Drive

Она закинула ноги на перекладину кровати сверху, скинув голову со своей и отметив, что волосы уже достаточно отросли, чтобы сгодиться, как метелка для этой клоаки бездарного искусства, и соскрести вон ту засохшую белую краску…. Которая и не краска вовсе при ближайшем рассмотрении. Джейн жмурится, откидывая представления о том, что же это может быть и каким способом было добыто, а песня в наушниках переключается на сопливо-муторную, подкидывая к опухшим мыслям моменты сегодняшнего вечера. Элисон с самых первый шуток и комментариев, обращенных к обреченной реальности, обрадовала отсутствующей односложностью и полным пониманием, что не всё и все в мире искусства имеют место быть, как не нечто коричневого цвета после плотного ужина. Ее разговоры были легкими, походка пружинистой, а волосы пышными, и часто лезли в глаза. Она громко смеялась и много пила, но это отдавало скорее некой очаровательностью, нежели ранним алкоголизмом. В какой-то момент Джейн даже подумала, что подыскала себе вторую Дарью на лето. Чуть постарше и повыше, откровеннее в одежде, но такую же саркастичную и воодушевленную своими идеалами, которые поймет не каждый. Пусть она и проспорила ей ужин, пусть она и повела ее в не самое дешевое кафе чуть ли не по ее воле, Джейн этого не заметила, понимая только сейчас, что первые дни с той же Дарьей были тяжелее для восприятия. Была вкусная еда, вино. Много вина. Даже слишком для обычного ужина. Все было прекрасно. Вплоть до просмотренного альбома с ее работами и желания Джейн уйти спать в свое жилище, однако Элисон высказалась на это иначе. Чем сильно насторожила Джейн. «Детка, извини, но я никогда не ошибаюсь». Элисон была так уверена в своих словах и с такой простотой мотала головой, будто доказывала трехлетнему ребенку, что трава не голубая, а все-таки зеленая… …и эта простота вызывала сомнения, возрождала воспоминания. Отчего-то вспоминается Том Слоун, с которым вроде как все было хорошо. До их знакомства с Дарьей, конечно же. Но действительно ли пошло все наперекосяк из-за Дарьи? Том был хорош внешне и внутренне, был начитан и вежлив – выходец из богатой семьи. Он был высокий и с мягкими волосами, с него легко писались картины, когда не было вдохновения на нечто печальное и не лишенное третьего смысла. Он хорошо целовался и не лез под рубашку, точно зная, когда надо остановиться, если сама Джейн не хотела продолжения тисканий. Но хотела ли она сама продолжения? У Тома были мягкие губы и ловкий язык – за них бы Джейн отвесила ему твердую десятку… если бы не начала задумываться над тем, приносили ли все эти навыки ей действительное наслаждение. Это было влажно и нежно – касаться своими губами чужих, всячески мять их. Нервные окончания напрягались и расслаблялись попеременно, отчего в голове происходил выброс всяческих гормонов радости и эйфории. Джейн млела от поцелуев - она готова это признать, - но… … но лишь от поцелуев. Джейн подминает под шею подушку, так как красная полоска от края кровати на затылке начала отдавать неприятным жжением. Пальцы своевольно ставят песню в плеере на повтор, стоило последним аккордам проиграться. Отчего-то именно она подкинула ей нужные и важные мысли, хоть и сердце в груди стучалось все быстрее, а по вискам кровь била сильнее. Джейн соглашается сама с собой и чертыхается, прокручивая в голове маленький итог мозгового штурма – будь то Том или та же Дарья – хотя, не дай Бог Пива свершиться такому, – ей было бы приятно целоваться просто так, ощущая смятие собственных губ и нежные руки на талии. Сама личность Тома ее в этот момент не интересовала, - лишь физика и забавные вспышки импульсов в прокрашенной голове. И именно сейчас Джейн начала догадываться, отчего отношения с Томом стали портиться прямо пропорционально исчезающей с них одежды во время зажиманий по углам или в ее комнате. Она может точно сказать, что не боится мужчин, что так же считает Тома мужчиной, а значит, проблема кроется в другом. Чем больше он касался ее шеи, ключиц, чем больше одежды оказывалось на полу, тем сильнее ей хотелось зажмуриться и оказаться в холодном поту у себя в комнате, на своей же кровати, посредине ночи. Ее мучило осознание того, что… «вроде как рано для подобного». По крайней мере, это было отличным утешением для нее и сказочным оправданием для Тома, который, как истинный джентльмен, пока еще верил в ее слова. Но раз за разом, отговорки исчерпали свою силу, а струны взаимоотношений натянулись до предела. Разрыв. Отношения рухнули, а до секса дело так и не дошло. Джейн отчего-то стало легче. Она поняла, что больше не будет этих добровольно-принудительных раздеваний и поцелуев в обнаженную грудь. Выходит, Дарья подоспела лишь под самый конец их уже подобия отношений, а нервозность и крайнюю неудовлетворенность можно объяснить постоянным присутствием такого же подобия прелюдии в спальне Джейн. Джейн резко зажмуривает глаза, сжимая руки в кулаки и понимая, что не опровергла слова Элисон, а лишь подтвердила их в интересе к Тому. Джейн согласна, что когда отстаивала свое отношение к сильному полу, пыталась всеми силами вспомнить то последнее, что было с Томом хорошего, - для большей убедительности. Но ее сомнения, написанные черными мыслями по белому лбу, породили лишь очередную насмешку Элисон. «То есть, ты еще не готова это признать?» Женщины ее действительно не интересовали – этот факт Джейн подтверждает легким кивком, раздраженно отвечая на слишком уж громкое сопение сверху пинком ноги в перекладину. Да вот только Элисон каким-то образом ее сумела заинтересовать… В этом Джейн не признается даже сама себе. Даже под дулом пистолета или же при принудительном просмотре Санта-Барбары с сестрой Дарьи, Квин, и ее бабским клубом непонятной моды. Ее манера изложения, четко подобранные слова и жесты. Ее ухмылка и иногда опускающиеся глаза… Нет, Джейн уверена, что это все вино в том чертовом кафе! Она выхватывает подушку из-под шеи и с силой прижимает ее к животу, обнимая и пряча в ее крае лицо, закусив ткань с остервенелым желанием порвать. Элисон стала первым человеком в ее жизни, помимо Трента с его мрачными и слегка туповатыми философскими мыслишками, что поселил в ней неуверенность собственной жизненной позиции. Неуверенность в ориентации и любви к прикосновениям определенного пола. Но если разбираться в этом дальше, углубляться, то Джейн лишь путается, пытаясь сопоставить Элисон и Дарью – ведь обе ей симпатичны, как люди, и вызывают некоторое уважение. Неужели, ее дружба с Дарьей основана на симпатии к ней, как к женщине, а не на общих взглядах и ритме жизни? Джейн окончательно запуталась, помотав головой в разные стороны и сплюнув уголка губ выкрашенную прядь волос. Обычно, если судить по старым и интересным книгам, что Джейн раньше зачитывала до дырок, когда кто-то рушит твой маленький мирок и переворачивает осознание привычных вещей с ног на уши, то либо этот же самый человек помогает все принять, как оно, новое, есть, или находится кто-то еще. Даже если учесть, что с Дарьей они в небольшом конфликте, а от голоса Тома ее наверняка стошнит, мысль пойти и спросить саму Элисон обо всем насущном не кажется такой уж и бредовой. Кивнув самой себе, Джейн прикрыла глаза, понимая, что завтра уже не будет той прежней Джейн Лейн с ее вчерашним мировоззрением и отношением к тому или иному полу. Она будет какой-то новой в теле старой, а вот какой – будет впервые зависеть от Элисон Стретт.