Сближенные ненавистью

      Прошло уже довольно много времени с тех пор как Сатори дала приют беглой аманодзяку в своём особняке, а Комейдзи всё никак не могла перестать удивляться своей жительнице. Вот и сейчас Сейджа вместо верхнего этажа или двора — казалось бы, самых логичных мест для наблюдения за звёздами — потащила хозяйку Дворца земных духов в подвал. Да ещё и выбрала самое маленькое окошко под потолком в качестве поста.       И вот пара самых ненавидимых ёкаев в Генсокё жмётся у тесного оконца и любуется звездопадом.       Наверное, если бы Сатори не умела читать мысли, она бы никогда не поняла эту сумасбродную и экстравагантную девицу. Даже со своей способностью она долго не могла привыкнуть к странному образу мыслей аманодзяку: едва Сатори упоминала, что ей что-то нравится, Сейджа тут же заявляла, что эта вещь отвратительна. И ведь Кизин искренне так считала.       Сатори много раз задавалась вопросом, почему же она всё-таки согласилась приютить у себя эту противоречивую личность. При первом же своём появлении во Дворце земных духов Сейджа произвела не самое лучшее впечатление. Вот так просто прийти в чужой дом и заявить, что будет тут жить — так, наверное, могла лишь она. Но Сатори заинтересовалась её мыслями: Сейджа сумела заставить всех себя ненавидеть лишь из-за того, что ей захотелось такого отношения. Это в корне отличалось от ситуации Сатори, которую ненавидели просто за то, что она родилась с талантом читать мысли.       С того дня аманодзяку стала постоянным гостем дома сатори. Вернее, она была нарушителем спокойствия, так как при каждом приходе умудрялась что-нибудь перевернуть с ног на голову. Когда животные пытались прогнать Сейджу, та лишь смеясь уворачивалась от их атак и продолжала делать пакости. Сначала любящая тихий и размеренный образ жизни Сатори раздражалась, обнаружив животных вне мест, где им было положено быть, или переставленные на полках в неведомом порядке книги. Аккуратно выставленные сервизы в шкафах оказывались перевёрнуты; двери, которым было положено быть запертыми — открыты нараспашку; привычные, необходимые каждый день вещи — в самых неожиданных местах.       И однажды Сатори просто не выдержала и прямо спросила:       — Что мне сделать, чтобы ты от меня отстала?       Сейджа впервые при ней задумалась об этом, и Сатори была поражена её выводом.       — Я немного сбавлю обороты, если ты позволишь мне тут жить, — с лукавой ухмылкой заявила аманодзяку. "Самые ненавидимые должны держаться вместе, в конце концов", — мысленно добавила она.       Сатори не могла точно сказать, что подкупило её больше: перспектива вернуться к более-менее спокойной жизни или такое искреннее желание Сейджи быть с ней. Это казалось действительно странным: Сейдже она нравилась именно потому, что другие её избегали. Даже способность сатори читать мысли не отталкивала аманодзяку, а наоборот радовала. "Ты единственная, кто меня понимает", — объяснила сама Сейджа.       В своём желании быть ненавидимой Сейджа была совершенно искренна со всеми, и думать прежде чем говорить было не в её привычках, отчего её суждения часто были довольно резки. Сатори же ценила эту манеру. Комейдзи всю жизнь общалась с лицемерами, благодаря способности видя всю их ложь насквозь, и они вызывали у неё лишь отвращение. За время, проведённое с Сейджей, она узнала о причинах всеобщей ненависти к ней и нашла, что, несмотря на внешние отличия, они во многом похожи: их обеих ненавидели за способности и излишнюю честность. Правда, сама Сатори давным-давно пыталась скрыть своё умение читать мысли, но, разочаровавшись в людях, в конце концов сдалась. Признаться, Комейдзи даже нравилось наблюдать ужас на лицах посетителей, когда она в точности повторяла то, что было у них на уме.       Теперь же, узнав Сейджу поближе, Сатори вдруг подумала, что она тоже в какой-то степени наслаждается всеобщей ненавистью. "В какой же момент стало так?.." — недоумевала она.       Другие обитатели дворца предпочитали держаться подальше от сумасбродной аманадзяку. Животные инстинктивно чувствовали её ауру нарушителя спокойствия. Разве что Коиши да глупенькой Окуу было всё равно. В итоге единственной, кто искренне полюбил Сейджу, оказалась хозяйка. Сатори действительно обожала общество аманодзяку и проводила с ней много времени. Орин лишь качала головой, глядя на эту парочку ненавидимых ёкаев. Но Сатори было совершенно плевать на мнение окружающих — она (наверное, впервые с тех пор, как Коиши закрыла свой третий глаз) была счастлива.       — Сейджа, а ты любишь наблюдать за звёздами?       Неожиданный вопрос отвлёк Сейджу от разглядывания миллиардов сверкающих точек-алмазов на иссиня-чёрном небе. Она повернулась к собеседнице, пытаясь понять, о чём же та думает. В отличие от Сатори, Сейджа могла лишь догадываться о содержании чужих мыслей. Наконец, она призналась:       — Не особо. Но я знаю, что это любишь ты.       Сатори лишь усмехнулась. Сейджа зарделась румянцем смущения, осознав, как это прозвучало, и поспешила отвернуться от проницательной собеседницы.       С губ Сатори слетел смешок. Ведомая внезапным порывом, она чуть приблизилась к аманодзяку, мягко обхватила её плечи и легонько поцеловала. Едва она отстранилась, покрасневшая до кончиков ушей Сейджа отскочила от неё, как ошпаренная, и, нервно потирая губы, пробормотала:       — Ненавижу тебя, Сатори...       Столь откровенная ложь, очевидная даже без чтения мыслей, вызвала у Сатори умилённую улыбку.       — Я тоже люблю тебя, Сейджа.