Теорема

Я проспала. Я проспала. Пытаюсь осознать эту мысль и мне в голову тот-час ворвалась другая. Я, черт возьми, ужасно опаздывала. Когда просыпаешься в три часа ночи, не понимая, какое сейчас вообще время суток и какой год, первым делом хочется взвыть. Так что, подскочив с дивана, я сначала подумала, что пропустила первый урок, потом — что не помыла голову. Еще через несколько секунд я догадалась посмотреть на время и, наконец, расслабилась. В душ я все же сходила, сделала письменные задания, обнаружила, что Йорик также проснулся, и мне пришлось идти на кухню за бананом, потому что прожорливое пернатое существо затребовало фруктов. Еще полчаса побродив по дому, мне стало совсем уж скучно, потому решила лечь спать, все равно только в семь вставать. А будильник я так и не поставила. Чертова склеротичка! Естественно, проснулась я не вовремя и то от телефонного звонка братца, который интересовался, дойду ли я сама до школы или меня стоит подвезти, ибо он как раз возвращается домой. Я чертыхнулась и согласилась на поездку, понимая, что не успею сложить вещи и дойти до школы к первому уроку. Через несколько минут метаний по квартире я собралась, и, на ходу расчесывая свои каштановые волосы, мигом спустилась во двор. Брат, не совсем бодрый, но с ясным взором, встретил меня ироничным взглядом. — Проспала. — Сама знаю, вези уже, — буркнула я, садясь в машину. — А ты не выспался. — Сам знаю, — хихикнул, цитируя меня, Артем и тоже соизволил занять свое место. Учебное заведение, которое я после окончания началки начала именовать «тюрьмой», находилось в паре километров от моего дома. В принципе, иди немного, но успеть до восьми пятнадцати смогу, только если буду бежать не останавливаясь. Спортивностью я никогда не отличалась и ползти бы начала уже после первых пяти сотен метров. Как же вовремя позвонил брат. Я была готова расцеловать его в обе щеки, но решила повременить с этим сентиментальным порывом. — Удачи сегодня, заключенная, — тепло улыбнулся он, глядя, как дорогая сестра выползает из машины подобно обреченной жертве издевательств. — Спасибо, — серьезно ответила я и поспешила к зданию. На площадке перед школой уже собрались ученики. Дражайшее министерство образования, будь оно трижды проклято, решило озаботиться здоровьем учащихся и ввело по утрам обязательную зарядку. Школьники ругались и мерзли, но обреченно стояли и ждали начала. Тупое нововведение, к которому младшеклашки относились серьезно, среднее звено с неохотой махали то рукой, то головой, повторяя за учителем физической культуры, а старшие классы стояли, разбившись на группы, и о чем-то говорили, совершенно забив на все вокруг. Я относилась к забившим на это дело, но обычно находилась одна. Обычно. Сегодня был настоящий день неожиданностей, пришедших в лице мой подруги детства из параллельного класса. — Привет, — улыбнулась Таня немного виновато. — Все нормально. Привет, — Спокойно ответила я, прекрасно зная, почему она испытывает это чувство вины. Если вернуться все к той же системы парочек и групп, то моя подруга тоже стала ее частью. После девятого класса в нашу школу перешли многие ученики, и было решено разделить нас на параллели. Преподаватели постарались собрать в «А» классе всех, кто хорошо учился. Естественно, другому классу достались двоечники и троечники. Позже педагоги осознали свою ошибку, потому что «Б» класс вышел самым худшим по успеваемости во всей школе. Я оказалась в худшем. Сначала мне было до ужаса обидно, потому что я не считала себя полной дурой. Однако логико-математический склад ума у меня совершенно отсутствовал, и я постоянно заваливала алгебру, геометрию, физику и, может для кого-то покажется странным, физкультуру. С нормативами и играми у меня были серьезные проблемы, и если половину первых я могла с грехом пополам сдать, то научиться нормально играть не выходит до сих пор. На физике я элементарно засыпаю и прослушиваю больше половины сказанного учителем, потом кое-как пишу контрольные и лабораторные на четверки. А с вычислениями не везло всегда. Я путала знаки при списывании условий и не могла объяснить свое решение у доски, хотя зачастую решала все правильно. На контрольных меня валила рассеянность, и выходили тройки. Так что я была обычной средней ученицей и вообще-то имела больший шанс попасть в другой класс, чем многие, но главной негласной причиной такого решения учителей была моя «пассивность». Если бы я пела, плясала и развлекала других школьников, состоя в каком-нибудь клубе или школьном совете, конечно, я была бы на хорошем счету. А как была я серой мышью, так ей и осталась. О Тане такого не скажешь. Ну да, кто отправит девушку, приносящую школе грамоты на соревнованиях по гимнастике и плаванью, в какой-то «второсортный» класс? Так нас, друживших с самого первого дня в школе, разъединили обстоятельства. Тане пришлось искать себе еще новую подругу, с которой можно общаться на уроках, спрашивать домашнее задание и ходить по коридорам. Как ни странно, этой подругой оказалась та самая первая красавица школы Дарья. Я же, увы, испытывала стойкое отвращение ко многим из своих одноклассников, поэтому решила остаться одна. Да и до окончания школы оставалось два года. Не так уж и много. Подругами мы с ней так и остались, но общаться ежедневно перестали, да и тем для разговоров у нас поубавилось. С другой стороны, мы уже привыкли и когда находили свободное время прогуляться вместе, то весело его проводили. Мы могли говорить о чем угодно, зная, что все секреты сохраним в тайне. Мы знали, что прикроем друг друга и примчимся на помощь по первому зову.  То, что связывает меня с ней — это не необходимость общения, это не похоже на ту эгоистичную дружбу, которую я так часто замечала, мы связаны доверием давно знающих друг друга людей, которые никогда не смогут перестать считать друг друга близкими людьми.  И, знала бы она, как же меня раздражает это скрытое чувство вины в ее тоне и словах! Я сама решила остаться одна и прекрасно понимаю, что с такими обстоятельствами мы бы не смогли общаться как раньше. — Как там Даша? — не смогла удержаться от вопроса, каюсь. — Сверкает ли злобно глазами? - тон получился чуть ехидным, как я не старалась придать голосу легкое безразличие. — С чего ты взяла? — недоуменно поинтересовалась Таня, подозрительно глядя на меня. Я пожала плечами, не став говорить о том, что видела вчера. Значит, красавица перебесилась или поступила мудрее, не став ничего афишировать, и затеяла тихую месть. Свидетелей не было (не знаю, заметила ли она меня), так что о поражении королевы школы никто не узнал. Только я склонна считать, что отказ девушка не простит. Однако как она может отомстить, я не представляла. — Слышала последние новости? — спросила Таня. Так вот истинная причина ее появления рядом со мной. — Нет, не слышала и сплетнями не интересуюсь, — я отмахнулась и усиленно закрутила головой, потому что взор школьного физрука обратился к нашим классам, похожим на толпу туристов, которых только привезли к месту экскурсии и не успели сказать, куда следует идти первым делом и на что можно поглядеть. Таня последовала моему примеру, не желая получить нагоняй за пренебрежение школьными правилами. — Зря. Думаю, ты будешь удивлена, узнав о ком, будут говорить сегодня и завтра, да и ближайший месяц точно,  — хмыкнула она и, подхватив с земли сумку, отправилась внутрь здания. Зарядка кончилась. Мучения начались. Школу я ненавидела по многим причинам, как и любой другой ученик. Но сейчас были две ключевые: толпы наглых учеников, сбивающих с пути и постоянная никому не нужная спешка. Господи, неужели измениться хоть что-либо, если кто-то дойдет до кабинета вторым или третьим? Кажется, так считала только я и еще несколько здравомыслящих человек. Поэтому, поднимаясь по лестнице, я ничуть не удивилась, когда меня кто-то из младшеклассников толкнул. Единственное, что я сделала, так это зажмурилась и инстинктивно вытянула руки, готовясь покорно свалиться и на ступени. Не свалилась. Наоборот, меня кто-то вовремя схватил сзади за талию, и потянул чуть назад так, чтобы я точно не упала. Я замерла на секунду, открыла глаза и обернулась, что бы сказать спасибо. Все те же зеленые глаза. Все слова разом пропали, и на их место пришла тихая злость. Да почему мы уже второй раз встречаемся в таких нелепых ситуациях, где я чувствую себя полной кретинкой, хотя ничего не делала для доказательства этого факта?! — Неплохо бы поблагодарить, Вы не находите? — Несколько иронично интересуется Кирилл. — Благодарю, сударь, — собственные слова выходят неожиданно резкими для меня и, чтобы чувство вины за такой ответ не настигло рядом с парнем, заставляя краснеть, я спешу смыться подальше. Ощущение, что за мной следят все вокруг не покидало меня до самого кабинета биологии. Упав на свою родную третью парту у окна, я вытащила учебник из сумки и, читая обновленные новости в телефоне, приготовилась ждать Марию Ивановну. Помнится, она еще на первом уроке с нашим классом заявила, что «не стать учителем с таким именем — просто кощунство». Постепенно подтянулись все мои задержавшиеся одноклассники и сама Марья, как называли мы ее за глаза. — У нас лабораторная, — с порога заявила она, — сядьте парами все, кто остались поодиночке. Я закатила глаза. Без пар же никуда. Ну-ну… — Приветик, — подсаживается ко мне Саша Котова. Странно, что она сегодня без своего парня. — Здравствуй, — киваю я со слабой улыбкой, потому что девушка была мне симпатична, — А что случилось с Колей? — У его старшего брата день рождения вчера был, вот они всю ночь и отмечали, — негодующе фыркнула Саша, — А я ему говорила, чтобы не перебарщивал, но кто же меня слушать-то станет. Я понимающе кивнула и задумалась. Из всего этого класса я хорошо общалась только с этой девушкой, которая была воспитана и приятна мне во всех смыслах. Мы бы и стали подругами, только идти на контакт я не стремилась и таких незначительных разговоров с ней мне хватало. — Новость слышала? — спросила моя русоволосая «напарница» по лабораторной работе. Я хотела сказать, что не слышала, да и не хотела, но она продолжила загадочным шепотом: — Лаврентьев-то геем оказался. Я аж подавилась воздухом и кашлянула не в силах что-то сказать. Теперь понятно, о каких неожиданных для меня вестях хотела сообщить Таня. — Звучит бредово, — смогла-таки сформулировать и озвучить мысль я. — Согласна, но сейчас об этом многие говорят, — пожала плечами Саша, заинтересованно на меня посмотрев, — Ты же у нас тут в роли наблюдателя за всеми, было бы интересно узнать мнение всегда беспристрастной стороны. Я опять удивилась этой девушке и ее умению метко говорить, и так непрозрачно намекать на то, что она хочет услышать от собеседника. — Нет, не думаю, что это правда. — Хорошо, а теперь давай делом заниматься, а то не успеем вовремя, — кивнула, заканчивая разговор, соседка. Я исподтишка наблюдала до конца урока за Кириллом. Слышала, что геи всегда со вкусом одеты. Только звучит это крайне глупо, потому что вкус и ориентация, на мой взгляд, вообще не связаны. Хотя в отсутствии вкуса я бы Кирилла никогда не упрекнула. Одевался он всегда строго и консервативно, по уставу, так сказать. И ему это невероятно шло, придавая некий шарм и элегантность. Возможно, именно это умение так привлекало к нему, падких на внешний вид, девушек. Ну, а кто бы не согласился оказаться под руку с высоким брюнетом, будто сошедшим с обложки журнала? Нет, ну не верю, что он гей. Скорее всего, это опять кто-то из завистливых парней или отшитых девушек, та же Даша, постарался и распустил слухи. Не к месту вспомнился замеченный мною задумчивый взгляд нашего старосты, адресованный Андрею. Бред! Быть не может. А с другой стороны, что я вообще знаю о Кирилле Лаврентьеве? Что он за человек, чем он увлекается и с кем общается наш школьный идол? Ответ один — я не знаю ровным счетом ничего.