— Н..Не надо, прошу! …
Дождь с неистовой яростью колотил по стёклам и крышам, что казалось, что это и не вода вовсе, а тяжёлые пули, со зверской скоростью вырывающиеся из дула пистолета; то и дело слышались лёгкие, словно пух, но устрашающие не хуже рёва дикого зверя, раскаты грома, перекрикиваемые визгом ветра. Серое небо давно было спрятано под тёмным покрывалом свинцовых облаков, из-за чего оно казалось и не небом вовсе, а тёмной гуашью под цвет мрака, вытащенного из самой глубины ада, что не могло не наводить страх на людей.
— Надо, Савада, надо.. Хи…
Хриплый смех, напоминающий скорее скрежет метала, нежели человеческий голос, заставил Тсунаёши крепко зажмурить глаза, приготовившись к очередному порыву боли, который прошёлся по её телу в эту же секунду. Сколько это избиение уже длится? Час, два? Может, меньше? Больше? Она не знала, но точно чувствовала жуткую боль, пронзающую каждую клеточку её маленького тельца, чувствовала холод, который с каждым разом захватывал её во всё более крепкие, неразрываемые объятия, чувствовала пустоту в душе, боль от предательства. Если первое время она пыталась дать хоть какой-то отпор, то сейчас уже ничего не могла сделать — на неё накатила волна отчаянья уже после первых ударов, которые блокировать, не смотря на все старания, оказалось не возможным. Она, пожалуй, всё так же никчёмная…
— И что, даже не попытаешься сбежать?! — Она хотела бы, но не может. Просто не может… Парень с силой дёрнул её за волосы, вырывая из уст шатенки хриплый крик. — Так не интересно… Кричи громче! ..
Не смотря на все попытки девушки вырваться из хватки насильника, парень легко, словно Тсунаёши была пером, откинул её в сторону, с силой впечатав в железо-бетонную стену.
Спина девушки выгнулась, подобно дуге, но даже эта никчёмная попытка не позволила ей хоть как-то сгладить удар, который изначально должен был прийтись на спину. Позвоночник хрустнул, а во рту ясно стал ощущаться противный металлический привкус горькой крови. Закашлявшись, Савада с ужасом заметила, что перед глазами всё мутнеет. Ноги не слушались, а руки от локтя до кистей вообще не чувствовались, словно тех и не было. Собравшись, она через боль попыталась ухватиться онемевшей кистью за железный фонарный столб, чтобы использовать его, как опору, но не вышло. Её вновь подняли на десять сантиметров над землёй, больно выкрутив правую руку в районе плеча. Послышался хруст. Девушка закричала, моля о помощи, но её никто не слышал, а её голова вновь соприкоснулась со стеной. Отпрянув от неё, Савада с хриплым криком, смешавшимся с воем ветра и слабыми раскатали грома, упала лицом в огромную лужу холодной дождевой воды, которая, попав в раскрытые от страха и немой мольбы глаза, начала больно щипать.
— Что ты молчишь? Язык проглотила? Ну и чёрт с тобой! Слабая букашка…
Всем своим естеством Тсуна почувствовала облегчение, ведь Джерар Фенисте, её старший брат по отцу, медленно стал удаляться из этого переулка. Когда хлюпающие шаги стихли под аккомпанемент грома и свиста ветра, девушка выдохнула с облегчением, наконец сумев закрыть глаза — было ужасно больно. Всё тело ломило, голова трескалась от каждой мысли, лёгкие болезненно сжимались даже от полу-вздоха. Савада была полностью обездвижена. Этакий конец истории про пятнадцатилетнюю наследницу Вонголы…
Она лежала в холодной луже, не шевелясь, уже готовая умереть здесь, подобно шавке.
А что ей остаётся? Она больше не нужна Вонголе, а из мафии уходят только вперёд ногами — если не это её конец, значит по её душу отправят других киллеров..
Вот бы мне здесь умереть…
Сознание девушки полностью отключилось.
***
Устало окинув безразличным взглядом наконец посветлевшее небо, Киоко с задумчивым видом села за письменный стол, уставившись в небольшое зеркальце. Короткие рыжие волосы, будто наэлектризовавшись, стояли чуть ли не торчком, под глазами залегли еле заметные мешки, губы потрескались. Утро, пожалуй не самое лучшее… Всю ночь лил дождь, громыхали раскаты грома, и только сейчас погода более-менее наладилось, хоть по стеклу всё равно чуть слышно стучали капли. Глубоко вздохнув, она взяла в руки расчёску, намереваясь привести себя в относительный порядок, но её намерениям помешал телефонный звонок.
— Привет, Хару-чан! .. Что-то ты сегодня рановато… — Не выпуская из рук деревянную массажку сказала в телефонную трубку Сасагава, но следующие слова подруги заставили её подскочить с насиженного места и, забыв про потрепанный вид, понестись со всех ног к месту происшествия:
— Киоко!!! Тсуна попала в больницу!!!
— Что произошло? — голос предательски дрожал, а тихие всхлипы Миуры заставляли бояться ещё сильнее. Быстро запрыгнув в балетки и схватив на бегу ветровку, девушка быстро выскочила из дома, чуть не забыв закрыть дверь.
— Не знаю… Её нашли в северном квартале Намимори, если я правильно помню, то это были Энма-кун и Адельхейд-сан… Они тут же отнесли Тсу-чан в больницу, а позже позвонили её маме. Я тогда была у них в гостях, так что узнала одна из первых… — по громкости голоса паникующей Хару, Киоко смогла понять, что дело пахнет жареным. А если уж говорить откровенно, то её брат вчера не вернулся домой, просто исчез. Может ли это быть связанно?! Может ли в этом быть повинен Реохей?! Нет, быть не может… её Брат бы так не поступил. Да и он же говорил про отъезд? Может, его вообще не было в Намимори…
— Что с Тсуной? — чуть твёрже спросила Сасагава, прерывая бесконечный поток истеричных криков подруги.
— У неё множественные переломы, и несколько открытых, рваных ран. Жизненно-важные органы почти не задеты… — Сасагава на минуту замедлила бег. Этот голос принадлежал мужчине. — Киоко-чан, не волнуйся, это я — Дядя Шамал! ..
Киоко хмыкнула в трубку, давая понять, что поняла, и, повесив не захлопнутую раскладушку на шею, ускорила бег, в трубке раздавались ещё голоса, но она не слушала — если будет говорить, будет труднее бежать. Выдержка у неё и так не очень, что уже начинает сказываться — в боку периодически начинало покалывать. Повернув ещё за один переулок, она прибавила ходу — больница впереди. Спустя пять минут беспрерывного, изматывавшего бега, девушка оказалась возле дверей больницы.
— Какой этаж и палата? — спросила Сасагава, останавливаясь, что бы перевести дыхание.
— Второй этаж, пятнадцатая палата. Мы все сейчас возле неё… Ха-хи, Киоко-чан… — дальше Сасагава слушать не стала, как бы эгоистично это не было. Она нажала на отбой и, в очередной раз прокляная свою плохую выдержку, медленным бегом направилась на второй этаж, где находилась её лучшая подруга.
