Сохранить себя

Я не мастак в написании флаффа и романтики, поэтому не знаю, как вышло и над чем стоит работать... Жду отзывов! *** - Пока, Эйприл! - Пока, ребята! - Эйприл весело махала рукой, глядя, как один за другим темно-коричневые панцири и зеленые головы исчезают в провале канализационного люка. - Завтра в то же время? - только было скрывшаяся оранжевая повязка высунулась на поверхность снова. Девушка прыснула от смеха. Сложно было удержаться и не засмеяться, глядя на перемазанную едой хитрую зеленую мордаху, торчащую из люка. Наклонившись, журналистка аккуратно вытерла пятнышко соуса с лица Микеланджело. - Если на меня не свалится репортаж века, - хихикнула Эйприл, глядя, как зеленая кожа на щеках черепашки темнеет - явный признак смущенного румянца. Стоявший рядом с люком Рафаэль, устав топать ногой в нетерпении, наклонился и толкнул ладонями голову брата. Из-под земли послышался возмущенный вопль. - Какого панциря, Ра-а-аф! Журналистка снова прыснула от смеха, напоследок пожала руку Рафаэлю и зашагала прочь. В свете вечерних оранжевых фонарей переулок казался особенно теплым и уютным. Да и ночь выдалась приятная - даже не пришлось набрасывать куртку поверх вечного желтого комбинезона. Прикрыв глаза и подставив лицо необычайно теплому ночному ветерку, Эйприл улыбнулась. У нее никогда не было младшего брата. А теперь - целых четыре. Могучие мутанты, которых полгорода считает невероятно опасными - и которые, чего уж говорить, действительно опасны, но для преступников, а не для обычных людей, - на самом деле все-таки остаются подростками. Детьми. Замурзанная в пицце мордашка Микеладжело снова встала перед глазами журналистки, и та опять хихикнула. Ну точно младший братишка. "Но я-то уже не ребенок", - с неожиданной грустью подумала Эйприл. С черепашками - как и с любыми детьми - невероятно весело. Она водит их в парки развлечений, покупает подарки, кормит пиццей, выбрасывая столько денег, сколько не каждый родитель потратит на развлечения собственных детей. Ребята радуются. А потом... потом Эйприл остается одна. У них своя жизнь, у нее своя. Жизнь черепашек - тренировки, борьба со злом, у Донателло - еще и наука... А что же она сама? Эйприл остановилась, опустив голову; ветер лениво шевелил рыжие пряди на макушке, длинная тень среди оранжевых бликов на тротуаре казалась бесконечной. Поиски сенсации, поиски лучшего репортажа... о тех же черепашках. Журналистская карьера застыла на месте, когда Эйприл стала самым известным репортером Шестого Канала. Неужели это - все, чего возможно добиться? Конец? Эйприл непроизвольно прикусила губу, приподняла руку, глядя на отсвет оранжевого сияния на ладони. Или же ей не хватает чего-то еще? Усилием воли девушка заставила себя сделать шаг, еще один. Нужно скорее добраться до квартиры, гулять по безлюдным районам в одиночку небезопасно, как бы ярко ни светили фонари. Эйприл вздрогнула, ускоряя шаг. Вот в чем дело. В одиночку. Черепашки уходят с радостным смехом, а она остается одна. Идет домой одна, ужинает одна, ложится одна и встает одна. Все, чем можно занять свое время - это погружение с головой в работу или беготня за черепашками. А если это не оставляет долгой радости... значит, это не настоящее, не то, что нужно. Невольно Эйприл обхватила плечи ладонями и зябко потерла, хотя на улице по-прежнему веяло теплом. Нет, не стоит и думать. Неудач уже было более чем достаточно. Журналистка всегда удивлялась стойкости своей подруги Ирмы - как легко та переживает расставания! Впрочем, учитывая, что большинство романов Ирмы длились всего пару часов, это не так уж странно. Эйприл хотелось чего-то большего, а большее сложно получить, не обжегшись. Эйприл уже достаточно обжигалась. Из темноты выпорхнул мотылек, метнулся в лицо, заставив девушку отшатнуться от неожиданности. Открыв глаза снова, Эйприл увидела, что насекомое кружит среди оранжевых лучей, не желая покидать источник света и в то же время боясь подлететь ближе. Журналистка затаила дыхание и протянула руку. Белая ладонь, казавшаяся в вечернем свете оранжевой, привлекла мотылька; не дожидаясь, пока тонкие крылышки унесут непрошеного гостя прочь, Эйприл накрыла его второй рукой и поднесла к лицу. Повинуясь внезапному порыву, девушка чуть развела пальцы и прошептала, обдавая замершее насекомое дыханием: - Пусть мне на голову свалится чудо... Помедлив и прислушавшись к биению крыльев мотылька в ладонях, Эйприл развела руки, выпуская своего минутного пленника на свободу. Насекомое унеслось вверх, ближе к фонарю, навстречу собственной гибели... Девушка вздохнула. Глупо. Очень глупо. Но за несбывшиеся желания не нужно отвечать, и в этом их прелесть. *** Ключи звякнули в замке, с непривычки ударив лязгом по ушам; поморщившись, Эйприл переступила порог и пошарила рукой по стене, нащупывая выключатель. В воздухе съемной квартиры не было и следа вечерней свежести, и девушка на мгновение пожалела, что не погуляла дольше; однако перед внутренним взором тут же всплыло строгое лицо Леонардо. "Эйприл, не задерживайся на улице, уже очень поздно". Розовые губы дрогнули в улыбке. Если Лео и младший брат для нее, то определенно самый старший из четырех. Стянув ботинки и небрежно бросив сумку на диван, Эйприл отправилась в ванную и с удовольствием подставила руки под горячую воду. Нет, теплая ночь не давала замерзнуть; согреться требовало что-то другое. Что-то, в чем девушка боялась признаться даже себе самой. Задуматься, что это за чувство, Эйприл не успела. Из комнаты раздался треск, в проеме двери ванной что-то сверкнуло, отразившись в зеркале и заставив Эйприл зажмуриться. Наспех вслепую закрутив кран и обтерев руки о комбинезон, девушка бросилась в коридор, щурясь и прикрывая глаза от света. И замерла. Прямо над диваном висел огромный сияющий круг. Изначально белый, круг темнел, приобретал голубой оттенок, по поверхности шла рябь. Оконная рама хлопала, со стола слетели бумаги, понеслись в коридор, под ноги Эйприл; та не шевелилась. Круг выглядел знакомо и ничего хорошего не предвещал. Межпространственных порталов за последние три года Эйприл видела предостаточно. В следующий миг, подтверждая все опасения девушки, из портала выпрыгнула огромная темная фигура; длинный пурпурный плащ и сверкающие доспехи не заставили гадать, кто это может быть. С громким визгом Эйприл отпрыгнула и вжалась в дальнюю стену коридора; светящийся круг резко сузился и через пару мгновений пропал совсем. Округлившиеся зеленые глаза журналистки неподвижно смотрели на незваного гостя. А тот, вопреки всем ожиданиям Эйприл, не только не атаковал, а даже не поднялся на ноги. Просто свалился из портала на пол и упал ничком, уткнувшись маской в пол и не шевелясь. Ловушка? Сглотнув, Эйприл позволила себе отделиться от стены и сделать неуверенный шаг в сторону комнаты. Шредер - у девушки не было сомнений, что это именно он, - по-прежнему не двигался. До журналистки донесся неразборчивый стон. "Эйприл, не подходи к нему! Запри его и звони нам!" - представился девушке строгий голос черепашьего лидера. Помотав головой, Эйприл сделала еще шаг. Теперь она могла видеть, как часто и неровно вздымаются широкие плечи Шредера. "А вдруг ему действительно нужна помощь? - подумала Эйприл, отчаянно кусая губу. - Господи! А если он бросится на меня и утащит?" Девушка нащупала в кармане черепаший передатчик. Так, на всякий случай... Шредер никогда не отбирал его нарочно, позволяя черепашкам прийти в очередную ловушку, а значит, главное не потерять передатчик самой. Еще шаг, еще. Эйприл приблизилась достаточно, чтобы разглядеть голову и руки Шредера; левая неловко поджата под туловище, впиваясь шипами брони в живот, правая вытянута над головой, словно самурай пытался смягчить падение. Еще шаг. Девушка замерла. Пальцы правой руки Шредера, вцепившись в пол, дрожали в очевидном бессильном напряжении. Потом резко обмякли. Часы на стене тикали издевательски медленно; Эйприл досчитала до десяти. Вечный противник черепашек не вскакивал и не нападал. Частое хриплое дыхание Шредера било по ушам. Эйприл прикусила губу почти до крови, мысленно чертыхнулась и осторожно присела рядом с непрошеным гостем. - Шредер? - позвала она. Тишина. Даже не пошевелился, не вздрогнул. Эйприл с опаской дотронулась до незащищенного участка руки между наплечником и наручем. - Ты слышишь меня? Тишина. Прижав ладонь чуть плотнее, девушка ощутила едва заметную дрожь. - Шре... Осторожно проскользнув под железными шипами, Эйприл сжала пальцы Шредера - и замерла. Она хорошо знала эти руки. Жесткие, сильные, они бесцеремонно хватали журналистку, тащили, связывали, жестко сжимали подбородок, заставляя смотреть в глаза... и всегда были одинаковыми на ощупь. Шершавыми и горячими. Пальцы, которые Эйприл сжимала сейчас, были чуть влажными и холодными, как лед. Зеленые глаза округлились, тонкие брови изогнулись в жалобную арку. Стараясь не задеть шипы, девушка разжала пальцы и убрала руку. Осторожно дотронулась до блестящего купола шлема. - Шредер? Бесполезно. Эйприл потрясла головой. Если это и ловушка, то очень хитро продуманная... Настолько хитро, что в голову не приходил ни один вариант разрешения событий. Плюнув на все предостережения, девушка подобралась к Шредеру с другой стороны и осторожно потянула бесчувственного воина за руку, пытаясь перевернуть на спину. То ли из-за доспехов, то ли сам по себе японец оказался куда тяжелее, чем Эйприл ожидала; пришлось одной рукой схватиться за подвернувшуюся батарею, а второй тянуть. С глухим стуком массивное тело повалилось на спину, голова чуть заметно мотнулась; Эйприл отпрыгнула, закрыв руками лицо. Прислушавшись к тишине и осознав, что ничего не происходит, журналистка осмелилась приоткрыть один глаз - и застыла. Смуглое лицо японца заметно побледнело и теперь отдавало не загаром, а нездоровой желтизной. На виске между краями маски и шлема запеклась кровь, потеки крови блестели на тунике - по бокам, на груди, под ключицами, и в верхней части живота, где кожу разодрали собственные шипы Шредера. Широкая грудь самурая вздрагивала в такт частому поверхностному дыханию. Эйприл опустила руки. Черепашки определенно не могли этого сделать. Яростно кусая губы, девушка снова опустилась на колени рядом с раненым. Если он такой холодный, значит, потерял много крови. Значит, может умереть... Эйприл опустила взгляд на руку Шредера, теперь лежащую приоткрытой ладонью кверху - такая беззащитная и доверчивая поза. Каким бы самурай ни был врагом, нельзя, чтобы он просто умер. Она не сможет сидеть, ждать и смотреть... Эйприл зажмурилась. Не сможет. Тонкие пальцы, согретые горячей водой, легли на бессильную холодную руку Шредера, неосознанно пытаясь передать тепло. Что же делать? Звонить 911? Эйприл потрясла головой. Даже если полиция не верит в порталы, инопланетян, Измерение Икс и прочее, Ороку Саки - опасный лидер японской мафии, и его наверняка посадят под стражу уже в госпитале. Нет, так нельзя... "Почему я так не хочу, чтобы полиция забрала его?" Эйприл всмотрелась в прорезь металлической маски. Желтое лицо Шредера расслабилось, принимая совершенно необычное, не виданное раньше выражение. Такое спокойствие и умиротворение - даже несмотря на раны... Или же у умирающих всегда такое лицо? Девушка зажмурилась. "О чем ты думаешь?! Шредер - опасный и коварный враг, он может использовать даже такое положение!" Выпустив руку японца, Эйприл медленно поднялась и выудила из кармана черепаший комлинк. На всякий случай отойдя в дальний конец коридора, девушка нажала кнопку вызова. Сердце бешено колотилось. Что, если черепашки не поймут? Что, если Шредер придет в себя и окажется способен напасть? Что, если они просто не возьмут трубку? На крошечном дисплее замаячило зеленое лицо Леонардо. - Да, Эйприл? Что-то случилось? - Ребята... - полушепотом проговорила девушка, поднеся передатчик ближе к лицу и прикрыв рукой - на всякий случай. - У меня здесь... Шредер! Вот так просто. Без лишних объяснений. Лицо Леонардо резко потемнело. - Эйприл, ты цела? Мы сейчас будем. Он что-нибудь с тобой сделал? Ты в порядке? Журналистка судорожно кивнула. - Стой, стой... Я в порядке. А вот он... - Зеленые глаза метнулись на неподвижное тело посреди гостиной. - Он без сознания, кажется, серьезно ранен. Приезжайте скорее! - в голосе Эйприл прорезалось отчаяние. - Я не знаю, что делать! Больше всего на свете она боялась услышать слова "звони в полицию". - Спокойно, Эйприл, - твердо произнес Леонардо, - свяжи его покрепче и жди нас. Скоро будем. - У-у-угу, - кивнула Эйприл, закрывая комлинк, и сдавленно выдохнула. Она боялась более тяжелого разговора, но даже хотя все обошлось парой фраз, самое страшное еще впереди... Что будет, когда черепашки сами все увидят? Может, они вообще захотят добить своего вечного недруга? Что, если это их зеленых рук дело? Стараясь ступать бесшумно, Эйприл вернулась в комнату и опустилась на колени рядом со Шредером. Тот так и лежал неподвижно, часто и хрипло дыша и не открывая глаз. Девушка напряженно посмотрела на металлическую маску. А что, если маска мешает ему дышать? Тонкие пальцы дотронулись до холодного металла - и тут же отдернулись, словно от кипятка. А если маска скрывает более страшные раны? Или он придет в себя и разозлится? Или... Эйприл опустила глаза. Она с трудом представляла, как может выглядеть лицо под маской, и почему-то не решалась увидеть его. Поколебавшись немного, девушка дотронулась до пышных складок плаща, пытаясь ослабить воротник. Если маска и мешает, то пусть хотя бы шею ничто не стискивает... Эйприл потянула за плащ в сторону, затем в другую, просунула руку между шеей и тканью, убеждаясь, что теперь воротник точно ничего не сдавливает - и отдернула руку снова. Прикасаться к злейшему врагу было страшно. Но еще страшнее для Эйприл было другое. Ее действительно тянуло прикоснуться.