобы наутро проснуться – умереть для мира на семь-восемь часов. Повзрослеть – значит убить себя молодого. Розы – символ смерти. Крест – символ смерти. Котёл. Подвязка на волосы. Закрытые глаза. Белая кожа. Есть ли в этом мире что-нибудь, что бы символизировало жизнь, помимо ласкового солнечного света? Она держит на руках раненого ядовитым клинком Рогатого Короля Тарана и плачет – она не может сейчас не плакать, надеется, что, как в сказках, слёзы её его исцелят. Если бы Рогатый Король умел ухмыляться своим страшным зубастым черепом, он бы делал именно это. — Поцелуй меня, дева, и он будет жив. Айонви мотает головой: чёрное-чёрное-чёрное. Всё в этом мире, куда они попали, страшное, чёрное, склизкое, мертвое. Умела бы визжать – закричала во весь голос при виде этой нечисти, но – язык словно свело, костью стал от ужаса. Таран хрипит и мотает головой: не надо, говорит он так. Оставь меня. Мир обречён. Спасись сама. Не отдавай свою жизнь за мою, всё равно я буду нечистью, мертвым – знаю я эту магию Рогатого Короля… Айонви не знает, что делать. — Дева, — грохочущий голос Короля кажется теперь мягче, куда мягче, чем когда он сражался с Тараном, — разве ты не хочешь, чтобы он жил? Жил? - думает Айонви. Да разве это будет жизнь? Она вздрагивает, когда ледяные пальцы касаются её шеи: здесь не то жарко, не то холодно, смерть-смерть-смерть. Как поступить, что делать? — Да, хочу, — говорит она, и слёзы её падают на раны Тарана: должно получиться, должно. Ведь не просто так говорят, что любовь – это спасение…